скачать книгу бесплатно
Сама Мария предпочитала простоту и удобство, а потому стригла волосы коротко.
Клаузих, усмехаясь, отбивался.
В зал вошли Бейтс и Абрахамс. Клаузих встал, подошел с аппаратуре, установленной в противоположной стороне от кресла Бейтса и завозился там, что-то подключая и регулируя. Затем, держа в руке пульт дистанционного управления, сел на место.
Бейтс уселся в кресло во главе стола, Абрахамс – в кресло по правую руку. Мария Оверман и Ульрих Клаузих оказались напротив него.
– С чем мы имеем дело, продемонстрируйте нам, – сказал Гилмори Бейтс Клаузиху.
Ульрих направил пульт в сторону дальней стены, надавил одну кнопку, потом другую. Возникло объемное изображение головы.
– Когда сделана эта съемка? – спросил Абрахамс.
– Минут двадцать назад. Когда наш гость появился снова. Мы успели поставить съемочную аппаратуру.
Мария, приоткрыв рот, смотрела на голову. Вот та повернулась вокруг оси, и, словно бы именно Марии, что-то сказала, беззвучно шевеля губами.
– Ну, Гил, ты обещал объяснить нам, что это такое. Давай, мы ждем!
Гилмори Бейтс помолчал. Он обдумывал, как им объяснить и что именно сказать. А о чем лучше умолчать – он не собирался говорить всего. Скорее всего, здесь все замешано на далеком прошлом, о котором даже Джанни Абрахамс ничего не знал.
Но что-то объяснить им нужно. Даже необходимо…
И Гилмори принял решение.
– Тут какая-то странная цепочка совпадений. Вот ты, Джанни, сказал там, у вакуумной камеры, что я как-будто чего-то такого ждал.
А знаешь, наверное, ты прав – именно чего-то ждал. Сам не зная чего.
Дело вот в чем.
С недавних пор меня стали мучить ночные кошмары. Ну, страшные сновидения – вы ведь если не сами видели такие сны, то слышали каждый от кого-нибудь что-то подобное, не так ли?
Сидящие переглянулись и закивали – в смысле, конечно, что это такое – все знают.
– Когда вчера я был с племянником на ярмарке – я летал к брату в Джорджию… – Все вновь закивали, потому что знали о брате своего патрона, знали об отношениях между братьями и о том, что единственный наследник – именно племянник Бейтса, о котором он говорил. – Так вот, там, на ярмарке, я каким-то образом оказался в палатке у предсказательницы-цыганки…
Я никогда не верил всем этим колдунам и предсказателям. А тут вдруг сижу перед цыганкой с ее хрустальным шаром, и она мне говорит что-то вроде того, что мне грозит страшная беда, что меня спасет кто-то… – он пошевелил пальцами в воздухе.
– Они всегда так говорят, – встрял Клаузих. – Гил, вы что же, фильмов ужасов никогда не видели? Цыганки предсказывают, проклинают, ну, и все такое, но это же все выдумки!
Гилмори кивнул:
– Я же говорю – сам не знаю, как оказался с ней в палатке. А дальше она сказала, что спасет меня неживой и живой.
И когда я увидел эту голову…
– Гил, – перебил его Джанни Абрахамс, – но какое отношение может иметь это явление к предсказанию? Хотя она как-будто пытается что-то сказать…
– Правильно, Джанни, вот и давайте выясним, что это за голова, что она говорит, и вообще – она мертвая или живая? Наконец, почему это в нашей вакуумной камере появляется ни с того ни с сего какая-то штука… Клаузих, вам ведь это интересно?
– Гил, я и хотел предложить именно это! Все происходящее касается в первую очередь меня! Не знаю, кто и от чего вас должен спасти, на мой взгляд – разве что спасти от глупости, не обижайтесь, Гил!
– Все в порядке, продолжайте, Ульрих.
– Так вот, это в моей вакуумной камере произошла эта чертовщина, потому что это мой цех производства процессоров, и производство это – тоже на мне. И значит – именно я заинтересован узнать, что это за голова, кому она принадлежит, и почему появилась в Изумрудной долине, а не где-нибудь в цехе заводов БМВ.
– Вот! Не знаю, к чему Ульрих приплел заводы БМВ, но он четко обозначил все, что нам предстоит сделать.
Во-первых, что это за голова? Во-вторых, что она пытается нам сказать? И в третьих, кому она принадлежит? Вообще, есть ли в реальности человек, чьей может быть эта голова? Или – был ли такой человек?
– Лучше, если бы это все-таки оказался живой человек, – мрачно произнес Абрахамс. – Ну, и как все это можно узнать?
– Можно, и довольно легко, – вступила в разговор Оверман. – Правда, и времени это потребует, и денег, да и людей нужных немало придется задействовать.
