Я – ваши неприятности

скачать книгу бесплатно

– Так это все из-за денег? – Илья покачал головой. – Конечно, уступать этой сволоте премерзко, но жизнью рисковать глупо, поэтому деньги лучше отдать. Сто миллионов не та сумма, из-за которой стоит лишаться головы. Я сам поговорю с этим Катковым и решу вопрос.

– Только сунься, – зло сказала Серафима, неожиданно переходя на «ты». – Не помню, чтобы я тебя просила вмешиваться.

– Эй-эй, – перебил Владимир Петрович. – Речь сейчас не о ваших амбициях, а о том, что Лике в городе оставаться нельзя.

– И все-таки я остаюсь, – улыбнулась я. – И не трудитесь меня разубеждать.

– Хорошо, – верный друг зло кивнул. – Как видно, придется мне отпуск брать.

– Не стоит свой драгоценный отпуск на нас тратить, – сказала Серафима. – А вот больничный мы тебе организуем.

Он фыркнул и отвернулся, а Тарханов проявил желание все понять и во всем разобраться.

– Объясните, что вы задумали.

Тетушка стала рассказывать о нашем гениальном плане, а я пить чай, который остыл и был невкусным.

– Авантюра чистой воды, – покачал головой Илья Сергеевич, выслушав Серафиму Павловну. – Я категорически против…

– Кто ж тебя спрашивал? – удивилась тетушка.

Илья обиделся. Посопел немного и сказал почти жалобно:

– Вам лучше жить у меня. Здесь безопасно. И выходить только в сопровождении…

– Нет, – перебила я. – Как в таком случае Циркач со мной познакомится?

– Дался вам этот Циркач, – возмутился Илья Сергеевич. – Меняете одного бандита на другого… – Он посмотрел на нас, вздохнул тяжко и добавил: – Хотя бы Сашу возьмите, вместе с машиной. Все-таки охрана.

– Негритенка? – поинтересовалась я и покраснела.

– Кого? Ах, ну да, негритенка. Кстати, в нем сто килограммов, и он какой-то там чемпион по карате, хотя, может, это и называется по-другому. В общем, вашим дурацким планам он не помеха, а нам с Владимиром Петровичем намного спокойнее.

Верный друг в ответ сердито засопел.

Утром все разъехались: Владимир Петрович на службу, Тарханов в свой белоснежный офис, а Серафима Павловна в казино: какие-то дела требовали ее присутствия, что меня, признаться, удивило. Конечно, бухгалтерия вещь тонкая и творческому складу ума недоступная, но мне почему-то казалось, что тетушка, по обыкновению, темнит. В общем, я осталась совершенно одна в огромном доме и очень скоро стала чувствовать себя неуютно. Немного послонявшись по первому этажу, я решила прогуляться: во-первых, сидя в доме многого не добьешься, во-вторых, день обещал быть чудесным, а у меня как-никак отпуск.

Я оделась, положила в сумку телефон, который дал мне Тарханов с наказом всегда держать его под рукой, и направилась к выходу. Здесь меня и застал звонок. Белый с золотом аппарат разорвал тишину огромного дома. От неожиданности я подпрыгнула, потом отдышалась и уже только после этого сняла трубку.

– Алло, – сердито сказала я, потому что была немного напугана. Мне никто не ответил. – Алло, – повторила я и услышала короткие гудки.

Мне стало слегка неуютно. Возможно, это какая-нибудь знакомая Тарханова не пожелала говорить со мной? Я покосилась на входную дверь и решительно ее распахнула. Мне срочно требовалось доказать самой себе, что я ничего не боюсь.

Я шла тенистой аллеей, испытывая неприятное чувство, что за мной наблюдают. Ничего подозрительного не происходило, так что оставалось гадать: то ли мое воображение со мной шутит и я сама себя пугаю, то ли все еще впереди. На улице я понемногу приободрилась: ярко светило солнце, торопливо шли навстречу люди, в сквере за углом громко смеялись дети. Жизнь шла своим путем…

Катков не знает, что мы ночевали у Ильи, утешила я себя, а возможность случайной встречи в большом городе весьма невелика. Я пересекла сквер и вышла к Соборной площади. Слева размещалось кафе, по случаю жары столы вынесли на тротуар, укрыв полосатыми зонтиками. Я села за пустой столик и заказала большую порцию мороженого, чувствуя себя почти в безопасности: среди сотен тысяч горожан я как иголка в стоге сена. Излишняя самоуверенность до добра не доводит, очень скоро я смогла в этом убедиться.

