Однажды, в северном Неаполе…

Страшно представить, какую часть города мы успели пройти за эти часы, но, каждый раз сворачивая в каком-то новом направлении, удивительным образом проходили одну и ту же площадь Журдан, из-под мостовой которой бились маленькие буйные фонтаны с красной подсветкой… вокруг стоят вечно оживленные рестораны с названиями, что-то предвещавшими: “Петух и курица”, “Итальянская кухня”, “Бессонная ночь”…

«Мы у “Mесье Антуан”», – писала я Лауре. Это была стоявшая посреди площади гигантская лавка, вокруг которой толпилось много желающих поесть картошки фри.

Та ответила: «Хорошо, купите чего-нибудь в гости из напитков. Сюда приходят только со своим алкоголем».

Мы нашли ближайший магазинчик, работавший как минимум после десяти вечера, если только не круглосуточно. Франко доверил выбор пива мне – я тут же отобрала бутылки со вкусом ананаса, в надежде, что всё-таки приобщусь к пиву и не буду сидеть на вечеринке словно чужая. К счастью, леопардовая сумка, которую я часто использовала для покупок, оказалась не просто случайно предусмотренной, и мы сложили туда все наши пять бутылок. Франко добавил к ним ещё каких-то копчёностей, для себя, и быстро всё оплатил; как он признался, уже давно безумно хотел есть, и мне было его жалко, ведь отчасти по моей вине он лишился возможности спокойно и полноценно поужинать у себя дома или в каком-то заведении, а вместо этого шёл в не очень понятном направлении за развлечением, которое могло бы и разочаровать. На что он отвечал, что ему не привыкать, хотя лично я не очень была довольна, что он привык питаться на ходу и не самой здоровой пищей, поэтому «политику совершенствования многих аспектов его жизни» я мысленно сразу же взяла себе на заметку.

Пока мы пересекали уже тихие тесные улочки, где освещения было заметно меньше, но какие-то витрины, возможно, ещё работали, Франко постепенно стал всё больше и больше рассказывать о своей жизни и привычках:

– Когда я ехал сюда, я взял с собой двадцать упаковок наших спагетти. Это основа всего рациона. Рецептов со спагетти масса. Ты же любишь морепродукты? Fruits de mer… Как?! Не может такого быть… Может, у вас непривычно и дорого – а у нас это хоть вылавливай у берега, стоит сколько-то центов! Я посмотрел, сколько стоит порция из устриц здесь – и я был в шоке. Здесь деньги хотят сделать на чём угодно, в то время как у нас просто умеют брать от природы всё, когда оно в свободном доступе. Я научу тебя всем рецептам.

И уже от этой фразы я уходила в грёзы о фантастическом будущем: вот мы сидим за столом, лежим в джакузи и, страшно, но интересно представить, в постели – и я пробую все эти деликатесы, которые моё южное очарование решило мне приготовить как приятный сюрприз.

Чем дольше мы шли, тем меньше я задавалась вопросами, как и что началось, почему я сейчас с ним, куда мы вообще идём… Казалось, я знала этого человека давно, поэтому всецело доверяла ему свою судьбу и, пусть не делая поспешных окончательных выводов, что нас ждёт хотя бы завтра, мне хотелось верить, что этой ночи не будет конца.

– Это офис, в котором я работаю. – Я подняла голову на высоченное здание, словно прорывающее собой чёрное небо, которое слегка заволокло угрюмыми серыми облаками. Я помню, он точно так же показывал на Европейский квартал, который было совсем не узнать из-за сплошной тьмы… Нескончаемые массивные каменные стены, которые устремлялись над ними или же простирались под нами, когда мы переходили мост… Казалось, я потеряла связь со временем и пространством, и это было всё миражом.

Смеясь над очередной шуткой, наконец-то мы подошли к роскошным апартаментам, и стоявшая у фонарного столба девушка, с головой под капюшоном куртки, тут же отреагировала на мою скромную SMS и пошла в нашу сторону. В ту минуту Франко импульсивно счёл нужным снова меня поцеловать, будто только так он заряжался новой энергией; он потянул меня к себе и одновременно немного согнулся сам (из-за разницы в росте), словно я была хрустальной статуэткой для него, которую он боялся разбить или же отдать на прагматичную оценку антиквару.

– Ciao! – раздался вечно жизнерадостный голос Лауры.

– Ciao! – откликнулся Франко, и после чего между ними завязалась быстрая дискуссия на итальянском, который оказался более сложным и живым, чем я даже подозревала (неправильно же я учила итальянский!).

Лаура, улыбаясь, обратилась теперь ко мне:

– Элина, ты же обычно носишь очки?

– О, ну… не всегда, – чуть не вспыхнула я, не желая казаться в очках менее привлекательной в глазах своего замечательного мужчину (думаю, Лаура это и без лишних объяснений поняла… что и делать, но порой я предпочитала плохо видеть объекты вокруг меня и ходить на не всегда удобных каблуках, лишь бы не выглядеть совсем скромной девочкой, когда, напротив, мне хотелось привнести в свой облик сексуальности). Более того, даже Лауру, пусть она была уже в отношениях и считалась моей хорошей подругой, я начала видеть своей соперницей. Правда, очень быстро эта навязчивая идея улетучилась.

Мы подошли к шикарному зданию, где через стеклянные стены был виден освещённый отполированный холл, и я, пропустив своих увлечённо болтающих товарищей вперёд, остановилась на две секунды, чтобы быстро сфотографировать это здание на память (когда я еще побываю в таких местах!). Мы зашли в лифт, где итальянцы не переставали обмениваться даже парочкой фраз. То и дело они оборачивали улыбающийся взгляд на меня, и я продолжала ещё больше смущаться, особенно в присутствии мужчины, от которого я постепенно теряла голову, как и он, надеюсь, от меня – иначе бы он не пошёл со мной на это мероприятие. И всё же бывают в жизни такие моменты, когда я оказываюсь вне общей дискуссии и стараюсь вести себя предельно скромно: это мой природный зажим. Но Франко явно это было незнакомо! Едва мы оказались в квартире и, по-европейской привычке, не снимая обувь (при этом тут должны чаще мыть пол), направились сразу же в гостиную, минуя всякие кухни и ванные, мой красавец тут же стал говорить на всех известных ему романских языках, включая испанский и португальский, поскольку среди присутствующих были эти национальности. Я как раз, владея только французским и от силы итальянским, первое время играла в молчанку незваной гостьи; даже после того как Лаура нас быстро представила всем, кто там сидел, я максимум позволила себе улыбнуться и пожать всем руки или же расцеловаться в обе щеки, как это принято в их южной культуре. Но Франко исправил ситуацию. Мы вдвоём восседали в противоположном конце стола, направленного к балкону. Справа от нас был впечатляющего вида камин и примерно такая же телевизионная плаза, но уже за спиной у нас. Слева были диваны, на которые я тихо села, чтобы прямо на них же незаметно снять свои гигантские сапоги. На самом деле, у меня безумно болели ноги, после километров пути, который мы проделали по городу, поэтому я даже не стыдилась, что ходила перед всеми в тонких колготках – впервую очередь я наконец почувствовала облегчение и даже догадывалась, что многие изучали мои ножки, спрятанные по колено под облегающим красным платьем. Новая непринуждённая компания, алкоголь на столе и, конечно же, мой новый кавалер всё больше и больше раскрепощали меня, девушку, не особо умевшую вести себя среди действительно взрослых и состоявшихся людей. Франко, общавшийся со всеми так, словно знал их много лет и много лет не видел их, успев сильно соскучиться, параллельно не сводил с меня довольных глаз, в которых горело пламя особого, постепенно растущего нового желания. Когда же мы сидели за столом и участвовали в самых активных дискуссиях, он быстро, но достаточно заметно для всех проводил рукой мне по ногам, поднимаясь немного выше, от чего меня бросало в дрожь, но уже не вгоняло в стыдливую краску. Даже такая скромная русская царевна Несмеяна, как я, мысленно радовалась каждому знаку внимания, который ей уделяла, по сути, её противоположность: потрясающий южный романсьеро. Когда я смотрела на него в его сиренево-серой атласной рубашке, добавляющей ему мужской сексуальности и статуса покровителя, я все больше и больше стала думать о том, что это тот самый человек, которого я так долго не могла встретить. Он умел держаться на людях, находиться в любой ситуации, сам по себе был интересным и самодостаточным… и была в нём некая харизма, которую мало кого встретишь.

Он сидел и общался с какой-то блондинкой на несколько лет старше меня и, возможно, даже его возраста – скромной серьёзной полноватой дамой, которая кивала в ответ на каждую его реплику.

– Она очень хорошо говорит по-итальянски, – тут перевёл он тему на меня и снова сделал меня своеобразным центром всех местных обсуждений. – А уж что и говорить про её французский… Поистине это самый сексуальный язык, и ему она меня учит.

Чтобы немного перевести тему в другое русло, я тут же немного рассказала о себе и о своем роде деятельности на итальянском, что пишу и что я студентка переводческого, потому и изучаю нностранные языки и т.д. Верю, что у этой дамы уже точно не оставалось вопросов насчёт меня и моего статуса рядом с этим красивым мужчиной, о котором она, не исключаю, сама бы помечтала.

Но, разумеется, Франко мой и только мой. Забывая, где я и что было с моей жизнью совсем недавно, я жила самым ярким и длинным моментом. Я обменивалась с человеком, избравшим меня, взглядами искреннего счастья и некой благодарности за то, что он согласился прийти сюда, без всяких планов и подготовок… но на то случайностей в жизни не бывает. Возможно, все на нас смотрели, как на что-то большое, чем на недавно познакомившихся.

Что и говорить, в окружении итальянского мужчины ты не только ощущаешь себя любимой женщиной, но и смотришь на вещи совсем иначе. Относишься к жизни проще и оптимистичнее. Ценишь её, наслаждаешься всеми её проявлениями: хорошими едой, друзьями, сексом, работой, путешествиями – все в точности так, как некогда объяснял мне Гуидо, мой сосед по квартире. Не стала бы тут философствовать о нашем российском менталитете, который читателям был бы и так очевиден.

Тем не менее, один португалец лет двадцати пяти охотно вышел со мной на контакт (выбрав языком общения английский: ни французский, ни итальянский, что показалось мне немного странным), предпочитая обсудить как раз Россию и известные в Европе стереотипы о нас:

– Почему ты не пьёшь ничего? Может, стоило принести водку?

– Я не переношу водку.

– Вот это да, какая же ты тогда русская? – рассмеялся он, как и все остальные европейцы, которые бы перешли на эту слишком предсказуемую и уже давно несмешную шутку.

– Да, попадалась мне как-то русская в Неаполе, – вспоминал Франко, присоединившись к нашей беседе, – мы сидели в баре, и, помнится, она тоже говорила, что не все русские любят водку, при этом то, что она заказала, хлестала с необычайной скоростью… Разумеется, это не про тебя, – с нежностью обратился он ко мне.

– А ты ведь учишься? Или работаешь? – продолжал португалец расспрашивать меня.

– Учусь.

– Я тоже был на Erasmus’e, в Финляндии; помню, как после катания на велосипеде мышцы рук и ног отвердевали, и я пошевелиться не мог. А когда и много снега впридачу выпадало, дверь из дома не открывалась… Это такой кошмар был! Для меня местные минус десять смерти были близки. Ну, представьте, – обратился он к нам с Франко, кивающим ему на каждую экспрессивную реплику, – я живу в Португалии, а тут тебе Финляндия!

– Да, представляю, – реагирую я. – Но мне самой тут холодно, как видите, хожу в шубе. Очень ветрено.

– А что у вас думают по поводу Путина?

– Всё индивидуально. Вообще я не очень люблю обсуждать политику, – и на этом разговор был прекращен, даже при том, что все вокруг меня работали в политике и были напорядок пьяны.

Я всё же отхлебнула у Франко его пива со вкусом грейпфрута, которое он успел похвалить, но после очередного разочарования решила поискать что-то альтернативное; потому я встала, всем сказала, что не прощаюсь, и пошла на кухню. Там же меня поджидала Лаура. Я с удивлением обнаружила, что ее каре строптивой певицы или актрисы «нулевых» успело превратиться в чёрную косу. Моя подруга открыла секрет, что это парик (по-видимому, ей хотелось новизны образа и экспериментов). Тем не менее, в целом к её внешности нельзя было придраться: она следила за лицом и фигурой и, даже будучи на девять лет старше меня, выглядела бесподобно.

Она также не преминула сделать ремарку:

– Знаешь, твой – Марко?.. Франко… он классный парень. Но, поверь мне, это не твой идеал. Есть мужчины получше. Хотя я тоже вижу, как он хорош, по крайней мере, в общении с ребятами, – тут же утешила она меня. – Но когда я пообщалась с ним лично…

– Лаура, тут такая немного неудобная ситуация… – недослушала её я. – Понимаешь, у меня есть парень в Москве. А тут Франко…

– Элина, запомни: всё, что с тобой было и будет во время Erasmus’а, должно остаться на Erasmus’е. А так-то – получай от жизни все, что только можно, ты молода, и у тебя всё впереди!

