скачать книгу бесплатно
– Пока одни предположения. Хорошо, допустим все именно так, как ты рассказываешь и среди нас предатель. Но что, если вы не сможете расшифровать эту записку в ближайшее время? До встречи двух президентов чуть больше месяца и, если мы не узнаем, каким именно способом они собираются устранить американца, то встречу необходимо отменять.
– Есть одна идея.
Пальцы замерли.
Железнокопытов встал и несколько раз прошелся вдоль ряда пустых кресел.
– Существует две проблемы. Первое: шифр нам не знаком, на декодирование может уйти больше месяца. Второе: даже если мы справимся за меньший срок, то текст может оказаться в руках человека, который причастен к разоблачению нашего агента, поэтому я не могу отдать его нашим ребятам на расшифровку.
Лицо главы службы внутренних расследований приняло чуть более заинтересованное выражение.
– Продолжай.
– И я решил привлечь к работе людей, которые соответствуют двум требованиям: – генерал посмотрел на папки, лежащие на краю стола. – Они должны быть близки к Баркову и не работать в нашей системе. Точнее: сейчас не работать.
Бесцветные глаза впились в собеседника.
– Поясни.
– Барков не просто так воспользовался незнакомым нам шифром. Первое: он был уверен, что есть человек, который знаком с этой кодировкой. Второе: этот человек совершенно точно не имеет отношения к операции на Ближнем Востоке. Такими людьми могут быть только те, кто лично дружил с Ильей и длительный срок у нас не работает. Понимаешь?
– Не совсем.
Генерал развернул один из стульев и сел напротив гостя.
– То есть, близкие друзья Баркова, уволенные в запас. Именно здесь кроется наш шанс.
Кривошеев тоже придвинулся ближе.
– Забавно, – цепкие глазки внимательно изучали собеседника. – И много таких набралось?
– Да, в общем, не очень, – Железнокопытов на секунду замялся, словно прикидывая хорошо это или плохо. – По правде говоря, стоящих всего шестеро. Остальные и вовсе полное барахло – их не увольнять надо было, а вешать.
Кривошеев нетерпеливо отмахнулся.
– Еще успеете. Так что с этими шестерыми?
– Что, что… – генерал погрустнел еще сильнее. – Один в психиатрической клинике, один спился, таким образом, осталось всего четверо.
– Отлично, – за одобрением крылась откровенная насмешка. – Что с этой мощной гвардией?
– Пока ничего, – генерал отвел глаза. – Отказались все четверо.
– Как это «отказались»? – впервые за всю беседу, лицо безопасника приняло растерянное выражение.
– А вот так. Отказались и всё. Причем категорично.
– Ничего не понимаю, – Кривошеев втянул голову в плечи, словно потревоженная черепаха. – Может вы им что-то не так объяснили?
– А что тут объяснять? – глядя на угрюмое лицо хозяина кабинета, не сложно было догадаться, что он до судорог ненавидит и этот вкрадчивый голос, и своих бывших сотрудников, и чертовых американцев, и все силы зла вместе взятые. – Мы были уверены, что они с радостью примут предложение и потому не предусмотрели рычагов давления.
– Ах, вот оно что! – теперь глава службы внутренних расследований смотрел почти умилено. – Оказывается, вы их позвали, а они такие-сякие не согласились?
– Нет.
– А за что, говоришь, они были уволены?
Железнокопытов смотрел в сторону.
– За то, что грубо нарушили субординацию. Отказались выполнять приказы вышестоящего начальства.
Кривошеев удивленно сморгнул белесыми ресницами:
– Значит, когда они отказывались подчиняться, будучи под присягой – это было нормально, а когда вольноотпущенные послали тебя на хутор бабочек ловить – это стало полной неожиданностью?
Железнокопытов вспылил:
– Да им оказали огромную честь, приглашая к сотрудничеству!
– Ты в каком веке живешь, Михаил Семенович? – Кривошеев смерил собеседника насмешливым взглядом. – Времена романтиков и идеалистов кончились вместе с колбасой за два двадцать. Ты работаешь с новой генерацией.
Генерал хотел что-то ответить, но не найдя подходящих аргументов, лишь поиграл желваками.
– Ладно, – после небольшой паузы Кривошеев придвинулся к столу. – Давай подробнее об этих четверых. Сейчас найдем рычаги давления…
Генерал передвинул папки на середину стола. Вид у него был хмурый и не слишком оптимистичный.
– Итак, первый… Вернее первая. Александра Самойлова, – тут генерал опустил очки на кончик носа. В голосе вдруг появились игривые нотки. – Поразительная женщина! Холодна, расчетлива, педантична. У нее чутье дикой кошки и ум шахматного гроссмейстера. А главное: фан-тас-ти-и-и-чески красива! Мужчины, при виде, ее буквально разум теряли, – тут Железнокопытов смущенно улыбнулся: – Да чего говорить – я сам чуть не развелся, когда ее впервые увидел.
Заинтересовавшись информацией, Эдуард Рихардович подался вперед, пытаясь рассмотреть фотографию девушки на первом листе досье.
– Почему отказалась?
– Замуж она, видите ли, за иностранца выходит! – от генерала веяло негодованием. – За пэра, там, или за какого другого…
Кривошеев предупредительно поднял руку.
– Я понял. За что уволили?
– За оголтелый феминизм!
Заметив недоумение в глазах собеседника, Железнокопытов поспешил пояснить:
– Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нет, и куда только небесная канцелярия смотрела? – он протянул фотографию Александры. – В феминистках обычно уродины ходят, а тут такая красота пропадает.
Кривошеев долго вглядывался в огромные серые глаза пышноволосой красавицы. – М-да, хороша… Хороша! – многозначительно причмокнув губами, он вернул снимок. – Какое отношение она имела к Баркову?
– Влюбился в нее до потери пульса. Говорят даже стреляться хотел.
– А она?
– А что она… Поматросила да бросила. Они встречались пару месяцев. В платоническом там смысле или как, но он мог доверить ей очень многое. В том числе и шифры. Сам знаешь, даже самые крепкие из нас при виде таких фемин дураками становятся.
– Не знаю, не знаю, – Кривошеев скептически рассматривал фото. – Тебе виднее. Давай дальше.
– Дальше наш великолепный Феликс. Ты его знаешь. Его все знают.
– Кирииди? – оживился Кривошеев. – Тот самый?
– Да, тот самый, – генерал досадливо прищелкнул пальцами. – Признаться, моя вина. Конечно, не стоило его трогать – может он и не слишком умен, но потрясающе обаятельный проходимец. К тому же – связи!..
Безопасник кивнул.
– Такое имя любую дверь откроет.
– Да что дверь! Феликс мог пролезть в любую форточку. Этого мерзавца обожают женщины, мужчины, дети и даже болотные жабы. Он великолепен. Из кого угодно мог выудить любую информацию; уговорить на все, вплоть до стерилизации и измены Родине. А, главное, что он от работы получал искреннее удовольствие. Он чуть не умер, когда мы его выгоняли.
– Так зачем же тогда выгнали?! – изумился Кривошеев.
– Да достало его блядство! Прошу прощения… Если нашему красавцу вдруг приспичило на это дело, – генерал сделал выразительный жест, – он и на президентском приеме мог развернуться. А главное, вечно его тянуло на экзотику. В последний раз соблазнил сестру шейха. Она за его смазливую рожу и некоторое количество якутских алмазов, согласилась достать для нас крайне важные документы. Задача была ей понравится, вручить камни, забрать документы и с триумфом вернуться в Москву. Так этот собачий дон Жуан в последний момент вдруг решил занялся с ней любовью! У нас рассчитана каждая минута, а у него потенция как у сумчатого дьявола в брачный период. Счастье, что его не поймали, так сказать in flagranti… Так этот мерзавец еще и нас виноватыми считает!
– Ну, и контингент у тебя, – Кривошеев недовольно поджал губы. – Одна про секс слышать ничего не хочет, у другого штаны на распашку. Прямо какое-то гормональное бедствие.
– И что мне делать? – генерал нервно поерзал. – Меня гормонами командовать не обучали.
– А с Барковым он знаком, я так понимаю, по Ближнему Востоку?
– Да.
– Имели плотный контакт?
– Не сказал бы.
– Тогда с чего ты решил, что…
– Наши кодировщики предположили, что шифрование велось на арабском языке. А Кирииди знает не только классический арабский, но и его диалекты.
– И что?
– В период их работы на Аравийском полуострове они несколько раз встречались и вполне могли обсуждать этот вопрос. Так что Феликс мог бы предоставить нам если не сам шифр, то хотя бы направление в котором можно работать.
– Допустим. Кто следующий?
Железнокопытов открыл новую папку.
– Следующий: Григорьев. Эх, Николай Петрович, Николай Петрович… – впервые в голосе железного генерала послышались нотки искреннего сожаления. – Касаемо меня, Григорьев был и остается лучшим дешифровщиком в мире. Прирожденный талант! Человек серьезный, ответственный, уравновешенный.
Кривошеев, видно, уже потерял способность к удивлению.
– И почему уволили? – просто спросил он.
Генерал замялся.
– Вот с ним и вправду, как-то не хорошо получилось… Приходит он однажды ко мне и с чиста ясна вдруг заявляет: так мол и так, Семеныч, нужен отпуск на полгода. Вроде, как у сына крыша чуток набок съехала. Школа по боку, жена не справляется, ну и так далее… Мы ему: Петрович, подожди малость, закончи работу, а потом уже дитем занимайся, а он как отрезал – пока не решу, говорит, проблем с сыном, ничем другим заниматься не стану. А дело тогда серьезное было… Пришлось пригрозить ему лишением званий и прочим, но… – генерал тяжело вздохнул, – хлопнул дверью. Конечно, сразу же устроился в коммерческую фирму, зарабатывать стал намного больше… Короче, обиделся человек.
– Ну и порядочки тут у вас, – Кривошеев обежал глазами кабинет. – Удивляюсь, как еще хоть кто-то остался.
– Бывали времена и похуже, – сухо парировал генерал, – в том числе и благодаря… – он на секунду запнулся, выразительно глянув на собеседника. – Информацию сливали, аж… – последовала еще одна пауза. – Аж, аж. С самого верха. Лишь бы перед американцами прогнуться. Чего уж про простых сотрудников-то говорить?
Кривошеева слова генерала задели:
– Да нет у вас простых сотрудников! Нет! И быть не может. Верхи им, видите ли, помешали… Вы бы лучше свои низы в строгости держали, тогда и с верхами проблем не возникало бы, – он раздраженно оттолкнул просмотренные досье. – Следующий кто?
Генерал принялся пролистывать последнее дело.
– Евстигней Феофанович Дьяконов-Греков.
Кривошеев, казалось, даже испугался.
– Он кто у тебя, профессор? – и тут же замахал руками. – А в прочем, не говори ничего, я и так все знаю, – и, сморщив тонкий прямой носик, принялся передразнивать: – «гений, человек уникальный, пять высших образований!».. А уволили вы его за то, что он высказался против теоремы Ферма. Или у него крошки в бороде застревали?
Генерал несколько растерялся.
– Какая борода?.. Стин еще молодой парень. Да, уникальный. Но уникальный псих.
– Конкретнее?
– Для него не существовало слова «страх» или «невозможно» Он мог все: прыгнуть с самолета без парашюта, залезть на скалу без страховки, доплыть до Мексики без акваланга. Готов был работать даже бесплатно.
– Так какого черта…
Железнокопытов с сожалением постучал по медицинскому заключению, вклеенному в дело.
– Сердце. Врачи сказали, что его сердце может отказать в любую минуту. Ну, как мне отправлять человека на задание, зная, что он может его провалить, пусть даже не по своей вине?
– Как он был связан с Барковым?
– Они дружили. Вместе ездили на соревнования, ходили в походы, на рыбалку… Такие простые спортивные ребята. Между ними было определенное доверие.
– Но арабского твой Дьяконов не знает?
– Нет. Но они много времени проводили на природе. Что если у Баркова где-то был тайник?
– Понятно, – Кривошеев вытянул губы трубочкой. – Пу-пу-пу… В принципе, кандидатуры не так уж и плохи. Особливо, учитывая положение, в котором мы все по вашей милости оказались, – он смерил генерала недобрым взглядом.
– Почему только по нашей?!
– Докладывать надо было вовремя.
