Подарок. Серия «Другая Сторона»

Мальчик поцеловал её в темя, обнял с той нежностью, которая, как оказалось, копилась в нём все годы их знакомства. А он об этом и не знал. Поезд пришёл, подхватил их и понёс домой, в мегаполис. Чёрные окна электрички намекали, что ничего не обойдётся, нет, всё будет ужасно, друзья не найдутся, их будут искать полиция, МЧС и собаки, и местные, и родители, и не найдут никогда, не найдут и косточки. – Вы их бросили! – скажут все. Мысли, мыслишки, едкие, жестокие, болючие, злые, ядовитые мучили их обоих, но каждый молчал, переживая свою боль в одиночестве. В какой-то момент нервная усталость взяла верх, тогда вернулась, появилась надежда, как защитная реакция, как крылья у феникса после костра. Они стали шутить, потом нашли остатки еды у Тани в рюкзачки и немного чаю в термосе у мальчика, жизнь вдруг наладилась, вечер нёс сам себя. Сидели напротив и скрестили колени, в мирке на двоих, мальчик поймал себя на мысли, что он счастлив, потому что он здесь, с Таней, жив и не один, цел и избежал того, что… Чего, он не знал, но был рад, что миновало. Он начал думать о маме. Что бы с ней было, если бы с ним что-то случилось. Мальчик чувствовал себя снова маленьким ребёнком, отсчёт в голове давно пропал, может быть, отошёл на дальний план, был забит теплом, общением, надеждами и страхами, его голоса не было слышно, и только иногда, между «тук-тук тук-тук тук-тук» что-то шептало внутри …97 – 98 – 99 – 100…

*

В мегаполис приехали глухой ночью. Вышли из поезда на станцию раньше, решили прокатиться. Помолчать, проветриться и поговорить. Ночевать – значит, к мальчику, как-то не сговариваясь, так решили. Приехал и в спасительный душ, пусть смоет вода все остатки той стороны. Чай с сахаром и спать, обняв друг в друга крепко, уткнувшись в живое тепло.

Утром раздался звонок. Телефон кричал радостью, друзья дозвонились до них. Всё хорошо. Хорошо когда всё хорошо.

– Да, свернули в лес, посмотреть, что это за грунтовочка, проехали вперёд, дорога та раздвоилась, заблудились, выползли в Малин уже очень поздно, простите, ребята, что так вышло! Мы за вас переживали, не могли до вас дозвониться. Да у нас всё работало, все смартфоны и интернет, мы набирали вас. Набирали, вы были вне зоны. Мы решили, что вы тоже залезли в эти чёртовы заросли! Пришлось лететь в последнюю электричку, фуф, слава Богу, что выбрались вообще! – Таня и мальчик, обнявшись, уснули снова. Такое облегчение! Так и должно было случиться. Всё хорошо. Перед провалом в сон мальчик вспомнил кроссовок. – Надо было спросить…

*

Мальчик споткнулся о белый кроссовок Анджея. Кроссовок выглядел странно. Вот он, грязный, поношенный, ободранный и чуть влажный, осыпается и кажется полусгнившим. Такого просто не могло быть! Кроссовок был почти новым! Мальчик хорошо помнил этот факт. Анджей хвастался обувью, а здесь облезла половина окраски.

– Таня, Таня, посмотри! Таня начала громко плакать и причитать. – Успокойся, Таня, мы со всем справимся и разберёмся… Таня наклонилась и взяла кроссовок в руки.

– Фу! – из него потекло что-то вязкое и скользкое. Таня бросил туфлю на землю. – Пошли отсюда, ну пожалуйста! Они, наверное, в какую-то грязь попали. Я хочу домой, мне холодно! Я боюсь за Анджея! – Таня сжимает плечи от холода, мальчик обнимает её и прижимает к себе. Боже, какая она сейчас холодная! – воздух был тёплым, мальчику было душно и жарко, в узком проходе над дорогой в лесу воздух будто застоялся, трудно дышалось. Было ощущение, будто здесь выкачали весь воздух и оставили лишь чуть, чтобы совсем не задохнуться. Добрались до выхода на асфальт, пошли в древесную арку напротив. Нужно посмотреть и там, для очистки совести. Почему-то было понятно, что никого они там так и не найдут. Мальчик идёт вперёд, затем оборачивается и видит силуэт Тани в арке. – Она боится, наверное! Ещё бы! А если бы мой родной человек пропал в лесу? Схожу сам, – он делает несколько шажков и оглядывается. Пустой проём. Где Таня?

*

Поезд в мегаполис стучал и стучал – один-один, два-два, три-тра, четыре-четыре… Мальчик сжимал холодную бледную руку Тани своей потной горячечной рукой немного больше, чем следует это делать с руками молодых девушек. Другая его рука прижимала к груди старый истрёпанный белый кроссовок. Облезлый, странный, прямо в руке он начал распадаться, отстала подошва сзади. Таня видела. Таня плакала молча, красные глаза, грязное серое лицо. Одежда на ней распадалась на клочья, истлевала, слёзы высыхали корочками белой соли. С момента выхода из леса она не сказала ни слова. Основную часть времени Таня сидела, нездешняя, закрыв глаза, прижимала к себе кроссовок брата. Мегаполис принял их огромным чёрным беззубым ртом. Ни единого фонаря не светило в городе. Чёрные улицы и ни одной живой души. Вышли из станции и сели на велики, быстро докатили до дома мальчика. Лифт не работал, пришлось подниматься пешком на седьмой этаж. Речи не было, чтобы ночевать по отдельности после случившегося. Вошли в квартиру, стоял странный запах. Мальчик пощёлкал выключателем. Ничего. Заглянул в комнату к маме. Там никого не было, ощупал кровать. Какие-то вещи. Где мама? Без шума поставил велосипеды, завёл Таню к себе и тихо молча положил её на кровать. Она покорно подчинилась, как маленький ребёнок, легла и замерла. Таня поджимает колени, мальчик сидит рядом с ней, укрывает её пледом, долго смотрит, в голове пустота и щелчки, мерещатся какие-то числа. В темноте видно нежное ушко Тани, её плечо, мальчик боится пошевелиться, боится, что мир хрустнет и разлетится окончательно.

– Я просто усну. Потом проснусь. И будет всё хорошо. Хорошо. Хорошо.

*

В темноте вспыхнул телефон Тани. Загрузился Андроид. Раздался звонок, тихо и с лёгким вибро. Глаза открыли одновременно и мальчик, и Таня. На экране было написано «Дима Вело». Мальчик снял трубку.

– Алло, – Дима помолчал в телефон. – Ребята, вы где. Я не могу до вас дозвониться… весь вечер… – голос Димы был усталым, в трубке шипело, булькало, это так, как если проходишь с телефоном через электронную охрану в большом офисом здании.

– Дима, вы там? Вы в Малине или вы дома? Где Анджей? – тишина, сопение.

– С Анджеем проблемы. Нужна помощь. Почему вы уехали без нас?! Вы сейчас где, на станции?!

– Дима, который у вас час?

– У нас, как у всех, сейчас семь вечера, мы все ещё успеем на электричку, езжайте домой, мы уже следующим поездом, – голос Димки стал беспокойным. – Ладно, мне надо идти, тут у нас сейчас… я тебя потом наберу! – последние слова он прошипел, звонок сброшен. Таня хватает телефон как-то зло и одержимо, начинает звонить звонить звонить.

– Там не берут трубку! – Внезапно в квартире включился свет, загудел холодильник и завыла стиральная машина. Которую, наверное, мама запустила раньше, – думает мальчик. Танин смартфон предательски отключается. Мальчик вскочил – какой уж тут сон – включил мобильные в сеть, заряжать! Вышел в интернет, не было ли каких сообщений от ребят. Таня неслышно уснула снова, лежала так тихо, совсем без движений, будто и не просыпалась, будто и не дышала. Мальчик открыл новости на форуме и увидел заголовок «Такого-то числа в лесах возле Малина и Гранитного пропали трое парней». Кружится голова. Стоп, как такое может быть? Знаешь, бывает такой момент, когда думаешь, что сошёл с ума. Он закрыл браузер. Открыл. Новый заголовок. «Под Малиным нашли останки…»

– Таня, проснись! Таня, странные дела происходят! Пожалуйста, Таня! Таня, вставай! – мальчик трясёт замершее тело спящей девочки, провалившейся в состояние, близкое к коме. Аура летаргии размашисто пишет по всей квартире, разбрасывается по комнатам, выбивает пробки, снова выключает свет и погружает всё в темноту. Спать. Спите. Спать.

*

Они лежали в темноте на дороге, все трое. Очертания их тел тонули в блеклом мареве, таком не похожем на туман. Мальчик проснулся. Снова кошмар!

*

Они лежали в темноте на дороге, все трое. Части их тел… Опять плохой сон! Ну сколько можно! Мальчик пьёт воду.

*

Они шли в темноте, в полумраке, грунтовкой, а за лесом садилось солнце. На дороге висело белое марево, сгустком, там, где сквозь него просматривалось три человека. Нога одного из них была босой. Они везли велосипеды рядом, пели вечерние птицы, кукушка забивала эфир своим предсказательным феноменом, через смех и шутки было слышно её гулкое звонкое ритмичное ку-ку ку-ку ку-ку…

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… – считал босой парень вслух, под шутки и иронию товарищей.

– Долго нам идти, Анджей?

– А какая разница, можем и здесь заночевать! Так, не мешай мне считать, сколько мне жить осталось!

– А который сейчас час?

– Не знаю, у меня телефон сел!

*

В темноте вспыхнул смартфон Тани, экран был расколот, упало сообщение от Димы «Вы где?????!!», телефон тут же погас. Мальчик прочёл. Таня так и не проснулась. Бедняга, произошедшее её, наверное, полностью убило, вымотало и обесточило. Вчера они вернулись в мегаполис одни, без Анджея и товарищей, самой поздней электричкой, ждали ребят на вокзале до последнего, заряжали телефоны на станции, ели в кафе какие-то гнусные местные сосиски, смотрели фотки из телефона Тани. На одних фото на Анджее на были синие велотуфли, на других белые кроссовки. Долго спорили. Потом Таня уснула. Мальчик помнил, что никаких трещин на телефоне не было. Когда это странное устройство успело разбиться? Как душно! Будто откачали воздух в комнате, откуда-то знакомое неприятное чувство. Он укрыл Таню и встал. В коридоре шаги. Вышел. Наверное, мама. В комнате мамы что-то светилось, жёлтая щель света лилась внизу возле пола из-под двери. Постучать тихо-тихо.

– Мама? Мальчик вошёл. На кровати сидела мама, глаза были очень грустные, а голова почти седая. Она не смотрела на него.

– Ты где был? Сынок? Сыночек? Мы с родителями Тани вас две недели ищем!..

Мама будто говорила с темнотой, со сном, не с ним. В комнате стоял запах чего-то пропавшего, несвежего, чего-то затхлого, это было похоже на запах шерсти давно умершего животного. Запах смешивался и с другими ароматами – маминых духов и свежеотутюженного белья. Мамины руки обняли его и усадили рядом с ней. Прижимает её к себе, вдыхает это странную тошнотворную смесь, внизу что-то булькает, хлюпает, мальчик боится заговорить и посмотреть. Мне это снится. Это же просто сон, да?

*

Мальчик подобрал кроссовок Анджея, они взяли велики возле выносов руля и побежали рядом, бегом и к проёму между деревьями. Деревья сходятся аркой там, где старенькая едва заметная грунтовка выходит на асфальт. Они бегут, а кроссовок стареет, трескается на глазах. Снова на небе начинается гром, звук, похожий на грозу, и вместе с ним какое-то жужжание. Из кроссовка сыпется песок и высохшая глина. Арка почему-то отказывается стать ближе. Она всё дальше и дальше. Они бегут быстрее и быстрее, арка дальше, чем была вначале. Чем быстрее они бежали, тем дальше был выход из леса. Таня и мальчик синхронно останавливаются и оборачиваются. Сзади издалека на них смотрит точно такая же арка. Закружилась голова и затошнило, мальчик наклонился и прижал рукой грудь. – Не хватало ещё грохнуться в обморок, не сейчас! – на него смотрит Таня, своими большими вишнёвыми глазами ребёнка. Маленькая, маленькая девочка. Он не может её подвести, не может!

– Мы тут и останемся, как Анджей, – выдох Тани принёс запах горячего песка, дерева и травы. Мальчик закрыл глаза… А когда открыл – они стояли на асфальтированном перроне Малинского вокзала. Их велики лежали рядом. На часах было 18:30. Как мы добрались сюда за пол часа? Он ничего не понял и не помнил.

– Таня, как мы здесь оказались? Ты помнишь что-нибудь? Я ничего не помню!

Ясное небо смотрело на них и успокаивало. Никакой грозы, никаких туч, никакого грохота. Поезд подъезжает. Конец. Велики затащить в тамбур, потом в вагон. Где-то сесть. Людей мало, это прекрасно, это хорошо. Бросаем рюкзаки на лавку. Домой! Скоро дом. Мальчик спиной почувствовал, как идёт навстречу мегаполис, чуял эту дорогу домой всегда, когда возвращался. Особое его знание о приближении дома и города бодрило, утешало, вселяло в него надежду и теперь.

*

В мегаполисе они оба лезут за телефонами, мобильные работали, весело мигали и показывали время и день. Набирают Диму, Анджея.

– Мы уже давно приехали, потеряли вас по дороге, и знаете, залезли в какие-то дебри в лесу, там была дорога, которой до того не было. Не было, а потом бац и она там!.. – Веталь с восторгом, захлёбываясь, рассказывает новости. – И знаете что! Энджи кроссовок потерял, такое дело, его укусила оса за ногу, а у него же астма, аллергия… ну мы сняли кроссовок, чтобы смазать валидолом укус, пока возились с ногой, кросс потерялся, не поверишь, как – ну вот бац и нет тапка! Искали искали искали, туда сюда бегали, заблудились… Потом шли по дороге и нашли тот кроссовок, подобрали, а он ну знаешь – будто его лет 30 назад уронили… Так Веталь его и обул ободранным, жесть! – мальчик слушал на громкой связи, – чесслово, я сам бы себе не поверил на вашем месте! Но кроссовки у нас тут, один новый, нормальный, а другой тот, странный, доказательства, приезжайте и сразу к нам в гости! – в голосе Веталя восторг. Мальчик обнимает Таню за плечи и молчит молчит молчит…

*

Дорога раздваивается, в конце каждого отрезка немой лесной грунтовки виднеется своя арка. Белёсый свет светится в конце в каждой.

– Брось кроссовок, пожалуйста! – Таня взяла туфлю из рук мальчика и бросила в кусты. – Всё равно куда, идём. Рано или поздно мы куда-то выйдем. У нас разыгралось воображение, я уверена, всё наладится! У меня есть версия! Здесь, похоже, какое-то растение цветёт вроде дурмана – дурманит нам мозги, вот что! – Таня теперь решительно настроена. – Я хочу домой!

Мальчик вскочил на велосипед. Он злится и чувствует себя виноватым. Таня едет следом. Лес всё темнеет. Послышался звук электрички. Они вылетели из леса и хлопком оказались в Малине, прямо посредине вокзала они приходят в себя оба, другая сторона отпускает их, лес высвободил свои объятья. В память о кроссовке оба были в песке и оранжевой глиняной пыли.

*

– Глины сроду не было в этих краях! Тут гранит! Гранитное производство! – Таня рассматривает свои ладони, лезет за влажной салфеткой. – С чем мы столкнулись, чёрт возьми?! Что это у тебя? Мальчик достал кроссовок из рюкзачка. – Зачем ты его взял? Она смотрит на него и на кроссовок, как на чудовищ из её детских снов, как на то, что укусило её, предало, обидело и напугало. Таня чувствует себя маленькой и уязвимой, беспомощной, никуда не спрятаться, никуда.

*

Они проезжают жёлтый мост, недавно окрашенный, он ещё пахнет краской, этот чудесный из детства запах. Мост кричит своей яркой желтизной на фоне ржавых пластин в качестве тротуара, на фоне белого марева этих мест, на фоне реки, маленькой и бурлящей так, будто это горный поток. Деревья очень высоки, старые, – подумал мальчик. Асфальт недавно положили, странно, для чего? Может быть, здесь есть какое-то предприятие? Здесь же никто не ездит. И правда, за всё время они с Таней не увидели ни одного транспортного средства. Жаль, ребята с ними не поехали, эх! – думает мальчик. Таня сморит в небо, если прислушаться – где-то грохочет гроза, очень далеко, как из детства, что-то напоминает, тревожное и вместе с тем тёплое, дурманящее и манящее. Хочется остаться. Вечно блуждать этими дорогами, о, вот одна из них, давай свернём, Таня? Таня давно уже едет впереди и не оборачивается, не отвечает. Её тёмные кудряшки шевелятся на ветру одинаково, ритмично, закольцованной лентой, как зацикленный кусок кино, плохого кино, страшного и трудного кино, скучного кино, трансового кино, сюжет которого потерялся и забылся, закатился за порванные фрагменты событий, кино, в котором неважно, про что был сюжет.

– Таня, а давай свернём в лес? Срежем! Тань? Тааань? – Таня молчит живой статуей. Мальчик хочет ей сказать важное, да никак не может вспомнить, что. Таня сворачивает в лес, на дороге валяется какой-то белый предмет. Что это? Вещь смутно знакомая. Похоже, кто-то бросил, забыл здесь кроссовок, что-то такое в нём, мальчик никак не может вспомнить, где он его видел. Странное место на этой стороне от железки, жаль, что ребята не поехали вместе с ними. А ведь сколько уговаривали они с Таней Анджея, Витальку и Димку. Нет! Пацаны решили остались в мегаполисе. Мальчик не может вспомнить, почему не поехали друзья, что ответили в переписках, в голове вертится стёртый кусок киноленты, на периферии внутреннего зрения мелькают какие-то цифры – 678, 679, 680…

*

Мальчик вошёл в комнату и ослеп от темноты в глаза. Ему сегодня приснился кошмар, свет решил не включать – наощупь в ванную умыться. Отряхнуться, вытереть лицо. Будто вокруг что-то, похожее на паутину, если повертеться – воздух вокруг тихо и упруго хрустел. Приснится же такое! Он вернулся в комнату. По кинестетическому датчику нащупал на кровати тёплое тельце милого человечка, обнял. Погладил. Лёг рядом с Таней. Уснул. Тело Тани медленно остывало, руки обнимали пожелтевший грязный кроссовок её братишки Энджи.

*

– Ты Тане эсэмэс отправил?

– Надеюсь, они выбрались.

***

Обложка создана на основе собственного фото автора и сделана автором Полухиной Натальей