скачать книгу бесплатно
– Мы просто роем или что-то ищем?
– Там должен быть гвоздь Розенкрейцеров, – сказал Страшка.
При этом шар подпрыгнул высоко вверх и снова спустился над головой Лизы.
– Вот и Ампер считает, что здесь, – кивнул на шар Страшка.
Лиза поняла, что дальше расспрашивать бесполезно и, стараясь не думать, зачерпнула очередную порцию песка.
* * *
Вероника дождалась, пока Мария Константиновна уснула, и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Она прошла на кухню, заглянула в холодильник. Он был забит продуктами. Она приоткрыла крышки кастрюлек – борщ, котлеты, икра из цуккини. Хотя бы не ломать голову, чем кормить старушку, подумала Вероника. Она достала банку с растворимым кофе, поставила на плиту чайник и направилась в комнату Лизы.
Как всегда, у Лизы было чисто прибрано. Книги в шкафу, фотографии предков на стене, закрытый зев пианино, плюшевый мопс на диване. Эту игрушку подарил ей Ленчик перед отъездом. Сказал, «Эта псина будет тебя сторожить, пока я не вернусь». «А потом?» – спросила Лиза. «А потом буду сторожить тебя я», – сказал Ленчик, и Лиза покраснела. Только в тот момент Вероника поняла, что между ними что-то происходит, а до этого – дура-дурой, ей даже казалось, что у Лизы роман с Аликом, потому что они вместе сбегали с лекций, и могли исчезнуть почти на сутки, да так, что они с Ленчиком с ног сбивались, их разыскивая. А потом выяснялось, что Алик завел ее в какие-то катакомбы, и они там медитировали или говорили о других Галактиках. Вероника не помнила, потому что не очень-то в это верила. А Лизка всегда была скрытной, всегда подчеркнуто индифферентной к любовным историям, будто эта сфера жизни вообще ее не касалась. Ну, как это может не касаться девушки, когда тебе чуть за двадцать, а потом уже и хорошо за двадцать, и ты понимаешь, что все вокруг повыскакивали замуж и даже уже понарожали одного-двух, а особо прыткие и развестись успели…
А Веронике нравился Ленчик, и когда она поняла, что у них с Лизой… В общем, прорыдала полночи, и на следующий день спросила напрямую.
– Ты с ума сошла?! Как ты могла такое подумать? – Лизка аж задохнулась от возмущения. – Ты – моя лучшая подруга! Неужели я бы не сказала тебе…
– Но вы так смотрели друг на друга в тот вечер, ну, тот, последний, перед его отъездом, – будто оправдываясь, сказала Вероника.
– Ты ничего не поняла. Ни-че-го не поняла! – почти выкрикнула Лиза. – Мы с Ленчиком – друзья. Понимаешь? Как с Аликом. Как с тобой. Мы же – великолепная четверка, мы – братство, священное братство, между нами не может быть других эмоций, иначе все полетит к чертям собачим!
– Что полетит? – не поняла Вероника.
– Ладно, забыли, – безнадежно махнула рукой Лиза, и перевела разговор на другую тему. Но Веронике тогда здорово полегчало. Она поняла, что время еще не упущено, и когда Ленчик вернется из своей дурацкой армии…
Но он не вернулся.
Вероника подошла к столу, над которым висела большая фотография. «Молодые и счастливые», – вздохнула Вероника. Она так хорошо знала этот снимок, что могла воспроизвести его с закрытыми глазами. Они с Лизой в центре, сидят на большом камне, обе в белых маечках, но Лизка в джинсах, а Вероника в ярко-красной юбке. Сзади Алик держит над ними большой сосуд, будто собирается лить на головы девушек воду, а Ленчик растянулся у их ног, как верный страж…
В то лето, между третьим и четвертым курсами, их отправили помогать археологам, там просто не хватало людей, особенно в период отпусков. Это было Дигорское ущелье, велись раскопки кобанского поселения скифского периода. Находки уникальные, речь шла о V–IV веках до нашей эры, и ребят это сильно захватило. Конечно, ничего серьезного делать им не давали, они были, что называется, на подхвате, тем более рядом работали студенты профильного вуза, им и карты в руки. Но Алику удалось расположить руководителя экспедиции, и им разрешили не только читать описания находок, но и посмотреть на них, не дотрагиваясь, конечно.
А бутафорский сосуд привезли телевизионщики для съемок, да так и бросили, убегая от жары и песчаника.
Вероника вспомнила, какие звездные ночи были в то лето, и как они просиживали у костра почти до рассвета, и как бесконечно говорили о высшем разуме, о связи прошлого с будущим, о мистификациях и настоящей науке. Ленчик с большой осторожностью относился ко всему, что нельзя было вместить в формулы и теоремы, все, что выходило за рамки материального мира. Не то чтобы он отрицал астральные сущности, но ему нужны были конкретные доказательства, что это не разбушевавшаяся фантазия больного разума, а если таких не находилось, то он пытался найти их опять же в мире цифр и формул. Он был из породы людей, у которых всё здесь и сейчас, миссию свою в будущем он видел в том, чтобы тайное становилось явным, и человечество в итоге перестало бояться своей тени. Когда тема высших сущностей начинала зашкаливать, он подбрасывал что-то провокационное.
– Допустим, мне плохо. Вот мне плохо, и я начинаю кричать или раздражаться на всех вокруг. Кричать обидные вещи, такие обидные, что в нормальном состоянии даже и в голову бы не пришли, а тут что-то будто тебя толкает на эти слова, и они вылетают из тебя, как блевотина. А потом выясняется, что ты просто забыл поесть, надо было просто дать своему организму немного килокалорий, и он бы успокоился, и не ушла бы от тебя подружка в слезах, и не говорили бы коллеги, что ты еще та стервозина, в общем, нужно было просто пирожок съесть, и ты уже снова пай-мальчик или чудо-девочка с мягкой улыбкой и всепрощающим взглядом. И вот скажите мне после этого, кто мы такие? Звери или человеки? Нет, скажите! Ведь если увидеть себя со стороны в такие моменты, то сам собой ответ напрашивается – от гориллы мы или от кровососущих, но только не от высшего разума, – говорил Ленчик, и тут же попадал в перекрестный огонь сразу трех оппонентов. Только он молчал и загадочно улыбался, будто истина в последней инстанции уже опустилась на его чело. Ох и ненавидели же они его в эти минуты!
* * *
Чайник засвистел так оглушительно, что, казалось, услышали в соседних домах. Вероника бросилась на кухню заткнуть его горячую пасть, чтобы не разбудить Марию Константиновну. Потом налила кофе, бросила ложку сахара и снова пошла в комнату Лизы. Часы показывали четверть первого.
* * *
Гвоздь был очень странной формы. Лиза даже не сразу поняла, что это тот самый артефакт, в поисках которого они так глубоко зарылись в мокрый песок. Очередной раз опустив руки в глинистую массу, она почувствовала под пальцами что-то твердое. Оловянный предмет, вытащенный на поверхность, напоминал игрушечную шпагу – вверху рукоятка и острый конец внизу. Лиза хотела вытереть налипшую грязь, но Страшка заорал:
– Не трогай! Дай сюда!
Лиза испуганно протянула ему шпагу-гвоздь. Страшка схватил его лапой и… проглотил. Лиза застыла в изумлении.
– Так надо, – сказал Страшка и направился к воде. Лиза пошла за ним. Огненный шар оставил ее и завис над ямой. Лиза почувствовала, что в голове открылся какой-то канал, или ей просверлили дырку, через которую плавно входил зеленоватый туман. Он наполнял ее изнутри, и она сама становилась частью этой зелени. Новые ощущения поглотили все ее внимание. Она даже не заметила, как они подошли к реке. Страшка оглянулся, посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул. Он указал на противоположный берег.
– Сейчас ты поплывешь туда и будешь меня ждать. Главное, в воде ни с кем не общайся. Затянут, и я тебя не вытащу. Поняла?
Лиза кивнула и вошла в воду. Она была холодной и прозрачной. Лиза оглянулась и увидела, что Страшка стоит на берегу, а шар продолжает висеть над ямой. Она набрала побольше воздуха и поплыла.
* * *
Казалось, что до противоположного берега рукой подать, но на середине Лиза стала чувствовать, что силы кончаются, и перевернулась на спину передохнуть. Она посмотрела на небо. Не было ни облаков, ни солнца, вообще ничего, только какая-то запредельная синева охватывала всю сферу до самого горизонта.
«Как здесь все странно», – подумала Лиза, и ещё подумала, что если она выберется отсюда и станет рассказывать о своих приключениях, ей наверняка никто не поверит, даже Вероника.
Вспомнив о Веронике, она снова перевернулась на живот и стала изо всех сил грести. Но уже через секунду почувствовала, что кто-то хватает ее за пальцы ног.
«Хорошо, если это не пираньи», – она перестала двигаться, расслабилась, вода все равно держала. Лиза закрыла глаза и опустила лицо в воду. Кто-то мягко коснулся ее щеки, и она открыла глаза. Странно, но она ничего не боялась, а просто фиксировала все происходящее, будто наблюдала за собой со стороны.
Она увидела молекулярную структуру воды и себя изнутри. Цепочки молекул воды и собственного я начинали взаимодействовать и перетекать друг в друга. Лиза внезапно поняла, как устроен мир и она сама, но не как частица этого мира, а совершенно иная субстанция. Она почувствовала себя такой сильной и могущественной, что… стала тонуть.
* * *
По мере погружения Лиза видела, как меняется цвет воды. Сначала нежно голубой, он нес с собой чистоту и прохладу, потом синий с зеленоватыми оттенками, и, наконец, совершенно зеленый, как лес в середине лета. Мимо проплыла чья-то тень, и Лиза вспомнила, что однажды уже была здесь. Да, да именно здесь она видела дивные морские сады, а потом появился огненный шар, а потом змея, которая оказалась не змеей, а Страшкой…
Но, как ни крутила головой Лиза, прежней пасторали не было и в помине. Зато все чаще попадались темные коконы, в этот раз они не проплывали мимо, а кружили рядом, то поднимаясь над телом Лизы, то следуя за ней, то пристраиваясь рядом. Ей не было страшно, и все-таки становилось как-то не по себе от этих молчаливых спутников.
Наконец, она не выдержала, и, когда один из коконов приблизился, протянула к нему руки и попыталась схватить. Ей это удалось, но она тут же в ужасе разжала ладони, и кокон опять отплыл на небольшое расстояние.
Лиза догадывалась, что находится в царстве мертвых, но теперь это стало очевидно. Кокон был ничем иным как безжизненным аморфным телом.
Лиза судорожно забила ногами, чтобы оторваться от этой стайки трупов, но они шлейфом следовали за ней. Сколько времени продолжался этот бег под водой, она не знала. Но впереди стали появляться коконы посветлее, и она подумала, что это хороший знак. Может быть, это еще не совсем умершие, и можно будет установить с ними контакт или хотя бы спросить дорогу на другой берег, где ее уже заждался Страшка.
Она подплыла к светлому кокону и схватила его, как сделала с предыдущим, обеими руками, будто заключая в свои объятия. Это был мужчина средних лет, он приоткрыл глаза, посмотрел на Веронику и снова их закрыл, нисколько не удивившись. Лиза разжала ладони, и мужчина плавно удалился.
Теперь Лиза нашла себе занятие, и оно ей даже показалось увлекательным, это было похоже на ловлю бабочек сачком. Она хватала кокон, смотрела, кто внутри, и – отпускала. Перебрав с десяток тел, она начала различать мужчин, женщин, детей. У мужчин коконы были светлее, у женщин – темные и часто рваные, малыши лежали в светло-серых облачках.
Она не могла это объяснить, да и не хотела. Главное было ясно – она в загробном мире, и, наверное, сама скоро станет таким же коконом. Но почему-то этот момент затягивается, и она все ещё остается Елизаветой, осознанной личностью, а вокруг нее плавают просто матрицы, бывшие когда-то человеками.
Она почти достигла дна и увидела, как оттуда поднимаются огромные темные фигуры. Они окружили Лизу и стали протягивать к ней свои щупальца с присосками, она пыталась увернуться, но не тут-то было. Вскоре она вся была облеплена этими присосками, как банками во время ангины, которые ей ставили в детстве. Было неприятно, но так же, как в детстве, эта процедура приносила облегчение.
Лиза почувствовала, что мысли о доме, о больной маме, об утерянном братстве больше ее не тревожат, она свободна и не привязана к земным проблемам, и единственно чего хотела бы – это остаться в этой гавани, чувствуя только покой и умиротворение.
К ней приблизился светящийся шар, но на этот раз не огненный, а фиолетовый. Он также завис у нее над головой, но было не жарко, а совсем наоборот. Она почувствовала, как начинает коченеть от макушки до самых пяток, и от этого сковывающего холода некуда было деться.
Нечеловеческая сила придавила ее ко дну. «Будто камень Баба Яга повесила», – вспомнила любимую сказку о сестрице Аленушке Лиза, и в то же время увидела перед собой Бабу Ягу. Причем точь в точь с иллюстраций Васнецова.
«Как здесь оперативно мыслеформы работают», – и Лиза подумала, что может вот также представить кого-то посимпатичнее. Например… например… мозг отказывался включаться в низких температурах.
Баба Яга между тем растворилась.
«А если попробовать…».
Она сама не знала, как это получилось, но перед ней был Алик. Он смотрел на нее и улыбался.
– Алик, это я тебя представила, ты прости, я не хотела тревожить, я же понимаю…
– Да что ты, Лиза! Вот глупышка какая! Я так рад тебя видеть. Но почему ты здесь? Ты…
Он не договорил, но Лиза всегда понимала его без слов.
– А я и сама не знаю. Вот уже второй раз в одну и ту же реку…
– Это река Стикс, если ты не в курсе.
– Я так и подумала. Но мне нужно было на другой берег, а я оказалась на дне. Но теперь это даже лучше, чем на том берегу. Теперь я тебя встретила, и больше ничего не надо.
Леденящий душу сон как рукой сняло. Она смотрела на Алика, и все ее существо наполнялось радостью. Она протянула руки, чтобы обнять его, но Алик отстранился.
– Постой, тебе нельзя ко мне прикасаться.
– Почему?
– Потому что ты не умерла.
– А ты откуда знаешь?
– Ну, есть ряд признаков. Например, ты не кокон, ты плотное вещество, и это сразу видно. А теперь включай мозги что ли, иначе наша встреча пройдет впустую, а у меня не так много времени.
– Алик, так ты…
– Мне разрешили встретиться с тобой, потому что ты там наверху пробила какую-то брешь, накосячила, одним словом. А здесь этого не любят. Вот ты и зависла между двумя мирами. Я должен тебя остановить. Понимаешь?
– А «здесь» – это где?
– Как тебе объяснить поточнее… Помнишь мост Энштейна – Розена?
– Ну, конечно, не изменяющаяся и не вращающаяся чёрная дыра.
– Да, туннель во времени и пространстве. Но это тебе как физику понятно. А теперь представь, в этом туннеле существует Система, такой универсальный сверхмощный компьютер, который считывает всю информацию с живущих в мире физическом, пропускает через фильтры и выносит решение по каждому отдельному индивидууму – оставлять в рабочем варианте или выключать аккумуляторы.
– Постой, ты хочешь сказать, что наша жизнь – это некая заранее продуманная программа?
– Именно! И эту программу составляет не один кто-то, а вся Система. Она отлажена до мелочей, сбоев не бывает. Или не должно быть.
– Но вот я застряла между мирами, это сбой?
– Это сбой. И, говоря народным языком, за это всем чертям досталось по первое число.
– От кого досталось?
– Его имя здесь не принято произносить, – сказал Алик, – да и не в этом суть. Попробуй вспомнить, над чем ты работала в последнее время. Конечно, я имею в виду не уроки в школе…
И Алик выдвинул перед ее лицом свою ладонь. На ней как на экране закрутился видеоролик – несколько секунд ее жизни после университета. Она увидела себя за проверкой тетрадей, у школьной доски, готовящей обед на кухне, меняющей простыни на маминой постели, покупающей лекарства в аптеке, сидящей за столом в своей комнате над какими-то расчетами…
– Постой, вот здесь еще раз крутани, – попросила Лиза, и Алик отмотал назад последние секунды.
Да, это она заносит в блокнот какие-то цифры, потом срывается со стула, бегает по комнате, и опять пишет… Но Лиза совершенно не помнила этот момент.
– Лизка, напрягись! Что это? Над чем ты работала в последние годы? Над чем работала?! – все громче и громче повторял вопрос Алик.
Но Лизе вдруг стало всё безразлично. И все равно, где она сейчас и что будет дальше, и даже присутствие Алика не смогло остановить навалившуюся дремоту. Серый туман заползал в уши, ноздри, окутывал мозги… Она закрыла глаза и провалилась в бездну.
Глава 5
Вероника вернулась в комнату и поняла, что она не одна. Она не могла это объяснить, но явно ощущала присутствие постороннего. Она заглянула за тяжелую штору, закрывавшую часть окна, посмотрела под диваном, открыла створку шкафа с одеждой. Никого не было.
Вероника была не из робких, и все-таки ощутила неприятный холодок в груди. Она разобрала постель, но спать не собиралась. В мозгу продолжали крутиться события дня. Многому она не находила объяснения, и это особенно тревожило.
Она сделала глоток кофе и присела к столу. Взгляд задержался на книжных полках. Она поискала, что почитать на ночь, но кроме учебников здесь ничего не было.
Однако на самом верху между книгой теоретической физики Ландау – Лифшиц и учебником аналитической геометрией Вероника заметила тонкий светлый корешок. Слабо рассчитывая на бестселлер в мягкой обложке, она все-таки встала на цыпочки и вытянула брошюрку. Это оказался блокнот.
В этот момент раздался грохот, затем звон разбившегося стекла. Осколки от окна полетели в разные стороны. Вероника успела отпрыгнуть вглубь комнаты. Камень величиной с кулак валялся на полу. Она присела, чтобы получше его рассмотреть.
«Таким убить можно запросто», – подумала Вероника и сразу вспомнила про визитку следователя. Она лежала в правом кармане.
Набирая номер Вероника чувствовала, как дрожат руки, но старалась говорить спокойно:
– Это следователь Антонов?
– Да, Вероника, что случилось?
– Откуда вы узнали?
– Был уверен, что вы позвоните, и вбил номер в адресную книгу. Что случилось?
Вероника рассказала о брошенном в окно камне, умолчав о неприятном ощущении чьего-то присутствия.
– Сейчас приеду. Никому не открывайте, – сказал Антонов и положил трубку.
Чтобы как-то успокоиться, Вероника подошла к столу и раскрыла блокнот. На первой странице было написано: «Феномен Бета-частот в ?-полярности». Ее как током ударило. Об идее Алика знала только она, именно ей он передал свои тетради незадолго до гибели. Она просмотрела все расчеты и формулы.
Когда Вероника притащила записи Алика в НИИ, физики восприняли это на ура, началась разработка темы, под нее шеф выбил деньги, и вдруг в одночасье все рухнуло. Никто не понял, почему руководитель отдела так легко и решительно отрекся от исследований. Но спорить было бесполезно. Все были в шоке, и Вероника даже рассказала это Лизе в их последнюю встречу. Теперь становилась понятной странная реакция подруги при поминании о Бета-частотах. Она тоже над этим работала.
Вероника стала листать страницы блокнота. Они были густо усеяны цифрами, чертежами, схемами. Она ничего не понимала, это был высший пилотаж, а у нее в «великолепной четверке» была миссия хранителя и только.
И тут ее осенило. Так вот что искал в сумочке Вероники грабитель. Блокнот с формулами! Но зачем? Для того, чтобы понять, что здесь написано, нужно быть по меньшей мере академиком, разбираться в высшей математике, знать причины и следствия, уметь отслеживать модели физических явлений, et cetera… et cetera… Представить в одном лице ученого и разбойника было невозможно, да Вероника и не собиралась это делать.
Она закрыла блокнот, поискала глазами, куда его можно спрятать и ничего не нашла лучше, чем поставить на прежнее место.
