скачать книгу бесплатно
Я замерла перед зеркалом, подмигнула своему отражению и даже пробормотала «красавица», после чего продолжила прогулку по квартире. Сашка, лежавший до того момента в кресле в гостиной (он, в отличие от меня, обожает смотреть телевизор), начал беспокоиться, приподнялся и даже робко тявкнул.
– Я думаю, – сочла нужным сообщить я ему. Пес успокоился.
Допустим, в моем внутреннем мире царит полная гармония, но нельзя же все время бездельничать. Не худо бы в самом деле чем-то себя занять. В этом свете предложение Лялина… Я представила себя в роли телохранителя. Выходило что-то, подозрительно смахивающее на дрянной сериал, которые я так не люблю. Я поморщилась и решила выбросить недавний разговор из головы, что вскорости и сделала. Отправилась гулять с Сашкой, домой мы вернулись в час ночи. Измученный пес, с трудом взобравшись на кровать, заснул как убитый, а я последовала его примеру.
Утром мы спали до девяти, потому что никаких дел не намечалось и можно было себя побаловать. В половине десятого выбрались в кухню, чтобы позавтракать, а в десять раздался телефонный звонок. Я ответила без особой охоты, и мужской голос вежливо извинился:
– Простите, я позвонил не очень рано?
– Нормально вы позвонили, – ответила я. – Только не уверена, что нужна вам именно я. – Уверенности мне придавал тот факт, что голос был совершенно незнакомым, а знакомиться с кем-либо я не собиралась.
– Вряд ли я ошибся, – вновь заговорил мужчина, теперь в его голосе чувствовалась некая игривость, что мне понравилось еще меньше. – Вы Рязанцева Ольга Сергеевна?
– Допустим. А вы кто?
– Ваш номер телефона дал мне Олег Борисович Лялин, – сообщил мужчина, а я скривилась, уже сообразив, в чем дело. Так и оказалось. – Мое имя Петр Викентьевич Сафронов. Уверен, вы обо мне слышали.
– Лялин вчера был у меня, – не стала я лукавить.
– И сделал предложение?
– Совсем не то, которое я жду долгие годы.
Сафронов засмеялся, давая понять, что оценил шутку.
– И что? – спросил он, немного помедлив.
– Идея показалась мне совершенно дикой, – ответила я искренне. Ему мой ответ не понравился.
– Почему же дикой? – обиделся он.
– Как-то не вижу я себя в роли телохранителя. Вам больше подойдет какой-нибудь здоровяк из охранного агентства, у них есть опыт в таких делах.
– Олег Борисович рассказал вам о моих проблемах?
– В общих чертах, – уклончиво ответила я. Если верить Лялину, проблем вовсе не было, но обижать человека мне не хотелось.
– Здоровяк здесь не поможет, – со вздохом заговорил Сафронов. – Тут скорее работа для человека, умеющего думать, профессионала…
Надо полагать, таким профессионалом он считал меня. Большое ему за это спасибо, однако его лесть не произвела должного впечатления. На меня вообще мало что производит впечатление.
– Если вы по поводу нападения на вашего экспедитора, то милиция наверняка делает все возможное. Поверьте, лучше, чем они, с этим вряд ли кто справится.
– Если бы дело было только в этом нападении… Ольга Сергеевна, может быть, мы встретимся и поговорим, так сказать, в дружеской обстановке?
– Хорошо, – совершенно неожиданно согласилась я, а через пять минут уже жалела об этом. Хотела перезвонить Сафронову и отказаться от встречи, но лишь махнула рукой. Схожу, выслушаю человека, времени у меня сколько угодно. Встретиться договорились в 18.20 в кафе «Белый парус», в двух кварталах от моего дома. Я прихватила с собой Сашку, псу полезно прогуляться, а Сафронову надо дать понять, что я для него самый что ни на есть неподходящий человек.