Сначала я увидела машину, номер я запомнила еще у церкви и потому сразу же узнала. Циркач медленно проехал мимо, вроде бы даже не глядя в мою сторону, затем сдал назад и припарковал машину прямо под знаком «Стоянка запрещена». Как видно, таким мелочам он значения не придавал.

Поначалу я растерялась, но длилось это недолго, я смогла быстро справиться с ненужным волнением, ела мороженое и лениво разглядывала редких посетителей кафе. Циркач возник в поле моего зрения и сказал:

– Здравствуйте, Анжелика Станиславна.

– Здравствуйте, – с готовностью ответила я и лучезарно улыбнулась. Парню надо было помочь, потому, продолжая улыбаться, я спросила неуверенно: – Вы приятель Ильи Сергеевича? Он нас знакомил?

– В общем, да, – широко улыбнулся мне Серега Правдин и сел напротив, поинтересовавшись при этом: – Можно?

– Конечно, конечно, – заверила я, разглядывая его с таким видом, точно пыталась вспомнить.

Сегодня он был в светлых брюках, легких ботинках и зеленой трикотажной рубашке. Короткая стрижка и темные очки делали его родным братом всех молодых людей в этом сезоне. Впрочем, выглядел он вполне прилично. Илье Сергеевичу, конечно, и в голову бы не пришло выбрать такую рубашку, но у Тарханова было счастливое детство. В общем, Циркач вызывал у меня вполне положительные эмоции, что было не лишним: изображать интерес к человеку, который тебе попросту противен, крайне затруднительно.

Пауза несколько затянулась, и я сказала неуверенно, но вполне доброжелательно:

– Извините, я не помню вашего имени…

– Сергей.

– Сергей… – Я вопросительно подняла брови.

– Просто Сергей, попробуем обойтись без отчества.

– Отлично, – засмеялась я. – Тогда я просто Лика. Идет?

– Идет. Почему вы одна?

– Потому что я в отпуске, а люди работают. Вот я и отдыхаю в одиночестве, жду, когда Серафима Павловна освободится от всех дел и мы уедем в Италию. Вы были в Италии?

– Не приходилось. В Турции был, в Эмиратах…

– Понравилось?

– Нормально. Интересно все-таки за границу махнуть.

– А я никогда за границу не ездила.

– У нас долго пробудете?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Это от Серафимы зависит.

– Серафима – это ваша тетя?

– Да, тетя… Сережа, а нас точно Илья Сергеевич знакомил? Мне очень неудобно, но я совершенно вас не помню…

– Не такой я человек, чтобы меня долго помнить, – засмеялся он и вдруг сказал: – А я вас в театре видел. То есть смотрел ваш спектакль. Вы Эдит Пиаф играли.

– Да, – растерялась я. – Когда вы его видели? И где? Сюда мы на гастроли не приезжали…

– Дружок у меня в вашем городе, служили вместе. Два года назад в гости ездил. А у него жена в театре работает, гримершей. Вот она и повела нас в театр, вас очень хвалила.

– Спектакль вам понравился?

– Еще бы, и вас я сразу узнал.

Это он, конечно, врет. Скорее всего выяснил, что за женщина ему глаза мозолит, и вспомнил, как два года назад был в театре. Жена его, кстати, очень похожа на тех женщин, что любят хранить программки, открытки и прочий хлам. Но все равно было приятно.

– А как зовут вашу знакомую, я имею в виду гримершу? – спросила я.

– Таня. Таня Новикова.

– Танюша? – Тут я удивилась по-настоящему, с Татьяной мы давно приятельствовали. Теперь я даже вспомнила, что она действительно пару лет назад приводила своих друзей после спектакля, а женщина, надо полагать, жена Циркача, преподнесла роскошный букет и долго восторгалась спектаклем. Возможно, именно поэтому она так пристально смотрела на меня в церкви: пыталась понять, откуда ей знакомо мое лицо. Оторвавшись от воспоминаний, я всецело переключилась на Правдина. Мы поговорили о театре, о семье Новиковых, где со дня на день ожидалось прибавление, и почувствовали себя давними приятелями. Болтали мы уже довольно долго, и разговор вот-вот должен был иссякнуть, но просто прервать его неосмотрительно: где и когда случай еще сведет нас. Серега томился нерешительностью, и я вновь пришла ему на помощь. Взглянула на часы и спросила застенчиво: