Мой ангел-хранитель

А тем временем в квартире Джейкоба не прекращались дебаты. После долгого разговора и убедительных доводов он всё же согласился принять типографию. Но вот Марк никак не шёл на встречу и не соглашался на его условие.

– Да как ты не понимаешь, – недовольно пыхтел Мальковский, – любой филолог сразу заметит сходство наших работ, и либо меня обвинят в плагиате, либо тебя. Тем более мне вообще не нравится шумиха. Но мне нравится писать, я не хочу от этого отказываться.

– Да не отказывайся ты, пиши, – стоял на своём Марк, – только сам пиши, пусть люди знают, чьи книги читают.

– Да не нужно им знать, какая разница, чьё имя на переплёте? – кипел Джейкоб. – Мне не нужны ни слава, ни богатство. Но я очень хочу, чтобы мои книги читали люди. Ведь им они нравятся, да?

– Конечно, нравятся, – улыбнулась Кларинда, пытаясь разрядить обстановку, – всем нравятся, и Марку, и мне, а Крису-то как, – добавила она наиболее решающий аргумент.

Николсон молчал, о чём-то напряжённо думая. Минуту спустя он решительно встал со стула и подытожил весь ход своих мыслей:

– Нет, дружище, так не пойдёт. Пиши сам, пусть тебя будут печатать, и меня как раз будешь учить.

– Значит, – тихо, словно ему вынесли приговор, проговорил Мальковский, – ты отказываешь другу?

В комнате наступила тишина, лишь проезжавшие за окном машины создавали какофонию звуков, в которых сливались визг шин и шум моторов. Наконец, Марк проговорил тихим голосом, в котором было слышно такое чувство вины, что над ним сжалилось бы даже самое суровое сердце.

–Я устал быть вором.

Несколько секунд все молчали. Мальковский смотрел на Марка, который поставил руки на стол и обессилено положил на них голову. Ничего не говоря, еврей встал со стула, подошёл к другу и похлопал его по плечу.

– Ты им и не был, – произнёс он, и добрая улыбка озарила его лицо. – Ты был хорошим отцом и другом, который дал возможность моим произведениям жить в сердцах людей, – спокойно сказал Мальковский. – Спасибо, что ты делал это для меня.

В комнате наступила тишина. На обшарпанном от времени деревянном столе стоял чайник с чаем, который хозяин еле нашёл в своих запасах, свежие булочки, только что купленные в пекарне миссис Бэрлингем, и небольшая пиалка, на дне которой можно было соскоблить остатки сахарного песка. Кларинда наблюдала за происходящим со стороны, молча, как и подобает женщине. Она не норовилась вступить в диалог, не высказывала своё мнение, но лишь спокойно наблюдала за происходящим, попивая вкусный чай – зелёный, её любимый. Она чувствовала, что муж пойдёт на попятную, и была с ним согласна. Никто не знал Джейкоба лучше Марка и Кларинды. Женщина с любовью смотрела на мужа, понимая, как ему нелегко было в этот момент. Но она слишком хорошо его знала, чтобы сомневаться в том, найдёт ли он в себе силы принять правильное решение.

Марк смотрел на друга и неожиданно, словно по волшебству, увидел за его спиной лицо сына и вспомнил его слова. «Слушай своё сердце», – говорил Крис. Марк прикрыл глаза и стал слушать.

– Это не ты должен благодарить меня, а я тебя, – наконец, сказал он, и лицо его озарила светлая, наполненная любовью улыбка. – Даже не хочу думать, что с нами было бы, если бы не твои романы.

– И не нужно, дружище, – похлопал его по плечу Джейкоб, – всё уже хорошо.

– Ты, правда, так этого хочешь? – Марк поднял голову, его взгляд посветлел, лицо преобразилось.

– Да, – коротко ответил Мальковский.

Николсон кивнул и протянул ему руку. Джейкоб пожал её и в тот же миг заключил друга в объятия. В комнате раздались радостные возгласы, и каждый чувствовал, как былая стена между ними вмиг растворилась в солнечных лучах, струящихся из окна.

– А что ты думаешь об этом, дорогая? – спросил Марк, беря любимую за руку. – Знаешь, Джейкоб, – обратился он вновь к другу, – моя жена всегда знала, кто именно писал за меня.

Мальковский кивнул, но ничего не ответил, а лишь посмотрел на Кларинду. Да, он чувствовал, что она видит то, чего не видят другие. Он очень подробно раскрыл её характер и душу в предпоследнем романе, и понимал, что его анонимность в какой-то момент рассеется в пыль перед глазами мудрой женщины.

– Я согласна с тобой, муж мой, – проговорила Кларинда, поставив на стол чашку и выпрямившись, так что её длинные волосы коснулись поясницы, – у меня есть к вам деловое предложение. Вы можете стать партнёрами. У Джейкоба будет своя типография, если он так уж не хочет шумихи и славы. А ты, родной, – перевела она взгляд на мужа, – теперь сможешь печатать произведения друга в его типографии. Так у него будет постоянная прибыль от больших тиражей. Но вы можете создать не просто типографию, а целое издательство. Джейкоб будет не только сам писать чудесные книги, но и поможет начинающим авторам встать на ноги. Ты сможешь быть прекрасным редактором, – подмигнула она Мальковскому. – А назвать издательство можно «M&N. Место, где рождаются книги».

– А что, отличное название, – улыбнувшись, поддержал Джейкоб, – неужто мои инициалы впереди?

Все трое рассмеялись, и мужчины пожали друг другу руки. Мальковский подписал бумаги, и праздновать это событие друзья решили в доме Николсона. Но когда они уже собрались и открыли дверь, то увидели поднимающегося по лестнице Криса.

– Привет, сынок, а что ты тут делаешь? – спросил Марк, впуская запыхавшегося мальчика.

Чёрные, как бусинки глаза озарялись по сторонам, то останавливаясь на крёстном и маме, то вновь возвращаясь к отцу. «Как же такое может быть?», – удивлённо спрашивал он себя, ведь именно этой сценой заканчивался его только что написанный рассказ.

– Папа, вы что, помирились? – с надеждой в голосе проговорил Крис.

Марк ничего не сказал, лишь закружил сына, целуя его в обе щёки, а затем тихо проговорил:

– Это всё благодаря тебе, – улыбнулся он. – Ты был прав, я услышал голос сердца.

– Папа, а ты не слышал, как он подсказал тебе, что теперь тебе самому стоит начать писать? Уверен, сейчас у тебя всё получится, – лучезарно сияя, шепнул ему на ухо мальчик.

Отец ещё крепче обнял сына так, словно держит в руках самую главную драгоценность в жизни.

А Кларинда с Джейкобом стояли рядом и наблюдали за ними. Молодая мать знала, что все испытания, выпавшие на долю их семьи, были посланы неспроста. Не случись с ними всех бед, она бы не научилась быть терпеливой и благоразумной, муж не стал бы сильным и решительным, а их любимый сын не не начал бы писать.

Когда Марк опустил Криса на пол, тот подошёл к крёстному и, не говоря ни слова, обнял его. Мальковский взял мальчика на руки, который видел перед собой не любимого дядю Джейкоба, а их доброго ангела-хранителя. Хранителя, который ставит нужды близких выше, чем свои собственные. Хранителя, который жертвует всем, ради любимых людей. Хранителя, который готов разделить скудный завтрак с дворовой собакой и уличным котом, ведь Крис не раз замечал из окна комнаты, как крёстный кормил мамиными котлетами бездомного пса Барона. И хранителя, который, несмотря на выпавшие испытания, не потерял веру, оптимизм и безграничную любовь, которая существует не только в книгах.

– Дядя Джейкоб, я тоже всегда буду слушать своё сердце и помогать людям, – тихо произнёс Крис, серьёзно глядя на крёстного.

– Ты уже это делаешь, мой дорогой, – подмигнул Мальковский и потрепал мальчика по голове своими серыми от краски пальцами.

10. «Место, где рождаются книги»

Там, где рождаются книги, умеют любить

На следующий день после открытия издательского дома Джейкоб вошёл в свой кабинет вместе с крестником.

– Ну, и пылюга же тут, – усмехнулся он и громко чихнул, так что оставшийся после побелки потолка белый песок взмыл в воздух.

В подтверждение словам крёстного Крис провёл пальцем по книжному стеллажу, и он вмиг побелел.

– Ничего, дядя Джейкоб! – радостно воскликнул мальчик. – Сейчас вооружусь тряпкой и мигом помогу.

Мальковский снова усмехнулся и потрепал Криса по голове, на которой уже заметно отрасли волосы. Посередине комнаты ещё стояли нераспечатанные коробки, а в углу лежали оставшиеся несобранные части книжного шкафа. Только письменный стол, на котором уже красовалась его старая добрая печатная машинка, был готов к работе. Мальковский подошёл к большому окну и открыл его, впуская в комнату последние нотки уходящего лета. По мостовой торопливо проходили оживлённые люди. Оживлённые дети вприпрыжку бегали за оживлёнными мамами. Оживлённые отцы что-то объясняли своим чадам, норовившим вырваться из-под опеки родителей и убежать вперёд, а оживлённые официанты в кафе напротив услужливо улыбались гостям, которые то радостно размахивали руками, встречая друзей, то большими глотками выпивали вкуснейший утренний кофе. Впервые в жизни всё для Джейкоба казалось таким оживлённым. Впервые в жизни он сам почувствовал себя по-настоящему живым.

Крис смотрел на крёстного и, казалось, понимал его чувства. Он ничего не говорил, боясь нарушить размышления Джейкоба. «Есть моменты, когда нужно оставить взрослых наедине со своими мыслями», – вспомнил он слова матери.

– Сэр, – дверь типографии неожиданно открылась, – к вам можно? – прозвучал в коридоре приятный женский голос.

Мальковский удивлённо посмотрел на крестника. «Разве мы ждём гостей?», – словно говорили его глаза. Не заставляя себя долго ждать, он вышел из кабинета, а любопытный крестник мигом последовал за ним. Но увидев невысокого роста женщину в длинном синем платье, сразу остановился. Крис смотрел на неё, словно на волшебную фею. Не то чтобы она была особенно красивой, по его мнению, с мамой никто не сравнится, но было во всём образе этой незнакомки что-то располагающее. Молочного цвета шарф на шее был завязан в красивый бант, волосы уложены в простую причёску, но несколько локонов всё же выбились и обрамляли округлое лицо. Её фигуру нельзя было назвать стройной, мама была тростинкой, по сравнению с этой милой дамой. Но Крису представлялось, что в этой женщине есть какое-то волшебство, что если она захочет, то вмиг взмоет в небо. Такой лёгкой и воздушной казалась она ему.

– У вас нет вывески, но судя по коробкам с книгами, я попала, куда нужно. Вы ведь новое издательство? – спросила незнакомка на безупречном английском.

Мальковский сразу это подметил и мысленно, а может и не только мысленно, улыбнулся.

– Разумеется, – кивнул он, – вы нас искали?

– Да, – улыбнулась женщина в ответ, – вы ещё не нашли помощницу по хозяйству? Вижу, она вам не помешает, – добавила она, обведя глазами заставленную комнату.

– О, да, это точно! – в своей манере воскликнул Мальковский. – Женская рука нам тут очень пригодилась бы, – усмехнулся он.

– Значит, я по адресу, – подражая его тону, проговорила женщина. – Меня зовут Мэгги Роуз, и если вы не против, я у вас останусь.

– Неужели вас заинтересовала такая пыльная работа? – приподнял одну бровь Джейкоб, и Крис который раз поймал себя на мысли, что тоже хочет научиться так делать.

– Ну, что вы обижаете книги, я с детства их люблю. Особенно меня привлекло ваше название, – улыбнулась Мэгги.

– А вы знаете, как мы называемся? – загадочно посмотрел на женщину Мальковский.

– Да, услышала от своего дяди Питера, – улыбнулась женщина.

– И какое же оно, – прищурил глаза Джейкоб и хитро заулыбался.

– Там, где рождаются книги, умеют любить. Только хорошие люди могли придумать такое название, – искренне проговорила она.

Джейкоб долгим, внимательным взглядом посмотрел на женщину, затем ласково ей улыбнулся и понял, что именно эта фраза, возможно, и положит начало его новой истории жизни. И именно этой фразой он начнёт свою новую книгу. А Крис, глядя на них, с надеждой подумал о том, что он стал свидетелем начала истории настоящей любви. Ведь дядя Джейкоб непременно заслуживал того, чтобы познать такие чувства, как у мамы с папой.

Тогда крёстный сможет не только придумывать интересные сюжеты, но и наполнять их самым главным – глубиной. Той глубиной, которая рождается в абсолютной любви. Ведь, как верил мальчик, в жизни необходимо познать прелесть всех человеческих отношений, а не только настоящую дружбу. Ведь именно тогда у такой личности родится книга, в которой будет столько нежности, добра и любви, сколько нужно, чтобы вылечить сердце любого уставшего путника, который блуждал, подобно самому крёстному, в поисках своего предназначения. Именно тогда такой писатель сможет раскрыть людям главные цели жизни – созидать, творить и любить бескорыстно, щедро и бесконечно. Ведь именно любовь делала дядю Джейкоба, папу, маму и его самого такими счастливыми. Они были довольны жизнью даже в самые нелёгкие времена. Папа, несмотря на тяжёлую работу в мастерской и несчастье с сыном, никогда не терял самообладания, не показывал своего горя и был верен своим моральным ценностям. Мама каждую минуту проводила с сыном и благодарила жизнь за то, что они есть друг у друга. Она ничего не боялась, потому что страх лишь притягивает опасность, как говорила она, и никогда не теряла веру в выздоровление сына. А дядя Джейкоб, отдал всё, что имел, чтобы спасти жизнь крестника. Он пожертвовал доходами, славой признанного писателя и даже женой, которая, как оказалось, вышла за него замуж только ради его статуса бизнесмена и владельца типографией и его денег. Он всем пожертвовал ради любимых людей, ведь его счастье заключалось не в набитых монетами карманах и собственной фамилии на книжной обложке, а в улыбке Криса, здоровье и благополучии своих друзей и в том сокровенном таинстве, которое случалось, когда он садился за письменный стол с ручкой и блокнотом в руке. Ведь что может быть лучше, чем любить и творить во имя правды и добра?

Крис верил, что именно об этом дядя Джейкоб напишет следующую книгу. И сюжет её начнётся именно с этой сцены, когда мужчина и женщина знакомятся в самом чудесном месте – в таком, где рождаются книги. Ведь как гласит название их издательского дома: «Там, где рождаются книги, умеют любить».

Эпилог

Пальцы Криса закончили бегать по печатной машинке, доставшейся ему от крёстного. Он улыбнулся, перечитав последнее предложение, взял стопку напечатанных листов, встал из-за стола и подошёл к седовласому старику, который стоял у окна и смотрел в сад, где ещё недавно вёл душевные беседы с другом. Молодой человек положил руку на уже не такое крепкое, как в былые времена, плечо протянул рукопись и произнёс:

– Папа, теперь тебе предстоит быть моим редактором, – улыбнулся он.

Марк взял протянутые листы, и грустная улыбка коснулась его лица. Ещё совсем недавно эту миссию выполнял Джейкоб. Но теперь, видимо, ему придётся быть его приемником.

