Исцели меня

В какой-то момент мне стало совестно, что я подглядываю за ее личной жизнью, и я издал покашливающий звук, чтобы привлечь ее внимание. Она вздрогнула и обернулась. Ее лицо было серьезным, а глаза уставшие, и я понял, что даже среди всего этого домашнего быта она остается предана своей мудрости. При виде меня ее взгляд тут же наполнился удивлением. Она быстро встала, откинув книгу на постель. Я забыл про страх и стеснение, про свой страшный сон и смело подошел к ней и коснулся ладонью на ее бледной теплой щеки. Она положила свою ладонь поверх моей, прижалась щекой к моей ладони, касаясь ее губами, и закрыла глаза. Не ожидая такой реакции, во мне возникло волнение.

– Ты реальный? – открыв глаза, шепчет она и убирает мою ладонь с лица, но не выпускает из своей руки.

– Меня преследует чувство, что с тобой творятся ужасные вещи. Я должен был убедиться, что ты в порядке, – я свободной рукой провел по ее кудряшкам, ее щеки залились румянцем, и она улыбнулась. И меня особо радует моя вещица, которая украшает ее шею.

– Теперь все хорошо, – несмело отвечает она.

Между нами идет теплая неуловимая дрожь. Я наклоняюсь к ней ближе, так, что наши лбы соприкоснулись. Слышу, как сильно стучит ее сердце, ощущаю ее теплое прерывистое дыхание на своем лице, вдыхаю аромат сказочных цветов, исходящий от нее. Я так близко от этих прекрасных и нежных губ. Мне кажется, что она всегда была в моей жизни, только я на время забывал про это, а теперь воспоминания заполняют пробелы, делая мою жизнь настоящей.

– Максим… как ты нашел меня?

– По номеру твоей машины, – шепнул я в ответ и гордо ухмыльнулся.

– Следопыт…

Мы продолжаем наслаждаться моментом, никто из нас не хочет первым прерывать это уединение. От такого теплого приема внутри меня рождается надежда на наше совместное будущее.

Громкий стук в дверь. Я почувствовал, как Настя вздрогнула и отскочила от меня. В ее лице был ярко выраженный страх, она, прикусив губу, опустила глаза. Я обернулся и увидел, как в дверях стоит рассерженная София Вячеславовна и, скрестив руки на груди, смотрит сквозь очки то на меня, то на Настю.

– Мам… – просит робко Настя несмелым взглядом, – дай нам секундочку.

– Настя, ты знаешь свои рамки, – строго произнесла она и вышла, громко хлопнув дверью.

Настя окончательно раскраснелась, продолжая стоять с опущенными глазами и перебирая пальцы. Я не мог удержать улыбки: нас, как двух подростков, застукали за непристойным делом, и вся эта ситуация кажется мне больше смешной, чем трагичной. Но, учитывая строгость Софии, думаю, Настя видит в этом настоящую драму. Я подошел к Насте и заключил ее в объятия. Она не сопротивляясь, положила голову мне на грудь и расслабилась.

– Хочешь позавтракать с нами?

– Хочу, – сразу согласился я, не желая с ней расставаться.

– Максим, ты… ты меня смущаешь, – неуверенно произнесла она.

– Будь моей девушкой? Я не могу без тебя, – произнес я и крепко прижал ее к себе, уткнувшись носом в ее кудряшки.

– Ты безумец… – засмеялась она. – Ты слишком много хочешь от меня.

– Настя! – доносится из коридора голос Софии, и Настя вздрагивает. Ее мать явно не хочет оставлять нас наедине, а Настя жутко боится своей матери. Тяжело вздохнув, она освободилась из моих объятий. Утопая в ее возмущенных янтарных глазах, я хотел объяснить все, что я чувствую, но не нахожу слов, и поэтому молчу.

– Сегодня ты просишь стать твоей девушкой, а завтра ты придешь среди ночи и попросишь стать твоей женой?

