Эффект бумеранга

Доброжелательная хозяйка встретила гостью. Познакомила с обстановкой. Показала особенности пользования бытовыми приборами и оборудованием. Француженка обратила внимание, что постоялица приехала в машине с немецкими номерами и начала рассказывать об особенностях района. Но скоро выяснила, что прибывшая хорошо ориентируется в Париже. Ограничилась советом, где можно «хорошо и недорого поесть» и удалилась.

Тася поужинала и крепко заснула.

***

Утро встретило солнцем и теплом. Париж просыпался. После выходных открывались лавки, к ближайшему отелю подъезжали такси.

Район Берси, с его небольшими улочками, многочисленными кафе, аккуратно расставленными столиками на улице, с букетами свежих цветов, был оригинален и неповторим сочетанием провинциальной простоты и европейского шика.

После завтрака Эрика отправилась на прогулку. Остановилась у витрины магазина с нижним женским бельём и долго вглядывалась в одежду на манекенах. Красиво! Искушение было слишком велико! Она вошла внутрь. То, что предстало её вниманию, поразило воображение: кружева, крючочки, атлас всех цветов, бюстгальтера различных фасонов, ажурные трусики, пояса, с зажимами для чулок – непостижимая роскошь для советского человека!

Тася отыскала подходящий по размеру комплект и примерила его. Убедившись, что бельё пришлось впору, переоделась в своё, московское. В это время услужливая продавец, присмотрев ещё пару вещей для потенциальной клиентки, заглянула в примерочную и увидела на девушке необычное белье. Продавец удивилась и спросила:

– Мадемуазель, что это на вас? Лифчик, как жилет, застёгивается на пуговицы?

В новеньком белье, купленном перед отъездом в «Берёзке»8, Тася чувствовала себя нелепо.

– Это всё моя затянувшаяся командировка в Варшаву! – мило улыбнулась клиентка. Купила три комплекта самого дорогого белья и покинула магазин.

До выхода на работу оставалось ещё несколько дней. Тася придирчиво изучила каждую вещь в гардеробе. Избавилась от всего, что хоть в малейшей степени могло показаться странным или не отвечающим духу времени здесь, во Франции.

Лаборатория в Венсенском лесу

Эрика позвонила в лабораторию. Трубку взяла ассистент доктора Хорна – фрау Дитрих. Они условились о встрече.

К назначенному часу Эрика Стюард подъехала к автозаправке на Бульваре Периферик.

Из синего Ситроена вышла пожилая элегантная дама. Она опиралась на трость, но делала это с такой степенью изящества, что невозможно было понять истинную принадлежность предмета: аксессуар ли это, или вспомогательная вещь для передвижения.

– Фрау Дитрих, ассистент профессора Хорна, директора лаборатории, – представилась дама.

– Очень приятно! Эрика Стюарт.

– Мне тоже приятно, – дама рассматривала «Эрику», – я вас, однако, представляла совсем другой: ниже ростом и более хрупкой конструкции.

– Надеюсь, фрау Дитрих, что моя внешность не будет причиной Вашего разочарования, – ответила Эрика.

– Причиной моего разочарования может быть только Ваша плохая работа, если таковая будет иметь место. Не будем терять времени. Поезжайте следом за мной, мадемуазель.

Добраться до конечной точки маршрута не составило особого труда. Ситроен, покрутившись среди безлюдных дорог Венсенского леса, подъехал к шлагбауму. Охранник их впустил. По вымощенным дорожкам сада вольготно бегали две немецкие овчарки.

Коттедж, упрятанный в зелени раскидистых буков, находился в центре большой поляны, с клумбами рододендронов и роз.

Гостиная поразила ослепительной белизной. Стены, потолки, блестящий каменный пол, мебель сияли безукоризненной чистотой. Они вошли в гардероб, в котором рядами были выстроены пронумерованные шкафы.

Ассистент Хорна устроилась за столом и жестом указала Эрике стул, напротив себя, и начала беседу:

– Мадемуазель, расскажите о себе. Подробно, не упуская даты. Сделайте, пожалуйста, акцент на Ваших достижениях в профессиональной деятельности.

Тася вспомнила науку Фролова, рассказала биографию и поведала детали ключевых познаний в биохимии.

– Имеете ли Вы подруг, друзей? Мужчину, с которым состоите в интимной близости? – продолжала задавать вопросы дама.