– Отец, – произнёс уже возмужавший юноша, – не грусти, мы сделаем так, чтобы память о дяде Джейкобе осталась жить в сердцах людей. Да, нашего доброго ангела-хранителя с нами уже нет, – глубоко вздохнул Крис. – Но те семена, что он посадил в своих книгах, прорастут в каждом человеке, который прочитал их, – улыбнулся он. – А также все книги писателей, которые вы публиковали. – Крис замолчал, и улыбка отразилась не только на его губах, но и в глазах, – а твои книги, которые крёстный согласился печатать под своей фамилией, всегда будут продолжать напоминать людям о том, что не нужно быть ангелом, чтобы делать добрые дела, какие делал наш дядя Джейкоб.

– Спасибо тебе, сынок, – произнёс Марк и накрыл руку сына своей морщинистой ладонью, – если бы не твои слова, о том, что мне тоже стоит попробовать вновь писать, я бы так и не решился на это после моих нескольких неудачных попыток.

– Пап, – с такой же интонацией, какой он говорил в детстве, сказал Крис, – я так горжусь тобой.

В голосе сына читалось столько любви и благодарности, что на глаза Марка навернулись слёзы. Ему будет легко уйти из этого мира и последовать за другом, когда он знает, что оставляет после себя такого достойного человека и писателя, который непременно продолжит дело их жизней.

– А я тобой, – серьёзно сказал он.

В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина. Отец и сын смотрели друг на друга, и каждый понимал, им ещё не так много времени осталось, чтобы быть вместе. Но их отважные сердца не испытывали страх. Лишь бесконечная любовь и благодарность жили в их душах.

– А ещё я горжусь вашей дружбой, – улыбнулся Крис, – это самое невероятное чудо, которое мне довелось увидеть. И пусть многие, прочитав мой рассказ, подумают, что это сказка, я всё же верю, что кто-нибудь дочитает последнюю страницу и с улыбкой скажет: «Как же всё-таки прекрасен наш мир, особенно когда в нём живут такие люди! И как же всё-таки прекрасна жизнь!» Ведь ваша дружба – это настоящее чудо! – в сердцах воскликнул он.

– Ты так говоришь, потому что ещё не встретил свою спутницу жизни, – ласково произнесла Кларинда, входя в комнату, обняла сына и поцеловала морщинистую щёку мужа, – а это тоже немалое, скажу тебе, чудо, сынок, помни об этом. Ведь любящая семья и настоящая дружба, – это вечные ценности, которые не купишь ни за какие деньги.

Крис улыбался, глядя на маму. Она постарела, волосы покрылись серебром, кожа – тонкими морщинками, но её грация и красота никуда не делись. Эта женщина, быть может, только в его глазах, а, может, и в глазах каждого, кто её видит, олицетворяет собой самые лучшие человеческие качества. И эти качества действительно не купишь ни за какие деньги.

– Да, сынок, это истина, – произнёс Марк, целуя руку любимой жены, – и наш дорогой друг тоже это понял, когда повстречал мисс Роуз. Она стала его спутницей не только в жизни, но и в творчестве.

На их лицах заиграли улыбки. Крис вспомнил любимую тётю, которая после смерти мужа вместе с дочкой уехала на время в маленький домик в горах, чтобы прийти в себя после тяжёлой утраты. Юноша перевёл взгляд на окно, которое, как в детстве, доброжелательно впускало в комнату солнечные зайчики. И в этот момент ему почудилось, что на небе, раздвигая облака, показалось счастливое лицо дяди Джейкоба.

– Не переживай, – будто услышал он родной голос, – я пригляжу за ними, – серьёзно сказал он. – И за вами тоже, – подмигнул крёстный. – Помни, для того, чтобы быть ангелом-хранителем, не нужно волшебство. Нужно просто иметь чистое сердце, которое поможет делать добрые дела, – добавил он.

Крис улыбнулся. Он хорошо помнил эти слова крёстного и поймал себя на мысли, что именно с них начнёт свою следующую книгу.

Примечания

1

Mr Husband and Mrs Wife – (перевод с английского) мистер муж и миссис жена.

2

Джейкоб Гуд – англ. Donald Good (перевод с английского Джейкоб Хороший), отсылка на известного героя народных баллад Робина Гуда (Robin Hood).

3

«Nicholson and son» – «Николсон и сын» (перевод с английского).