– Давайте рассуждать, – продолжила Мария, раскурив сигарету. – Ну, о том, чтобы узнать, ЧТО ЭТО за голова, должен позаботиться Ульрих. Это – инженерная и научная загадка, а так как все произошло в его цехе-лаборатории, где у него есть и необходимые приборы, и необходимые люди, пусть Клаузих занимается исследованием этой стороны загадки. Ты как, Ульрих, считаешь, я права?
Клаузих кивнул.
– Конечно. Я займусь этим.
– А вот исследовать природу головы с антропологической точки зрения должен соответствующий специалист.
Джанни наклонился над столом и прищурился:
– Мы что, допустим к этому кого-то со стороны?
Мария в ответ улыбнулась ехидной улыбкой:
– А вы, Джанни, способны, исследовав голову, определить, кому хотя бы ПРИМЕРНО может принадлежать голова – кавказцу, норвежцу или англичанину? Может быть, вы умеете читать по губам? Единственное, что определите, так это то, что по внешнему виду голова не может являться частью азиата, ну, и представителя вашей собственной расы, естественно, тоже.
Господа! – Мария аккуратно стряхнула пепел сигареты в пепельницу. – Во-первых, нам не обойтись без ученого-антрополога. После него будут просто необходимы специалисты-сурдопереводчики, причем множество – вряд ли антрополог определит национальность нашего гостя, он определит группу, к которой принадлежит по своему строению голова. Ну, германская, тюркская, славянская, да мало ли…
Сурдопереводчик определит язык объекта, возможно – поймет, что пытается нам сказать это существо..
И лишь после этого мы получим возможность попытаться определить, кто это, и, может быть, нам удастся найти человека, которому принадлежит эта голова. Если только он существует среди живых.
Она загасила сигарету, и продолжила:
– Поверьте, я, может быть, что-то упустила, но без того, что сказала, нам не обойтись.
И еще нам нужен человек, который будет заниматься этой проблемой. Компетентный, умеющий молчать.
Абрахамс оживился.
– Я могу это взять на себя на первых порах. А когда необходимо будет заниматься поисками конкретного человека, живого или мертвого, передам все в другие руки.
Гил Бейтс, который молчал все это время, о чем-то думая, пристукнул ладонью по столешнице и сказал:
– Вот на этом давайте и закончим, Оверман. Вы все толково распланировали. Как, и всегда, впрочем.
Джанни, займись этим немедленно, пусть Мария тебе поможет разыскать всех необходимых специалистов.
Мария Оверман кивнула и встала, отодвигая кресло.
– Ульрих, вы будете снабжать необходимым научным материалом тех, кто будет заниматься этим делом – нужны будут фотографии, множество видеопленок для сурдопереводчиков – все это на вас.
– Все сделаем, – ответил, вставая, Ульрих Клаузих.
Глава 5-я
Сейдзе Сото провел еще одну неприятную ночь, но все кончается когда-нибудь, все остается в прошлом…
Но все ли?
Ведь именно то, что, как много лет считал он, должно было остаться в далеком прошлом, покрыться пеплом десятилетий, кажется, вернулось сейчас к Сейдзе Сото, сомнений у него в этом не было.
И оно, как теперь становилось ясно, не вернется назад само по себе, это Сото уже понял.
Он принялся набирать номер мобильного телефона находящегося в Джакарте Накаямы, но, переговорив с ним, ничего нового не узнал.
Каладжи Неру находился на Того-Паго – но это было уже известно.
Однако появилась новая загадка – куда подевалась Мио Неру?
Сейдзе Сото отключил связь с Джакартой и задумался.
Звонить или не звонить Гилу Бейтсу? И если звонить, то что именно говорить ему?
Джанни Абрахамс вызвал к себе Ульриха Клаузиха.
– Ульрих, – сказал он, – мы, кажется, нашли нужного нам антрополога. Это специалист по определения расовой принадлежости человека по каким-то там узловым точкам его черепа.
Вот что меня смущает. Мы не можем передать ему обработанную на компьютере объемную видеозапись в том виде, в каком сами получаем эту голову через пятую камеру. Этот ученый просто испугается, увидев голову, которая растет неизвестно откуда.
Клаузих, профессионал и ученый, мгновенно сообразил, что именно хочет ему сказать Абрахамс.
– Вы хотите, чтобы мы «приделали» голову к какому-нибудь туловищу с использованием программы компьютерной графики?
– Ни к какому-нибудь туловищу, Ульрих. Пусть твои научные кадры – а у тебя их в цехе полным-полно, изобразят такое туловище, чтобы только тщательная экспертиза могла определить подделку. Наш ученый не должен заподозрить ничего. И помни, что он – антрополог, следовательно, знает все о человеке, а не только лишь разбирается в черепах.
Клаузих задумался.
– Джанни, но тогда придется использовать для моделирования туловища живых людей, а не какую-то абстракцию.
Абрахамс, приподняв, красиво поиграл бровью, а затем, наморщив лоб, спросил:
– Ну, и что нас беспокоит?
– А то, что ваш антрополог может попытаться для более точного определения принадлежности нашей головы взять, и использовать все тело. Он ведь наверняка и в скелетах разбирается не хуже, чем в черепах, ведь так?
Абрахамс кивнул, и, поразмышляв несколько секунд, сказал:
– А что, если мы после того, как приделаем туловище, как бы обрежем изображение на уровне плеч. И дадим задание определить именно по форме головы то, что нам нужно?
Настала очередь задуматься Ульриху Клаузиху.
– Думаю, это можно сделать. Ограничим картинку до плеч, и в таком виде сделаем объемное вращающееся видеоизображение. Но я думаю, мы можем все сделать проще.
Давайте с компьютерного изображения сделаем скульптурную объемную композицию нашей головы. Причем размеры выдержим в точности, без искажений. И передадим вместе с изображением эту модель.
Джанни Абрахамс моментально уловил мысль Ульриха.
– Это было бы вообще идеальным решением. А что, есть такие специалисты?
– Да полным-полно. У меня ребята многие балуются этим – делают в натуральную величину птичек, ну, и различные предметы – смотря у кого какое хобби.
– Тогда договоримся так. Срочно попросите лучшего из них заняться изготовлением скульптуры. А компьютерную композицию для него сделайте сами. В этом случае вряд ли нужно так уж тщательно искать нужное туловище – просто сделайте так, чтобы у вашего парня не возникли вопросы – вот и все. Сможете придумать, что ему сказать?
– Конечно. Ну, готовлю подарок другу на день рождения, например, вот и решил сделать его скульптурный бюст.
– Ульрих, главное – после того, как вам отдадут скульптуру, сравните и размеры, и вообще конфигурацию с реальными. Мы не можем передать антропологу неточное изделие – вы понимаете, о чем я?
– Конечно. Компьютеры позволяют сделать сравнение, и причем быстро.
Антрополог Джорджтаунского университета Берни Джоунс торопливо поднялся по лестнице, ведущей к двери корпуса естественных наук университета. Здесь находилась антропологическая лаборатория – гордость университетского руководства и лично Джоунса. Главная ценность антропологической лаборатории – коллекция человеческих черепов представителей всех рас и множества народов мира. Все четыре стены занимали застекленные стеллажи, на которых располагались снабженные табличками с необходимыми пояснениями черепа. Без преувеличения можно было сказать – в области определения по узловым точкам любого человеческого черепа принадлежности его к какому-либо расовому типу и с высокой степенью вероятности – народу, специалиста более квалифицированного, чем Берни Джоунс, в США не было. Да что там в США – пожалуй, не было и в Европе. Поэтому именно с ним связался сам Джанни Абрахамс – ближайший помощник Гила Бейтса, владельца крупнейшей транснациональной корпорации Бейтс Индастриз и весьма уважаемого в научных кругах, к которым принадлежал Джоунс, человека. Он попросил его, причем подчеркнул, что просьба строго конфиденциальная, провести исследование изображения человеческой головы и дать заключение – к какому народу она может принадлежать? Для исследования ему самолетом направили и скульптуру, и компьютерное объемное изображение человеческой головы.
Профессор Джоунс спешил в лабораторию. Утром ему позвонили из канцелярии факультета и сказали, что на его имя прибыли посылка и бандероль. А так как значительность заказа была покреплена уже полученным им чеком на весьма немаленькую сумму, Берни Джоунс спешил отработать заранее оплаченный заказ.
А в Сибири в своей квартире Анатолий Васильевич Монасюк сидел на диване и перебирал фотографии, пачками лежащие между страницами альбома.
Как уже упоминалось, Анатолий Васильевич был человеком незаурядным и необычным.
Вот как раз об этом он и размышлял сейчас, перебирая фотографии.
Как получилось, что закончив школу, а затем и институт, он не имеет того, что есть практически у каждого – групповых выпускных фотографий своего класса и своей институтской группы? В которой, кстати, он был бессменным старостой все четыре года?
А врочем, ладно, нет фото. Но ведь у него на данный момент нет не то, что ни одного школьного или институтского друга, у него нет ни одного телефона своих товарищей по учебе? Как такое могло получиться – к близкой фактически теперь уже старости он стался чуть ли не один?
А взять последние двадцать лет работы – учителем общеобразовательной школы? Ведь в школах жизнь кипит ключом, все построено на тесных связях учителей друг с другом – и с учениками. Но ведь и здесь он ухитрился выбрать направление работы, где он оставался в одиночестве. Индивидуальное обучение больных детей – работа эта подразумевает занятия на дому с учениками, причем один на один.
В результате – у него и на работе не осталось близких ему людей…
Странно все это…
Но ведь если задуматься, то странности преследовали его уже с самого детства, точнее, еще в школе.
Это ведь только представить себе – как можно было так сдавать выпускные экзамены – учить по каждому предмету лишь первые четыре билета, и ухитриться на каждом экзамене вытащить билеты с номерами от первого до четвертого?