Опоздав на десять минут, я вошла в кафе в своем лучшем костюме бирюзового цвета, на шпильках не ниже десяти сантиметров и с таксой под мышкой. Граждане, в количестве двенадцати душ, сидящие за столами, дружно повернули головы, а я широко улыбнулась. Как выглядит Сафронов, я и понятия не имела и уже собралась поинтересоваться, имеется ли такой в наличии, как из-за ближайшего стола поднялся толстяк лет тридцати пяти и бросился ко мне с восторгом на лике и с громким воплем:
– Ольга Сергеевна!
Стало ясно: это и есть Петр Викентьевич. Он протянул руку, я в ответ подала свою. Он на мгновение замешкался, а потом поцеловал ее. Сашка робко тявкнул, потому что был воспитанной собакой и шуметь в общественных местах не любил, однако и терпеть посторонних в опасной близости тоже не мог.
– Какой хороший песик, – умилился Петр Викентьевич. – Как его зовут?
– Сашка.
– Сашка? Забавное имя для собаки.
Данное замечание я проигнорировала, и мы прошли к столу. Сашку я пристроила на соседнем стуле, он успокоился и теперь с любопытством оглядывался.
– У меня в детстве тоже была собака, – сообщил Петр Викентьевич. – Русский спаниель. А теперь со всеми этими делами и собаку завести некогда. С женой развелся… в общем, собаке пришлось бы ждать меня в пустой квартире. Что-нибудь закажете? – спохватился он.
– Нет, спасибо, я на диете.
– Зачем вам диета? Вы прекрасно выглядите. Честно говоря, не ожидал. Все эти слухи… – Он смутился, а я сделала вид, что не расслышала последней фразы.
– Вы хотели рассказать о своих проблемах, – напомнила я.
– Да-да, конечно. – Он откашлялся и начал рассказывать.
Я внимательно слушала, думая о том, что Лялин прав. Парню нужен не телохранитель, а хороший психотерапевт. Налицо мания преследования. Кто-то вроде бы за ним следит, дважды за неделю он встретил желтый «Мерседес», несколько раз звонили и сказали, что ошиблись номером, как-то ночью позвонили в дверь. А еще он видел в окне спальни тень. И это при том, что живет на пятом этаже. Приди он с этими россказнями в милицию, его скорее всего засмеют. И правильно сделают. У них что ни день, то убийство, а здесь – «показалось», «послышалось».
– Никаких угроз, анонимных писем? – спросила я, потому что уйти сразу сочла невежливым.
– Нет. Но я чувствую…
– Может быть, вы слишком переживаете из-за нападения на вашего экспедитора? В этом случае имеет смысл обратиться к врачу.
– Все точно сговорились, – сказал он с обидой. – Разговаривают со мной, как с психом или трусом, готовым наложить от страха в штаны. Я понимаю, что на вас мой рассказ впечатления не произвел, но я же чувствую… я чувствую… Вы мне верите? – вдруг спросил он, и я, вздохнув, ответила:
– Верю. – «Чем черт не шутит, вдруг в самом деле…» – В любом случае, как я уже сказала, я не тот человек, который вам нужен. Вам необходим телохранитель, а я никогда…
– Вы не раз выполняли особые поручения, у вас есть опыт, вы решительный человек. А главное – вы женщина. – Мои брови поползли вверх, а он поспешил пояснить: – Ваше появление не вызовет подозрений, скажем, что вы мой пресс-секретарь.
– А вам необходим пресс-секретарь?
– Как раз сейчас мы продвигаем на рынок новый товар, рекламное агентство готовит для нас широкомасштабную кампанию. Словом, все будет выглядеть вполне естественно.
– Допустим. Однако я по-прежнему не пойму, чего вы ждете от меня?
– Чтобы вы были рядом. Огляделись. Беспристрастно оценили ситуацию и ответили: я сам себя пугаю или мне грозит опасность?
– И если я скажу «вы сами себя пугаете»…
– Клянусь, я вас поблагодарю и наконец-то буду спать спокойно.
Похоже, говорил он искренне.
– Я знаю, деньги для вас не главное, – торопливо продолжил он, – но я готов заплатить любую сумму…
– От денег отказываются только дураки, – философски изрекла я, – но пока говорить о них рано. Итак, если я вас правильно поняла, вы хотите, чтобы я, находясь некоторое время с вами, оценила ситуацию и сообщила вам свое мнение: является она опасной для вас или нет?
– Именно так.
– Хорошо, – кивнула я, откидываясь на спинку стула. Это я готова сделать для старины Лялина. – Причем совершенно бесплатно. – Последнее я сказала вслух. – А потом… потом по обстоятельствам.
– Отлично, – обрадовался Сафронов.
И на следующий день я заступила «на пост».
Первые три дня все шло до такой степени спокойно, что даже навевало тоску. Большую часть времени мы проводили в офисе, на обед выбирались в соседнее кафе, затем – деловые встречи, а вечером я провожала Сафронова домой.
В течение этих трех дней я не смогла уловить ничего подозрительного, хотя тщательно приглядывалась и даже принюхивалась. Ни странных звонков, ни сомнительных личностей в поле зрения, ни ощущения скрытой угрозы в воздухе. Тишь, гладь и божья благодать. Лялин прав, впрочем, он всегда прав.
Сафронов время от времени поглядывал на меня с виноватым видом, а я оптимистично улыбалась. Именно этот его виноватый взгляд не позволял мне послать его к черту. Я решила дать ему еще неделю.
В пятницу вечером он, нерешительно кашлянув, сообщил, что в выходной собирается устроить небольшой прием на своей яхте. Услышав слово «яхта», я с трудом смогла скрыть удивление, образ Сафронова не вязался с любителем подобных развлечений. Приходилось признать, что интуиция в очередной раз подвела меня.
Он опять откашлялся и продолжил:
– Я купил яхту в прошлом году. Практически даром. Друг не чаял избавиться от нее, а во мне взыграла романтика, морские походы и все такое…
– До моря от нас далековато, – заметила я.
– Вот именно. Если честно, от нее одна головная боль. Яхта крошечная, но ее и на зимнюю стоянку надо определить, и покраска, и прочее… Управлять ею я тоже не умею. Короче, свалял дурака. Прошлым летом дважды прошел по реке до Рыбацкого, а в этом году так и не собрался. Вот я и подумал…
– Что ж, идея хорошая.
– Правда? – невероятно обрадовался он. Все-таки Сафронов довольно занятный парень. – Хочу пригласить нескольких друзей. Ну и вас, конечно. Вы ведь не откажетесь?
– Не откажусь, раз уж я на вас работаю.
– Вы все-таки считаете, что я все выдумываю? – пряча глаза, спросил он.
– Я пока ничего не считаю. За три дня невозможно составить представление о состоянии дел. Если позволите, мы поговорим об этом через неделю.
– Отлично, – заулыбался Сафронов.
На следующее утро я подъехала к пристани около десяти, отпустила такси и начала оглядываться. Пристань выглядела пустынной. На всякий случай я взглянула на часы. Нет, не опоздала, хотя всерьез опасалась этого, потому что в последний момент пришлось пристраивать Сашку. Поначалу я хотела взять его с собой, но вовремя одумалась: неизвестно, как пес воспримет прогулку на яхте, а видеть его страдания я просто не в состоянии. Как всегда, выручила Ритка. Разумеется, она проявила интерес к тому, как я собираюсь провести выходные, а узнав, что я нашла себе работу, так обрадовалась, что умилила меня до слез. Сашка на радостях был обласкан и принят чуть ли не с благодарностью.
Дойдя до конца пристани и не обнаружив вблизи ничего похожего на яхту, я совсем было решила, что Сафронов передумал и отменил мероприятие. Я достала мобильный из сумки с намерением позвонить, но тут услышала его голос:
– Ольга Сергеевна!
Я обернулась и увидела, как он бежит по пристани в мою сторону, изрядно запыхавшийся, покрасневший, в светлых брюках и пестрой рубашке навыпуск. Сейчас он еще больше походил на колобка.
– А мы вас ждем возле шлагбаума, – с виноватой улыбкой сказал он. – Я думал, вы на машине.
– Я не знала, что здесь есть стоянка, вот и приехала на такси.
Он пожал мне руку и заулыбался:
– Пойдемте, все уже собрались, здесь небольшой ресторанчик, очень милый. Яхта подойдет через несколько минут, я только что звонил.
Ресторан в самом деле выглядел на редкость привлекательно для заведений подобного рода. На открытой веранде горшки с цветами и настоящая пальма. Клетчатые скатерти, ковровая дорожка и мозаичное панно во всю стену, то ли змея с крылышками, то ли дракон-дистрофик. Скорее всего последнее, потому что надпись на фасаде гласила – «Речной дракон».
За большим столом сидела компания, несколько мужчин и женщин. Мы подошли, все дружно оглянулись в нашу сторону и заулыбались, а Петр Викентьевич торопливо заговорил:
– Знакомьтесь, пожалуйста. Это Ольга Сергеевна Рязанцева.
Дамы встретили меня с настороженным любопытством, мужчины с интересом, чему немало способствовала моя популярность в родном городе. На службе у Деда мое имя часто мелькало в местных новостях, пару раз губернские газеты разразились в мой адрес гневными обличениями с фотографией на развороте, что меня, признаться, не особо радовало, но кто ж моего-то мнения спросит?
Я растянула губы в улыбке, демонстрируя большую радость, а Петр Викентьевич, немного волнуясь по неясной причине, продолжил представление.
– Горина Анна Ивановна, – указал он на брюнетку с внешностью роковой женщины. Должно быть, очень высокая (сейчас, когда она сидит, точнее не скажешь), худая, с большим, явно силиконовым, бюстом, огнем в очах и с пухлыми губами, тоже силиконовыми. Она высокомерно кивнула, быстро окинула меня взглядом с ног до головы и едва заметно нахмурилась. Я порадовалась, что не понравилась ей, значит, выгляжу неплохо. – Это Верочка, Вера Ильинична, – перешел Петр Викентьевич к большеротой блондинке, та приветливо помахала мне рукой. – Мы с ней старые друзья, – счел необходимым пояснить Сафронов. – Лапшин Геннадий Яковлевич, вы о нем наверняка слышали, его супруга Валерия Николаевна. Райзман Артур Борисович, а это Никифоров Павел Сергеевич. Ну вот, теперь можно выпить кофе.
Сафронов подозвал официанта и с заметным облегчением устроился на стуле, предварительно усадив меня. Я с удовольствием выпила кофе, приглядываясь к собравшимся и стараясь делать это незаметно. Не похоже, чтобы здесь встретились старые друзья. Мужчины слишком заинтересованно поглядывают на дам, дамы слишком напряжены, не расслабляются, держат спину прямой, улыбки как приклеенные, а взгляды, обращенные друг к другу, ядовитые.
Анна Горина, роковая красотка, интереса у меня не вызвала, с ней более-менее ясно. Наверняка ищет богатого мужа, смотрит высокомерно, нацелилась на Райзмана, села рядом и колено сдвигает в его сторону, уже пару раз успела задеть его ногу, оголила плечико. Приемы грубоватые, но действенные.
Верочка была мне симпатична. Похоже, действительно старый друг Сафронова, улыбчивая и в общем-то равнодушная. Кажется, у них роман с Никифоровым, но скорее всего он уже близок к концу. Она смотрит на него слишком дружески, а в глубине зрачков таится насмешка. Когда любимый не вызывает восторга и гордости, это верный признак, что все движется к завершению.
К Никифорову я приглядывалась особо: он был крупным предпринимателем, по слухам, чуть ли не миллионщиком, однако у меня эти слухи, вызывали сомнения. Занимался он, насколько я помню, всем понемногу: имел бензозаправки и сеть магазинов «Сладкоежка». Намекали на некие грехи его молодости и связи с уголовным миром: якобы на их сбережения развернулся и сейчас трудится бок о бок с братками, отмывая их денежки. Но это лишь ничем не подтвержденные слухи, вполне возможно, распускаемые врагами (а у такого парня врагов должно быть пруд пруди). По крайней мере внешне Павел Сергеевич выглядел в высшей степени прилично и даже интеллигентно. Блондин с приятным лицом и мужественным подбородком. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не ранняя лысина, которую он безуспешно пытался замаскировать. Рука его порой непроизвольно тянулась к ней, проверяя, как лежат волосы. Стало ясно, это «больная мозоль».
Райзман, напротив, был так волосат, что выглядел почти комично, напоминая одетую обезьяну. Рубашка с короткими рукавами позволяла полюбоваться конечностями, сплошь покрытыми густой шерстью. Руки у него были сильными, с хорошо развитой мускулатурой, а грудь широкой, навевающей греховные мысли, в том смысле, что от мужчин с такой мускулатурой ждешь чего-то особенного. А вот ладони у него выглядели по-женски ухоженными, неестественно белыми для начала лета, с безупречным маникюром, и это сбивало с толку. Я немного покопалась в своей памяти, но ничего связанного с фамилией Райзман не обнаружила, хотя мне она показалась смутно знакомой.
Лапшина можно было характеризовать двумя словами: «интересный мужчина». Лет сорока, высокий, спортивный, немногословный и вежливый. За всем этим чувствовалась уверенность в себе и достоинство, переходящее в легкое презрение к тем, у кого этих похвальных качеств нет. На жену, которая сидела рядом, он именно так и поглядывал: снисходительно, с тщательно скрываемой насмешкой, хотя она такого отношения, с моей точки зрения, не заслуживала. Женщина была красива, безусловно умна, взгляды мужа чувствовала и отлично все понимала. Похоже, она его любила, а свою печаль тщательно прятала, скорее всего из гордости, не желая признаться, что чувства мужа к ней претерпели изменения не в лучшую сторону. Впрочем, внешне все выглядело вполне прилично. Геннадий Яковлевич уделял внимание жене, сопровождая свои действия заботливым «дорогая», и в этом было что-то покаянное, точно он знал за собой вину и пытался ее загладить, и вместе с тем не в силах был избавиться от легкой насмешки в глазах, точно мстил ей за что-то и сам этого стыдился.
Компания подобралась занятная. Четверо мужчин и четыре женщины, включая меня. Тут я сообразила, что не просто так таращу глаза, а с неким умыслом: прикидываю, кто из присутствующих мог иметь к Сафронову претензии или недобрые чувства. Выходит, его тревога все-таки нашла отклик в моей душе. Я мысленно усмехнулась и покачала головой.
Разговор за столом шел вяло, все то и дело поглядывали на меня. Возможно, я их стесняла, потому что была в их компании новым человеком, а возможно, все дело в моей репутации. Райзман попытался разрядить обстановку и принялся рассказывать анекдоты. Делал он это мастерски, граждане хохотали и вскоре оттаяли душой, я хохотала громче всех, чем, безусловно, вызвала у Райзмана симпатию. Благодарный слушатель – бальзам на душу рассказчика. Настороженность покинула его, и теперь он смотрел на меня с откровенным интересом, все больше и больше увлекаясь лицезрением моих достоинств. От внимания Анны Гориной это не ускользнуло, она поджала губы и теперь бросала на меня откровенно враждебные взгляды, вызвав беспокойство у Верочки, из чего я заключила, что они подруги или приятельницы.
Сафронов по большей части помалкивал и проявлял излишнюю суету, угощая гостей. Взгляд его то и дело обращался к пристани, мы ждали уже полчаса, а яхта все не появлялась. Он не выдержал и позвонил, выслушал кого-то и удовлетворенно кивнул:
– Сейчас будут.
И действительно, буквально через пару минут мы увидели яхту, на приличной скорости она приближалась к пристани.
Сафронов подозвал официанта с намерением расплатиться, остальные недружно поднялись из-за стола. Райзман оказался рядом со мной.
– Позвольте, я возьму вашу сумку, – предложил он с улыбкой.
Я позволила. Сафронов подскочил с тем же предложением, но, сообразив, что опоздал, неожиданно расстроился. Мне это не понравилось, может, я зря согласилась на эту работу? В близком друге я не нуждаюсь, да и Сафронов не годится на эту роль, впрочем, я знать не знала, кто бы сгодился, но Райзман все-таки был предпочтительнее.
– У вас немного вещей, – заметил он, кивнув на мою сумку.
– Путешествую налегке, – улыбнулась я.
