Лилиан. Том первый

– Мне очень жаль, но близится рассвет, пора поднимать паруса.

– Держись, моя маленькая Лили. В конце августа или в первых числах сентября мой корабль войдет в порт, и в полночь я буду ждать тебя в твоей беседке.

– Я буду ждать тебя каждый вечер. Прощай, мой любимый....

– До скорого свидания, моя Лилиан. До скорого свидания.

– Да, будем надеяться. Не надо меня провожать, я хочу видеть, как твой корабль скроется за горизонтом.

Не в силах больше сдерживать слезы, она резко развернулась и направилась к мостику. У мостика стоял Али-Хан, его глаза были полны сочувствия, он помог ей спуститься. Как только ее ноги коснулись причала, мостик убрали. Послышались громкие команды, стали подниматься паруса, наполняясь свежим утренним ветром, они словно ожили и затрепетали, как крылья неведомых гигантских птиц. Еще несколько мгновений – и корабль медленно стал отходить от причала. Залим-Хан стоял у борта и не сводил с нее глаз. Расстояние становилось все больше и больше, унося их встречу в прошлое. Вскоре корабль скрылся за горизонтом, а Лина по-прежнему стояла на причале, не в силах оторвать глаз от синей дали, скрывшей корабль, на котором осталась часть ее сердца.

Где найти силы, чтобы повернуться спиной к горизонту и уйти от всего, что было? Именно это мгновение разорвет эту связь. Этот причал – грань между прошлым и будущим. Надо пережить этот день, надо научиться жить без него. Ощущение полного одиночества делало ее глубоко несчастной и бессильной перед будущим. Ей казалось, что в душе пылает пожар. Она застонала протяжно, жалобно и только теперь дала волю слезам. Она шла домой, не видя дороги, боль рвалась наружу, заглушая все чувства, ей казалось, еще немного, и она упадет, не дойдя до дома. Собравшись с последними силами, она еле дошла до спасительного сада и, подойдя к беседке, опустилась на скамью. Наверное, сознание покинуло ее.

Когда она очнулась, яркое солнце заливало беседку. Она встала и направилась к себе в комнату. Главное – это ни о чем не думать, иначе она не выдержит больше этого напряжения, только спать; быть может, продолжительный сон принесет ей хоть немного облегчения и сил. Нестерпимо болела голова, тело горело, каждый шаг отдавал болью во всем теле, кровь стучала в висках, она опять была близка к обмороку. Едва добравшись до своей постели, Лина освободилась от одежды и легла. Ей казалось, что она только прикрыла глаза, когда в ее сознание проник голос матери.

– Дорогая моя, уже полдень, а ты еще в постели! У меня радостная новость: был посыльный с сообщением, Данила с отцом быстро завершили дела и вернулись, они немного отдохнут и непременно будут с визитом. Так что поднимайся и готовься к встрече дорогих гостей.

В мозгу у Лины будто вспыхнул огонь.

«Нет, только не это. Только не сейчас, я этого не вынесу, я просто умру, если меня не оставят в покое. Господи, помоги мне, дай силы!»

– Дорогая, да ты вроде и не слышишь, о чем я тебе говорю! Жених приехал, встретить надо.

Лина не в силах была больше слышать этот голос. Ей хотелось кричать, топать ногами, прогнать эту кудахтающую наседку. Она нашла в себе силы сесть в постели.

– Мне очень жаль, матушка, но я больна и весь день проведу в постели.

– Как можно в такой день хворать! Я велю принести чаю с травами, и тебе сразу станет лучше. Ты не можешь не встретить жениха после долгой разлуки, да еще накануне свадьбы. Ты должна быть готова хотя бы к вечеру.

Нет, ее мать не способна понимать, чувствовать, сопереживать. Ей нет дела до ее душевного состояния. Она глуха к любым проявлениям чувств, если только речь не идет о деньгах. Ей не пришло в голову хотя бы раз поговорить с дочерью о ее чувствах, переживаниях по поводу предстоящей свадьбы. Ей не терпится заполучить финансовую поддержку зятя, а по отношению к ней – только требования и приказы. В ее планы не входит недомогание дочери. Она должна, как марионетка, по первому требованию быть готова к показу на публике. Гнев вернул ей силы, и она решила отстоять свое право на покой.

