скачать книгу бесплатно
ТАВРУЕВ. А я пишу другую!
ТЕНЬ. Ну, хорошо, хорошо – другую. Только не кричи.
ТАВРУЕВ (отрывается от холста). Никто в Кадетовой не видит (иль не хочет) ту Женщину, которую она потеряла… Которую я воссоздаю на холсте по обрывкам, намекам. Продираясь через косметику, ринопластику, уколы ботокса… Но клянусь, я извлеку ее на свет белый! И прибью, словно железными гвоздями, к полотну. Навечно.
ТЕНЬ. Мда, жестокое ты подаришь Елене зеркало. Это как потерявшему руку пианисту, вдруг получить портрет. Где он в две руки наяривает по клавишам фортепьяно…
ТАВРУЕВ. Кадетова сама заказала мне это зеркало. (Возвращается к холсту.)
Картина 12
Мастерская. Тавруев свалился прямо в одежде на тахту, спит. Мечется во сне. Вдруг громко кричит: «Пошла, пошла вон!..» Резко вскакивает. Затем садится на тахту. Появляется тень.
ТЕНЬ. Ты так громко кричал, что я подумал, тебя насилуют.
ТАВРУЕВ. Ты угадал, только насиловали меня во сне. Мне приснилось, что за мной гонится огромная серая лошадь с ногами в яблоках. Словно в пятнистых колготках. Я забежал в какой-то сарай, спрятался за груду ящиков. Но она нашла меня. Кося в мою сторону нахальный глаз, лошадь торжествующе скалилась. Она загоняла меня в темный угол с нескрываемыми сексуальными намерениями. И когда я почувствовал прикосновение ее потной шерсти, меня, как током, пронзили страх и омерзение. Я закричал. И проснулся. Самое же поразительное было то, что морда у этой лошади была с обликом Кадетовой.
ТЕНЬ. О, это вещий сон. Он предостерегает, что с написанием ее портрета тебя ждет поражение. (Останавливается перед мольбертом, смотрит на холст.) Бросай писать его, пока не поздно. Ведь ты современный Зевксид. Только он свою Елену Прекрасную собирал из частей тела у раздетых перед ним разных девушек. А ты пишешь свою Женщину из каких-то обрывков, каких-то оставшихся намеков. Повелся на эллинский миф. (Отходит в сторону.) Ну, успех блефа об античном художнике понятен. Никто тогда не читал диссертацию Чернышевского. Не знал, о неумолимом законе Красоты. Но ты-то читал… Увы, ни один художник не может создать образ по красоте выше стоящей перед ним живой женщины. Поэтому в твоем сне лошадь с обликом Кадетовой торжествовала свою победу.
ТАВРУЕВ. Но я видел свою Женщину! (Вскакивает с тахты.) Слышишь, ты, кретин, я видел ее в окне кафе.
ТЕНЬ. Опять орешь, да еще обзываешься. Я просто толкую твой сон.
ТАВРУЕВ. Плевал я на сон! Он меня не запугает. (Берет палитру, кисти и неистово продолжает писать портрет.)
Картина 13
Мастерская. Тавруев стоит в задумчивости перед мольбертом с опущенной в руке кистью. Резкий и долгий звонок в дверь. Тавруев какое-то время не сразу понимает, где он и что с ним? За дверью слышны голоса Анатолия и Василия. Запускает кистью в дверь. Голоса стихают. За дверью уходят. Тавруев подходит к столу, берет большую кружку с водой, жадно пьет. Не замечает появление в мастерской Тени.
ТЕНЬ (перед зеркалом шкафа). Скоро тебе не достанет сил даже кисть кинуть.
ТАВРУЕВ. Осталось недолго, и я закончу портрет.
ТЕНЬ. Может, немного поешь?
ТАВРУЕВ. Нет, желудочное удовольствие убьет мой настрой. (Ставит кружку на стол.Устало садится на табурет. Тень продолжает рассматривать себя в зеркале.)
ТЕНЬ. Да, на свежем воздухе мы с тобой не бываем. Кожа лица стала совсем отвратительной, пегой. (Отходит от шкафа.) По-моему, ты сам себе готовишь погибель. Из своих смутных представлений ты воплощаешь ясный образ – но его нет в жизни. А когда ты его закончишь, он навечно вселится в тебя. И тогда все земные женщины, которых ты будешь встречать, не будут тебя волновать… И еще учти. В жизни как? Все считают женщину неотразимой красавицей. Но ее мужу или любовнику всегда найдется, что скрывать о ней от других. Что они благоразумно и делают. А сами смиряются с этим, подавляют в себе остроту зрения… Но как ты сможешь сделать подобную скидку. Им-то свою женщину и сравнить не с кем? Да ты просто превратишься в кусок льда. А женщину, которая решится к тебе приблизиться, ты заморозишь одним взглядом… Тебя будет просто тошнить от влюбленных парочек в метро, на скамейках скверов. Их любовные нежности будут казаться тебе телячьими. А те, кто видят в земной любви только безобразное – тут долго не задерживаются… Конечно, тебя могли бы спасти чувства к воплощенной тобой на холсте Женщине. Но из-за своей врожденной трезвости ты будешь отвергать их, как эрзац.
ТАВРУЕВ (с вымученной иронией). Да, Пигмалионом я не родился. (Тень подходит к мольберту, рассматривает холст.)
ТЕНЬ. Все верно, ты не жилец на нашей глинке – ты сотворил себе кумира! И даже муки не намешал в краски. (Замечает, что Тавруев поднимается с табурета, берет со стола нож.) А все-таки жаль уничтожать такую Красоту.
ТАВРУЕВ. Кретин! Я не собираюсь резать холст. За Красоту художник готов вместить в свою душу весь лед Вселенной. А нож я взял, чтобы перерезать провода электрозвонка. Его трезвон мне надоел. (Идет с ножом к двери.)
Картина 14
Мастерская. Тавруев сидит в кресле рядом с мольбертом. В дверь негромко стучат. Появляется Тень.
ТЕНЬ. Я думаю, и сегодня не стоит открывать дверь. Брось в нее кисть. Мы еще не закончили наш интересный разговор.
ТАВРУЕВ. Мы успеем его закончить. Тот, кто сейчас стоит за дверью, будет ждать до конца.
ТЕНЬ. А! значит – портрет закончен.
ТАВРУЕВ. Да, и ты по праву моего невольного напарника-затворника можешь первым посмотреть его. Сегодня моя Женщина явилась нам. (Разворачивает к нему мольберт.) Мой час настал! (Теньрассматривает изображение.)
ТЕНЬ. Что ж, считай, что наш разговор закончен. Иди, открывай дверь. Посмотрим, к чему приведет встреча твоей Женщины с той, которая сейчас за дверью. (Про себя.) А я на время скроюсь.
Тавруев идет открывать дверь. Входит Елена с нагруженным полиэтиленовым пакетом.
ЕЛЕНА. Здравствуй, Кирилл! Как ты себя чувствуешь? Я принесла тебе сок и бананы. (Достает из пакета связку бананов, вместе с ней нечаянно вытягивается веревка.) А веревку я взяла, чтобы перевязать портрет. Куда тебе положить бананы? Как советуют доктора, выход из голодной диеты лучше всего начинать с них.
ТАВРУЕВ. Ты думаешь, что я сидел на диете?
ЕЛЕНА. Мне сказали, что ты, как закрылся в мастерской, так ничего не ел. И я подумала…
ТАВРУЕВ. Ладно, пусть это будет диета. У меня нет ни сил, ни времени, чтобы что-то разъяснять. Идем к станку.
Елена кладет бананы обратно в пакет. Оба подходят к мольберту. Кирилл разворачивает к ней мольберт. Елена какое-то время смотрит на холст. Затем поворачивается к Тавруеву, обнимает его за шею, роняя полиэтиленовый пакет на пол. Восторженно целует Тавруева.
ЕЛЕНА. Кирилл, ты все-таки любишь меня! Я и раньше замечала, как твои чувства через краски спонтанно прорывались ко мне. Но тогда я боялась верить им. Ты всегда хотел казаться равнодушным. (Снова поворачивается к холсту.) Правда, тогда в красках еще не было такой убедительности, как в этом портрете! Теперь я поняла. Почему ты прежде упрямо твердил – что портрет не закончен.
ТАВРУЕВ (про себя). Она видит себя?!. (Вслух.) Елена, ты уверена, что ты видишь на холсте себя? Не ошибаешься?
ЕЛЕНА. Нет. И я счастлива, что художник, наконец, увидел, почувствовал, раскрыл меня. Открыл мою красоту!
ТАВРУЕВ (глухо вторит ей). И этот художник – Я… (Начинает громко и безудержно хохотать.) Ха-ха-ха… (Еленаиспуганно смотрит на него.)
ЕЛЕНА. Кирилл, почему ты смеешься, как безумный? …от голода? Я слышала, от него бывают такие истерики. (Смех Тавруева усиливается. У него от смеха уже нет сил стоять на ногах, валится на тахту.) Кирилл, не пугай меня… Ты сошел с ума?! (В ответ только безудержный хохот. Елена испуганно пятится к выходу, выскакивает из мастерской.)
Тавруев один, постепенно успокаивается. Поднимается. Видит на полу полиэтиленовый пакет, из которого вывалились связка бананов и конец веревки. Подходит к пакету, резко выдергивает из него веревку. Завязывает из нее петлю. Встает на табурет портретируемого. Привязывает свободный конец веревки к крюку в потолке, на котором висит старая люстра. Накидывает петлю на шею. Появляется Тень с горящей свечкой в руке. Насмешливо наблюдает за его приготовлениями.
ТЕНЬ. Хорошо, что тебя никто не видит. Залезть – в петлю, конечно, есть от чего. Сегодня здесь сгорел художник. (Тушит пальцами свечку.) Но ты посмотри в окно, какое на дворе ныне племя. (Поднимает с пола связку бананов, отрывает один. Протягивает его Тавруеву.) Банан будешь? Не хочешь. (Кладет бананы на стол.) Да, отмотай век назад – ты шагнул бы с табурета хотя бы к посмертной славе. Тогда казалось, что за разочарованием художника маячит вселенская табуретка… А нынче кому сопереживать его драме – это даже не крах брокера.
ТАВРУЕВ. Ты прав, сочувствовать художнику нынче не-ко-му. Дам лишь еще один повод мужьям в подъезде отметиться перед женой. Ты-то вышла замуж не за такого дурака, как этот наш моляр. (Снимает с шеи петлю.)
ТЕНЬ. Но внизу тебя ждет Прасолов. Будешь писать мецената павлином? (Тавруев собирается шагнуть с табурета.) Тебе уже не вытянуть его фазаном-аргусом…
Нога Тавруева застывает в воздухе над табуретом.
Букетик мессалины
Драма поэта
Действующие лица
ЕВГЕНИЙ, он же ЕВГЕНИЯ после смены пола.
АЛЛА, его мать.
ПСИХИАТР, завотделом по проблемам изменения пола НИИ психиатрии.
ЛЕНЧИК, первый мужчина Аллы.
БРЮНЕТ.
БЛОНДИН.
ШАТЕН.
ЭДИК и его ДРУГ.
НАДЕЖДА.
ГРАФ.
МУЖЧИНА с автобусной остановки.
МУЖЧИНА из дома под снос.
ОН, несостоявшийся муж Евгении.
САНИТАР.
СОСЕДКА.
Пролог дуплет
Ранее утро. Комната на предпоследнем этаже девятиэтажного дома. Кругом разбросаны книги, скомканные распечатки черновиков с принтера. Евгений, студент Литинститута, стоит возле письменного стола, держит в руках очередной черновик. Перечитывает его про себя. Затем в сердцах комкает тот.
ЕВГЕНИЙ. Все! ни дня со строчкой. Поэт умер еще раньше бога. Уже нечего было сказать после слов:
Я видел все дела, что вершатся под солнцем,
И вот – все это тщета и ловля ветра:
Кривое не выправить, а чего нет, не счесть
(Отходит от стола.) После поэты лишь обезьянничали, насмешничали, компилировали. До нынешней пустоты. (Бросает скомканный черновик в монитор стоящего на столе ПК.) Все, валю из Литинкубатора! И куда? В Абиссинию, куда ж еще. По проторенной. (Останавливается.) …бегать с поносом от тяжести пояса Рембо? Это каким же надо быть жизнелюбом. (Непроизвольно трет пальцами рук напряженные виски.) Уж лучше пойти в бомжи или воины, ИГИЛ[1 - Террористическая организация запрещена на территории РФ] если б можно было прихватить с собой ванну… (Своим мыслям.) Тут с ума сойдешь не от того, что все позволено, а ничего сделать не можешь. Сделать-то нечего… (Снова в раздумье ходит по комнате.Наступает на книгу, лежащую на полу. Читает ее название.) Faust… Тебе, доктор, повезло. Тебе только к старости, а мне уже обрыдло быть. Тут молодящее варево с Кухни ведьмы бесполезно. Да и женщины для меня лишь секс-тренажеры с малой разницей в устройстве. (Поднимает книгу, возвращает ее на книжный стеллаж. Останавливается возле окна.) Светает. Кого-то новый день радует. А у меня на языке ни капли вкуса к жизни. (Мелькнувшей мысли.) Шагнуть в окно?! Испытаю хотя бы одно настоящее чувство – свободного полета, как птица… (Распахивает створки окна.) Видно, подкрышные этажи – неслучайная обитель поэта. (Запрыгивает на подоконник. Вслед раздается резкий телефонный звонок.) Кому я понадобился в такую рань? Ааа, совсем забыл. Моя маман сейчас в аэропорту. Опять летит в Эмираты с подругой по «горящей» путевке. Видно, объявили посадку. Осталось сказать сыночку в трубку – До скорого! Пустая интеллигентская формальность – ровным счетом ничего не значит. Тем более там, куда я лечу, счета другие… (Телефон неумолкаемо трезвонит.) …ладно, простимся для приличия. (Спрыгивает назад на пол, подходит к телефонному аппарату на столе, снимает трубку.) Да, Виктория Петровна. Это я, Евгений. (Изумленно.) Вы звоните из Склифосовского? (Переспрашивает.) Мою мать сбила машина?! Она в коме… Конечно, сейчас же еду! (Опускает трубку, смотрит в сторону окна. Затем быстро выходит.)
Больничная палата. Пострадавшая в аварии лежит под капельницей. Рядом стоят врач и санитар, негромко переговариваются. С другой стороны кровати стоит Евгений с накинутым на плечи белом халате. Понуро смотрит на обреченную мать. У той начинается агония, от резкого движения она раскрывается. Санитар протягивает руку, чтобы накрыть простыней ее непристойно оголившиеся ноги. Вдруг та хватает его руку и заваливает к себе на кровать, хрипло крича: «Хочу!.. Хочу!..» Санитар пытается вырваться из ее объятий. Врач, путаясь в резиновых трубках свалившейся капельницы, силится ему помочь. Евгений оторопело наблюдает за неуклюжей борьбой троицы на кровати.
Часть первая
Вызов
Комната в квартире после размена. Из старой мебели остался только стеллаж с книгами. Обстановка комнаты не богатая, но не лишена стиля. На диван-кровати валяется смятая подушка. Ближе к вечеру. Входят Евгения и губастый психиатр из отдела по проблемам изменения пола НИИ психиатрии. Она в черном элегантном брючном костюме. Он среднего роста в массивных роговых очках, из медхалата заметен круглый животик. Во время разговора периодически прыскает себе в рот дезодорант «Блиц-Фреш».
ПСИХИАТР. Евгения, нет слов! Повстречай я Вас на улице, ей богу (прыскает себе в рот дезодорант), не узнал бы. Вы стали настоящей красавицей. Прямо топ-модель! Вот что значит наши гормоны и южное солнце. Были в Сочи? (Соблазняющие притягивает ее к себе. Но Евгения резко и подчеркнуто отстраняется. Психиатр неловко убирает руки. Голосом, соблюдающим формальности службы.) Евгения, вижу, вы не ждали меня. И не рады встрече. Но таков заведен порядок в нашем НИИ психиатрии. Я обязан наблюдать за своими пациентами после смены пола. Ездить к ним на дом, чтобы убедиться, что они успешно адаптируются к новой жизни. Что с их психикой все нормально. Хотя та у Вас была изначально железной. Помните, свою хохмочку, когда подписали с нами договор? Я спросил, не страшно ложиться на операционный стол? А вы в ответ. Лишь бы хирург не был под мухой. И не продолбил мне влагалище поперек…
ЕВГЕНИЯ. Поверьте, доктор, с головкой (стукает себя пальцем по виску) у меня и тогда, и сейчас все в порядке.
ПСИХИАТР. Что и странно. Когда у молодого парня с головками было все в порядке, а он меняет пол. Ведь не было навязчивого страха коро. Мама не наряжала маленького Евгения в девчачьи платья. Не покупала ему кукол.
ЕВГЕНИЯ. Я просто захотел стать женщиной. Сейчас это понтово.
ПСИХИАТР. Конечно, конечно. Это понтовое желание половины всех наших мужчин. (Оглядывает предметы, висящие на стенах.) С церковью (Освежает рот дезодорантом «Блиц-Фреш») у атеиста Евгения не было проблем. Как с этим у Евгении?
ЕВГЕНИЯ. Также без проблем.
ПСИХИАТР. Значит, иммунитет выстоял. (Задерживается возле открытого окна. После ленивого раздумья.) Вот только зазвучит ли у поэтессы стих?
О, скольким отсосала ты.
Поменяй в нем местоимение ты на я, и он становиться, увы, вульгарной прозой.
ЕВГЕНИЯ. Поэт во мне умер еще до операции.
ПСИХИАТР. Ладно, с поэтом разобрались. А на счет желания шагнуть в окно, как?.. (Невольно выглядывает в окно.) Хотя отсюда – какой свободный полет птицы, скорее, кувыркание лягушки… Да, квартира удачно разменяна, второй этаж. Правильно, подкрышные этажи не про нас. (Поворачивается к Евгении.) Но помниться, Евгений видел в женщинах лишь секс-тренажеры с малыми различиями в устройстве.
ЕВГЕНИЯ… Был близорук, как все мужчины. (Раздраженно.) Знаете, доктор, пора заканчивать ваш обход. Вы выбрали неудачное время. Скоро ко мне придут гости.
ПСИХИАТР. Намек понял, первое рандеву. (Многозначительно приподнимает смятую подушку на диване.) И тот счастливчик, увы, не я… Но я, собственно, закончил на сегодня свой обход. Что ж, Евгения, желаю Вам удачной ночи. (Выходит из комнаты. Перед тем как закрыть за собой дверь.) И до скорого. (Удаляется.)
ЕВГЕНИЯ. Лучше б сказал – прощайте! Зануда. (Ходит по комнате.) Ну как объяснить нормальному человеку, даже психиатру. Почему я стал женщиной? (Останавливается, непроизвольно трет пальцами рук напряженные виски.) Надо быть со мной в то утро у окна. А потом – в больничной палате. В ту минуту, когда моя мать в предсмертной агонии завалила к себе в кровать санитара. Эта последняя схватка вожделения со смертью по-новому открыла мне природу женщины. Ее защиту против фаустовой скуки. О, черт, ты мелкий шарлатан! Ты лишь провел Фауста за нос по уже затоптанному пустому кругу. Когда б ты знал настоящее средство от обрыдлости жизни, то превратил бы немца в женщину. Как я себя. (Заводится.) Я стал сам себе чертом! Я сам бросил вызов небесам, если там кто-то есть. (В сторону вышедшего психиатра, который подслушивает за дверью.) И в тот миг, когда я в позе Камасутры крикну: Не хочу!.. Я проиграла. (Психиатр за дверью.)
ПСИХИАТР. Нагло. Но с Небес (поспешно прыскает в рот струю дезодоранта) согласно кивнули.
Первое свидание
Мысли Евгении спускаются на землю. Придирчиво оглядывает комнату.
ЕВГЕНИЯ. Надо убрать в комнате с глаз все лишние. (По ходу уборки насмешливо напевает.) Ты девушкой к нему войдешь, но девушкой не выйдешь. (Задерживается возле зеркала трюмо. Отражению.) Да, только мы с тобой острее всех понимаем. Почему слово секс берет начало от латинского глагола secare… отрезать, отделить, вызвать боль. Но не будем о грустном. Сегодня у нас с тобой особый день. Прощание с невинностью… (Склоняется ближе к поверхности зеркала.) В глазах зеленые бесенята… кожа эластичная с легким загаром. Я действительно неотразима! Но какой мне взять тон с мужчинами – сексуальной интеллектуалки или сумасбродной римлянки? (Смотрит на стильные часы, висящие на стене.) Ой, времени до моего первого свидания осталось совсем мало. (Снова придирчиво оглядывает комнату.) Все готово к встрече. (Замечает смятую подушку на диване.) Нет, подушку надо убрать. Такой натюрморт слишком откровенный. (Подходит, поднимает подушку. Видит под ней старую общую тетрадь..) Забыла спрятать мамин дневник. (Невольно задерживается.) А о чем ты, мамочка, терзалась в первую ночь с мужчиной? (Берет тетрадь, садиться на диван. Находит в тетради нужную страницу, читает. Картина из дневника оживает перед ней.)
Ночью. Тускло освещенный лестничный пролет дома. По ступенькам поднимается Алла. Сильно взволнованна. Вслед за ней идет Ленчик.
АЛЛА. В тот день я решила, хватит изводить свою киску руками. Пора дать ей волю, настоящую жизнь. А до этого я подслушала сплетни сокурсниц о факультетском половом гиганте Ленчике. Девки проверили, работает, как «динамо-машина». Целкой не оставит… Ленчик всегда ходил в мягких обтягивающих брюках, демонстрируя всем свое великолепное хозяйство. И вот он поднимается следом за мной. Дышит ровно, по-деловому, со знанием дела. (Спотыкается.) Лифт в доме, как назло, сломался. Половина лампочек в пролетах, как всегда, не горят – темень. А подниматься и без того почему-то жутко?! Будто я преступница… Мы прошли по лестнице уже половину этажей. А меня продолжает колотить. Поднялись еще выше… И тут меня осенило. Это не девять этажей в моем доме, а девять кругов ада. Они иногда перевертываются, чтобы попасть в свой круг. Просто идешь в обратном направлении не вниз, а вверх… Принимаю их порядок и иду наперекор жути. Наконец, мы у двери в квартиру. Я ощупью вставляю ключ в скважину замка квартиры. И открываю дверь – в свой круг ада… (Алла и Ленчик исчезают. Из темноты.) Утром я, конечно, уточнила – это был второй круг.
Лестничный пролет исчезает.
ЕВГЕНИЯ (отрывается от тетради.) Нет, мамочка, я не куплюсь на дантовы круги ада, мультик двусмешника. В преисподнюю и эдем, если они есть, не спускаются и не карабкаются. Они всегда рядом с нами, под женскими трусиками. Хорошая штучка от пустоты и земной скуки… Однако, странно. И мне почему-то жутковато от предстоящей первой ночи с мужчиной? (Звонок в квартиру.) Поздно заниматься психокопанием. Моя новая судьба стучит, а точнее звонит в дверь! (Кидает тетрадь в тумбочку. Идет открывать дверь. Затем в комнату вместе с ней входят трое мужчин. Она заметно нервничает, теребит пальцы рук.) Никто не опоздал, похвально! Проходите, знакомьтесь. Но лишь потеряем время. Здесь из вас останется один. (Те непроизвольно оценивают взглядами друг друга. Евгения садиться в кресло.) Сейчас вы все встаньте – напротив, к стене на свет. Конкурс на право первой ночи начинается. Полагаю, что вам понятно какая ответственность сейчас ложиться на вас? Если моим первым мужчиной станет брюнет, то после я невольно буду западать на брюнетов. Если блондин… Короче, так устроена женщина.
БРЮНЕТ (тихо претендентам). Господа, а подушка на диване нас уже ждет.
ЕВГЕНИЯ. Я не сомневаюсь. Вы все мастера по игре на женских эрогенных зонах? (Брюнет выскакивает вперед.)
БРЮНЕТ. О, тут мне нет равных! Завожу с пол-оборота. Не успеем добраться до подушки. (Кивает на ту на диване.)
ЕВГЕНИЯ (в сторону). Черт! я все-таки забыла ее убрать. (К претендентам.) Но я говорю о тех зонах, что не нащупаешь ни рукой, ни языком? Самым тонким и нежным у нас, женщин.
