скачать книгу бесплатно
– Ты ушла, и я пошел за тобой, потому что ясно стало, что-то ты задумала. Чуяло мое сердце: к Зюзе направишься. Так и есть. А потом ты через балкон махнула, я подождал – тебя нет, и я испугался… а вдруг тебя схватили?
– Вдруг, вдруг, – прорычала я. – Если испугался, в милицию надо звонить, а не лезть через балкон. Что я твоим родителям говорить буду, скажи на милость?
Сенька загрустил, а участковый вновь ожил:
– Так Зюзи в квартире не было, когда вы через балкон влезли?
Я густо покраснела и кивнула.
– Только Сенька здесь ни при чем, так и запиши. Он за меня испугался и полез. Спасатель. Вот олух, а если б и вправду…
– Я с Кузей, – торопливо сказал он. Я шагнула к балкону, отдернула занавеску и в самом деле увидела Кузю, тот лежал зажмурившись и чутко водил ушами, в остальном не подавая никаких признаков жизни.
– С ума сойти, – не поверила я. – Как же он на балкон забрался?
– Я его подсадил.
– Слушайте, – возмутился Андрюха, – а хозяин-то где?
– Говорю, пропал, – разозлилась я. – Из дома он не выходил, а здесь его нет.
– Нет, – согласился участковый. – А где он?
– Должно быть, у соседей, где ж еще?
– Тогда, может, мы уйдем отсюда? – всполошился Андрюха. – А то он, чего доброго, застукав нас, милицию вызовет.
Мысль показалась мне довольно оригинальной, но спорить желания не возникло, я свистнула Кузе, и мы гуськом во главе с участковым зашагали к двери. Только я собралась вздохнуть с облегчением, что моя дурацкая выходка со вторжением в чужую квартиру благополучно закончилась, как Кузя вдруг громко залаял, поставив шерсть дыбом, и кинулся к шифоньеру.
– Ты что, спятил? – возмутилась я, но вместо того чтобы ухватить Кузю за ошейник и вывести вон, подошла к этому чертовому шифоньеру и повернула ключ. Зюзя сидел в шифоньере. Поначалу я даже обрадовалась, потому что не люблю загадок. А тут все просто, никуда Зюзя не уходил, а взял да и спрятался от нас. Но на смену одной загадке сразу же пришла другая: как он смог сам себя запереть в шифоньере? Я не люблю понапрасну ломать голову, потому, ухватив Зюзю за рубашку, сказала сурово: – Вылазь.
И тут он такое выкинул… то есть он взял да и вывалился, а мы, сгрудившись возле него, дружно взвыли, потому что стало ясно: запереться в шифоньере Зюзя не мог. Он вообще ничего не мог, потому что… вот здесь начиналось самое жуткое: как ни крути, а слово это произнести придется: Зюзя был трупом. Самым настоящим, причем не нужен патологоанатом, чтобы сообразить, что парня задушили: глаза неестественно выпучены, язык вывалился, а шею обвивает тонкий шнур.
– Святые угодники, – пролепетала я.
За моей спиной что-то грохнуло, а Кузя заскулил. Я торопливо обернулась, ожидая самого худшего, и, как говорится, чего ожидала, то и получила: Кузя тряс головой, точно надеялся избавиться от наваждения, а у его лап лежали Сенька и Андрюха, лица у обоих были белее мела, а глаза закрыты.
– Да что ж это такое? – пролепетала я, кидаясь к племяннику – участковый мог и подождать. Я немного потрясла Сеньку и даже похлопала по щекам, он открыл один глаз, посмотрел мутно и спросил:
– Дарья, его убили?
– Ну, не совсем, – разволновалась я, боясь неосторожным словом нанести урон психике ребенка. – Если честно, я и сама не знаю. Если он сидит в шифоньере, вовсе не обязательно, что его убили.
Сенька приподнялся, глядя в потолок, и сказал звенящим голосом:
– Ты меня успокаиваешь?
– Даже не думала. И вообще, кончай болтать ерунду, у меня еще участковый не очнулся. Бери Кузю и марш из квартиры. Звони в милицию, и чтоб я вас больше не видела. Тебя здесь не было, ясно? Иначе твоя мать… О господи, только не это… – При мысли о сестре весь мой организм забил тревогу, подталкивая Сеньку с Кузей к выходу, я в конце концов выпроводила их из квартиры, напомнила о милиции и вернулась к участковому.
Выглядел он так паршиво, что я перепугалась: а что, если у парня разрыв сердца? Я потрясла его, как минуту назад племянника, хотела залепить пощечину, но не рискнула, как-никак представитель власти, огляделась, подняла с пола фуражку и, не придумав ничего лучшего, водрузила ее на голову Андрюхе. Странное дело, но он тут же очнулся.
– Труп, – пролепетал он белыми губами. – Где труп?
– Не беспокойся, – ласково начала я. – С ним все в порядке, вот он. – И в доказательство ткнула пальцем в Зюзю, который действительно лежал рядом с Андрюхой и никуда исчезать не собирался. Участковый скосил глазки и тюкнулся головой об пол, в общем, все мои труды пошли насмарку. Я сбегала на кухню, принесла воды и немного побрызгала ему в лицо, он вторично ожил и, стараясь не смотреть на труп, приподнялся, а затем с моей помощью устроился на диване, зажмурился и вдруг брякнул:
– Святые угодники. – А я замерла по стойке «смирно» от неожиданности: то есть лично я святых угодников поминаю довольно часто, но чтоб участковый… Далее Андрюха повел себя еще более неожиданно: сдвинул на затылок фуражку, истово перекрестился, и все это с закрытыми глазами. Сообразив, что покойник – зрелище для него физически непереносимое, я стащила с кресла старенькое покрывало и прикрыла им скрючившегося Зюзю; если честно, дышать сразу же стало легче, потому что покойники мне и самой не нравятся, особенно такие, как Зюзя, с вытаращенными глазами и открытым ртом… тьфу ты, черт.
– Можешь открыть глаза, – возвестила я. – Его уже не видно.
Андрюха перестал жмуриться, но, взглянув на пол, слабо дернулся и что-то шепнул, я не расслышала, но видела, как шевельнулись губы. Может, он надеялся, что Зюзя испарился, но этого я ему не обещала, так что нечего прикидываться разочарованным.
– Я плохо себя чувствую с утра, – вдруг заявил Андрюха.
– А я себя чувствовала хорошо, – вздохнула я. – Пока вот его не нашла.
– Его убили, – то ли спросил, то ли констатировал факт участковый.
– Конечно, чего б ему тогда так глаза таращить.
– Удушили?
– Наверное, если у него до сих пор шнурок на шее.
– А кто его удушил?
– Это не я. – Вышло испуганно, да я и в самом деле изрядно паниковала.
– Ясно, что не ты, а кто тогда?
Я в ответ предложила со вздохом:
– Давай я тебе воды принесу? – Пока я ходила в кухню и искала чашку, в которую можно было бы налить воды, входная дверь распахнулась и в квартире возник Кузя, а вслед за ним и племянничек. – Исчезни, – рявкнула я. – Сказано: чтоб ноги твоей не было и его лап… мало мне беспокойства на глупую голову…
– Приехали! – проорал Сенька, видно, сомневаясь, что со слухом у меня на данный момент все в порядке.
– Кто приехал? – растерялась я.
– Менты…
– Ну… хорошо… Слушай, что за выражение? Совсем распустились… Распустил молодежь на вверенном тебе участке, Андрей Петрович, – накинулась я на беззащитного Андрюху, который в этот момент тщетно пытался привести себя в чувство, чтобы достойно встретить товарищей из органов. Не успела я помянуть их всуе, как они и возникли. Впереди шел высокий светловолосый парень, в джинсах и серой ветровке «Адидас», за ним еще двое. Прибывшие недовольно оглянулись, а высокий поморщился:
– Все, что могли, уже затоптали. – Тут взгляд его остановился на Зюзе под покрывалом, и он без любопытства спросил: – Жмурик?
– Зюзя, – ответила я, стоя с чашкой в руках на пороге комнаты.
– Кто его нашел?
– Мы, то есть я, Андрюха, Сенька и Кузя.
– А кто у нас Кузя? – приглядываясь ко мне внимательнее, поинтересовался парень в «Адидасе».
– Кузя – это он. – Я испуганно ткнула пальцем в собаку, пес почему-то тоже испугался и заскулил.
– А я Сенька, – сообщил племянничек, ухватив Кузю за ошейник.
– Понятно, – разулыбался высокий, посмотрел на нашего участкового и добавил: – А ты, значит, Андрюха?
– Так точно, – подскочил друг детства, поправил фуражку, одернул китель и даже к козырьку приложился. – Коломейцев, участковый.
– Новенький, что ли? – разглядывая его, спросил «Адидас». – А Петрович уже на пенсии?
– Ага, – заулыбался Андрюха.
– Вот так, а обещал бутылку поставить. Совсем без понятия стали люди.
Пока «Адидас» болтал с нами, двое его спутников разглядывали Зюзю, пристроившись рядом с ним на корточках.
– Часа два, два с половиной, – сказал тот, кто постарше, посмотрел на Сеньку и добавил: – Иди, пацан, погуляй возле дома, понадобишься – позовем.
Сенька с Кузей ушли, а я все еще стояла с чашкой и таращила глаза. Окончательно оправившийся Андрюха вдруг шагнул к высокому и сказал строго:
– Разрешите ваши документы? – Кашлянул и попросил: – Пожалуйста.
– Да ради бога, – ответил высокий, сунул ему под нос удостоверение и возвестил: – Родионов Александр Сергеевич, можно без отчества, я не гордый.
– Очень приятно, – сочла необходимым сообщить я.
– Ну что, рассказывайте, – вздохнул Родионов. – Как дошли до такой жизни?
– В каком смысле? – испугался Андрюха.
– В смысле как убиенного нашли?
– А-а… Ну… пришли, а собака залаяла – и к шифоньеру. Дарья открыла, а там… Сами видите.
– Дарья – это вы? – обратился ко мне Родионов и засверкал всеми зубами, впрочем, не так уж их и много у него осталось.
– Я. Агафонова Дарья Сергеевна. Документов при мне нет, но если надо…
– Не надо… Вот что, Андрей, – вновь повернулся он к участковому, – ты давай поподробней, зачем пришли, как вошли и так далее…
– Пришли по воспитательной части, он у мальчишки фотографию отобрал, да и вообще… неблагополучный, состоял на учете в наркодиспансере, были сведения, что наркотой приторговывал, не то чтобы очень, но… соседи жаловались на пьянки-гулянки. Вот мы и пришли.
– А Дарья Сергеевна как представитель общественности?
– Ее в нашем районе все знают, – почему-то обиделся Андрюха. – И в работе с молодежью она оказывает большую помощь, как директор спортивной школы…
– Стоп, – перебил Родионов, разворачиваясь ко мне. – Это вы маньяка поймали? – Я тяжко вздохнула, кивком выразив свое согласие. – Ясно. Пришли, что дальше?
– Дальше собака залаяла, а он из шифоньера вывалился.
– Дверь была открыта, входная, я имею в виду?
Андрюха посмотрел на меня с намеком на отчаяние, насупился, а я решила, что самое время вмешаться мне, ясно, что участковый по большой дружбе желает меня выгородить, то есть пытается весьма неумело соврать, дескать, пришли мы вместе, и все такое… Честно говоря, связываться с милицией мне страсть как не хотелось, но врать я не умею, а потому не люблю, и если мы введем милицию в заблуждение, как я сообщу о Синем пиджаке? В том, что именно он убийца, я почти не сомневалась, да мне одного взгляда было достаточно… короче, личное личным, а общественное превыше, я должна помочь органам изобличить преступника, а если мне хорошенько намылят шею за то, что я по чужим балконам лазаю, так мне и надо, впредь наука.
Я вздохнула и заявила:
– Андрею дверь открыла я. А сама влезла через балкон.
– Да? – Родионов вроде бы заинтересовался.
– Да. Я пришла поговорить с Зюзей… то есть с ним. – Я ткнула пальцем в направлении пола. – Мне нужна была фотография, о ней я после расскажу, чтоб не сбиться. А он со мной говорить не захотел. А когда мы шли по коридору, я и Кузя, навстречу попался тип, я слышала, как Зюзя открыл ему дверь и спросил: «Это ты?» Мы вышли на улицу и спрятались в кустах. Этот тип в синем кожаном пиджаке, которого мы в коридоре встретили, минут через десять уехал на «Опеле», тоже синем, номер у меня в кустах записан на всякий случай, а мы еще немного погуляли и опять пошли к Зюзе, но он не открыл. Понимаете, из дома не выходил и дома его вроде нет. Это подозрительно, правда?
– Наверное, – неопределенно пожал плечами Родионов, хотя слушал меня внимательно.
– Ну и я залезла через балкон. В квартире пусто, я подумала, может, Зюзя где-то у соседей, и испугалась, потому что одно дело лезть в чужую квартиру, чтобы спасти человека, и совсем другое… В общем, вы понимаете.
– Понимаю, – кивнул Родионов.
– А мой племянник, который меня выследил, испугался и полез за мной вместе с Кузей, а тут как раз Андрей в дверь звонит. Мы ему все объяснили, и он тоже решил, что Зюзя где-то у соседей, мы собрались уходить, Кузя на шифоньер залаял, и оттуда вывалился труп. – Я вздохнула, глядя на Родионова, и только тут заметила, что два его товарища смотрят на меня, открыв рот.
– Она поймала маньяка. Помните, два года назад? – сообщил он, по-моему, совершенно не к месту, парочка принялась улыбаться, а один даже хихикнул. – А зачем вам Зюзя понадобился? – спросил Родионов, и я рассказала про фотографию.
Дядька, тот, что постарше, улыбаться перестал и вдруг заявил:
– Саша, посмотри-ка сюда.
Мне ничего смотреть не предлагали, но вы сами понимаете, что я, конечно, не удержалась и тоже взглянула. Дядька разжал Зюзе кулак, и мы увидели на его ладони клочок бумаги. Никакой дедукции не нужно было, чтобы сообразить: это обрывок фотографии, глянцевый, цветной…
Я вознамерилась упасть в обморок, но из этого ничего не вышло, я просто стояла, открыв рот и пытаясь понять, во что мы с Сенькой умудрились вляпаться.
– Когда вы видели этого Зюзю живым в последний раз, сколько было времени? Черт, – скривился он, – как зовут этого Зюзю?
– Зюзин Альберт Егорович, – приподнявшись с дивана, сообщил Андрюха, Родионов уставился на меня, а я сообразила, что меня скорее всего подозревают в убийстве, и побледнела. Вот и поделом мне, нечего лазить по чужим балконам.
– Вы думаете, это я его убила? – не удержалась я.
– Не думаю. А это вы его убили?
– Нет, конечно. Я только хотела забрать фотографию.
– Ага. Так в котором часу это было?
– Что-то около двух. Я закончила мыть посуду в половине второго, позвала Кузю, и мы пошли сюда. На все ушло минут пятнадцать, значит, с Зюзей мы встретились примерно без пятнадцати или без десяти два. Разговаривали минут пять, он соображал плохо…
– Все сходится, – кивнул дядька, который теперь не сидел на корточках перед Зюзей, а курил, стоя у окна. – Уточнить время можно после вскрытия, а сейчас могу сказать: убили парня примерно в два.
– Значит, его убил Синий, – пробормотала я. – То-то мне его глаза не понравились.
