скачать книгу бесплатно
Почему-то его слова не вселяют в меня веру. Какие-то нехорошие мысли царапают мой мозг – это необъяснимое чувство, ползущее прямо под моей кожей. Не желая разбираться в природе этого ощущения, я гоню его прочь и пока не позволяю моим страхам и опасениям выйти на поверхность.
– Спокойной ночи, – говорю я и тоже отворачиваюсь от мужа.
– Спокойной ночи, Стелла.
Несколько лет назад
Получив мое прощение за неверность, Александр в корне поменял свое отношение ко мне. Он прямо на руках меня носил, одаривая своим безграничным вниманием. Но каждый раз, ложась с ним в постель и принимая его ласки, я мысленно представляла, что вот так же он целовал и касался другой женщины, так же постанывал, погружаясь в нее… Это не давало мне ни малейшего шанса получить разрядку. Я гнала метафорической поганой метлой эти гнетущие мысли из своей головы, но они возвращались каждый раз в более ярких красках. Мне пришлось научиться имитировать оргазм так искусно, что Саша оставался доволен собой и своим мастерством. Я тешила его эго и одновременно с этим вгоняла саму себя в состояние хронической неудовлетворенности.
«Давай родим ребенка, – предложил как-то за завтраком муж, – Мне не терпится увидеть тебя беременной моим сыном или дочерью, Стелла».
Его идея отозвалась трепетом в моей душе. Я сама страстно желала стать матерью и верила, что малыш только укрепит нашу связь с Сашей.
«Да, тоже хотела тебе предложить это, но не была уверена, что ты готов к родительству», – улыбнулась я.
«Вот и прекрасно! Сегодня же начнем попытки!» – воодушевившись, провозгласил муж.
Но желанная беременность у меня не наступила ни через месяц, ни через год, ни через два… Первый год Саша очень кропотливо пыхтел надо мной, вливал в меня свое семя, но мои месячные приходили как по часам. Обследовавшись вдоль и поперек, мы получили заключение о полной боеготовности наших репродуктивных систем.
Муж просто маниакально был зациклен на продолжении рода. Он «злоупотреблял» моим телом и стал вести себя в сексе как машина, которая работает только ради одной цели – оплодотворить меня.
На середине третьего года безуспешных попыток зачать ребенка, у меня начала развиваться форменная депрессия. А однажды, в порыве отчаяния, Саша назвал меня «неполноценной и дисфункциональной женщиной, не способной справиться с единственной задачей, которую поставила перед ней мать-природа». Хотя он был прекрасно осведомлен о том, что я находилась под неусыпным контролем у гинеколога и никаких препятствий для зачатия со стороны моего организма не имелось. Ровно как и у него самого. Такой вот он, неясный генез.
ГЛАВА 4
– До сих пор не понимаю, как ты уговорила меня пойти в ночной клуб, да еще и вот в ЭТОМ! – я стреляю возмущенным взглядом в Киру и обвожу рукой свою фигуру, стоя перед большим напольным зеркалом в своей гардеробной, – Мне кажется, что я выгляжу как проститутка!
Подруга цокает, поднимается с банкетки, на которой до этого сидела, вальяжно потягивая мартини из коктейльной рюмки, и встает позади меня. Ее «лук» тоже, на мой взгляд, весьма раскрепощенный – белый кружевной кроп-топ, узкие темно-синие джинсы с высокой посадкой и туфли на запредельно огромных каблуках, в которых она так виртуозно порхает, словно уже родилась так.
– Стелла, у тебя просто потрясное тело, а ты прячешь его за своими скучными, консервативными одеяниями, – убеждает меня Кира, – Позволь себе хоть иногда выглядеть горячо! – она дотрагивается до моей руки указательным пальцем и делает вид, будто обожглась. Я смеюсь над ее дурачеством и слегка отталкиваю от себя.
– Жена чиновника не должна выглядеть горячо. Она должна выглядеть солидно, – поучаю я.
– Ну да, ну да… – говорит Кира со скучающим видом, – Твой чиновник, наверное, педантично поправляет галстук, когда какая-нибудь шлюха стоит перед ним на коленях и отсасывает ему…
– Прекрати… – недавняя улыбка увядает на моем лице. Я хмурюсь и кошусь на дверь, соединяющую гардеробную и нашу с мужем спальню.
– Прости-прости, Стелла! – подруга раскаянно улыбается мне, а следом заключает меня в медвежьи объятья и звонко чмокает в щеку, – Но это платье действительно гарантирует всем мужикам в клубе яростный стояк!
– О, Господи… – я только закатываю глаза на ее грубые речи и вновь начинаю разглядывать свое отражение в зеркале.
На мне и вправду преступно-сексуальный наряд: облегающее платье-футляр длиной миди из черной эко-кожи с совершенно нескромным разрезом на груди, идущим от горловины «под шею» до пупка, и открытой спиной, а также туфли-лодочки на высокой шпильке (не такой высокой, как у Киры, но для меня и это подвиг – взгромоздиться на такие каблуки). Подруга уложила мои волосы в два тугих жгута, переплетенных друг с другом, и сделала мне дымчатый макияж. Спору нет, образ «роковухи» идеален: платье соблазнительно обтягивает мои изгибы и открывает достаточно обнаженной, смуглой кожи, чтобы смутить кого угодно, но оставить пространство для воображения.
Кира подходит к полкам с сумками и какое-то время рассматривает их. Схватив миниатюрную сумочку-конверт контрастного алого цвета, она бросает ее мне.
– Вот теперь ты готова к охоте, тигрица! – щебечет моя подруга и игриво подмигивает.
Перед выходом из дома я заглядываю в детскую комнату, чтобы попрощаться с дочерью и мужем. Саша на пару секунд задерживает мрачный взгляд на мне, но быстро отводит его в пренебрежительной манере.
– Когда вернешься ночью, постарайся не шуметь, – шепотом наставляет он, – Я не хочу, чтобы Лея проснулась.
Смотрю на свою дочь, которая, очевидно, только что задремала. Ее длинные ресницы покоятся на скулах, веки трепещут, а губки сложены домиком. Я на носочках подхожу к ее кровати и аккуратно, чтобы не растревожить, целую Лею в лоб. Она негромко кряхтит во сне и переворачивается на другой бок, запутываясь в теплом одеяле. От нее так приятно пахнет, что мне хочется улечься рядом, прижать ее к себе и до самого утра вдыхать этот сладкий детский аромат.
– Ну все, хватит, – поторапливает Саша, – Пусть принцесса спит.
Он встает с края кровати Леи, и мы молча выходим из ее комнаты.
Кира ждет меня в прихожей, уже полностью готовая к выходу и вертящая в руках свой навороченный смартфон последней модели. Она успела накинуть сверху объемный пиджак цвета фуксии, а на предплечье висит ее любимый клатч из лакированной черной кожи на короткой золотистой цепочке.
– До свидания, Александр, – прощается Кира с моим мужем, который уже плюхнулся на диван в гостиной и нацелился пультом на телевизор.
– Пока, – вторю подруге, – Если что, я на связи…
Саша только безмолвно машет рукой.
Удрученно вздохнув, я подхватываю свое летнее пальто и сумочку, и мы выходим из квартиры.
Несколько лет назад
Чудо случилось как-то под Новый год. Увидев заветные две полоски на тесте, я не могла поверить своим глазам. Мое сердце раздувалось от счастья! Мне хотелось обнять весь мир! Слезы застилали мои глаза, когда я преподнесла эту новость мужу. Мне никогда не забыть, как округлились его зрачки, а потом он зажмурился и затряс головой, словно не веря услышанному. Саша подхватил меня на руки и закружил по всей комнате, в процессе покрывая мое мокрое от слез радости лицо поцелуями.
«Боже, боже, боже… – шептал он мне на ухо, когда опустил на пол и прижал к себе, – Я просто не верю… Неужели это действительно происходит с нами? Это уже точно, Стелла? Молю, скажи, что точно!»
Я засмеялась и чмокнула его в кончик носа.
«Это не гарантированно, но у меня двухнедельная задержка, так что… Я не стала говорить раньше, чтобы опять не обнадеживать тебя… Но сейчас… Я думаю, это ОНО САМОЕ, Саш…»
Мой муж сиял. Я никогда не видела его таким счастливым. Он вызвался сопровождать меня на приеме у врача, чтобы – хоть бы, хоть бы! – подтвердить долгожданную беременность. И когда мы, держась за руки и с замершей надеждой на лицах, услышали эти заветные слова – «У вас будет ребенок», – то радости нашей не было предела. Врачу даже пришлось нас немного осадить. Груз переживаний и сомнений свалился с моих плеч. Столько лет бессчетных попыток, столько искр упования и столько слез разочарований – и вот это случилось!
Моя беременность началась тяжело и так же и продолжалась до самого своего логического завершения. Впервые угрозу выкидыша мне поставили на десятой неделе, а впоследствии этот дамоклов меч висел над моим ребенком практически перманентно. В начале второго триместра доктора настоятельно рекомендовали исключить половую активность, если я хотела сохранить и выносить своего малыша. Это было очень непростое время для нашей семьи: помимо осложнений с протеканием моей беременности, у Александра случился какой-то кризис на работе – кадровые перестановки, которые грозили погубить его карьеру. Он был на взводе постоянно, а я, за годы жизни с ним, узнала, что стресс он снимает сексом, который ушел из нашей жизни по объективным причинам. Он начал срываться на мне, не отказывая себе в возможности лишний раз упрекнуть меня в моей женской некомпетентности: мол, это я вынашиваю его ребенка, а, значит, я ответственна за его жизнь и здоровье. И раз уж что-то идет не по идеальному плану, то это моя вина. Я искренне пыталась понять его состояние, хотя сама была не в лучшем, но его обидные слова каждый раз жалили меня как игла татуировщика. Мне нужно было бы пропускать их мимо ушей, чтобы не поддаваться психозу и не провоцировать новую угрозу для ребенка, но это было сложно – обвинения мужа оседали на дне моей души тяжким грузом и гноились там, поражая всю мою нервную систему.
В один из особо опасных случаев – на шестом месяце – меня положили в стационар на сохранение. Провалялась я там около двух недель, прошла курс терапии и была готова вернуться домой. Я чувствовала себя лучше, чем когда-либо в своем новом состоянии будущей матери. Мне хотелось сделать Саше сюрприз – приехать без предупреждения, приготовить ему вкусный ужин и порадовать его хорошими новостями о том, что опасность миновала. Но на деле сюрприз сделал мне он.
Едва я переступила порог нашей квартиры, как сразу почуяла неладное. Это было такое отчетливое ощущение, что в нашем доме побывал посторонний человек, которого здесь раньше никогда не было и быть не должно. Чувство это было чисто интуитивное, но всепроникающее – оно сдавило своей ледяной рукой мое сердце…
Мои догадки довольно быстро подтвердились, когда я обнаружила на своем (!) туалетном столике губную помаду марки и оттенка, которыми я никогда не пользовалась. Не знаю уж, умышленно или неосознанно, в спешке, но выглядело это так, будто «гостья» пометила территорию.
В этот раз не было острой боли от осознания нового предательства со стороны супруга. Будто бы я была готова к этому удару. Единственное, что мной овладело, это… усталость. Господи, я была так вымотана беременностью, что просто не нашлось ни моральных, ни физических сил разбираться еще и с этим дерьмом.
Муж удивился, застав меня дома. Помню, как он опасливо оглядел квартиру на предмет наличия следов преступления.