– Могу сейчас попросить.

Она удивленно свела брови, не веря моим словам. Ее недавнее возмущение сменилось полной растерянностью.

– Настя я готов к серьезным поступкам.

– Это нелепо, – она опускает голову, скрывая задумчивый взгляд пушистыми волосами. Нас разделяет тишина. Она поднимает голову и смотрит на меня сквозь нерешительность. – Прошу, Максим… не торопи меня, я… я запуталась.

– Настя, я тебе обещаю, что не буду тебя торопить…

Я понимал, что мое безумие может реально напугать ее и испортить все наши дальнейшие отношения. То, что она так тепло приняла меня сегодня, можно уже считать маленькой победой.

– Пошли, – тянет она меня за руку, я послушно следую за ней.

Оказавшись в коридоре, она выпускает мою руку. Проходя вперед, она осторожно заглядывает на кухню, пытаясь что-то разведать. Наблюдая за ней, начинаю понимать, что такой домашней и непринужденной я еще ее не знаю. Она, улыбаясь, повернулась ко мне и кивнула головой в сторону кухни, указав мне следовать за ней.

Я оказался в идеально чистой кухне в стиле кантри. Окна украшены причудливыми клетчатыми занавесками молочного цвета, впрочем, как стулья и скатерть. Из-под скатерти виднелись деревянные ножки массивного стола молочного цвета, он прекрасно гармонирует со стульями темных тонов, а кухонный гарнитур сочетает в себе оба цвета. На столе стоит хрустальная ваза с живыми цветами, похожими на полевые. Атмосфера была теплой и домашней, пахло чем-то сладким и печеным. София сидела за столом и пила кофе. Сейчас она выглядела так, как в день нашего знакомства: строгий костюм, кольцо с огромным синим камнем на пальце, аккуратно уложенные волосы. Увидев нас, она слегка улыбнулась дочери и, прищурив взгляд, посмотрела на меня. Настя определила мне место напротив Софии, а сама пошла к шкафам.

Я смотрел, как Настя ловко управляется с посудой, при этом ощущал на себе пристальный взгляд Софии. После того как я убедился, что с моей любимой все в порядке, мой страх, который привел меня сюда, начал отступать и на смену ему пришла непривычная робость. Посмотрев на Софию, я почувствовал себя воришкой, попавшим на званый ужин. Странно, но тогда в офисе она показалась мне милой доброй дамой, и я не чувствовал от нее такого подавления, как чувствую сейчас.

– Тебе чай или кофе? – заботливо спросила Настя, становясь глотком свежего воздуха в напряженной атмосфере, созданной Софией.

– Кофе, – выпалил я.

Продолжая находиться под пристальным наблюдением ее матери, я думаю, какой задать вопрос в первую очередь. Настя ставит передо мной кружку ароматного кофе, запах которого отрезвляет меня, и я решаю пока остаться в зоне наблюдения. Настя садится слева от меня. Поглядывая на мать, она ведет себя тихо и сдержанно. Но София теперь смотрит на нас обоих, очевидно, ожидая от нас объяснений.

– Мама, познакомься – это Максим, я тебе про него рассказывала, – наконец произнесла Настя, нарушив молчание.

– А я знаю Максима, он мой клиент, – официально произнесла София Вячеславовна.

Настя вопросительно посмотрела на меня. Я, пожав плечами, попытался положить свою ладонь ей на руку, но она резко одернула ее.

– Мне интересно, когда и где вы успели настолько сблизиться?

– Меня тоже мучает один вопрос, – не стерпел я. – Когда я вам рассказывал про свои сны, вы знали, что я описывал вашу дочь?

Она отвела взгляд в сторону, дав понять, что не желает отвечать на мой наглый вопрос.

– Вот лично я не знал о том, что Настя ваша дочь, пока не пришел сюда.

– Мама, почему ты не сказала мне? Ты тогда тоже знала, что я говорю именно про Максима?

С Настиного лица не сходило удивление. Вся эта ситуация была похожа на сцену бразильского сериала и казалась абсолютно нереальной. София виновато посмотрела на дочь.

– Дочка, я не могла тебе сказать, учитывая наши обстоятельства. Я думала, что … – она замолчала, опустив голову, нервно крутит кольцо на пальце. – Я думала, что это всего лишь баловство, и он не сможет тебя найти.

– Мам, – с сожалением произнесла Настя, – это важно для меня, – еле слышно прошептала она.

Я не понимал, что между ними происходит и по каким правилам они живут, но мне хотелось как-то разрядить обстановку.

– София Вячеславовна, я не хочу обидеть вашу дочь, я вполне вменяемый и нормальный человек и очень хочу быть с ней, – заявил я.

София поперхнулась кофе, а Настя застыла в изумлении.

– Попридержи коней, молодой человек… – раздался высокий мужской голос.

В кухню вошел серьезный мужчина, высокий брюнет с редкой проседью, широкий в плечах, одетый в классический темно-синий костюм, светлую рубашку, шею подчеркивал серебристый галстук. На вид как минимум начальник отдела. София окинула его теплым взглядом и приветливо улыбнулась.

– У нас ранний гость, и весьма прыткий по отношению к нашей дочери, – он сел напротив Насти, слегка одернув рукава, положил руки на стол и лукаво посмотрел на нее. Настя густо покраснела под его серьезным взглядом и украдкой посмотрела на меня.

– Ярослав Витальевич, – подает он мне руку через стол, – папа Насти.

– Морозов Максим, – отвечаю на его рукопожатие, он крепче мне сдавливает руку, показывая свою силу.

«Родители держат Настю в черном теле, очень странно, учитывая, что Настя не похожа на пятнадцатилетнего ребенка», – отметил я для себя.

За столом снова воцарилось молчание. Ярослав Витальевич пьет кофе с бутербродами и оценивающе смотрит на меня. София Вячеславовна закончила трапезу и послушно ждет мужа.

– А каким образом ты оказался у нас в гостях? Кто ходит в гости по утрам… парам-парам… – с иронией улыбнулся Ярослав Витальевич, когда проводил параллель с Вини Пухом.

Я посмотрел на Настю, она сидела подавленная, как серая мышка, и мне казалось, что она вот- вот затрясется от страха.

– Сегодня утром я проснулся в диком ужасе, мне приснилось, что Настю мучает некая сила, и она кричит от нестерпимой боли. Поверьте, я в своей жизни мало чего боюсь, но сегодня меня привел сюда именно дикий страх, я хотел знать, что она в порядке, – твердо ответил я.

Ее родители слегка напряглись, когда я произнес свою речь. Я все же положил свою ладонь ей на руку, она не противилась и несмело улыбнулась мне.

– Интересно, – задумчиво произнес он, не меняя своего строгого вида, – вы давно знакомы?

– Максим, не утруждайся отвечать. Ярослав, я по дороге на работу тебе все сама объясню, потому что с Максимом мы относительно знакомы… – торопливо произносит София, не дав мне даже начать свой ответ.

– Мне надо в институт, – осторожно начала говорить Настя, – Максим, ты можешь подвезти меня?

– Твоя машина опять сломалась? – озадаченно спросил отец и посмотрел на наши руки.

– Пап… – сказала Настя, подавая отцу какой-то намек.

– Значит, так, – командирским голосом начал он, – я тебя отпускаю и хочу, чтобы ты сама во всем разобралась, но помни свою миссию, – он перевел строгий взгляд на меня. – Я тебя не знаю, но если ты обидишь мою дочь, тебе жизнь покажется адом.

Он был настолько суров, что я потерял дар речи, хотя у меня в мыслях не было обижать ее.

– Дорогая, нам уже пора, – мягко и ласково произнес Ярослав Витальевич своей жене.

Она нехотя встала, неодобрительно посмотрела на меня, потом на Настю. Но Ярослав заботливо положил ей руку на спину, ей пришлось подчиниться его воле и выйти из кухни. Они о чем-то темпераментно шептались, потом раздался хлопок входной двери. Тишина.

Настя, заметив мою растерянность, вложила бутерброд мне в руку.

– Ешь. Они не такие строгие, просто не каждый день на завтрак является потенциальный парень их дочери, – улыбнулась она.

– Потенциальный? – ухватился я.

– Я еще ничего не решила, – тихо произнесла она и начала намазывать тост повидлом.

Мы прекрасно позавтракали в компании друг друга. После ухода родителей она была расслабленной и непринужденной, часто улыбалась, и мне постоянно хотелось дотронуться хотя бы до ее руки, но она тактично прятала их, держа меня на расстоянии. А я пытался понять, какое влияние родители оказывают на нее и о каких рамках они говорят.

– Какие у нас планы? – неожиданно спросила она, прервав мой рассказ о том, как я яростно боролся с искушением, когда узнал ее адрес.

– У меня особо никаких, – легко отодвигаю все свои планы ради нее, – вообще-то я приглашаю тебя погулять, – ухмыльнулся я, подключая фантазию.

– Это свидание?

– Да, то самое, которое должно быть в пятницу, – настаиваю я.

Она отводит глаза в сторону, как будто преодолевает внутренний спор.

– Не бойся меня, – ласково прошу я.

– Хорошо, но пообещай мне, что ты не будешь задавать вопросов о той ночи, – решительно отвечает она, грозя мне указательным пальцем и смешно морща нос, – и не распускать руки.

С последним мне трудно согласиться, но для ее успокоения я обещал, что все будет в пределах допустимого.

Настя оставила меня в гостиной, а сама пошла переодеться. Даже на такой краткий срок мне не хотелось ее отпускать, как будто она стала важной частицей моего существования. После ее ухода я первым делом осмотрелся, чтобы найти какие-нибудь детали, характеризующие ее семью. Конечно, у меня нет задатков психолога, но даже мне стало явно видно, что в этой идеальной семье что-то не так и Настя боится своих родителей.

Большая прямоугольная комната со стерильно-белыми обоями, только одна стена выделена темно-коричневым цветом на тон светлее цвета паркета на полу. В отличие от кухни, эта комната была обставлена в духе минимализма. Вдоль стены стоит длинный белый диван с орнаментом в виде переплетающихся коричневых и темно-синих ромбов, перед которым лежит небольшой мохнатый палас с рисунком из белых и синих прямоугольников. Я подошел к дивану, с виду он показался простым, но, сев на него, я сразу ощутил его мягкость и комфорт и продолжил осматривать комнату. Слева огромное панорамное окно, которое прикрыто жалюзи, на мой взгляд, без штор комната теряет свой уют. Под окном стоит низкий стеклянный журнальный столик, мобильность которому придают маленькие металлические колесики на ножках. Напротив меня коричневая стена, слева белая дверь с матовым стеклом, вероятно, она ведет в спальню родителей. Остальную часть стены занимает низкая белая тумба с закрытыми шкафчиками, по логике на такой тумбе должен стоять телевизор, но его нет, только три вазы темно-синего цвета с искусственными дизайнерскими ветками, похожие на сакуру. А над тумбой расположены легкие подвесные белые полки, на которых много разных картин, которые меня заинтересовали, потому я встал и подошел поближе, чтобы их рассмотреть.