– Не имею, – ответила Эрика.

– Вы такая миловидная девушка! Неужели мужчины обходят Вас стороной? – спросила ассистент и взглянула на пышный бюст новой работницы.

– Боюсь, это долго объяснять. Вам, наверное, это будет не интересно, – ответила Тася.

– Я никуда не тороплюсь, – возразила собеседница.

– Возможно, это не модно, мадам, но я придерживаюсь принципов пуританской морали, которая не позволяет вступать в половые отношения до брака. Я бедна. Круглая сирота. Для состоятельного человека не могу составить хорошей партии. Девушки из высшего общества, которые бы могли стать подругами, меня сторонятся, – поделилась сокровенным новая сотрудница.

– Чем не угодили вам бедные, но порядочные люди? заинтересовалась фрау Дитрих.

– Тем, что они бедны, мадам, – мягко прекратила дискуссию Эрика.

Дама продолжала изучать документы. Задала ещё пару вопросов, касающихся навыков по специальности, сняла очки, положила их на стол и произнесла:

– Ваш шкаф под номером 21. Раздевайтесь!

– Что? Зачем? – растерялась Тася.

В глазах девушки промелькнул ужас, и женщина поняла, что испугала её. Она тут же сменила тон. Придала голосу мягкость и принялась объяснять, что в их учреждении существует дресс–код, запрещающий работать в личной одежде и обуви. Все вещи работников подлежат тщательному досмотру. По правилам, установленным профессором Хорном, не допустимо, чтобы люди находились здесь в заколках, шпильках, украшениях. Сотрудницам запрещается иметь длинные волосы, носить высокие причёски, парики и шиньоны.

– Не волнуйтесь, мадемуазель! Я осмотрю вещи и не причиню Вам ни малейшего вреда, – мягко попросила фрау Дитрих, – Вы пришли работать в закрытую частную компанию. Будете иметь дело с новейшими разработками в области биохимии. Миллиграмма любого из препаратов, достаточно, чтобы принести вред или пользу живому существу. Состав ингредиентов, смесей, растворов, кислот, щелочей имеют высокую степень секретности. На изобретения уходят годы. Всё, что применяется и производится здесь, легко вынести в чём угодно: карманах, прическе, обуви. Поймите, дорогая, что столь серьёзные меры предосторожности – это не только обеспечение конфиденциальности исследований, но и забота о вашей безопасности.

Тасе ничего не оставалось, как снять с себя блузку и юбку. Мысленно, она поблагодарила небеса, что так удачно зашла в магазин, где вместе с нижним бельём приобрела спасительную возможность уйти от неминуемого провала.

После досмотра и переодевания в синий комбинезон, фрау Дитрих попросила Эрику встать на весы и измерить её рост.

– Могу я узнать, для чего нужны мои антропологические параметры? – спросила девушка.

– Чтобы сшить одежду индивидуально для вас. Мы предоставляем сотрудникам форму, строго по фигуре. Вы будете проводить много времени в этой одежде. Важно, чтобы вам было комфортно и ничто не отвлекало от работы.

Казалось, что диалог завершён. Но тут Тася вновь услышала необычный вопрос:

– Мадемуазель, какое меню Вы предпочитаете на обед по понедельникам? Мясное, рыбное или вегетарианское?

– Не понимаю, мадам, какое отношение к профессиональной деятельности имеют мои предпочтения в пище? – удивилась Тася.

– Видите ли, уважаемая коллега! Наш офис, как Вы могли заметить, имеет уединённое расположение. Кафе и рестораны по близости отсутствуют. Не можем же мы допустить, чтобы наши сотрудники голодали! – сладко пропела фрау.

Всё, что сказала помощница доктора Хорна, звучало благородно. Но выражение лица, положение рук и тела фрау Дитрих говорили об обратном. Скрытом лукавстве. Глаза её «бегали», веки моргали чаще обычного. Улыбка касалась исключительно губ и не вызывала лучистых морщинок вокруг глаз. Указательный палец подпирал щёку. Узкие губы были сжаты до такой степени, что от напряжения они побелели и превратились в узкую полоску.

«Она лжёт!» –думала Тася.

Неискушенный человек не в состоянии держать под контролем рефлексы, когда сосредоточен на том, что говорит, или на том, что не должен сказать. Язык тела катализатор того, что проповедует язык.

Фрау Дитрих стала называть Эрику «коллегой», подчёркнуто демонстрировала равноправное положение.

– Мадам, не стоит беспокоиться, я могла бы готовить бутерброды и приносить их с собой, – заявила новая работница.

– Уважаемая коллега! – напористо продолжала фрау Дитрих, – всё, что Вы принесёте с собой, должно будет проходить специальную проверку. Это суетно, долго и малоэффективно! Можете не волноваться за качество еды! Обеды у нас превосходные! Пищу мы предлагаем бесплатно, в рамках социального пакета!

«Бесплатно – значит бес платит», – возникла новая ассоциация. Беспокойство усилилось, но Эрика больше не проронила ни слова.

Молчание было расценено, как согласие. Фрау Дитрих поднялась и, опершись на трость, пригласила последовать за ней. Они миновали рекреацию и прошли в отдельный кабинет, предназначавшийся для Эрики.

В большой, хорошо освещённой комнате были установлены клетки с грызунами разных пород, возраста, величины и окраса. В центре помещения находился высокий стол для препарирования. Фрау, поймав восхищённый взгляд Эрики, вручила ей альбомы с инструкциями, должностные обязанности и другие документы, с которыми надлежало ознакомиться и подписать.

По плану работ, утверждённому профессором Хорном, Эрике вменялась подготовка ингредиентов, смесей и составов для проведения исследований с подопытными животными. Результаты изменений в поведении грызунов нужно было регистрировать в специальной тетради.

Фрау Дитрих убедилась, что новая сотрудница всё правильно поняла, и удалилась.

В кабинете было всё, о чём мог мечтать биохимик: ламинарный бокс, моечно-дезинфекционная машина, микроскоп, холодильник, спектрометр, посуда для химических опытов. Оборудование предназначалась для визуальной диагностики, гематологии, биохимии.

***

Наступило время обеда. Принесли еду: крепкий бульон, с вареным яйцом и зеленью, стейк из мраморной говядины с салатом и апельсиновый сок. Пища источала вкуснейший аромат. Хотелось есть. Боролись два чувства: съесть или остаться голодной. Тася вздохнула, перевела взгляд на приборы, пробирки, аппараты…и тут к ней пришла идея! Она взяла пипетку, втянула в неё суп и впрыснула его на приборное стекло спектрографа. Припала к оптической камере: капля заиграла всеми цветами радуги!

«Да ведь это не суп, а раствор тяжёлых металлов!» – ужаснулась Тася и аппетит у неё пропал. Ещё более ярко и контрастно в спектре излучения светились частицы мяса. Салат и сок на стекле спектрографа выглядели нейтральными, и были, возможно, безвредны. Но рисковать нельзя!

«Куда выбросить котлету и гарнир? В ведро, или в окно? – думала Тася. Она выплеснула бульон в раковину и тщательно вымыла её, – Вероятнее всего, что мусор проверяется здесь, как и всё остальное!.. На улицу? На идеальных грядках брошенный продукт скоро будет обнаружен садовником. Скормить подопытным животным в клетках? Но букет ионов металлов, содержащихся в пище, может испортить чистоту эксперимента! Или хуже того, они погибнут! Вскрытие покажет, что крысы съели не то, что им полагалось… Что делать?»

В это время, порыв ветра открыл балконную дверь. Мимо пробегали овчарки. Тася начала их приманивать. Псы остановились, огляделись по сторонам и, один за другим, в несколько прыжков, оказались рядом и, в один приём проглотили обед. Листочки салата Тася тщательно промыла и скормила кроликам.

Цели агента Фокса

С 50-х годов XIX века Вьетнам был французской колонией. В начале 1942 года Япония изгнала французов и установила здесь свой контроль. По окончании Второй мировой войны вьетнамцы вышвырнули поверженных японцев и провозгласили независимую Демократическую Республику Вьетнам (ДРВ).

Но Франция отказалась признать суверенитет ДРВ. При помощи США, французы отвоевали часть территории бывшего протектората и создали новое государство – Южный Вьетнам.

Началось партизанское движение за независимость и целостность Вьетнама, которое продолжалось много лет. В июле 1954 года были заключены Женевские соглашения, которые разделили Вьетнам по 17-й параллели на две части: Южный, в котором хозяйничали французы, при поддержке США, и Северный, которому оказывали военную помощь Китай и СССР.

Кровопролитие во Вьетнаме усилилось.

К 1964 году США полностью заместили Францию на юге Вьетнама. Используя стремление местного населения к объединению, в качестве инструмента борьбы с «угрозой коммунизма» они стали испытывать во Вьетнаме новые виды оружия, взрывали напалмовые бомбы9, рассеивали дефолианты, гербициды.

От полномасштабного военного вмешательства на эту территорию, США удерживала надежда втянуть НАТО в войну и снять с себя часть расходов.

***

Перед командировкой в Париж, с Фоксом беседовал куратор Фролов. Он передавал последние наставления. Высказывал рекомендации и пожелания.

– В случае, если американцы смогут убедить НАТО втянуться в войну во Вьетнаме, для Советского Союза это будет означать открытое военное противостояние не только с США, но и с 15 странами Европы – участниками НАТО. Этого допустить никак нельзя.

Для нашей страны любые сведения из НАТО являются ценнейшим материалом. Мы даём отчёт в том, что ты, находясь в Альянсе в единственном числе, ограничен в манёврах. Тебе предстоит подготовить к вербовке субъект, представляющий интерес для блокирования НАТО в Индокитае.

– Так точно! – отрапортовал Фокс, – Позвольте обратиться!

– Слушаю тебя! – ответил Фролов.

– Сергей Иванович! После рокировки агента Ренарды в образ Эрики Стюард у меня нет конкретики по порядку нашего с ней дальнейшего взаимодействия. Хотелось бы внести ясность в этот вопрос.

– Агент Ренарда в Вашем непосредственном подчинении. Установки, в части заключения брачного союза Натана Бернарда и Эрики Стюард никто не отменял, как и требований к Вашему знакомству. Будущая жена Натана Бернарда должна быть представлена ему авторитетным третьим лицом.

– Вопросы есть?.. Вопросов нет. В добрый путь!

– Слушаюсь!

Полковник Мэл Андерсен

Вечерний Париж встретил Натана Бернарда холодным ливнем и ветром. Утро следующего дня, напротив, порадовало теплом и солнцем.

Ароматный кофе с хрустящей булочкой и видом на Сену с балкона отеля «Shangri-La-Paris» дополнили состояние бодрости духа и хорошего настроения сотруднику делегации США в НАТО Натану Бернарду. После завтрака он направился на службу пешком.

Столица Франции утопала в весенней зелени. Цвели яблони, миндаль, каштаны, сакура. Тюльпаны, нарциссы, ландыши украшали улицы и скверы. Казалось, что на газонах развернули разноцветные благоухающие ковры.

Штаб-квартира НАТО располагалась в центральной части второго павильона дворца Шайо, окна которого выходили прямо на Эйфелеву башню.

Состав делегации США был представлен послом и парой сотен сотрудников, распределенных по пяти департаментам. Натан Бернард был назначен во вновь созданный отдел научных и технологических исследований департамента стратегического планирования. Его должность включала контроль и вовлечение учёных в поддержание обороны и безопасности Альянса.

Ранее, эти обязанности были в прямом ведении у директора департамента локальных и региональных конфликтов, работника со стажем, кадрового военного, стоящего у истоков Альянса –полковника Мэла Андерсена.

К Натану Бернарду перешло более пятисот файлов. Несколько десятков несли гриф «финансирование открыто». Приблизительно такое же число имело классификацию «в стадии тестирования». Остальные дела находились в состоянии изучения и рассмотрения. Информации много. Вникнуть во всё сразу невозможно – требовалось время.

Мэл Андерсен, как и все военные, свято почитал табель о рангах и субординацию. Натан Бернард был штатским человеком и, по этой причине, уважения у полковника не вызывал. Авторитет в Натана Бернарда был бы равен нулю, если бы Мэл Андерсен не знал, что передаёт дела заслуженному американскому гражданину, награждённому Медалью Почёта – именно так был представлен новый сотрудник.

Андерсен неохотно делился профессиональными сведениями. За рамки формального протокола не выходил. Отвечал на вопросы сухо и односложно. С ходу дал понять, что Натан Бернард не дорос до своей должности.

Аккуратно сформированные папки, файлы были разложенные по полочкам и показывали, что Мэл Андерсен – педант, для которого любая оплошность и, тем более, ошибка равносильна катастрофе.

Полковник ревниво наблюдал, как Натан Бернард забирал его документы и уносил их в свой кабинет. По мере того, как пустели полки, и документы перекочевывали в соседний офис, у Мэла Андерсена всё больше портилось настроение, тускнели глаза. Он и без того, с опаской относился к «новеньким» и видел в них конкурентов. Полковник боялся, что его «гигантский опыт», «необыкновенное трудолюбие» и пунктуальность капитулируют перед напором современных знаний, свежей крови и молодой энергии.

Встреча на берегу Ла–Манш

Для большинства мужчин «рыбалка» – волшебное слово, не в понимании способа выживания, а в качестве развлечения, хобби.

Виктор с детства не был приучен к рыбалке. Но когда познакомился с Тасей и стал бывать у неё в деревне, где все, от мала до велика, занимались рыбной ловлей, пристрастился к этому занятию. Таська – та ещё рыбачка. Всегда возвращалась с уловом10.

На этапе специальной подготовки к службе во внешней разведке, курсантов обучали искусству рыбной ловли – как инструменту взаимодействия с людьми и одному из способов налаживания отношений.

Во время пребывания на Кубе Виктор узнал на рыбалке о планах американской спецоперации в «Заливе свиней»11. С тех пор, он включал этот способ свободного времени провождения в распорядок жизни и неукоснительно ему следовал.

***

Во Франции в выходные дни организация работы мест общественного питания доходит до абсурда. В маленьких городах, где останавливаются редкие туристы, утолить голод, если ещё не наступило или уже прошло время приёма пищи весьма проблематично.

Бретань. Устье реки Ранс. Пристань Сен-Мало. Воскресная рыбалка в проливе Ла-Манш подошла к концу. Утро сменилось полуденным зноем. Темнокожий капитан в камбузе готовил обед. Виктор уложил рыболовные снасти и, сидя на пирсе, чистил рыбу. Улов получился богатый: прибрежный морской окунь, треска, барбус, хек бились в садке.

На соседнюю стоянку подошла яхта. На корме стоял молодой мужчина и с интересом наблюдал за Виктором. Матрос закрепил швартовые, отрегулировал нужное расстояние между судном и причалом. Как только была проверена надёжность крепления и объявлена команда: «Готово!», незнакомец спустился на пирс и подошёл к Виктору.

– Бонжур, мсье! Поздравляю с отличным уловом!.. А у меня сегодня, на удивление, плохо клевало! – добродушно начал разговор незнакомец.

– Не пропадать же воскресенью без рыбы! Сделайте одолжение, заберите, хотя бы часть! За бортом, в садке! – предложил Натан.

– Спасибо! Давайте знакомиться! Я – Николас Рюэфф. Ваше предложение мне, как нельзя, по душе!

– Очень приятно! Моё имя – Натан Бернард!

– Где орудия труда, буду помогать тебе! – по-свойски произнёс Николас. Увидел набор ножей и принялся чистить рыбу.

– Ты что рыбак? – с удивился Натан, когда увидел, как новый знакомый мастерски расправился с морским окунем.

– Я трейдер Лондонской биржи, – рассмеялся Николас, но в прошлой жизни, наверняка, был рыбаком.

– Почему?

– Больше всего на свете люблю море и рыбалку! – с воодушевлением сообщил он, – Откровенность за откровенность! Кто ты, по – профессии, и чем занимаешься?

– Юрист. Работаю в штаб – квартире НАТО, в составе делегации США и тоже люблю море!

– Ты не похож на американца, – сделал вывод Николас.

– Я англичанин, – согласился Натан.

На палубе парусника появились дети, из каюты вышла дама, в красной широкополой шляпе.

– Николя, помоги нам, пожалуйста, выбраться отсюда! – капризно воскликнула она.

Николас, ополоснув руки в ведре с чистой водой, поспешил на помощь. Женщина с детьми сошли на берег и Николас представил их Натану:

– Моя супруга Кларис, дочь Амели и сын Вивьен.

Выглянул капитан из камбуза и сообщил, что обед готов.

– Прошу разделить со мной трапезу! – пригласил Натан Бернард новых знакомых к себе на яхту.

***

– Вкуснятина! Потрясающий суп! – похвалила еду Кларис, – Николя любит ловить рыбу, но суп из неё не ест. Но это блюдо, я вижу, ему нравится! Не правда ли, Николя?

– Ваш капитан, видимо, знает особый секрет его приготовления? – не без интереса спросил Николас и посетовал, что ему никак не удаётся найти человека, который бы мог удовлетворить потребности семьи во вкусной и здоровой пище.

– Хороший повар – вечная проблема, даже для Европы. Мне, зачастую, приходиться самому обучать прислугу готовить любимую еду, это касается, в первую очередь, рыбного супа! – загадочно улыбнулся Натан.

– О, месье Бернард! Вы должны поделиться с нами рецептом! – кокетничала Кларис.

Особый вкус создавала стопка водки, которую в Сибири добавляли в котелок с ухой. Но открыть до конца этот «секрет» Виктор не мог и ответил:

– Мадам! Всё, как нельзя, просто: пятьдесят миллиграмм шнапса на 3 литра супа!

– Шнапса?.. В смысле алкоголя? – чопорно переспросила женщина, уплетая уху, за обе щёки.

– Шнапса, в смысле сорокаградусного дистиллята, без добавок фруктовых оттенков вкуса, – уточнил Натан.

– Этот напиток проще назвать водкой! – резюмировал Николас.

– Алкоголь? В супе? Это же вредно! – жеманно закатила глаза Кларис. Отодвинула опустошённую тарелку и принялась пить сок через пластиковую трубочку.

– Вредно раскрывать секреты! – рассмеялся Бернард.

Никогда не женитесь, сэр!

После обеда Николас переправил жену и детей на свою яхту, развалился на диване и, попыхивая сигарой, философски изрёк:

– Никогда не женитесь, Натан!

– Это я слышу от тебя, отца почтенного семейства? – удивился собеседник.

– Столько женщин вокруг!.. Мой друг, я сделал для себя важное открытие: с каждым днём красавиц становится всё больше и больше! А я должен сидеть возле одной – единственной юбки! – объяснил Николас.

– Не понимаю, вас, французов! Для англичан семья свята и незыблема! Иначе, зачем жениться? – недоумевал Натан Бернард.

– Мой папа – математик. Его прагматичный ум, десять лет назад, просчитав вероятность качества сделки под названием «брачный союз» заключил, что Кларис будет для меня удачной партией, – поделился Николас, – у неё богатые родители, хорошая родословная. Отец надеялся, что женитьба убережёт меня от случайных связей.

– Что же ты? Сдался без боя? – поинтересовался Натан.

– Кларис была симпатичной девушкой, из хорошей семьи. Она славно играла на фортепьяно, с отличием окончила колледж, пробовала писать статьи в какой-то местной газетёнке и, со слов отца, даже отказала трём кандидатам до встречи со мной… Я увидел её, влюбился, женился, и даже пять лет ни разу не изменял! – с гордостью сообщил собеседник.

– Что же теперь?

– Прошло 10 лет. Кларис родила двух детей, растолстела и стала похожа на гусыню, с «задорной мальчишеской стрижкой» … Но больше всего меня раздражает в ней чопорность, желание соответствовать строгому английскому этикету. В то время, как в ней самой, течёт ирландская кровь! Она хочет и меня загнать в рамки! Ей, почему-то, кажется, что если она сможет вылепить из меня чистокровного англичанина, изничтожив французские корни, то мир станет лучше. Этим она и занимается все годы супружества… – рассказал Николас.

Установилась пауза, в течение которой Николас сделал вывод, что беседа зациклилась на его персоне и переменил тему разговора:

– А ты почему, до сих пор. холост?

– Глядя на твои муки, Николя, мне долго не захочется жениться! – отшутился Натан, делая упор на слове «Николя», с той же интонацией, с которой произносила его Кларис.

Но Николас Рюэфф уже подцепил идею устройства «семейной жизни» новоиспечённого друга. Сбить с этой генеральной линии, его было невозможно.

– Ты, что, думаешь, я должен спокойно наблюдать, как тебе спокойно живётся одному, без жены, детей в то время, как я, который год, маюсь со всем этим? – начал развивать свежую для себя тему Николас, – Нет, дорогой друг, придётся познакомить тебя с какой – нибудь очаровательной особой! Иначе, как мы с тобой дальше будем общаться?

– Не вижу проблем, – отозвался Натан.

Николаса понесло. Он немедленно сопоставил сведения о новом друге со своими, и вслух стал оценивать перспективы их дальнейших взаимоотношений, ни капли, не переживая за внешнюю сторону своих рассуждений: