скачать книгу бесплатно
– Пошел ты! – плюю ему в лицо и понимаю, что зря. Получаю новую затрещину. В голове трещит, во рту кровь, а он – сволочь – ещё и гладит место удара, распространяя по коже долбанные мурашки. Урод.
– Отвечай на вопрос! Кончила?
– Да, да, да! Ты просто герой-любовник! Теперь отвали!
– Со мной поедешь, – без аргументов, просто берет и закидывает на плечо, поднимаясь по лестнице со мной так, словно не вешу ничего.
Не человек.
Мясо.
Скидывает меня на заднее сидение.
Я тут же к двери, а она закрыта.
В салоне чисто и тепло, а на меня смотрит мужчина.
И я бы могла сказать, что он симпатичный, но он рядом с Захаром, значит, такой же урод.
Тот садится за руль, а у меня желание зашкаливает просто задушить его.
– Опасно сажать сзади того, кто ненавидит тебя. Так можно и в аварию попасть.
Захар оборачивается и на меня смотрит, снова усмехается, пройдясь от светлой мокрой футболки до штанов. Заставляя прокручивать каждую эмоцию от недавнего оргазма.
– Это Матвей. И пару минут назад он предложил трахнуть тебя на двоих. Будешь чудить, я соглашусь.
Я сглотнула, бросила взгляд на этого Матвея. Он смотрел липко, ощупывая меня глазами, словно зная, что происходило на пирсе.
Наверное, я дура, но уж лучше один насильник, так сказать, постоянный, чем двое. Я читала, чем это может закончиться. И что боль, что испытала я, может быть только цветочками.
– Так и думал, что нравлюсь тебе больше, – газует Захар, а я отворачиваюсь. Говорить с ним бесполезно, доказывать что-то тоже.
Лучше смотреть на дождь, которой теперь не будет напоминать мне о детстве.
Теперь он будет напоминать мне, как стал свидетелем моего позора.
****
Глава 6.
Машина срывается с места. Меня вжимает в сидение, словно в ракете.
Я обнимаю себя руками. Стараюсь не замечать, что мужчины, если их так можно назвать, постоянно на меня посматривают.
Я бы выпрыгнула из машины, даже на полной скорости, но умирать мне не хочется.
Почему-то впервые за свои двадцать лет я подумала, что не хочу умирать. Словно уже стою на грани. Ведь этим уродам ничего не стоит еще пару раз меня изнасиловать, зарезать как свинью и скинуть в реку.
А может это у них развлечение такое?
Эх, если бы я успела прыгнуть в Неву. Я бы переплыла на другой берег и переждала бы интерес этого мудака на вокзале или вовсе съездила бы к матери.
Интересно у них тоже сегодня дождь?
Если да, то маме поливать грядки не придется.
Еще одна причина его любить.
Только вот холодно как – то. Несмотря на теплый салон, начинает морозить до зубного стука.
Но его вдруг заглушает мелодия моего мобильного.
Сама не знаю почему, но я застываю. Не в силах оторвать взгляд от окна, за которым Питер буквально укрыл серый дождевой покров.
Мысли мечутся как ветки на деревьях при порыве ветра – туда-сюда. Я не хочу разговаривать сейчас с мамой, а звонить может только она. Неужели чувствует, что дочь в беду попала?
Неужели понимает, что мне возможно наступил конец?
Я не хочу брать трубку, но если не возьму… Черт… Возможно никогда больше не смогу с ней поговорить. Не скажу, как сильно ее люблю.
Она иногда думает, что я обижаюсь на нее, что она с шести лет меня по грядкам гоняла, но она одна поднимала нас с сестрой, с пьяным, вечно недовольным мужем.
Работала, страдала. Чтобы она не думала, я очень сильно ее люблю.
И благодарна, что она отпустила меня в город, попытаться наладить нашу жизнь, хотя уже второй раз за месяц я думаю, что уезжать то и не стоило.
Может я бы вышла замуж за Андрюху Решетникова. Он тоже иногда пьет, но вроде как работает и готов был женится на мне. Блин.
– Да ты возьмешь трубу нахуй, или мне выкинуть телефон?! Соня! – вздрагиваю от крика и достаю онемевшими руками трубку и сразу нажимаю кнопку ответа.
– Да, – сама не знаю, почему по щекам слёзы струятся.
– Привет. У тебя все хорошо? – не хочу чтобы они знали, кто звонит, но эти придурки делают музыку в машине тиши и убавляют кондиционер. Теперь в салоне тишину нарушают спокойное гудение мотора и голос моей матери. Она всегда говорит так, словно мне пора слуховой аппарат ставить.
Я глаза закрываю, сглатывая. Мамуля. Чувствует.
– Все отлично, катаюсь по Питеру, – та еще прогулочка.
– На чем катаешься? – какая она у меня дотошная. Вечно выспросит с кем, куда, во сколько вернулась, даже когда взрослой совсем я стала.
– На такси мам.
– Откуда у тебя деньги на такси? Ты же говорила, что кроссовки не можешь себе купить. Лучше бы нам денег отправила.
Ну вот. От ненависти до любви. Помню я очень хотела себе велосипед. Потихоньку собирала морошку, продавала в нашей деревне, потом еще тетя Галя решила мне помочь. Только вот деньги отдала матери – ведь так надежнее. В итоге накопилась нужная сумма, и я была на седьмом небе, что у меня наконец появится свой транспорт, что мне не нужно будет ходить километры до школы пешком.
Но мама очевидно считала, что ботинки для Раи-младшей сестры, важнее. И меня она конечно не обделила. Купила пластилин, ведь я так давно его просила.
– Дождь пошел, мам, вот я и взяла самый дешевый тариф.
– Ну ладно. Зонт бы лучше купила.
– Куплю, мам. Вот как раз новый заказ получила. Куплю обязательно.
– Точно все хорошо?
– Все просто прекрасно, – случайно скашиваю глаза на зеркало заднего вида и ловлю на себе внимательный взгляд.
Так и хочется плюнуть туда, чтобы до него долетело.
Нормально же жила, спокойно. Без волнений: умру ли я.
– Пока, мам.
Блин, все-таки ляпнула. И тут же отключила телефон, запихнув его в сумку.
– Ты откуда? – тут же летит вопрос, а я молчу. Хотя ведь и соврать можно. Рядом полно деревень, он никогда в жизни не узнает, из какой именно я. Если конечно паспорт смотреть не будет.
– Ты оглохла? Я вопрос задал!
– Поселок Глажево. Ленинградская область, – вру, называя соседнее село.
Эти уроды переглядываются, очевидно понимая, что если пропаду, меня вряд ли кинутся искать. И мама конечно попереживает, но обязательно скажет, что я виновата сама.
И ведь окажется права.
Я сама пошла за Катей.
Я сама согласилась ей помочь.
Я САМА вышла на пробежку так поздно.
Машина вдруг тормозит, и я осматриваю высокое кирпичное помещение, скорее всего бывшую фабрику, раскулаченную еще в советское время. Таких по городу пруд пруди. Чаще всего их переделывают под что – то развлекательное, магазин или офисы.
Интересно ли мне, что хотят сделать здесь эти двое? Нет. А вот то, что они ушли и оставили меня в машине очень интересно. Правда Захар на последок кинул со смешком, блокируя замки на машине.
– Только не уходи никуда.
Глава 7.
Я быстро отстегнулась. Дождалась, когда они скроются за дверью и перелезла вперед, чтобы потыкать кнопочки.
Может одна из них откроет дверь?
Но все было настолько современным, словно книга на дорогом языке, который я не знала. Я пользуясь только своим стареньким б/ушным ноутом и кнопочным телефоном, растерялась. Хотела от бессилия и несправедливости начать плакать, но сейчас на это нет времени.
Поэтому я просто легла на заднее сидение, подняла зад и начала со всей оставшейся силой бить по стеклу.
Я видела это в кино.
Должно сработать.
Только кажется, чем больше я била, чем больше тратила сил, тем меньше оно поддавалось.
Я уже кричала от злости, от бессилия, ревела, но продолжала бить стекло, делая упор на пятки.
– Ну давай же, давай!
И словно по волшебству дверь поддается! Дверь?
Она просто открывается, а перед глазами стоит злой Абрамов.
– Ты серьезно надеялась выбить окна на тачке за двадцать лямов? Совсем тупая?
Не знаю. Не думала.
– Я… замёрзла просто, – мне и правда холодно, тело дрожит, а брюки липнут к ногам как вторая кожа. взгляд меняется мгновенно. Абрамов скользит взглядом вниз, именно туда, где смыкаются сведенные ноги. Потом возвращается к груди, и конечно своим извращенным умом принимает вставшие от холода соски за возбуждение. Его глаза – индиго становятся почти черными и кажется я вижу как ускользает из них разум, оставляя лишь голодный, дикий, животный инстинкт.
Меня торкает от страха, от ощущения неизбежного кошмара. Не может быть. Мы же вот недавно этим занимались. Между ног я все еще чувствую его липкую влагу. Но кажется бесполезно строить догадки, потому что в следующий миг он хватает мою ногу, смыкая на ней пальцы. Широко скалится, обнажая ряд ровных, наверняка здоровых зубов.
– Ну так сразу бы так и сказала. Матвей! Сходи, второй этаж глянь, я пока Сонечку согрею.
Нет! Нет!
Вторая нога влетает в висок Абрамова, но не успевает достигнуть цели, он хватает и ее.
– Не надо! Я имела в виду обогреватель
– Я тебе такой обогрев обеспечу, что ты будешь просить еще, – влезает он в салон, а я взмахиваю руками, хочу по щеке его царапнуть. Абрамов успевает отмахнуться, как от мухи и наваливается сверху, зажимая обе мои руки по бокам. Хочу за нос укусить, почти смыкаю зубы, как вдруг он разворачивает на живот и начинает быстро дергать штаны вниз.
И мне хочется смеяться и плакать, потому я действительно слишком быстро согрелась. Жар проникает во все потаенные уголки моего тела, стягивая живот узлом. Теперь ненавижу это чувство внутри себя, ненавижу Абрамова, Матвея, который, как пес, верно ждет снаружи, пока его хозяин на случке с очередной девку. Ненавижу Катю. А еще ненавижу себя, потому что вместо того чтобы бороться на смерть, просто кричу.
– Животное! Отпусти меня! Отпусти!
– Сама же сказала, замерзла, – лязгает он пряжкой, сжимает до сильной боли ягодицы и влезает в еще или уже влажное лоно. – Да че ты рыпаешься. Мокрая же. Сама хочешь.
– Нет! Нет! Пожалуйста, отпусти. Или тебе никто не дает, раз ты только на насилие способен.
– Насилие? – вдруг смеется он мне в ухо так, что сердце замирает. – Хочешь, чтобы я показал тебе насилие?
– Нет, нет, нет, конечно нет.
Я даже не знала, что он имеет ввиду, но и проверять не хотела.
– Ну вот лежи и не дрыгайся. Кроссовки потом тебе новые куплю и телефон.
– Мне не нужно, – кусаю губы, пока он протискивается в меня. С трудом, матерясь.