– Господи, дорогая, ты меня немного успокоила, – отреагировала я, сразу посмотрев на ситуацию с обратной стороны медали, когда можно было сбросить с себя груз ответственности и задушить угрызения совести.

Я решила сменить тему и спросила, где тут ванная комната, и мне показали вперёд на чуть ли не целый лабиринт, прежде чем я добралась до нужной двери и умыла лицо, пытаясь немного прийти в себя после всего уже случившегося веселья. Так я на минуту отдалилась от светского шума, чтобы погрузиться в свои думы. К чему приведёт эта тусовка? Когда она закончится и что будет после неё? Хотя стоило ли об этом думать, когда всё только начиналось, а я бы только солгала себе, что ждала её скорого окончания.

Я вернулась на кухню и спросила, есть ли у них какое-то вино или шампанское. Лаура показала на уже пустые бутылки, потом всё же нашла какое-то вино в дверце холодильника, но не была уверена, как долго оно там стояло в открытом виде. Вместо этого она предложила мне «Мартини», который я тут же одобрила. На минуту я вспомнила:

– Погоди, почему твой Витторе не здесь? – Мне казалось, что люди в отношениях должны проводить досуг вместе как можно чаще. Тем более, никто не гарантировал, чем могут окончиться такие безбашенные вечеринки.

– Ой, да Витторе… Он совсем молодой и ещё неуверенный в себе, с ним неинтересно. Сейчас ему просто необязательно здесь быть.

Я не ожидала услышать чего-либо подобного – потому что мой молодой человек был тоже в стадии развития собственной уверенности и личностного багажа… Да, я примерно понимала, о чём она говорит; ей нужно было более сильное плечо более зрелого мужчины. И тогда же не раз у меня успела проскочить ревность Франко к Лауре, ведь они практически одного возраста и, вполне возможно, могли оценить друг друга по достоинству и понравиться друг другу… Но это были лишь мои собственные страхи и стереотипы…

Франко искал меня и, появившись в дверях кухни и увидев меня за поеданием багета без всего, рассмеялся при виде такого голода, поцеловал и уже в свою очередь спросил у Лауры, осталось ли у них что-то из еды. Повезло ему тут ещё меньше, чем мне, и нам оставалось принять, что основное пиршество проходило здесь задолго до нашего прихода… И оставалось только устроить его завтра, о чём я имела смутное понятие. Вернее, даже не думала, как это произойдёт.

Мы вернулись к столу. Все уже начали пить что-то непонятное, вызвавшее у меня любопытство, и я спросила, что же за благородный напиток был разлит в бутылку, принесённую явно из богатых закромов. Это оказалась текила. На реплику: «Она очень сильная, лучше не пей» – я все же рискнула, и мои губы коснулись бордюров крохотной рюмки… почувствовала легкое отвращение… и в то же время какой-то магический сильный удар, который заставил меня тут же поставить эту рюмку на стол и деликатно предложить её кому-то ещё.

Решив больше не пробовать ничего незнакомого, мы наконец сели за свои места и продолжали дискутировать, пока у кого-то на это были силы. Шуткам точно не было конца, и мой итальянец не мог пропустить участие в подобном. К тому времени включили весёлую латиноамериканскую музыку – Франко подхватил меня в динамичном танце, пусть и говорил, что не умел танцевать профессионально, однако двигался он очень уверенно и ритмично; уверенно вёл, давая ощущать, что всё в его руках; то и дело кружил меня вокруг своей оси, давая тем самым разогреться моему скромному темпераменту; поворачивал резко меня лицом к зеркалу и спиной к себе и, пока никто не видел, галантно нагнулся и смело провел вверх руками по той части ног, которая была спрятана под платьем. Я всё легче и легче теряла самообладание и не обращала уже внимания на такие детали. Внезапно он совсем разошёлся и на руках резко пронёс меня чуть ли не над столом и головами всех окружающих. Я вскрикивала от восторга, хватаясь за его плечи. Это была сказка… Настоящая Вальпургиева ночь.

Наконец пирующие стали постепенно закругляться и покидать помещение. Все осознавали, что этого им было недостаточно, и потому предвкушали выезд на дискотеку в ночном клубе! Я видела в глазах Лауры нескончаемый молодой энтузиазм отдыхать после рабочей недели… Однако вместе с тем мне виделась в этом своеобразная неустроенность в жизни, когда постоянно чего-то хочется, пока еще не обрел Того Самого, что позволило бы тебе обрести вечный внутренний покой. Я бы в такой ситуации сказала, что мне очень хорошо было с Франко и никаких клубов уже не нужно, тем более, все необычные ощущения уже были обеспечены…

Я быстро надела сапоги и, чтобы не задерживать никого, быстро устремилась на балкон, откуда стала разглядывать мир под собой. Я записала на видео всю панораму: лабиринты дорог с шелестящими машинами, фонарные столбы, стеклянные дверцы балкона за собой… Из боязни, что это не особо понравится хозяину, я не стала сильно мешкать за таким несерьёзным делом и через несколько секунд развернулась к уходившим. Франко стоял ещё в гостиной и ждал меня. Мне показалось, что его взгляд успел слегка потухнуть, он перестал громко разговаривать и смеяться… может, устал, выпил много; однако прошедший мимо него человек, учившийся в Финляндии, вернул ему бодрое присутствие духа, и они, вспомнив о чём-то практически одновременно, решили на прощание обменяться контактами.

– К тебе или ко мне потом поедем? – услышала я его чарующий полупьяный и полусонный голос и подняла голову: он стоял рядом со мной, запретный и неповторимо желанный. И мне вновь стало неудобно, едва я стала снова искать этой фразе подтекст, предсказуемый и неочевидный одновременно.

Я поняла, что он намекал на поздний час. И на отсутствие транспорта… Тем самым словно предлагая руку джентельмена… Мысли несколько секунд роились в моей голове, прежде чем я ответила… но знаю за собой минуты вспыльчивости, которые нередки, когда я как раз отвечаю даже слишком резко и прямолинейно, чтобы потом надолго пожалеть. Я сама была пьяна, химически и эмоционально – но только в таком состоянии я бы не солгала и дала бы любым своим потаённым желаниям выйти на поверхность. Я трезво осознавала, что соседям моим лучше вообще не знать, что я привела кого-то и, тем более, предавалась инфернальным нежностям 17. Франко наверняка жил один. Жил бы он с кем-то ещё, я бы испытывала гораздо меньше угрызений совести: ведь эти люди не знали меня и не смогли бы меня ни в чём упрекнуть, а я бы пришла и ушла, даже не глядя о них.

– К тебе… – сладко отозвалась я, и огонёк моих глаз отозвался в его радостном взоре.

Мы вышли из квартиры-люкс, попрощавшись с молчаливым, но благожелательным хозяином, по очереди заполняли узкий лифт, вышли на улицу и поняли, что успело похолодать, однако большинство желающих продолжить гулять спасало недавно выпитое ими в больших количествах «топливо». Мужчины о чём-то громко спорили, а я только успела бросить повторный взгляд на стеклянный освещённый коридор с растениями, стелющимися вдоль стен. Продолжая не выпускать руку Франко, я последовала за ним в джип, где по обе стороны, лицом друг к другу, разместились шесть человек, как в свадебном лимузине. Я сидела в центре, прижавшись к Франко (при необходимости, будь места меньше, готова была и сесть к нему на колени), рядом со мной устроился кто-то ещё; Лаура сидела в ряду напротив, между двумя мужчинами, и в её улыбке я могла прочесть: «Не бойся, всё же прекрасно, да?». Все, будучи навеселе, о чём-то лихорадочно болтали, а я, глядя в окно на удаляющийся от нас дом, даже понятия не имела, куда нас везут. То и дело наши с Франко лица оборачивались друг к другу, и в одном его выражении лица передавалось многое. Это многое уже перестало пугать, словно я сама мысленно хотела того же. Как ни странно, всякие переживания, сопровождавшие меня в начале встречи, испарились, и сейчас я заряжалась только положительной энергией и верой в столь же потрясающие ближайшие секунды, минуты, часы, которые не должны были закончиться последней песчинкой, которая слетит в нижний купол песочных часов…

Машина сделала последний резкий поворот и наконец остановилась. Шофёр вышел и почетно открыл нам дверь. Выбравшись снова наружу, в эту прохладную тьму, я узнала одну готическую церковь (пусть их в Бельгии и в Западной Европе в целом немало), благородно возвышавшуюся на холме прямо перед моими глазами, посреди далеко не религиозных заведений: таких, как бары, ночные клубы, магазины с алкоголем, работавшие круглосуточно. Когда-то я подобное уже видела… Все с шумом вышли и направились в сторону длинной очереди… в заведение, где я была на студенческой вечеринке! Понятное дело, «ночной клуб», который таким можно было назвать с большой натяжкой, с его бедным ассортиментом того же великого бельгийского пива, как и всем остальным внутри, работал уже в самом разгаре, ведь было далеко не десять и не одиннадцать вечера.

Я тронула Франко за локоть:

– Я была там. На Дне всех влюблённых… Если честно: так себе.

Франко в нерешительности смотрел на продвигающихся туда людей и на нашу маленькую толпу, направившуюся в конец очереди, и тихо сказал мне:

– Я не очень горю желанием идти туда за десять евро на непонятно что… предположим, это дискотека, но…

– Нет, конечно, не стоит! Там ничего интересного…

К тому же, у меня болела голова после всех наших веселий и меня уже клонило в сон, а идти в четвёртое место и потерять там сознание я бы не хотела.

– Ну, тогда решено… Ребята! – подошёл он уже ко всем остальным. – Просим нас извинить, но время подсказывает нам, что пора возвращаться по домам. Мы очень благодарны, что подвезли и устроили такой классный квартирник, но его было более чем достаточно!

По-видимому, им было всё равно, сколько человек останется в нашем строю – главное, чтобы на утро в том же месте остались все, – но они должны были ожидать, что единственная здесь пара со временем предпочла бы уединение бестолковому коллективному баловству; поэтому мужчины успели на прощание обняться и похлопать друг друга по плечу, а я расцеловалась в обе щеки с Лаурой, поблагодарила её за необычную атмосферу и недавно открытые для себя ощущения на подобных мероприятиях; не комментируя наши с Франко планы, я просто пошла с ним под руку вверх по дороге…

Было два-три ночи. Практически все заведения, не считая пары скромных ночных клубов, не работали: из окон свет не шёл. Едва мы отошли на несколько шагов от бара, куда направилась наша компашка, я собралась с духом и задала Франко прямой вопрос:

– У тебя дома лежат средства защиты?

Вопрос поверг его в лёгкий шок, по крайней мере, он вряд ли ожидал такого скорого развития событий. Хотя как ещё мы могли провести время у него дома, ночью и, скорее всего, на единственной кровати? Поэтому связанные с этим вопросы напрашивались сразу же. Как минимум, я хотела гарантии, что не будет неприятных последствий. Он, колеблясь, ответил:

– Нет.

– Так надо же купить, – внезапно для себя откликнулась я. Напористо и с мнимой уверенностью, что мне виднее, как и что будет развиваться.

Каменные стены с тёмно-зелёным плющом, и всё на фоне чёрного неба… Прохладный воздух и бесконечная дорога, проваливающаяся под ногами…

– Вот походим и посмотрим, какие магазины ещё работают, – продолжала я, обнаружив у себя внезапную инициативу, и сама удивлялась собственным словам. Но, пока мы ходили, в большинстве случаев нас ждало разочарование, потому что подобного в окрестностях может не оказаться вообще… Стоило всё же зайти в ночной клуб, который находился практически по соседству с тем, где нас высадили на машине: вдруг там предложили бы, как минимум там есть люди, которые не сидят сейчас дома. Я вспомнила угловой магазин, где я покупала себе маленькую бутылку вина 14 февраля… но его мы тоже давно миновали.

Мысли подобного рода, в такое время, на улице и с ещё малознакомым человеком, не просто захватили мой мозг – они изгнали оттуда всякую возможность рационально мыслить.

Мы шли куда-то – вернее, Франко вёл меня, не менее растерянный, чем я (и куда девалась вся его бравурность?). И всё. Это был очень сомнительный энтузиазм. Но в то же время никто из нас не останавливался и не отрекался от этого пути. Мы шли и искали, в надежде, что хоть один магазин ещё работал. Как-то я увидела один гигантский “Карфур”, в котором чуть ли не на всю мощность горели лампы, я тут же ринулась вперед. И с сожалением поняла, что там ни персонала, ни клиентов, только полки с товарами под лампами. Если уж в Брюсселе что-то и работает до одиннадцати вечера, так это мини-маркеты в метро. Даже по воскресеньям люди из многих профессий, связанных с коммерцией и обслуживанием, стараются не работать – и только в исключительных магазинах тех же крупных сетей, по отдельным адресам, можно было что-то купить, но по завышенной цене.