скачать книгу бесплатно
– Потом, потом, отъебись… жри на огурец давай или пиздуй найди водки, че то кажись надо накатить.
– Слушаю и повинуюсь мой господин, – сказал, исчезая Сеня…
Да, все-таки Сеня отличный друг, чего уж там, мы понимали друг друга с полувзгляда.
Он явился через минут пять, принес бутылочку пшеничной водки и стал наливать в стопочки, которые очень предусмотрительно были разбросаны буквально везде…
– Хорош-хорош, – стал останавливать я его, потому что он был уже под мухой, и водка лилась мимо стопок, —Ладно, давай за всех девчонок, – сказал я, опрокидывая в себя рюмочку.
Мы стали грызть огурчики и смотреть на костер.
– Ну? Давай рассказывай, – все не унимался он…
– Бляяяять, че пристал то? Ну было… все было… все просто отлично было… Все? Доволен?
И лицо Сени озарила улыбка блаженного дебила:
– Мугамбо доволен, – произнес он, – молодец сынок…
Подьебал таки опять, скотина… Но я уже сам во всю давил лыбу имбецила.
– Кстати, я сегодня с ней ночую, так что заебись, не услышу твоего хрюканья…
– Не понял… хера себе, вот ты ненасытный конь! – сказал он, засовывая в рот огурчик вместе с чесночком.
– Да не, мы же там не одни, так что отъебись и хватит уже тебе вливать эту шнягу. Кстати, а «Столичная» кончилась?
Было у меня настроение выпить еще пару стопочек алкоголя. Хоть и нельзя было назвать нас всех опытными выпивохами, все-таки пили мы очень редко и не много, поэтому мало еще знали о том, где находится наш предел, тем не менее я был уверен, что он еще очень далеко.
В общем примерно до двух ночи мы слушали то песни Лиса, то врубали евродиско и пускались в дикие пляски. Два раза я приглашал Катюху, которая уже переоделась в футболку и легкие трикотажные штаны, на медляк. Постепенно народ начал расползаться по палаткам. Видимо наш юный организм не был готов к приему чрезмерной дозы алкоголя, поэтому он врубал аварийный режим у всех по-разному: кто переблювался и шел умываться, кто дрых уже и видел седьмой сон, кто просто устал и пошел отдыхать. В общем все были заняты.
Я шел от пруда, где умывался и чистил зубы, к своей палатке, когда увидел Катю перед их палаткой, из входа которой торчала жопа, кажись, Лиса. Она (жопа) скрылась из виду, и я понял, что надо бы и мне двигать к месту предполагаемого ночлега.
– Привет, – сказала Катя, – давай, залазь к стенке вправо, я завяжу завязки и приду к тебе…
– Есть мэм, – тут же вытянулся я в стойку как кто-то из персонажей фильма «Полицейская академия», увиденный у Тяпки, и тут же скрылся в палатке.
Лис и Надюха тискались под одеялом с левой стороны, светя сквозь него фонариком, хихикали и о чем-то шептались… На улице было достаточно темно, месяц же был не большим, но в палатке вполне хватало освещения из-за этих двух придурков.
Я скинул футболку и шорты, придвинулся к правой стенке и стал ждать Катюху. Она быстро пришла, я даже ничего не успел придумать, чтобы хоть как-то завести разговор. Да я и не успел бы, потому что как только она прилегла ко мне, мы тут же укрылись пледом и сплелись в страстном поцелуе, насколько я умел конечно это делать страстно. Он был очень, очень долгим. Мы просто наслаждались моментом и ни о чем не думали. Утолив жажду, она повернулась ко мне спиной, нашла мои руки, притянула меня за них к себе и позволила обнять себя. Раздеваться она не стала, только кофточку подстелила под себя. Так мы и уснули – обнявшись, одновременно и очень быстро.
Кажется, не прошло и получаса, как я стоял в кромешной тьме и всматривался в нее, вертя по сторонам башкой с бешеной скоростью. Я снова ощущал на себе легкий ветерок чьего-то дыхания. Или чего-то движения. Не знаю, как всегда, никого не было видно. Меня снова подсвечивал ореол, не понятно откуда взявшегося мягкого света.
– Что такое? Где я? Снова этот сон? Зачем я здесь? – в голове вертелись вопросы, ответов на которые, скорее всего никогда не получить.
Уже прошло, наверное, месяца два, как не было этих странных снов и вот на тебе, снова.
Стоп! Во сне же нельзя рассуждать… только «фильм» и все… Меня начало трясти мелкой дрожью… Что это, неужели я снова увижу что-то ужасное? Нет, только не это!
Я попытался развернуться и сделать хоть что-то, лишь бы убежать с этого места. В этот раз было понятно, что я не в помещении, потому что «пол» был мягким… Блин я во сне что ли выполз из палатки, не понимал я. Но ни звезд, ни костра, ни палаток, ни друзей я не видел. Да и звуков тоже не было никаких, значит я снова вижу, то, чего очень не хочу! Я стал изо всех сил пытаться двигаться, но мои попытки не увенчались успехом – я был снова скован!
Волосы на моей голове зашевелились, и я понял, что тварь, которая убила Ольгу Петровну здесь! У меня не было никаких сомнений, что это именно она! Я задергался с большей силой, из глаз, как и в первую нашу встречу, потекли ручейки слез, я боялся. Я ОЧЕНЬ боялся!!! Стон… только лишь стон вырывался из моей напряженной глотки.
– Мммыыыы тттебббьяяя нннааашшшшшлииии, – заговорила голосом туберкулезника тьма вокруг меня.
Я перевел взгляд немного влево, в направлении голоса и увидел, что в полутора метрах от меня, на высоте двух метров что-то менее темное медленно «летит» в мою сторону. Казалось, что от ужаса мое сердце не выдержит и просто разорвется.
Тьма выполнила едва уловимое движение и это «что-то менее темное» остановилось прямо возле меня, и я смог рассмотреть его: в невесомости, словно паночка из фильма Вий, «летела» Катя!!!
Нет! Нет! Только не Катя! Как же так! Проснись, проснись же!!! Я не понимал, что нужно делать… Ее глаз не было видно, но я почувствовал, что она в ужасе от происходящего. Как и Ольга Петровна, в прочем, как и я, она не могла говорить и лишь стонала.
Вдруг руки Кати резко распахнулись в стороны. Боже, все повторялось, я прекрасно осознавал, что сейчас может произойти. Что делать то, что делать! Раздался сухой треск и Катины предплечья согнулись под углом в 90 градусов! Катя взвыла так, что я вздрогнул. Тварь увечила девочку у меня на глазах, а я просто не мог ничего сделать… Смотреть на это так же не было сил, и я закрыл глаза и стал рыдать уже в полную грудь… Снова раздался треск, я открыл глаза: теперь у Кати голень тоже имела сгибы в тех местах, где их не должно быть! А потом и руки и ноги Кати резко выгнулись в неестественном для человека направлении. Ее голова упала на грудь, видимо она просто не вынесла этой пытки. И вот тут раздался резкий, но глухой, как будто в банку, визг. Я вздрогнул и понял, что могу шевелиться.
Над моей головой метнулся луч света и тут же мои ноги осветились ярким светом. Они были окутаны пледом, которым на кануне мы укрывались с Катей в палатке. Значит я уже не сплю! Но я лежал на спине, а не на боку обняв Катю. Я повернул голову вправо, но там, где лежала Катя была только ее желтая кофточка. Свет, что светил мне на ноги – это луч фонарика, брошенного у самого выхода, видимо того, с которым забавлялись Лис и Надька.
Снова раздался визг, на этот раз такой силы и так близко, словно мне в ухо просигналил автомобиль, что я окончательно проснулся. Орала Надька. Она сидела на жопе в левом углу, возле входа. Глаза ее были закрыты, ноги подтянуты к подбородку, руками она обняла свою голову, словно защищала ее от чего-то или кого-то, и качаясь взад-вперед, словно пыталась убаюкать себя, плакала навзрыд.
Я потянулся к глазам, чтобы вытереть слезу и в этот миг появилась Катя… Ниоткуда… Она просто упала сверху на место, где уснула, только ближе к выходу из палатки. Она висела под потолком палатки!!! Вскрикнув от неожиданности, я вжался в стенку палатки с ужасом глядя на нее. Надя заорала с новой силой, ее трясло к как листок на сильном порывистом ветру. Даже при таком освещении было понятно, что руки и ноги Кати были переломаны, в точности как во сне.
Через секунду соскочил Лис, он завертел башкой во все стороны и таращил сонные, все еще пьяные, глаза вокруг по палатке и нихера не понимал.
– Толян, быстро заводи мой Иж, – первое оцепенение оставило меня, и я стал соображать.
Боковым зрением я видел, что он смотрел на меня с видом «Вы че бля, придурки, охерели, в такую рань капошиться», но потом проследовал своим взглядом за моим и тут же подскочил.
– Че такое? Что с Катькой? Надька заткнись…
Толя славный малый, когда надо было – всегда соображал трезво. А Надька, видимо, чтобы совсем не чокнуться, ползком вывалилась из палатки и пропала из нашего поля зрения.
– Не знаю, но ее надо срочно везти в деревню. Заводи мой Иж, перенесем в «люльку» и повезем.
А вокруг палатки уже копошился народ. Конечно никто, ничего не понимал, поэтому просто слышались приглушенные голоса, типа «че за фигня, кто-то решил жестко поприкалываться над кем-то?». Но когда из нее пулей вылетел Толян в трусах и рванул к стоянке мотоциклов, на ходу натягивая футболку, все разом умолкли.
– Че случилось то? – спросил Виталька, командир класса.
Толян же, запнувшись за кучку дров и чуть не растянувшись там же, ничего не ответил. Благо костер все еще тлел и хоть немного давал освещения. Он как ошпаренный подскочил к моему «Иж-5» и стал дрыгать «заводилку» моего мотоцикла. Через пару попыток тот взревел, а Толян включил свет фары и кинулся обратно в палатку.
– Давай, только осторожно, – сказал мне Толян, шагнув в палатку и начав натягивать штаны, – я под руки, а ты под колени бери и выносим.
Я уже оделся и ждал его возвращения, тупым взглядом смотря на переломанное тело, которое совсем еще недавно открыло для меня таинственный мир наслаждения. Он перешагнул через Катю, присел на корточки и подсунул руки под ее подмышки, посмотрел на меня. Я же сидел у ее ног и все никак не мог решиться потрогать ее.
Вот за что я сильно уважал Толяна, он никогда не терял самообладания, был рассудительным и никогда никого не осуждал, даже когда, по идее, были поводы.
– Леха, очнись блять, ей нужна помощь. Давай, бери под колени осторожно и погнали.
Я послушался его, осторожно просунув руки и приподняв ее ноги. Катин вес был приличным, как оказалось, может даже больше моего. Толян то он парень крепкий, самый «рослый» из нашей компании, похоже его нисколько не «смутил» ее вес. Мы вынесли ее из палатки и народ охнув отшатнулся от нас, как от прокаженных. От пацанов доносилось «Ни хуя се», «Ебааать», «Кто ее», а девчонки, как и положено женскому полу завыли кто в какой тональности.
Виталька сообразил первым, не зря видимо командир класса, подскочил к мотоциклетной коляске, поднял крышку, откинул брезент и мигом кинулся к нам. Он осторожно встал слева от меня, подсунул руки под Катину талию и стал помогать.
Времени было часа четыре, может полпятого, но лагерь загудел во всю, сна ни у кого не было, естественно. Мы усадили Катю в мотоколяску. Я бросил невольный взгляд на ее руки – они начали опухать. Меня передернуло, но я уверенно сел за руль своего мотоцикла, а Лис уселся за мной. Виталька же, осторожно укрыл Катю брезентом, опустил крышку и отошел в сторонку, освобождая нам проезд.
Хорошо, что ночь летом короткая, иначе в нашем состоянии, да еще с алкоголем в крови мы могли бы не доехать до совхоза. Но когда мы отъехали от лагеря километра на два, уже светало. Слава Богу, стало еще лучше видно дорогу, и мы без проблем добрались до Катиного дома, буквально за полчаса. Я заглушил движок мотика и кинулся к калитке. Ее родители, конечно же, уже не спали, как и большинство взрослых: в сенях и в сарайке горел свет, видимо Катина мама доила коров, а отец кормил свиней или кур, что там у них разводилось…
Видимо услышав, как у дома был заглушен двигатель, из сарая вышел Виктор Павлович, Катин отец. Он, словно почувствовал беду, а может как-то разглядел наши с Лисом рожи, на которых был описан весь ужас ситуации: бросил ведро полное зерна в сторону и понесся к нам. Я не успел пройти к дому и двух метров, как вынужден был отскочить в сторону, чтобы он не снес меня пробегая мимо. Все-таки сердце родителя, настоящего родителя, чувствует, когда его ребенок в опасности. Может от такого момента они с ее материю и пытались огородить Катюху, кто знает…
– Гаааляяя, – заорал он на ходу, подбегая к люльке мотоцикла.
Тут же из-за сарая показалась Галина Егоровна, мать Кати. Она все поняла без слов. Заголосив диким воем, она тоже кинулась к мотоциклу.
– Толька, выгони Москвича из гаража, ключи в бардачке, – сказал он Лису, не глядя на него и осторожно открывая крышку мотоколяски.
Галина Егоровна, причитая завалилась на зад люльки и обняв Катю за плечи стала навзрыд плакать.
– Что случилось? – спросил Виктор Павлович и посмотрел на меня.
Блять, в этот момент я хотел провалиться под землю и больше никогда не показываться на Божий свет. Как я объясню ему, что мы с его дочерью в этот вечер были очень счастливы (я по крайней мере), легли вместе спать, а потом ее в моем же сне изуродовала какая-то тварь? Но я лишь промямлил еле слышно:
– Не знаю, никто ничего не видел….
Он посмотрел на меня взглядом, который будет преследовать меня всю жизнь и сыграет немаловажную роль в модели моих взаимоотношений с близкими людьми, словно хотел сказать: «Как же так, Леха? Я доверил вам свою кровиночку, доченьку, а ты ее не смог защитить… мужик…»
Мне было стыдно… Очень стыдно… Я потупил взгляд на Катином затылке, что сотрясался от рыданий материй. Хорошо, что из гаража выскочил их Москвич-412, за рулем которого сидел Лис. Он подогнал его к мотоциклу, Виктор Павлович аккуратно отстранил от «люльки» Катину мать, которая уже приходила в себя и стал вытаскивать Катю.
– Быстро, бери документы Катюхины, права и садись, – сказал он жене, и та тут же метнулась в дом.
Он уложил боком Катю на заднее сидение, подогнув ее ноги и подложив под них снятый с себя пиджак, сам сел за руль Москвича и уставился в точку, видимую только ему одному. Хорошо, что дочь была все это время без сознания, не думаю, что можно было бы вынести боль, которую причиняли бы такие повреждения и быть при этом в сознании. Мы с Лисом стояли с тупым видом и смотрели на нашу одноклассницу, словно прощались с ней навсегда. Через минуту бегом вернулась Галина Егоровна, она села на переднее пассажирское сидение и сказала, глядя на нас:
– Ребятки, осторожнее давайте на мотоцикле, не спешите. Витя, давай быстро.
И они рванули, видимо в районную больницу. Мы же постояли еще с минуту, сели на мотоцикл, который так и не заглушили и двинули к дому Надиных родителей, надо было сказать им, чтобы они забрали ее…
Глава 3
Тот поход наш класс так и не «догулял». Когда мы сообщили Надиным родителям, что ее нужно срочно забрать, потому что Катя покалечилась, а Надя сильно испугалась за нее, то они, естественно, подняли «на уши» всех остальных родителей. Деталей мы особо им не могли пояснить: Лис особо ничего и не видел, а я – просто потому, что мне никто бы не поверил. В общем озвучили версию, что, видимо, Катя пошла в туалет и возвращаясь в палатку, запнулась обо что-то и неудачно упала, переломав и руки, и ноги.
Это «что-то», теперь не выходило из моей головы ни на минуту. Возможно она, эта мерзкая тварь там, в черепушке, в моей душе или еще где-то, надолго обосновалась. Ведь, если в случае смерти Ольги Петровны, я еще как-то справился, убедив себя, что это просто «сумасшедшее» совпадение, то второй подобный случай полностью исключал его. Особенно теперь, после расправы над Катей, слова монстра обретали некий смысл, который, правда, пока маячил очень слабеньким и далеким огоньком: «Мы тебя нашли». То есть оно (она, он, они?) искало именно меня!!! И ведь нашла, мразь… Но зачем?
Эти мысли все глубже и глубже вгоняли меня в состояние прострации, пока мы ехали обратно в лагерь. Я даже чуть не свалил мотоцикл с дороги, не заметив. как начал сворачивать с нее. Хорошо Лис не терял бдительности, хлопнул по спине, да так, что чуть дух не выбил у меня:
– Стой! Ты че, уснул, что ли? – заорал он в самое ухо.
Я ударил по тормозам, и мы с заносом остановились на самом краю насыпной дороги. Он хотел еще поорать, но посмотрел на меня и уже тихо добавил:
– Давай я поеду, садись в люльку…
Спорить я, конечно, не стал и вернулись мы в целости и сохранности. В лагере, по понятным причинам, все было тихо, никто не веселился, никто не купался, никто не ел, естественно… кроме Сени. Этот придурок жрал в сторонке, возле мотоциклов какую-то консерву, в прикуску с булкой хлеба, когда мы подкатили на мотике к ней.
– О, братва, че случилось то? Никто толком ничего не знает, говорят: «Катюха покалечилась» и все. А я как убитый спал, ничего не слышал, полчаса назад только встал, башка болит, вот сел покушать маленько…
Вот ублюдок, начал было вскипать я про себя, тебе бы только жрать… ты ночью спал, а в это время девчонку рвали на части… Хотя, тут же поразмыслив и начав успокаиваться: в чем он виноват и чем бы он мог помочь, рассуждал я? Если только сожрать эту тварь… Виноват был я, это же очевидно!
– Да никто из нас ничего и не видел, – сказал я, глядя в сторону пруда, где сидело несколько девчонок вокруг неподвижной Надюхи.
– Может Надя видела? – сказал Лис, заглушил движок мотика и слез с него. – Пойду поговорю, может успокою и она что-нибудь расскажет.
– Да она все время там сидит, молча, не шевелится даже, все смотрит и смотрит в воду – кое как промямлил полным ртом еды Сеня, – девчонки от нее не отходят, а то мало ли чего, сиганет в пруд и потом отвечай перед родоками… о вон, кстати, кажись их Волга катит…
По полевой дороге в сторону лагеря действительно ехала зеленая Волга 24. Это точно были они, потому что в деревне больше не было зеленых автомобилей. Лис, который было хотел идти к Наде остановился, посмотрел на приближающийся автомобиль и снова залез на мой моцик.
– Блин, срать захотел теперь, – поведал нам Сеня свои сакральные желания, – пойду что ли прогуляюсь «до ветру».
– Конь педальный, когда же ты съебешься из деревни, все глаза засрал уже, – без злобы поддел я его, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Лис натянул улыбку, которая тут же исчезла с лица, и стал смотреть, как к Наде выходят из подъехавшей Волги ее родители. Ее мама стала говорить ей что-то на ухо, гладя по голове, рядом тут же присел отец, и они тихонько стали пробовать поднимать ее с земли. Она сначала никак не реагировала на их слова, просто сидела на берегу пруда, скрестив руки на коленях и упершись в них подбородком, продолжая смотреть в воду. Затем, видимо мама нашла какие-то заветные слова, Надя повернула к ней голову и медленно положив ее на плечо матери, громко зарыдала, закрыв лицо руками.
– Ну что, пойдем собираться? – Толян тонко чувствовал, когда надо бы собирать манатки.
– Да, думаю надо двигать домой, че то больше не хочется отдыхать.
Мы двинули в сторону палаток, а в это время родители подняли Надю на ноги и повели усаживаться в машину. Когда мы с Лисом проходили мимо их, Надя подняла взгляд на нас и заорала нечеловеческим голосом! У нее была истерика, она стала биться в руках матери и орать:
– Нет, нет, не надо, я не хочу, пожалуйста, не тронь меня….
Мы встали как вкопанные, испугавшись внезапность этого срыва, а больше по ходу такого поведения нашей подруги.
– Света? – крикнула ее мама одной из наших одноклассниц, из последних сил удерживая обезумевшую дочь, – можешь собрать Надины вещи, твой папа тоже собирался сюда, может уже едет? А я вечером у вас заберу?
– Конечно, теть Нин, конечно, не беспокойтесь, – откликнулась тут же Светка.
Надин отец стал помогать своей жене успокаивать и удерживая дочь, запихивая ее в машину. А когда ее усадили-таки, оцепенение прошло и у нас.
– Слушай, а ты сам-то что все-таки видел? – спросил я Лиса, когда мы подошли к палаткам.
Мне очень нужно было знать это, чтобы понять, что же значат эти сны и что происходит при этом в реальности, пока я в них умираю от ужаса.
– Да особо ничего, – ответил он, – я же спал.
– Ну может чего заприметил необычного в палатке до того, как уснул? – не унимался я.
– Ну мы маленько с Надькой помацались, – стал он воспроизводить мысленно вчерашний вечер, – под одеялом она мне показывала свои «игрушки», светя фонариком, – немного смутившись сказал он. – Потом, мы начали ну это, сосаться короче, как и вы же… А когда решили спать, вы по ходу уже дрыхли… Она тогда говорит, что кажется «сикать» захотела, а Катька уснула. Я говорю пошли со мной, а она «дурак что ли». В общем она сказала, что, если чего, разбудит ее позже, они договорились будить друг друга, даже фонарик условились в кармашек над головами положить. А в следующий момент я слышу визг, продираю кое как глаза и вижу тебя, а потом… ее… Катюху…
– Ясно, я примерно то же самое видел, – соврал я.
Даже Толян не понял бы меня, расскажи я ему правду. Хотя какую правду? Ведь я и сам то ничего пока не понимал.
– Ладно, давай, собирай шмотье и бросай его в люльку, я тоже собираюсь, будем выдвигаться.
Собрались мы очень быстро. К тому времени уже приехало четыре автомобиля, готовых загрузить добрую половину «отдыхающих» и вернуть нас в родной дом. Мы отъехали самыми первыми, не считая зеленой Волги, на которой родители Нади везли ее подальше отсюда. Я полностью пришел в себя (как же мне повезло, по сравнению с Катей) и уже сам вел мотик.
