скачать книгу бесплатно
Да… если даже оставят,
то глаз перестанет
быть жизнеспособным.
Совсем?
Совсем.
В горле образовался ком горечи, приближаясь жгучей болью к глазам. Я отложил телефон в сторону, так и не прочитав входящее сообщение. Какой-то сплошной круговорот событий происходит… только к одному привыкнешь, опять что-то свалиться и ты хоть что делай, а никак на это не повлияешь. Даже если Юле предстоит потерять один орган зрения, я не перестану быть с ней.
Что-то мне подсказывало, что как только всё закончиться, моя подруга потеряет не только мечты, но и себя… я мысленно готовился к встречи с ней. И пусть не верил в бога, обращался к своему дедушке… пусть Юля скорее поправиться, вернётся домой и тогда точно, будет спокойно на душе её, а тревоги я пройду вместе с ней. Даже на расстоянии.
В груди вновь нарастала знакомая боль, несказанных слов. А они были не мои…
Юля
Я расчёсывала сама волосы, не подходя к зеркалу. Мама находилась на кухне. Сегодня мой первый завтрак за столом, а не в кровати. Со вчерашнего вечера, как мне разрешили вернуться с мамой на квартиру тёти Риты, я то и дело сидела, смотрела телевизор, и не вникая суть передач. Будто смотрела сквозь… Если бы не присутствие мамы, вряд ли помнила, что не одна.
После того, как мама поговорила с Антоном Викторовичем, я узнала, что мой глаз будет удален из-за сосудов, которые слились с другими и если бы их не закупоривали, то пятно стало бы опухолью и вновь начались кровотечения. Я не была уверенна, что до конца можно спокойно ложиться на правую сторону лица. Вдруг опять подушка прилипнет к щеке…
Заплетая шишку на затылке, я укуталась в халат, достигающего пола, тепло которого на ногах не ощущала. Стены квартиры слишком тесными стали и воздуха катастрофически было мало. Я просила маму открыть окно всякий раз, когда возникало это чувство, и она приоткрывала чуть-чуть, и после моих глубоких вдохов, закрывала.
Хотелось убежать отсюда.
Скрыться.
В душе такая пустота была, что ощущала себя зомби. Моё лицо напоминало маску отреченности, опустошения и безразличия. Аппетита пропал. Ничего не радовало. Н и ч е г о.
– Может чай?
Я не могла злиться на маму. Она не заслуживала слышать моих слов, что рвались наружу. Молчание стало лекарем.
Каждый миллиметр бреши моей души наполнялось им. Желания разговаривать пропадало. Пусть пройдёт время, я вновь захочу что-то в своей жизни делать. Например, пойти в школу. Или послушать музыку. Но эта пропасть…
…она преследует меня ровно с того момента, как я узнала что буду находиться в больнице. А точнее в больницах.
Тринадцать лет мне только исполнилось. Я чувствую себя не ребёнком, а вот стойкий оловянный солдатик с меня что надо, вот кто я! За что такое наказание…
….зачем…
– Юль?
…для чего…
– Да. Давай, – ровным голосом согласилась я.
Заботливые руки отпустили мои плечи, оставляя после себя след. Мама переживала так же, как и я. Я помнила сообщения, которые присылал Игорь. Их было столько, что стало стыдно отвечать одним сообщением. Хотелось ответить на каждое. Четырнадцать штук. Четырнадцать, за один день! Именно в тот, когда узнала о последствиях операции. Я не читала ещё…
Пока мама возилась с чайником, взяла свой смартфон и открыла переписку с Игорем. Первые сообщения были с фотографиями, а особенно Симба постоянно утыкался носом в камеру, пока его хозяин пытался сфотографировать себя, вызывая тем самым у меня улыбку, что так прорывалась на ощутимой застывшей маске, как воск.
В левом глазу защипало, а в правом ничего не ощутила, продолжая читать сообщения. Лишь фантомная боль появилась. Не знаю…
Мышонок, ты в курсе,
что у меня бессонница
и благодаря тебе открываю
свои творческие способности?
Я сегодня вместо того,
чтобы спать, написал
для тебя стих :)
Я улыбалась в душе, оставаясь непроницаемой в лице. Хотелось прочесть вслух, но я слышала в голове тот самый голос, действующий бальзамом на душу.
Помнишь нашу встречу?
На перекрестке в осеннее утро
Перед тем, как перейти дорогу,
Ты посмотрела на меня,
Точно зная, что я твой друг.
Друг, который пишет эти строки.
Тот, который засыпает думая о тебе,
А просыпаясь, не замечает время,
Ведь оно стало против нас с тобой.
Стоило коснуться твоей руки, я понял,
Что не смогу отпустить тебя и знаю,
Нам нужно пройти множество путей,
Чтобы мы смогли быть вместе.
Я знаю, что мой стих мог быть лучше,
Но какой прок от слов, которые лишь
Для рифмы нужны?
Ведь сердцу не прикажешь.
После этих строк, я не смогла написать ответ и, улыбаясь, пусть слабо, набрала его номер. Ждала ответ, уходя в ванную. Я помнила, что у него урок, вспомнила тогда, когда услышала ответ на вызов. Ещё до того, как услышала, что Игорь ответил, я позволила холодной дорожке – меня предупреждали, что слёзный канал правого глаза и не хотела смотреть на себя в зеркало, поджав губы. Хотела ведь сказать, что тронута стихом, а вместо слов восхищения, я беззвучно давала слезам бежать по щеке. Откуда во мне столько слёз было, понятия не имею! Хорошо, что сил никаких не осталось на то, чтобы успокоиться и дать волю какому-то умиротворению. Лучше молча рыдать буду, чем крушить всё вокруг.
– Юль… Юля?.. – обеспокоенно позвал меня. – Мышонок… – отчаянно проронил Игорь, протяжно выдохнув немного выждав паузу. – … я опять расстроил тебя?
– Нет. Всё хорошо. Просто… навалилось всего… А твой стих прекрасен. Нет… волшебный. Да, точно. Именно такой… – честно говорила я, умываясь одной рукой. – У-уф, аж легче стало…
– Ты хоть поспала сегодня?
– Да так… Пойдёт. Сейчас кушать буду, а ты на урок иди, – и попыталась улыбнуться хотя бы в голосе, не оставаясь равнодушной. – Спасибо за стихотворение. Будь ты рядом, обняла бы тебя… может не только обняла, – тихо пыталась я шутить, добавляя ответу своему загадочности. – Ладно. Пойду. Мама зовёт.
– Я после уроков позвоню тебе, – обещал Игорь с теплом в голосе. – Обнимаю.
– И я тебя…
Не хотелось прощаться, сердце приятно наливалось легкостью и уверенностью в том, что не потеряю своего друга, и он поможет мне ставиться сильней со всем, чему предстоит случиться.
– Мам!
– Что, мышонок?
– Помнишь, ты говорила, где-то рядом книжный был? – любопытно спросила я, усаживаясь за стол и отпив чай, уточнила: – Давай после обеда сходим? Блин…
– Что такое?
А правая нога напомнила, что пока лучше воздержаться от дальних походов и я выругалась себе в нос, пока мама резала хлеб с сыром. Совсем забыла, что сутки прошли, как сняли повязку на бедре. Хотя, Антон Викторович говорил вчера, как только восемь часов вечера наступит, можно ходить, поэтому мы с мамой пришли на квартиру.
Сегодня, тем более можно ходить… но поскольку я переживала больше за правую сторону лица, нежели за ногу, поэтому тщательно подбирала слова, делая себе бутерброд:
– Людей пугать буду… – призналась я, опустив подбородок.
– Ну-ка даже не думай об этом, – требовательно велела мне, ругая пальцем и с улыбкой добавила: – Помни, что я тебе говорила, ты у нас самая красивая, – и чмокнула в щеку. – А теперь кушай, потом сходим в книжный. Думаю, там можно что-то интересное найти.
– Муля! Я же тебе самого главного не рассказала! У Игоря есть брат!
– А именно?
– Андрей. Лебедев… Бляха муха, это же так очевидно было! – рассуждала я, будто решила задачу вышей математики. – Почему я сразу не догадалась!
– Дочь? – переставая хихикать, настойчиво обратилась ко мне. – Объясни. По порядку.
– Ангелина Львовна. По фамилии Лебедева!
– Та-ак, – заинтересованно произнесла мама, отодвигая кружку от себя. – А теперь всё рассказывай, что узнала от Игоря.
Я последний раз с таким рвением делилась о просмотренных сезонах мультсериала Человек-паук! Хотелось не упустить детали и говорить, говорить пока лёгкие не сдавит от недостатка воздуха и потом вновь слышался восторг, шок, изредка испуг!
Думаю, у Игоря сейчас аналогичное ощущение при встречи с матерью своего брата! Ну, надо же… это я ещё не рассказывала маме, что он собирается пойти к ней, а точнее к ним в гости.
Чтоб не сглазить.
Глава 3. «Разбитые мечты»
Игорь
Как только я отослал Юльке своё последнее сообщение, улыбался без конца и края, а особенно моё настроение сказалось на уроках и репетициях. Несмотря на то, что я сегодня практически оставался без сна, был внимательным слушателем и всегда вставлял свои пять копеек, если кто-то хихикал за моей спиной. Господи, как порой бесят одноклассники!
Сказали же, те, кто не остаются на репетицию, могут идти домой, нет же, стоят и шутят! Если бы не присутствие Ангелины Львовны, выматерил бы, на чём весь свет стоит, дуралеев! Одно радовало, что девчонки исполняющие роли матери и дочки были увлечены процессом, не отвлекались.
А ещё… раздражали заигрывания от Ленки! Поскольку она играла роль дочери, и отнюдь это было не лишь для роли, я заподозрил неладное…
Ульянова Таня, которую я особо не замечал, впрочем, как и других одноклассников, проявляла свои творческие способности и не пыталась строить мне глазки. Видимо роль матери сказывалась! Интересно было наблюдать за ней, как выражает жестикуляцией разные эмоции и чаще всего добавляла к этому мимику. Ничего обычного во внешности не заметил. Средний рост, смуглая кожа, русые волосы заплетены в две косички и так напоминали те, какие видел у другой девочки. Разве что, на пять лет младше, ничуть думать о Юле не переставал. Пусть оставался всегда сосредоточенным, воображая себя женихом, меняющего – пока образно – лишь костюмы и движения с разной манерой заигрывания с будущей невестой.
Однако Таня на фоне Ленки оставалась больше в репетиции, нежели хлопать ресничками в мою сторону. Нет, я наверно доконаю эту Соколову! Чего она смотрит на меня, как кошка в марте на кота!?
– Всё. На сегодня хватит, – объявила Ангелина Львовна.
О, а думал, до вечера будет торчать тут, с вашим… «Модным приговором»!
– Красов, не выражайся.
Чего-о?!
После этих слов, я понял, что озвучил мысли вслух и улыбнулся самой обворожительной улыбкой, на которую был способен. Естественно хвойные глаза никак не отреагировали. Мой классный руководитель в привычном брючном костюме, пепельного окраса и белой блузой стоя в краповых туфлях, внушала своим видом, что если убегу догонит и забудет про шпильки!
– Не паясничай. Сегодня только второй день.
– Устал, наверно, – ласкового улыбаясь, говорила Лена, смотря на меня сочувственно, точно готовясь обнять и вместо этого, держала руки за спиной. – Всё-таки, играет, как-никак семерых женихов, – закончила она, переместив ладони на бёдра, вновь поглядывая на меня из-под ресниц.
Ёперный театр, да когда же ты ослепнешь уже! Но голос Ульяновой заставил расслабиться.
– А тебе бы только приколотиться, – пошутила та, со смеху прыская и с улыбкой попрощалась: – До свидания, Ангелина Львовна!
– До свидания… Красов, ты вроде собирался зайти ко мне? – по-деловому напомнила та, глядя поверх очков на меня. – Я через десять минут выхожу. Если опоздаешь, жду в шесть дома у себя.
– Не опоздаю, – обещал я.
Ленка уже готова была выйти, как я велел взглядом остаться. Опустившись на лавку, одноклассница держала лямки своего рюкзака, смотря снизу верх на меня.
– А теперь поговорим, – закрыв двери спортзала, начал я, скрестив руки. – Что это за двусмысленные намёки были, м?
– Какие двусмысленные намёки? – потерянно ответила Соколова, вылупив на меня свои серые глаза. – Ты про что?
– Про твою роль.
– Аа, ты об этом… – захихикала она, поднимаясь с места. – Ну, скажем, чтобы полноценно вжиться в роль, надо поставить себя на место того, кого играть будешь. А мне даже притворяться не пришлось, – и улыбнулась одними губами, выражая тем самым беззаботность, оставаясь нерешительной во взгляде, стараясь, лишний раз не задерживать свои глаза на мне. – А ты сам знаешь, что сложно мне было согласиться на Мисс Осень и невесту играть. Благодаря тебе у меня… появился стимул. Вот, – поймав мои глаза, Ленка смутилась.