На полках стояли большие картины, и мой взгляд притянула картина с изображением женщины. Ее голову покрывает красный платок с золотой каймой, она нежно наклонила голову к своему ребенку, а он прижимается лицом к ней, в то же время его мудрый взгляд направлен на меня, и скрещенные пальцы выставлены вперед. Я и раньше видел подобные иконы, но никогда не придавал значения тому, что у младенца черты лица взрослого человека, и от этого мне стало не по себе. На других полках были еще иконы, лица у них подобны друг другу: овальные, вытянутые и утонченные черты, которое выражают спокойствие и мудрость. У каждого святого величавая одежда, расшитая золотом, и золотой ореол над головой. Смотря на эти иконы, я пытался почувствовать что-то необычное для себя, но осознал, что это самое живое место среди всей этой мертвой стерильной чистоты.

Среди небольших икон и подсвечников в виде ангелов у основания я заметил фотографию в жемчужной рамке. На фото изображена моя Настя, ее лицо лежит на открытой ладони, улыбка прикрыта пальчиками, глаза светятся добром, она умиротворенная и счастливая. Я невольно беру фотографию в руки и внимательно рассматриваю ее лицо, наслаждаясь простой красотой, которая так крепко пленила меня.

Какое-то притяжение заставило меня обернуться, и я увидел стоящую в дверях Настю. Убрав руки за спину, она с любопытством наблюдала за мной. Наверное, теперь она решила за мной подсмотреть, и это вполне справедливо. Увидев ее, я был напрочь очарован. Она надела светлое платье, по низу которого изображен орнамент синих цветов, такие же цветы обрамляли край небольшого рукава, тонкую талию подчеркивал ремешок в тон цветам, из небольшого выреза виднелись краешки ключиц. Слегка накрашенные глаза стали еще ярче и выразительнее. А мерцание на губах соблазняло меня сделать то, о чем я так давно мечтаю.

Не отводя любующегося взгляда, я медленно иду к ней. Она смущенно смотрит на платье, потом на меня.

– Как я выгляжу?

– Ты очень красивая, – не задумываясь отвечаю я.

Настя опускает глаза, я легонько потянул ее за кудрявую прядь волос, которая спружинила обратно. Настя ответила открытой улыбкой. Мы снова зависли в том моменте, когда мы разделяем нечто единое, но между нами стоит некое смущение.

– Подари мне ее, я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной, – первым начал я говорить, разбивая ту неловкость, что возникла между нами, и показал Насти на фото.

– Ммм, хорошо, – растерялась она.

– Спасибо! – улыбнулся я. – Ты готова к нашему свиданию?

– Если честно, то не совсем… – робеет она.

– Перестань меня бояться, я тебя не обижу и не укушу, – подбадриваю ее я.

– Этого я и боюсь, – еле слышно сказала она себе под нос.

Я сделал вид, что ничего не слышал.

Глава 7

Он

Настроение у меня приподнятое, потому что Настя главное украшение моего дня.

– Максим, нам все время прямо, – мягко произнесла она, опираясь локтем в обивку двери и пытаясь скрыть красивую улыбку за ладонью. Может, это стеснение, а возможно, она просто запрещает себе заигрывать со мной.

– Как скажешь, – отвечаю я, прищурив глаза и поглядывая на нее.

В случайном пересечении наших взглядов она первая опускает глаза, но через короткое время ее крадущейся стеснительный взор вновь покоряет меня.

– У тебя очень красивая машина, приметная…

– Ты про барса?

– Угу… вроде хищник, а вроде защитник. Необычно, я такого еще не видела, – ее слова звучали как комплимент. С моих губ не сходит улыбка, и мне очень нравится ее робость, и застенчивость, и постоянно ускользающий смущенный взгляд, который стремительно хочется догнать.

– Я сам его нарисовал, ну не в том смысле, что на машине… пффф, – я сегодня не могу совладать с речью.

– Максим, я поняла. Ты автор рисунка, – помогает она мне.

– Да… а в салоне его уже перенесли на крыло машины… как-то так. В нем есть что-то мое, – размышляю я вслух.

Она, сдвинув брови, задумчиво смотрит на меня, возможно, проводя соотношение между мной и барсом, потом, улыбнувшись своим мыслям, посмотрела вперед на дорогу.

– На светофоре направо, там будет большое белое каменное здание…

– Институт практической психологии, – не дал договорить я и поймал на себе удивленный взгляд. – Я бывал здесь…

– Ты в нем учился?

– Не-ет, что ты… у меня там были мимолетные дела, – необдуманно брякнул я, она, поджав нижнюю губу, смущенно отвернулась в окно. Между нами затянулось безмолвие, а я, про себя ругаясь самыми скверными словами за свою болтливость, со злостью сжимаю руль.

Мы остановились на большой парковке института. Настя созвонилась с кем-то и договорилась о встрече. Разговаривая, она расстегивает ремень и готовится выйти из машины. Я тоже отстегиваюсь, чтобы последовать за ней.

– Ты со мной? – застыла она в удивлении.

– Если можно?

Мне очень хочется прикоснуться к ее миру, может, удастся понять, чем она болеет и что такого ужасного с ней происходит. Меня передернуло от воспоминания того крика из сна, который глубоко засел мне в душу.

– Пошли, – улыбнулась она, словно своим сокровенным мыслям, слегка пожимая плечами. – Максим, у меня будет небольшая встреча… – оправдывается она, робея.

– Обещаю, я не буду тебе мешать, – утешаю ее я.

Мы зашли в большой мраморный холл, где бурная жизнь идет своим чередом: студенты встречались, расходились и обменивались информацией, Настя из недавней расслабленной, лучезарной девушки становится напряженной и вдумчивой. Она смотрит по сторонам, с жадностью и надеждой вглядываясь в мимо проходящих студентов. Я невольно тоже оглядываюсь, хотя понятия не имею, кого ищу.

– Настя…

Мы одновременно посмотрели в сторону. К нам шла девушка. Ее тугой тощий хвост на голове от быстрого шага ритмично колышется из стороны в сторону, огромная улыбка на все лицо затмевает блеск лукавых голубых глаз. Белые джинсы обтягивают ее худые ноги, а длинная красная рубашка висит на ее фигуре словно балахон и смотрится нелепо. Девушка открытой ладонью машет Насте, на что она приветливо улыбнулась, кивая головой, делает шаг навстречу девушке. Я, сдерживая обещание, остаюсь чуть в стороне, наблюдая за происходящим. Девушка подскочила к Насте, заключая ее в нежные дружеские объятия. Настя, словно подавляя внутреннюю боль и неприязнь, от каждого прикосновения подруги морщит лицо и поджимает губы, и тут же скрывает свое состояние за приветливой натянутой улыбкой.

– Ты так классно выглядишь, не как обычно, – делает комплимент девушка, откровенно рассматривая Настю. – Знаешь, ты просто волшебница, после того, как ты поговорила с мамой, она больше не пьет. Конечно, я совершенно не понимаю, как ты смогла… – девушка не заканчивает фразу, цепляясь за меня сладким взглядом, на миг обомлела и замолчала.

– Какой красавчик, это твой парень? Знаешь, я первый раз тебя вижу с парнем, я вообще первый раз тебя вижу с кем-либо, обычно ты ни с кем не общаешься, – тараторит девушка, не замечая даже, что до сих пор держит выдвинутый указательный палец в сторону меня.

– Это Максим, мой друг, – спокойно отвечает Настя и смущенно сморит на меня, и мне приходится подойти к ним ближе. – Это моя подруга – Рита, – показывает Настя на свою подругу.

Рита кокетливо улыбнулась и подала мне руку, я коротко и сдержанно ответил на ее рукопожатие. Мне знаком этот взгляд – похлопывающие ресницы, открытая наивная улыбка, и даже становится смешно, что я так легко превратился в трофей, которым нужно овладеть.

– Настя, а твой друг свободный? Я бы хотела с ним сходить пообедать, например… – начала действовать Рита, расценив мою улыбку по-своему.