«Вот, верни это своей пассии!» – я бросила помаду ему в грудь, и Саша поймал ее, обескураженно глядя на меня.
«Стелла…» – начал он.
«Не надо, – властным голосом, совсем не похожим на мой обычный, оборвала я, – Ничего не хочу знать об этом».
Муж, казалось, был совершенно поражен такой смене в моем, как правило, покладистом поведении. И это совсем его не порадовало.
Выражение лица Александра стало похоже на звериный оскал, когда он практически прорычал мне в ухо:
«Во-первых, не смей разговаривать со мной в таком тоне. А во-вторых… Я здоровый мужик, и мне нужен секс на регулярной основе. И если я не могу трахать свою жену, я иду трахать других баб. Как только ты снова будешь „в строю“, мы вернемся к тому, на чем остановились. Сейчас твоя главная задача – выносить и родить мне здорового ребенка. Это ясно?»
«Более чем, – сквозь стиснутые зубы ответила я, – Но прояви уважение – не делай этого в стенах нашего дома – того самого, в который ты привезешь своего ребенка».
«Принято к сведению» – Саша ядовито улыбнулся.
Сказать, что все надежды на счастливую семейную жизнь рухнули в тот момент, – это ничего не сказать. Пропасть между нами с мужем разрасталась с каждым днем все больше, отдаляя нас друг от друга. Наше общение стало не то чтобы натянутым – оно стало почти враждебным. Чувство покинутости и невостребованности собственным супругом обрело постоянное место жительства в моем сердце, но мое горе было тихим. Единственное, что растапливало лед между нами хоть ненадолго, – это подготовка к рождению дочери (пол мы узнали на последнем УЗИ). На удивление, в этом мы находили полное взаимопонимание. Не сомневаюсь, что Саша продолжал расслабляться в компании других женщин, но открыто это не демонстрировал, оберегая мой душевный покой. Хотя о каком покое вообще могла идти речь… Я пыталась выбраться из этой депрессивной ямы и просто сконцентрировалась на своей завершающейся беременности, которая продолжала течь не совсем благополучно. У меня начался характерный для этого срока синдром гнездования, и я была погружена в это состояние с головой. Только благодаря маленькому чуду, растущему во мне день ото дня, я смогла хоть как-то «купировать» симптомы разбитого сердца.
ГЛАВА 5
– Этот клуб считается элитным! – кричит Кира, оглядываясь на меня, когда мы буквально продираемся через толпу беснующихся в танце людей к бару, чтобы заказать напитки. Мои барабанные перепонки вибрируют от басов электронной музыки, которую я даже не знаю, а глаза никак не могут привыкнуть к вспышкам от разноцветных прожекторов и стробоскопов. Какой-то парень, лица коего я не могу разглядеть, случайно толкает меня, размашисто двигаясь в своем танце. Я чуть пошатываюсь от этого на каблуках, но, благо, удерживаю равновесие. Он даже не останавливает своих движений, а просто выкрикивает свое извинение, продолжая раскачиваться под ритм трека.
– Пардон, мадемуазель!
«Мадам» – мысленно поправляю я его.
Подобравшись к барной стойке, которая являет собой замкнутую окружность прямо в середине танцпола, мы с Кирой замечаем, что есть только одно свободное место, которое подруга великодушно предлагает занять мне. Не споря с ней, я не самым грациозным образом взбираюсь на высокий стул и устраиваю свою немаленькую задницу на сиденье. Кира перегибается через барную стойку и подзывает бармена. Он практически моментально материализуется рядом и лучезарно улыбается нам в ожидании нашего заказа. Моя подруга тут же громогласно оглашает его:
– Ром с колой! Две порции!