– Вы не слышите меня, потому что не желаете слышать. Не понимаете, потому что не желаете понимать, мое недомогание нарушает ваши планы. Я вам повторяю еще раз, я больна и не намерена выходить из своей комнаты до тех пор, пока не сочту нужным. А сейчас покиньте мою комнату и оставьте меня в покое. Вашего будущего зятя можете сами развлекать, если вам хочется, от меня передайте, я пошлю за ним, когда мне будет угодно.

Анна Павловна лишилась дара речи. Выглядела она обескураженной и растерянной. Она разводила руками, раскрывала рот, но, так и не найдя слов, чтобы выразить свои чувства, развернулась и вышла. Лина облегченно вздохнула. Первый раз в жизни последнее слово осталось за ней. Эта первая победа приободрила ее.

«Отныне я сама буду принимать решения, как жаль, что эта мысль не посетила меня раньше. Это любовь сделала меня другой».

Анна Павловна спустилась в гостиную и села в кресло. Ее мысли были в полном смятении. Она не могла понять, что вдруг случилось с дочерью. Вот уже второй раз она с вызовом противоречит ей. Ее взгляд полон гнева и решимости. Ее дочь изменилась до неузнаваемости. Кроткая и послушная девочка превратилась вдруг в своевольную девицу. Такие разительные перемены за такой короткий срок! Это не сулит ничего хорошего, ведь если она и дальше так будет продолжать, с ней трудно будет справиться. Казалось, что она уже благоволит к Даниле, но сегодняшняя сцена говорит об обратном.

Совершенно очевидно, она не желает выходить замуж, чем ближе к свадьбе, тем хуже ее настроение, так чего доброго она в последний момент может поломать все планы. Надо срочно поговорить с Данилой, он рассудительный молодой человек, может, он найдет нужный подход к ее строптивой дочери. Сегодня не стоит ее беспокоить, а то она может и Даниле наговорить грубостей, и кто знает, чем это тогда закончится.

Вечером пришел Данила с корзиной цветов и тортом. На нем был нарядный костюм, сам он светился от радости. Положив букет и торт на стол, он достал из кармана сюртука коробочку и протянул ее будущей теще. Анна Павловна зарделась от удовольствия. Открыв коробочку, она увидела золотые серьги с бирюзой.

– Ах, Данила, у меня нет слов, мне так давно никто не дарил подарков, я так тронута вашим вниманием.

– Я рад, что вам угодил. А позвольте спросить, где же Лина?

– Очень жаль, но она сегодня не сможет с нами отужинать, она больна. Уверяю вас, ничего серьезного, через пару дней она сможет с вами встретиться, как только она поправится, она тут же пошлет за вами.

– Вы обращались к доктору? Что он говорит?

– Нет, не стоит так беспокоиться, у нее просто расстроились нервы. Столько предстоит серьезных перемен, а она никак не может расстаться с детством и свободой. Все невесты очень нервничают перед свадьбой, а Лина у меня очень впечатлительная, она мечтательница, живет в своем особом мире. Я очень рассчитываю на ваше понимание.

– Я все понимаю, Анна Павловна, все со временем образуется, не будем ее торопить. Дайте мне знать, когда она оправится от переживаний. Передайте ей от меня цветы и вот этот футляр. – Он протянул Анне Павловне коробочку. – Это медальон с цепочкой, я думаю, ей понравится, а сейчас разрешите откланяться.

– Вы не останетесь ужинать?

– Анна Павловна, вы должны меня понять.

– Да, конечно же, я все понимаю, ступайте и ждите известий.

Данила удалился, Анна Павловна позвала прислугу.

– Марья, что барышня, ничего не просила?

– Нет, дверь заперта, и тихо.

– Ступай, поставь под дверь поднос с легким ужином и вот эти подарки, а затем подай чаю в мою комнату, я устала и лягу пораньше. Вели там в харчевне без меня управиться.

На следующее утро Лина проснулась отдохнувшей и ощутила голод. Необходимо было подкрепиться, но идти на кухню или в столовую ей не хотелось. Это может повлечь за собой объяснения с матерью, а к этому она еще не готова. Она подошла к двери и прислушалась: вроде тихо.

Тихонько приоткрыв дверь, Лина увидела поднос с едой и подарки. Вот и замечательно, это позволит ей еще какое-то время не выходить. Перекусив и одевшись, она решила пойти в сад, единственное место, где она чувствовала себя защищенной. Там в это время полно разных фруктов, поэтому можно будет обойтись без обеда.

В саду было тихо и спокойно. Приятно пахло цветами, сад всегда приветливо встречал ее. Они тихо и безмолвно любили друг друга вот уже много лет. Вишни протягивали к ней свои ветки с сочными яркими ягодами, яблони склонили свои ветви низко к земле под гнетом обильного урожая. Ей скоро предстоит проститься с этим садом, с этим домом, все останется в прошлом…

«Нет, не надо ни о чем думать, мысли делают меня слабой, а мне нужно быть сильной. Я буду уповать на провидение, оно мне укажет правильный путь».

Весь день Лина провела в саду, ее не беспокоили. Видимо, мать поняла, что ее лучше оставить в покое. Вот и хорошо, дальше Лина не позволит ей давить на нее. Она и так почти принесла себя в жертву ради ее планов. Вечером перед сном Анна Павловна навестила дочь в ее комнате.

– Я не тревожила тебя весь день, надеюсь, тебе лучше. Хочу только сказать, что Данила просил передать тебе привет. Подарки ты получила, и надеюсь, осталась довольна. Забудем о вчерашнем разговоре, это просто нервы, когда будешь расположена, вели послать за ним, он ждет. Прояви милосердие: он вчера ушел такой несчастный. Не буду больше тебя беспокоить, спокойной ночи, дорогая.

Визит был коротким и очень вежливым. Мать явно изменила тактику, видимо, она избегала объяснений, дабы не услышать более резких откровений в свой адрес.

Целую неделю Лина предавалась отдыху в уединении. Но больше нельзя было откладывать встречу с Данилой, ну что ж, пусть приходит… Лина написала ему записку с приглашением к вечернему чаю в беседке.

Почти все время она находилась в саду и питалась одними фруктами, особенно ей хотелось яблок. Она находила самые зеленые и ела их до появления оскомы. Во рту последнее время стал появляться горький привкус, и фрукты помогали его заглушить. Захотелось походить по саду; подойдя к качелям, она села на плетеное сиденье и стала раскачиваться. Как давно она не каталась на своих любимых качелях. Какое приятное ощущение испытываешь, когда они летят навстречу солнцу или к звездам, ей казалось, что она вот-вот и сама полетит, наслаждаясь свободой, так было в далеком детстве.

Мысли перенеслись далеко в прошлое, туда, где она была маленькой, веселой, беззаботной девочкой. Она и тогда любила проводить все время в саду, очень часто к ее играм присоединялся отец. Они бегали, играли в прятки. Это он смастерил ей качели и подолгу катал ее, рассказывая интересные истории. Он носил ее на плечах и подбрасывал высоко над головой, и она громко смеялась от счастья. Как давно это было, и прошло, остались одни воспоминания.

Все рано или поздно проходит, и это тяжелое для нее время пройдет и станет прошлым, как и все остальное. Время – как много оно в себя вмещает. И радость, и боль, прошлое, настоящее и будущее. Рождение и смерть, все отмечено временем, все подвластно ему. Качели тихо поскрипывали, раскачиваясь и убаюкивая ее боль. И она перестала думать, а просто смотрела на заходящие лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву деревьев. Веки постепенно смеживались, боль отступала, мысли рассеялись, и она уснула. Во сне лицо ее выражало покой, волосы были распущены, ноги не касались земли, руки покоились на коленях. На белом платье играли блики заходящего солнца.

Такой ее и увидел Данила, искавший ее в саду. Он не стал ее будить, присев под деревом, принялся созерцать свою спящую возлюбленную. Спящей он ее еще никогда не видел, так она казалась еще моложе. А ведь совсем скоро он будет просыпаться рядом с ней и видеть ее засыпающей…

Порыв ветра качнул качели, они заскрипели, и Лина открыла глаза. «Как хорошо спать и ни о чем не думать, так бы вот и спала до приезда Залима!»

Она ощутила горький привкус во рту, и голова немного кружилась. Встав с качели, она едва не упала, но сильные руки подхватили ее. Она вздрогнула и затаила дыхание.

– Это я, моя дорогая, мне не хотелось нарушать твой сон. Тебе нехорошо?

– Все хорошо, это качели меня укачали, я здесь давно.

Данила взял ее под руку, и они направились в беседку. Неприятная горечь не проходила.

– Данила! Будь добр, пойди распорядись, чтобы подавали чай, и непременно с лимоном.

– Не беспокойся, дорогая, я обо всем позабочусь.

Вскоре вернулся Данила, неся самовар, а за ним следовала Анюта с подносом, уставленным посудой и угощениями. Данила сам принялся разливать чай. Лина с удовольствием выпила чашку горячего чая с лимоном, и горечь отступила. Теперь она могла сосредоточиться на предстоящем разговоре. Данила начал первый.

– Я так давно ждал этой встречи, мне так много хотелось тебе сказать, но я не знаю, с чего начать, и уместны ли будут мои слова. Может, ты мне что-нибудь скажешь, у тебя было время подумать, я готов тебя выслушать.

Лина пыталась найти нужные слова и не находила. Как рассказать ему о том, что она чувствует, о ее любви к Залим-Хану? Он не сможет ее понять, он будет считать ее падшей женщиной, так проще, но он ждет – надо найти слова, которые все поставят на свои места. И вдруг она ощутила, как все поплыло у нее перед глазами, а потом она погрузилась в полный мрак. Очнулась она на руках у Данилы.

– Что со мной было?

– Ты потеряла сознание, у тебя что-нибудь болит?

– Нет, это, наверное, от голода, мне в последнее время совсем не хочется есть, и я питалась одними фруктами.

– Ты очень бледна и дрожишь, тебе лучше прилечь, я провожу тебя до постели.

– Да, пожалуйста, мне необходимо прилечь, я чувствую необыкновенную усталость, и мне хочется спать.

– Это похоже на полный упадок сил. Что с тобой происходит? Ладно, поговорим завтра, когда ты оправишься от слабости.

Данила проводил ее в дом и сам уложил в постель. На лице его была тревога.

– Отдыхай, я попрошу, чтобы тебя не беспокоили. Завтра утром приду справиться о твоем самочувствии.

Он нежно поцеловал ее в лоб и вышел, тихо притворив дверь. Вот и опять она получила отсрочку, но что же на самом деле с ней происходит? Во рту опять появилась горечь…

Утром она долго спала и проснулась, только когда ощутила ужасный голод. Спустившись в кухню, принялась с аппетитом поглощать холодные закуски и завершила завтрак стаканом холодного молока. Тут у нее возникло непреодолимое желание еще немного понежиться в постели. Поднимаясь к себе по лестнице, Лина вдруг почувствовала, как ее желудок судорожно сжимается и его содержимое рвется наружу. Зажав рот рукой, она бросилась бежать в сад. Едва достигнув кустов крыжовника, она избавилась от своих мучений. Ощущалась невероятная слабость, тело покрылось холодной испариной, голова кружилась.

«Что это со мной? Мне кажется, что я умираю, надо скорее лечь в постель, пока силы совсем не покинули меня».

С трудом добравшись до своей комнаты, она сразу легла, и ее охватила приятная дрема. Проснулась Лина в полдень, солнце проникало в комнату, и было ужасно душно. Захотелось скрыться в спасительной тени сада. Голода она не чувствовала, но очень хотелось чего-нибудь кислого. Подойдя к кустам крыжовника, принялась с жадностью поедать зеленые кислые ягоды. Казалось, что они этим летом особенно хороши и приятны на вкус. Утолив свое желание, Лина направилась к беседке.

Как хорошо здесь проводить долгие дни и часы, предаваясь своим сокровенным мечтам и воспоминаниям. Она прикрыла глаза, и мысли перенесли ее далеко-далеко, в страну ее возлюбленного… Прервали ее грезы сильные боли в желудке. Приступ тошноты опять овладел ею, дыхание стало частым и прерывистым, в глазах потемнело. Через несколько минут все прошло так же внезапно, как и началось. Происходящее начинало ее пугать.

И вдруг страшная догадка озарила ее. Ощущение ужаса завладело всем ее существом. Мысли судорожно теснились в мозгу, сменяя одна другую, воображение рисовало страшные картины неминуемых последствий.

Именно теперь, когда ей и без того тяжело, Господь посылает ей новое испытание. Такого исхода она никак не ожидала. Пребывая в любовной неге, она совершенно не думала о логическом завершении ее приключения. И без того сложная ситуация оборачивается для нее просто катастрофой. Теперь остается надеяться только на то, что Залим-Хан успеет приехать до свадьбы. Теперь у нее нет выбора. Новая жизнь, зародившаяся в ней по воле свыше, будет теперь определять ее дальнейшую судьбу.