Настя обескураженно и потерянно посмотрела на меня.

– Я не совсем друг, – резко оборвал я и демонстративно обнял Настю за талию.

Рита томно вздохнула и быстро спрятала свое разочарование за наигранной улыбкой. Я с теплом посмотрел на Настю, она, слегка краснея, опустила глаза. В нашей близости чувствовался манящий незримый взаимный трепет, но ее подруга нагло вмешивается:

– Настя, я тебе все принесла…

– Да, Рита, – отозвалась Настя и с осторожностью и нежностью убрала мою руку с талии, – Рита, отойдем в сторону

– Значит, это твой парень? – спросила Рита, когда они пошли к большому панорамному окну. Настя обернулась, но я иду на достаточной дистанции, чтобы прикинуться, что ничего не слышу.

– Пока не знаю, – скромно ответила она Рите, – он мне очень нравится.

Они веером разложили бумаги на широком белом подоконнике и что-то бурно обсуждали. Я стоял недалеко, подпирая плечом круглую мраморную колонну, пытался проникнуться романтикой ее студенческой жизни, которая у меня давно закончилась. Рита несколько раз посмотрела на меня любопытным взглядом, потом задумчиво на Настю. Она раздраженно прикусывала губу, ее хорошее настроение просто таяло на глазах. В ее анализе скрывалась явная зависть, и я не понимаю, почему Настя этого не хочет замечать и тихо, спокойно продолжает на пальцах что-то объяснять подруге. По глубоким вздохам и коротким разочарованным переглядам со мной я предполагаю, что Рита в данный момент думает не о науке. Настя медленно и аккуратно складывает документы в стопочку, при этом продолжает объясняться с Ритой. Делая вывод, что их научная лекция подходит к концу, я медленно подхожу к Насте и беру ее за руку. Она вздрогнула, но, увидев меня, расслабилась и улыбнулась, продолжая говорить:

– Рита, я думаю, у тебя все получится, главное верить

– Хорошо, что ты меня не кидаешь, – грустно произнесла Рита, продолжая пялиться на меня. – Ты мне еще позвонишь?

– Конечно… сейчас нам пора, – мягко и спокойно произносит Настя, обернувшись на меня, она всматривается мне в лицо, явно чтобы проверить мою реакцию на Риту.

«Неужели в этой умной головке завелся червячок ревности?» – подумал я и хотел обнять Настю, но она тактично отступила от меня на шаг, отпустив мою руку.

– Рита, всего тебе доброго, – холодно сказала она Рите и не моргая посмотрела прямо в глаза подруги.

Рита растерялась и тут же произнесла:

– Пока, Настя, Макс… тебе тоже пока, – неуверенно и нехотя она пошла по холлу, оборачиваясь и смотря на нас.

Настя смотрела ей в спину, пока Рита не скрылась за углом в глубине широкого коридора.

– Мы еще кого-то ждем?

– Нет, – глубоко вздохнула она и, не смотря на меня, пошла к выходу.

После встречи с Ритой она стала замкнутой и задумчивой, вероятно, она узнала подругу с иной стороны и это ее сильно разочаровало. Другой вопрос, что думала Настя в этот момент обо мне. Как бы я хотел хоть на несколько минут попутешествовать по лабиринтам ее мыслей.

Я включил кондиционер, чтобы как-то уберечься от невыносимой духоты. Сделал музыку погромче, и в такт мелодии постукивал пальцами об руль. Настя очнулась от глубоких мыслей, улыбнулась, удивленно смотря на меня. Я делаю музыку еще громче, и динамичный ритм проходит через мое тело, я легко и непринужденно двигаю головой и телом, но при этом внимательно смотрю за дорогой. Как звонкий колокольчик, раздается Настин смех. Я, сдерживая улыбку, продолжаю танцевать и подмигивать Насте.