скачать книгу бесплатно
И шабашники стоят,
и цигарки курят.
И гуляет вороньё
посредине лужи…
И стоит себе ворьё,
опершись на ружья.
Возьми меня с собой!
Когда глаза закрою,
то слышу женский вой:
«Возьми меня с собою,
возьми меня с собой!»
Застылые, как тени —
вдвоём и поутру —
на скользких на ступенях
стоим в аэропорту.
Мне будут долго сниться
зелёные глаза.
Продрогнет на ресницах
горячая слеза.
Холодная округа
архангельской зимой…
И женский вой, как вьюга,
летает над землёй.
Подорожная
Бабка по избе летает,
суетится со всех ног —
мне в дорогу собирает
подорожный узелок:
полбуханки хлеба,
три варёные картошки,
два яйца вкрутую,
луковицу
и бутылку воды.
– Ты возьми, возьми, сынок:
завязала в свой платок!
Развяжу я узелок
в перепутии дорог.
Полбуханки хлеба,
чтобы видеть небо.
Три варёные картошки,
чтобы сил было немножко.
Два яйца вкрутую —
тайну золотую.
Луковицу хрусткую,
как судьбину русскую.
И бутылочку воды,
со молитвой от беды.
Да любовь в придачу…
Я иду и плачу…
Притоки Вашки
Здесь и К?ла, и Ёла,
Выкомша и Кошма…
Непонятные слова,
но зато хорошие.
Повстречались мне надысь —
справа или слева —
и болотная Горбысь,
и лесная Евва.
Ыя, Мытка, Поч и Дым,
Чой, Кыв, Нюш и Она…
Хорошо быть молодым
и худым до звона!
Над рекою туман
(песня о Вашке)
Словно призрачный сон, будто морок-обман:
кто-то с берега машет рукою…
Над рекою туман, над рекою туман,
опустился туман над рекою.
Над рекою туман, над рекою туман…
Словно образ крестьянского рая —
лес стоит над рекой, как старинный орган,
величальные песни играет.
Над рекою туман. Над рекою туман…
Сколько неба и сколько покоя!
Породнила Река русских, коми-зырян —
и связала одною рукою.
Над рекою туман, над рекою туман…
И Коню ветер гриву погладит.
Навсегда улетит от людей чёрный вран.
И в лесах Птица гнёздышко сладит.
Конь – герб Лешуконья, Птица – герб Коми.
Манефа жарит рыбу
– Манефа, жарь рыбу.
– Рыба вся…
– Жарь всю!
(Северная присказка)
Манефа жарит рыбу
на берегу реки…
Похожие на глыбы,
лежим, как бурлаки.
Мы дружно взгромоздились
на перекур-покой,
коль баржу разгрузили
с пшеничною мукой.
Манефа рыбу жарит —
такое объеденье…
Колдует-кочегарит,
а мне уже до фени.
Не вижу сини неба —
усталый, как батрак…
Один Степан из Кебы
смеётся, как дурак.
Хохочет во всю глотку,
как будто не устал:
«Я с берега на лодку
молодушек таскал.
Они, как горностаи,
обнимут, как во сне,
и тело распластают
по выгнутой спине».
От сладкого дурмана
вся Олема в дыму…
Мы смотрим на Степана,
завидуя ему.
Кружка чаю
Налью я кружку чаю —
уйду от суеты…
«Я без тебя скучаю», —
мне написала ты.
Осенняя погода.
И дождик поутру.
Скучает вся природа
по ласке и теплу.
И ясно различаю
средь этой красоты —
«Я без тебя скучаю»,
как поздние цветы.
«В серебряную ночку…»
В серебряную ночку
звездами мир прошит.
По тонкому ледочку
морозец шебуршит.
Молоденький морозец
гуляет и не спит.
И журавель-колодец
по-зимнему скрипит.
За лесом, за Кебой
За лесом, за Кебой,
в таёжной укроме,
под северным небом
живёт народ-коми.
Он чайке поморской
подобен в судьбе.
Есть Стефан Печёрский
в старинной избе.
И птица счастливо,
как малые дети,
кричит: «Асъя кыа!» —
всегда на рассвете.