«Вот она, моя роковая судьба! Любовь пришла ко мне, подарила краткие мгновения радости и теперь обрекает на тяжкие испытания. Я должна все выдержать, теперь на мне двойная ответственность, за себя и за будущего малыша. Господи, дай силы, терпения и помилуй меня, грешную!»

Теперь жизнь обретает иной смысл. Надо привыкать к мысли о том, что скоро ей придется покинуть все для нее привычное и отправиться навсегда в чужой край, к чужим людям, к новой незнакомой жизни. Это неведомое будущее пугает ее не меньше, чем теперешнее настоящее.

Лина встала и направилась в дом. Запершись в своей комнате, она попыталась заглянуть в будущее. Воображение рисовало ей приятные картины восточной сказки. Она будет жить в красивой комнате на женской половине, воспитывать своего малыша. Днем она будет с ним гулять в саду, а по вечерам к ним будет приходить Залим, и они будут все вместе ужинать на террасе и любоваться звездами. Скоро он приедет, и все ее страхи и сомнения останутся позади. Все, что надо, уже случилось, теперь только надо набраться терпения и ждать. Новые надежды придали ей уверенности и немного успокоили. Оставалось только скрыть от всех свое состояние и быть для всех такой, какой они хотят ее видеть. Остался всего один месяц....

Время летело своим чередом, приближая день прихода корабля и день ее свадьбы. Ей удалось передвинуть день венчания с конца августа на пятнадцатое сентября. Она решила не делать никаких признаний Даниле, она просто исчезнет – и все. Ему придется это пережить, у каждого свой крест. Она научилась справляться со своими недомоганиями и делать их легче, ей помогали диета и режим. Все складывалось как нельзя лучше.

Все были заняты своими хлопотами. Данила занимался свадебными приготовлениями и торговыми делами. Готовился к разделу компании и капитала с отцом. В их семье было принято решение, что после свадьбы Данила будет вести дела самостоятельно.

Анна Павловна готовилась к предстоящему зимнему сезону, заготавливая впрок множество продуктов. Лину особенно не тревожили. Мать была довольна ее ежедневными вечерними прогулками с Данилой по саду и не досаждала, боясь все испортить. Данила приходил после рабочего дня и делился с ней новостями и бесконечными планами на будущее.

Август выдался очень жарким, без дождей. Природа и люди изнывали от жары, даже ночь не приносила желаемой прохлады. Все старались меньше двигаться и больше отдыхать, потому вялость и сонливость Лины воспринимались как естественное состояние, вызванное жарой и духотой.

Приближались последние дни августа. Жара начала заметно спадать, прошли освежающие дожди. Радостное возбуждение ее родственников с приближением свадьбы стало заметно нарастать. А у Лины усиливалось напряжение ожидания. Теперь после ухода Данилы она подолгу еще оставалась в беседке, вслушиваясь в каждый шорох ночи.

Прошел август, наступил сентябрь. Лине едва удавалось скрывать свое напряжение. По вечерам она почти не слышала, что ей говорит Данила, она старалась пораньше отправить его под различными предлогами. Оставаясь одна, она уже не могла спокойно сидеть и ждать. Ноги сами несли ее к задней калитке, и там она с напряжением вглядывалась в темноту ночи. Покой безвозвратно покинул ее, опять боль безысходности завладела ее душой.

И вот, наконец, десятого сентября, вглядываясь в темноту, она увидела приближающегося к беседке человека в чалме. Сердце радостно забилось в груди, и она, подчиняясь единому порыву радости и нетерпения, побежала навстречу долгожданному посланцу. Когда они встретились, она узнала Али-хана, брата Залима. Он низко поклонился и приветствовал ее.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Лилиан. Я должен передать тебе этот ларец с посланием от моего брата – там лежит письмо и подарок. – Лина машинально приняла из его рук ларец.

– А когда я смогу его увидеть, разве мы не сразу отправимся к нему?

– К сожалению, моя госпожа, мы этого сделать не можем. Обстоятельства сложились так, что Залим-Хан не смог приехать, о чем он очень сожалеет. Он вынужден остаться в Стамбуле, прочтешь письмо и все поймешь. Мне пора возвращаться, прощай, и храни тебя Аллах!