Спустя пару минут мы уже получаем наши коктейли, украшенные дольками лаймов и с позвякивающими о стенки высоких бокалов кубиками льда. А еще спустя три раунда я чувствую, как алкоголь согревает мои вены. Щеки заливает краснота опьянения, а тело непроизвольно начинает подергиваться под музыку. Кира замечает мой танцевальный энтузиазм и, прекратив нашу непринужденную болтовню, тащит меня в гущу двигательной активности. И я просто теряюсь в танце – двигаюсь так свободно и расслаблено, как будто мира вокруг меня не существует. Мое тело наполняет приятная истома. Мои руки то взмывают вверх, то плавно опускаются вдоль туловища. Мои бедра соблазнительно покачиваются в такт. Я кружусь и извиваюсь в танцевальном экстазе, наслаждаясь каждой минутой своей эмоциональной и телесной свободы, не обращая внимания на окружение, пока…
Моргаю раз, потом второй. Немного замедляюсь в танце. И замечаю, что толпа вокруг меня слегка расступилась, предоставляя мне больше пространства для движений. При клубном освещении я не могу разобрать лиц, но кожей чувствую взгляды присутствующих на себе. Ищу глазами Киру и нахожу ее. Она топчется под музыку и флиртует с каким-то парнем, который держит руку на ее талии и склоняется над ухом подруги. Внимание публики на короткое мгновение заставляет меня смутиться, но алкоголь в моей крови возвращает мою уверенность, и я снова раскрепощаюсь. Но тут мое лицо освещает вспышка фотоаппарата, затем еще одна, и еще…
Я столбенею и, конечно, натыкаюсь цепким взглядом на фотографа. Мои глаза чуть не выскакивают из глазниц, и я чувствую удар в солнечном сплетении! Разумеется, это не кто иной, как тот викинг из парка! Удивительное совпадение!
Минуя танцующих, иду к нему и сверлю его глазами, затуманенными от выпитых коктейлей. Он стоит ровно, держа обеими руками свой тяжелый профессиональный фотоаппарат, и удовлетворенно улыбается мне, словно только что получил неописуемое наслаждение. Эти чертовы ямочки на его щеках чуть ли не вынуждают мои ноги подкоситься. На нем все те же рваные джинсы и клетчатая рубашка с подвернутыми рукавами. Мужчина перехватывает свое устройство одной рукой, а другой неторопливо чешет густую бороду в ожидании меня. Я же чувствую себя, как натянутая тетива. Воздух в клубе вдруг ощущается заряженным – как перед грозой.
Смеряю его надменным взглядом.
– Это опять ВЫ! – скалюсь, ткнув указательным пальцем в его твердую мускулистую грудь.
Руслан смотрит на ту точку на своем теле, где я касаюсь его, но не убирает мою руку, будто довольствуясь этим ощущением. Я моментально одергиваю ее, чтобы не тешить его раздутое эго, но не могу игнорировать искрящееся покалывание, которое остается на подушечке моего пальца.
– Вечер добрый, миледи! Какие-то проблемы? – волчья ухмылка скользит по губам Руслана, и я хочу стереть ее с мужского лица.
Я глубоко втягиваю воздух в ноздри и с шипением выпускаю его.
– Вы снова фотографируете! Только теперь не мою дочь, а меня! Вы что, сталкер? – мой голос с каждым новым словом набирает силу.
– Никак нет, – мужчина усмехается, – Я – фотограф. И это моя работа – запечатлевать сие событие.
Почему-то мне хочется ударить этого человека за его беспардонность. А потом запустить пальцы в его бороду и проверить, такая ли она жесткая, какой кажется. Вот черт.
Зацементировав все эмоции и собравшись с духом, говорю со всей возможной толерантностью в голосе:
– Вы не имеете права снимать людей без их позволения. Это вторжение в личную жизнь.
Руслан морщится и на миг бросает взгляд за мою спину. Вернув свое внимание ко мне, он пародирует мой тон:
– Но вы дали свое позволение, переступив порог этого ночного клуба. Таков порядок: все вечеринки фиксируются на камеру, и самые удачные снимки публикуются на сайте и в аккаунтах этого заведения в соцсетях для поднятия рейтинга и привлечения новых гостей. Это обычная практика, – его широкие плечи дергаются.
Я подхожу ближе, чтобы не приходилось перекрикивать оглушительную музыку. Мне в нос ударяет аромат его сексуального парфюма – смесь специй и замшевой кожи. Боже, мне хочется прильнуть к его шее и надышаться этим запахом… Дважды черт.
– А как же право на конфиденциальность? – парирую я, внутренне проклиная себя за нервную дрожь в голосе.
Руслан склоняет голову набок и смотрит на меня как на неразумное дитя.
– Послушайте, красавица… – при этом обращении он сверкает глазами и бессовестно оглядывает меня с головы до ног, – Я же не фотографирую вас при посещении уборной…
Раздражение, а вкупе с ним и бесконтрольное возбуждение от нашей близости с этим мужчиной, нарастает во мне. Я уже не понимаю, чего мне больше хочется – залепить ему хлесткую пощечину или забраться на него, как на дерево, обвить своими конечностями его тело и прижаться губами к его дерзкому рту. Ох, что это со мной происходит?! Я должна держать эмоции в узде и успокоить свой пляшущий рассудок! Не хватало еще попасть под силу притяжения этого мужчины.
– Приве-е-ет, Рус!
Рядом с Русланом объявляется какая-то молоденькая цыпочка с эталонной фигурой, едва прикрытой серебристым мини-платьем, которое облепляет ее стройное тело, словно вторая кожа. Ноги девушки кажутся совершенно бесконечными. Ее длинные белокурые волосы заплетены во французскую косу, перекинутую через правое плечо. Красотка приобнимает Руслана за талию, и они расцеловывают друг друга в щеки. Я смотрю на это, как завороженная, и почему-то чувствую легкий укол… зависти? Или ревности? Ну и дела…
– Когда ты меня снова поснимаешь? Я хочу обновить портфолио, – мурлычет девушка, хлопая длиннющими ресницами.
– Инга, давай созвонимся завтра и договоримся о сессии? – отвечает Руслан, радушно улыбаясь ей.
– Ок-е-ей! – пропевает Инга и покидает нас, на ходу пританцовывая и оставив мне извиняющийся взгляд.
Тяжело вздохнув и пронзительно посмотрев на Руслана, я говорю:
– Очевидно, что есть множество желающих быть заснятыми вами… А с моим участием вы должны удалить все кадры. Немедленно.
– Серьезно? – он смеется, – Вы хоть представляете, сколько времени займет выборка?
Чувствую, как уголки моего рта опускаются вниз, уверена, делая меня похожей на грустный смайлик.
– Вы не понимаете… – в моем голосе уже различима явная мольба, – Я вообще не должна «светиться» в таких местах. Мой муж – мэр, важный человек. Это вопрос его общественного облика.
Руслан бесцеремонно фыркает на мою жалобную тираду.
– Так зачем вы пришли сюда? Сидели бы дома и оберегали этот общественный облик.
– Не вам указывать мне, куда ходить и что делать! – во мне опять поднимается гнев на брутального наглеца, и новый виток злости закручивается в моем нутре.
– Тогда и вы не указывайте мне, как делать свою работу, – с коварной ухмылкой «отстреливается» Руслан, тоже переходя в наступление.
– Хорошо! – поднимаю руки в знак капитуляции, мысленно чертыхнувшись, – Я куплю у вас все фотографии, на которых фигурирую.
Мужчина заливисто смеется, запрокинув голову назад и оголяя свои идеальные зубы.
– У вас паранойя, вы в курсе? – продолжая забавляться и прыскать хохотками, спрашивает он, – Вы давно были у своего психотерапевта?
Ну все, меня уже откровенно потряхивает от его хамства. Сердце клокочет так, словно я пробежала марафон. Апломб в поведении этого мужчины неописуемо нервирует меня. Градус нашего с ним конфликта близится к пиковой точке накала.
