скачать книгу бесплатно
Тут пришла мама с вопросом, какие еще теплые вещи мне будут необходимы для будущей поездки, и взялась мерять матерчатым метром мою поясницу перед непременной покупкой нужнейшего пояса из собачьей шерсти. Следом заявился отец с выяснениями, какое оружие для самозащиты я предпочитаю: электрошокер, газовый баллончик или пневматический пистолет. Ужас вновь охватил меня: мало того, что в дороге все равно отнимут деньги и пояс из шерсти лучшего друга человека, так еще и надают по шее за попытку самозащиты. Ну, а на прощанье наверняка еще разрядят в меня же бывший моим шокер, брызнут в нос из моего же баллончика и добьют резиновой пулей из моего же пистолета в лоб.
От всего этого я сбежал на улицу и пересидел пару часиков на лавочке подальше от отчего дома, игнорируя родительские звонки по телефону. Как-то все было зыбко, чревато неожиданностями и грозящими мне опасностями. Конечно, очень хотелось пойти по проторенному уже несколькими поколениями пути: получить высшее образование за родительский счет, не обращая внимания где и какое. Но ведь Вольдемар Иванович был абсолютно прав – в этом случае меня ждет безрадостная и полунищая жизнь, а точнее даже не жизнь, а жалкое существование.
Но его манящий вариант выглядел как-то уж очень опасно. Боевые тренеры легко могут сломать мне руку или ногу просто невзначай, о чем-нибудь задумавшись, или зарубить тяжелым мечом. Могут между делом наколоть на копье или всадить стрелу между глаз. И на прощанье вздохнуть: уж очень он был неловок. Могу убиться сам, свалившись с лошади. Не сумев увернуться, получить кистенем или дубиной от сокурсников. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Разумеется, лучше отказаться. Я же совсем не герой, и эти опасные приключения мне совершенно ни к чему. Значит, вперед, в безрадостное и унылое существование? Я чуть не завыл от такого выбора. Обдумывал долго и, наконец, так ничего и не решив, с тяжелой душой направился к Палычу. Вдобавок чую – нет у меня никаких таинственных способностей, перепутала меня птица Гамаюн с кем-то умным, боевым и ловким. И никакого влияния заповедника «Самарская Лука» здесь, в Самаре, я не ощущаю. Тридцать километров, это вам не хухры-мухры какие-нибудь, а слишком значительное расстояние.
Палыч проживал в нашем же доме, только в другом подъезде и на первом этаже. Впрочем, в нашей двадцатичетырехэтажке был еще и нулевой, где сидела консьержка, и минус первый в подземном гараже. Конечно, первый этаж есть первый этаж и недолго молодому парню подняться пару пролетов лестницы. Вот только домофона у старика не было, а чтобы пройти просто на лестницу через другую дверь, нужно было долго ожидать кого-нибудь местного с ключом, поэтому я предпочитал идти через консьержку и подниматься к дяде Володе на лифте.
Увидев меня, дежурившая сегодня консьержка расплылась в умильной улыбке.
– Здравствуй, Димочка! Как обычно, к Владимиру Павловичу?
– Здрасте. Куда же мне еще у вас идти?
– Экий ты бука! Владимир Павлович уже дома, какую-то рыжую девицу провел. Внучка, что ли?
– Понятия не имею, – хмуро буркнул я, – всех не упомнишь, – и прошел к лифту.
– Привет ему от мен…
Тут двери лифта захлопнулись. Семидесятилетний Палыч для женского пола был просто неотразим. Три моложавые шестидесятилетние консьержки его подъезда прыгали перед ним на задних лапках – он им пел и рассказывал, возвращаясь с работы, всякие басни. Но главный упор он делал на сорока-пятидесятилетних справных и симпатичных постоянно меняющихся женщинах, которых этот старый ловелас принимал за ужином при свечах через день.
Когда я спросил, почему эта работа не ведется ежедневно, дядя Володя вздохнул и пояснил, что его способности уже не те, что были в молодости, и ему требуется некоторый отдых.
– Да и сам подумай, Дима, на что мне женщины ежедневно? Память моя уж не та, что прежде, частенько путаюсь в их именах и датах прихода, а это ведет к тому, что они заявляются по двое, а иной раз и по трое. Неизбежные конфликты приводят к разнообразным неприятностям: кричат друг на друга и на меня, пытаются бить посуду и ломать мебель, а раз даже разодрались между собой. Вот я и ввел посещения через день. Тихо, уютно, чистенько. Каждая пыль протрет, кое-кто и полы помоет, а того, что они наготавливают, мне как раз на пару дней хватает и, главное: никто не мешает глядеть телевизор! И не требует глядеть какую-то бабскую ерундовину, невыносимую для нормального мужика.
– Ну и физические силы ваши, наверное, уж тоже не блещут?
– Да пока не жалуюсь. А вот память, память сильно хромает!
– Ну так заведите какую-нибудь одну, постоянную, да и женитесь.
– Что ты! – аж замахал тогда руками седовласый красавец. – Баба обживется, и ее уж потом не вышибешь!
– А зачем ее вышибать? Одну-то небось по имени проще упомнить?
– Черта ль мне в ее имени? Их всех можно одинаково звать: белочка, курочка, рыбонька – они проглотят, пока не обжились и никаких прав не имеют. Так-то она вроде простая и душевная бабенка, ловкая по хозяйству, заботится о тебе день и ночь, не знает, как и чем угодить, а если у нее эти права появились, так фу ты ну ты, лапти гнуты! Аж удивишься, откуда только что взялось. Горделивый взгляд, слова цедятся сквозь зубы, враз невесть какие наряды и косметика появятся и все чего-то требует, требует, требует.
Немедленно на кухне новые шкафчики повесить! Да вроде висят…, ноешь ты. А в ответ: у тебя дешевые дрова, а нужно заказать в фирменном салоне настоящую, стильную вещь. Твой драный кухонный столик немедленно выкинуть вместе с помойными табуретками и купить то же самое, но итальянского производства. Электроплита такой простенькой быть не должна, нужна с грилем, автовыключением и про конвекцию не позабудь! Унитаз совсем дрянной, ванна нужна побольше и фигурная, люстры не те, потолки должны быть не беленые, а тканевые.
Твой полотенцесушитель просто слезы, кровать, комод и шкаф порубить на дрова, чтобы не тяжело было до мусорного контейнера тащить, ну а деревянная входная дверь это же просто позорище. Я все заменю! За твой счет, разумеется. И не забывай выдавать мне деньги на наряды, дарить простенькие украшения (конечно золотые и с немалыми самоцветами). Квартирка у нас маловата, а вот двушечка, а еще лучше трешечка, будут пока в самый раз. Разумеется, пока скромный коттедж в черте города не закончим строить. И не забывай про покупку мне мерседеса или лексуса.
Да я и за десять лет столько не заработаю!
А ты не ленись. Не валяйся тут вечером на диване с гуслями в руках, кстати не забыть мне их сегодня же выкинуть, а почаще на работу бегай. Столько не платят? Работу смени. Походи на две, а лучше на три работы! Не осилишь, годы не те? Небось не издохнешь! Хоть и стар, а крепок и могуч еще старый дуб! Кстати и моим детям, которых я от других мужчин нарожала, не забудь помочь. Что что? Они уже взрослые? Пора бы и самим зарабатывать? Ты чушь-то тут не неси! Заткнись и помалкивай! Это же наши дети! Они же не виноваты, что ты всю жизнь где-то шлялся и семье не помогал!
И тут у меня будет всего два выхода: либо отдавать ей все безропотно, сутками пыхтя на работе, либо начать спорить. Если делать все, как она хочет, долго не проживешь – укатают сивку крутые горки. Поэтому они все или вдовы, или разведенки. Ты хочешь мира и покоя, все отдал, а она все равно будет затевать скандалы на ровном месте по глупейшим поводам: почему в горячем кране вода недостаточно горячая, куда ты глядел, когда квартиру не в самом центре брал, а на 500 метров в сторону, что ты на эту страшную девку в бесстыдно короткой юбке выпялился? Спорить с бабой бесполезно: ей на все твои доводы наплевать, и слушать она тебя будет только для вида, а сама неутомимо станет талдычить свое и долбить тебя, как три дятла разом. Побить ее, а тем более высечь, сейчас нипочем нельзя: враз набежит милиция-полиция, подхватит тебя под белы ручки и к разбойникам в кутузку. Последнюю рубаху с себя будешь готов снять и отдать, лишь бы отпустили душу на покаяние!
И я как-то на досуге прикинул, а что же получится, если все ее дела, которыми она так гордится, переделают за деньги специально нанятые люди. Их нужно всего трое: молодая и умелая шлюха для постели, хорошая повариха, аккуратная и чистоплотная домохозяйка с функциями посудомойки, уборщицы и умеющая пользоваться твоей стиральной машинкой. И все! Работать им нужно: шлюхе один час через день, поварихе два часа раз в три дня, домохозяйке два часа в неделю. Гораздо дешевле получается! И никакой мороки.
– А покупать продукты? – вступился за женщин я.
– В магазин я могу дойти и сам – вон супермаркет из окон видно, – отмел мой слабенький довод дядя Вова. – Можно организовать закупку и доставку на дом через Интернет – ничуть не дороже получается, а возни зримо меньше. Да и много ли еды мне одному нужно…
– Вы же не умеете пользоваться компьютером!
– Подожмет – враз выучусь. Ты мне все на бумажке распишешь, а я научусь.
– Проще я вам прямо из дома со своего компьютера закажу, – пробурчал я.
– Вот и славненько! – зримо обрадовался такому решению Палыч. – Два раза в месяц по полчаса поработаешь, а я отдарюсь так, что в обиде не останешься. А то всякую картошку, лук, морковь, капусту таскать в больших количествах уже тяжеловато делается – старость на подходе.
– Да я вам и так могу сбегать…
– А не надо так! Раз сбегаешь, два сбегаешь, а там и устал, и свои дела навалились. А за живую копейку и закажешь, а при нужде и сбегаешь, и в обиде не будешь.
Я тогда только пожал плечами – ну что тут скажешь, старик все видит в каком-то черном цвете. А может он просто очень умен и опытен? Не мне судить, у меня пока ни ума, ни семейного опыта. Все это за пару секунд пронеслось у меня в голове за время поездки в лифте. После этого разговора я у Палыча дома уже месяц как не был. И тут он вдруг приводит молодую рыжуху. Занялся, как и обещал, наймом рабочей силы? И наверняка начал с постельных потребностей…
Зачем тогда сегодня меня было звать? Встретились бы с тем же успехом и завтра. А может дядя Вова через барьер Царевну-Несмеяну сумел перетащить? Сейчас увидит она мою глупую рожу, да как расхохочется! И на тебе Дмитрий-Царевич полцарства как с куста! Ладно, оставим пока глупые мечты, потом дома вволю на этом отличимся.
Я постучал в деревянную дверь – звонки Палыч не признавал, они (даже самые мелодичные) его нервировали.
– Пришел все-таки? Не струсил? Вот и молодец! Проходи на кухоньку, там нам удобнее будет, – говорил дядя Володя, запуская меня внутрь.
Я зашел в двенадцатиметровый кухонный отсек (в домах старого жилого фонда комнаты бывают меньше) и уставился на худенькую рыжеволосую девушку примерно моих лет, сидящую возле кухонного стола лицом ко мне. Девица была самая что ни на есть обыкновенная: веснушки, курносый носик, губки бантиком, современный сарафан, только что не накрашенная. Вдруг раздался шум, как от работы стиральной машины. У ног девушки присела вылезшая из-под стола большая черная пантера с белым треугольником на груди! Ее желтые глаза внимательно смотрели на меня, видимо решая: употребить гостя в пищу прямо сейчас или немножко обождать. Девица чесала эту живность под нижней челюстью, а та издавала этот монотонный рев, видимо урчала от удовольствия.
– Липа, – строго сказал Палыч девушке, – не балуй Баюна! А то он еще и на ручки проситься начнет!
Так вот на кого Владимир Павлович деньги по карте получает, а я, не дослышав в столярке, подумал, что майор про обычный баян толкует. А это Кот-Баюн, который одним взглядом своих жертв усыпляет.
– Дядя Володя, а почему Кот-Баюн такой здоровенный? В русских сказках он вроде кот как кот, только с невиданными способностями.
– Это ты плоховато русские сказки знаешь. Там ясно пишут про огромного кота-людоеда. Это Пушкин из него добренького рассказчика и певуна, вроде меня, сделал.
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем, и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево сказку говорит…
Ну и так далее. А в народных сказках более жуткий вариант: там сидящий на железном столбе в мертвом лесу, где никакого зверья и не водится, Кот-Баюн завораживает и усыпляет путника своими разговорами и песнями, а потом съедает. О золотой цепи там и речи нет, и кот не ходит справа налево, а лазает вверх-вниз.
– А чего он тут делает? Меня усыплять заявился?
– Что ты! Мой старинный друг Баюн выбрал безобидный пушкинский вариант и жил себе припеваючи на зеленом дубе в Лукоморье, совершенно никому не принося вреда. Кормили его в благодарность за излечение всякие болящие, ибо голос Баюна обладает выраженным целебным действием. Жилось ему в целом неплохо, золотую цепь мы с ним на всякий случай припрятали и заменили на железную, как вдруг повадилось к дубу ходить Лихо Одноглазое и наблюдать недобрым взором за Баюном. Было ясно, что ничего хорошего от этого наблюдения ожидать не приходиться, и я от греха подальше увел его сюда. Ладно, хватит о грустном. Дима, а это наша ударница сказочного труда Олимпиада Потаповна.
Я поморщился.
– Мы же вроде с тобой хотели с глазу на глаз потолковать, посоветоваться, а тут опять какие-то чужие люди… Может мне лучше в другой раз зайти?
– Ты, Дима, сегодня как-то необдуманно горяч. Липа нам совсем не чужая, она одна из наших. Кое-что знает и понимает гораздо лучше меня. Вы, местная молодежь, для меня просто темный лес какой-то: ничего не хотите, ни к чему не стремитесь, лишь бы в компьютер или телефон целыми днями глазеть. Учитесь через силу, работаете спустя рукава и к реальной жизни совершенно не приспособлены. А Олимпиада, она хоть и другая, но отлично понимает вашу психологию, и посоветует что-то реальное гораздо лучше меня. Вдобавок, если ты все-таки решишь к нам присоединиться, то должен понимать, что мы по одному за артефактами не ходим – самое меньшее на пару идем.
– А почему так?
– Мало ли что может приключиться в дороге! А двое не один. Напарник прикроет тебе спину, раненого из боя вынесет, как-то особенно ловко вырулит в трудной ситуации, где ты встал в тупик.
– Ну, это со мной, тут спора нет. А чем Олимпиада может помочь такому орлу, как майор Бобёр? Или тебе, прожившему там долгие годы, знающего всю нечисть и магических персонажей в лицо, и изучившего каждую стежку-дорожку?
– Не буду голословным, приведу живые примеры. Липа пошла с Вольдемаром за Мечом-Кладенцом к богатырю Бове Королевичу. А тут вдруг выясняется, что Бова отбыл на родину, во Францию, повидать родню, а меч прихватил с собой. Казалось бы, что делать? Для майора решение было очевидным – возвращаться несолоно хлебавши из очередного неудавшегося похода, а Липа припомнила странную хромую старушку в корчме, где они по пути останавливались, чтобы узнать дорогу, которая слишком часто поглядывала, отвечая, в маленькое ручное зеркальце. Рванули назад, и точно –зеркало оказалось магическим, показывало короткую дорогу куда нужно, и морщинистая старуха, оказавшаяся Бабой-Ягой Костяной Ногой, охотно его уступила проезжающим за шесть золотых. Вот так наш филиал добыл свой первый артефакт.