Али-Хан низко поклонился, развернулся и пошел прочь. Ей казалось, что она перестала видеть, слышать, все чувства отказали ей. Единственная мысль доходила до ее сознания: «Он не приехал, я осталась одна! Как это пережить, и можно ли вообще после этого жить!»

Потом погасла и эта мысль, и сознание покинуло ее. Она лежала на земле, освещенная луной, похожая на поверженную птицу, разметавшую свои крылья. Ночная прохлада оживила ее тело. Она ощутила, что лежать ей неудобно, приподнялась и сразу поняла, где она находится. Сознание медленно возвращало ее в ужасную реальность. Обхватив колени руками и приклонив к ним голову, она стала раскачиваться из стороны в сторону, стараясь унять все растущую в ней боль. Она долго сидела в таком положении, пытаясь сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли. Она пыталась осознать реальность происходящего, пыталась примирить себя с новыми обстоятельствами и найти хоть какой-нибудь выход из создавшейся ситуации. Но сколько она ни думала, приемлемого для нее выхода не было.

Не было никаких надежд на благополучный исход. Все, что бы ни происходило дальше, причиняло только боль и страдания. Она поймала себя на мысли, что ей не хочется жить, нет никаких сил и никакого смысла. Для нее уже все кончилось, едва начавшись. Зачем же продлевать мучения?

Она встала, собираясь пойти в дом, и только сейчас заметила ларец, лежащий у ее ног. Она тут же вспомнила, что Али говорил о письме, и, взяв в руки ларец, быстро направилась к себе в комнату. Войдя к себе, Лина зажгла свечу, села на кровать и открыла ларец.

На бархатной подкладке лежал гарнитур из золота с рубинами, но он ее совсем не интересовал. Рядом лежал свиток, перевязанный алой лентой. Торопливо развязав ленту, Лина углубилась в чтение.

«Милая моя Лилиан! Прости меня за то, что, быть может, заставляю тебя страдать. Сердце мое с тобой, любимая, но долг сына вынуждает меня находиться вдали от тебя.

Дело в том, что мой отец в тяжелом состоянии. Он сильно пострадал на охоте, упав с лошади. Он обречен на неподвижность, у него поврежден позвоночник. Силы покидают его, и он потребовал, чтобы я немедленно женился и подарил ему внука, прежде чем ему придется покинуть этот мир. Воля отца – закон, и я не могу не исполнить его последнюю просьбу.

Я думаю, ты меня поймешь. У тебя доброе сердце, ты поступила бы так же.

Иногда приходится жертвовать своими интересами ради близких нам людей. Когда ты будешь читать это письмо, моя нареченная уже переступит порог моего дома, но мое сердце будет с тобой, моя несравненная Лилиан.

Я понимаю, как тебе будет трудно, если ты собиралась уехать со мной.

Прошу тебя, не отчаивайся. Не теряй надежду на наше счастье, это лишь вопрос времени.

Я обязательно приеду за тобой в мае. Ничто уже не сможет мне помешать. Время пролетит незаметно, и я приеду забрать мою маленькую Лили, если она, конечно, захочет покинуть своего мужа, ведь тебе теперь придется выйти замуж за Данилу.

Судьба нарушила наши планы, но это всего лишь отсрочка на несколько месяцев. По сравнению со всей жизнью это такая малость. Если ты, любимая, решишь быть со мной, я смогу загладить твою боль нашим общим счастьем до окончания дней! Еще раз прости, моя милая Лили. С любовью к тебе, Залим-Хан».

Слезы радости капали на бумагу.

«Он меня не бросил. Он приедет за мной, у меня опять есть надежда на наше будущее. Надо только подождать. Подождать несколько долгих месяцев…»

Она прижимала к груди дорогое письмо, которое согрело ей душу и возвратило желание жить. Но как трудно будет прожить эти месяцы. Чего бы это ни стоило, она найдет в себе силы все пережить и дождаться заветного часа, когда Залим заключит ее в объятия, и не только ее, к тому времени у нее родится их малыш. Она носит в себе плод их мимолетного счастья и залог любви. Это будет приятный сюрприз, который она ему преподнесет в день их встречи.

Мысли о предстоящем будущем возродили надежды, уняли боль отчаяния и одиночества. Его любовь придавала ей силы для дальнейшей жизни, для борьбы за свою любовь. Теперь, когда относительно будущего все ясно, надо подумать о настоящем. До свадьбы осталось шесть дней. На долгие раздумья времени нет, надо не откладывая поговорить с Данилой.