Две половинки Тайны

Счастливой Дуня, покидая нас, не выглядела, да и потом не раз утверждала, что «жить с батей не сахар, тараканов у него в башке немерено, и лишь только ей исполнится восемнадцать, она от него сбежит».

Сбежала или нет, я так и не узнала. Наша дружба не выдержала испытания расстоянием.

Поначалу мы созванивались каждый день, потом раз в неделю, затем раз в месяц. Ближе к ее восемнадцатилетию звонки как-то сами собой прекратились.

Мы думали, что друг без друга жить не сможем, а оказалось – ничего нас особо не связывает, кроме детского дома, разумеется.

Последним из моей жизни исчез Ланс.

Однажды утром просто не явился на завтрак. Накануне вечером мы сидели на крыше, любовались звездами, и он меня поцеловал. По-настоящему.

Учитывая, что я была влюблена в него практически с момента нашего знакомства, неудивительно, что поцелуем все не ограничилось, и в спальне девочек я появилась ближе к утру в весьма потрепанном виде, но с чувством безграничного счастья.

Тем труднее было смириться с известием, что Ланс вдруг исчез. Через месяц он покинул бы детский дом вполне законно (по этому поводу мы строили планы перед тем, как проститься), не ясно, что заставило его вдруг сбежать. Вряд ли то обстоятельство, что мы стали любовниками. Скорее он решил осчастливить меня напоследок. Или доставить удовольствие себе. Тут уж наверняка не скажешь.

В общем, я осталась без друзей и с разбитым сердцем.

Не знаю, каких глупостей я смогла бы натворить, если бы не Петр Сергеевич, наш учитель физкультуры. В школу он устроился за полтора года до описываемых событий, до этого жил где-то на севере, вышел на пенсию и решил вернуться на малую родину. Но без дела ему не сиделось, и он не только вел уроки физкультуры, но и две секции: по вольной борьбе и стрельбе (он, кстати, оказался заядлым охотником).

Само собой, Ланс тут же записался в секцию по стрельбе, а вслед за ним и я. И уже через полгода мы выиграли областные соревнования, что, впрочем, неудивительно.

Дуня пошла заниматься борьбой, и потянула меня. Признаться, выбор удивил, зачем это девчонке? Но занятия внезапно увлекли. Петр Сергеевич оказался прекрасным тренером.

Узнав о том, что Ланс исчез, он подошел ко мне после урока и спросил сурово:

– Знаешь, почему он сбежал?

– Нет, – ответила я.

– И куда, не знаешь?

– Нет.

Тут я слегка лукавила. Местные ребятишки сказали мне, что возле села видели цыган, человек десять приехали на микроавтобусе, неизвестно откуда, а исчезли тем же утром, что и Ланс.

Учитывая некоторые факты его биографии (вопрос, что там было правдой) логично предположить: явились они за ним или он по какой-то причине решил к ним прибиться. Но говорить все это Петру Сергеевичу я не стала.

– Ясно, – хмуро глядя на меня, произнес он. – Значит, так. Скоро соревнования, так что всякую дурь из головы выбрось. Готовимся всерьез.

Все свободное время я тренировалась, соревнования выиграла и особых глупостей не наделала. Ограничилась письмами к Лансу, которые складывала в ящик тумбочки.

Вскоре случилось еще одно событие, которое серьезно повлияло на мою жизнь.

К нам приехали спонсоры. Привезли подарки, в том числе новенькие компьютеры, и устроили спортивный праздник. Это понравилось всем: и воспитателям, и детям, особенно малышне, и самим спонсорам.

Приезжать они стали регулярно. Одним из них был бывший опер, а ныне адвокат, он стал проявлять ко мне интерес, в том смысле, что общался со мной куда больше, чем с другими воспитанниками.

Поначалу я поглядывала на него с подозрением.

«Даже последняя дура знает, чего мужикам от нас нужно», – неустанно повторяла повариха тетя Зоя, трижды разведенка и мать четверых детей.

Но разговаривал он со мной всегда серьезно, и ни в чем предосудительном замечен не был. Никаких дурацких шуточек, намеков или прикосновений.

В конце концов подозрения меня оставили, и мы по-настоящему подружились. Вроде бы, что может быть общего у девчонки-старшеклассницы и взрослого мужчины? Но иногда такая дружба случается.

– Куда собираешься поступать? – спросил он меня ближе к выпускным экзаменам.

Я пожала плечами.

Если честно, я понятия не имела, что делать после окончания школы. Мои планы ограничивались двумя пунктами: поехать в Самару, чтобы узнать, что с Дуней, ну, и попытаться найти Ланса.

Последний пункт вызывал сомнения. Где его искать, я представляла с трудом.

В цыганском таборе? В заезжем цирке?

– Ты же понимаешь, тебе обязательно надо учиться.

Об этом мне твердили все. Я была отличницей, и никто из учителей не сомневался, что я поступлю в любой вуз.

– Понимаю, – вздохнула я.

– Тебе будет нелегко, я имею в виду, в материальном плане, – продолжил Константин Павлович. – Но… я хотел сказать, мы поможем. Я помогу. Пока не встанешь на ноги.

– Спасибо, – сказала я, хотя в тот момент предложение о помощи оставило меня практически равнодушной.

– Тебе надо идти на юридический, – сказал он. – Закончишь вуз, а там сама решишь, что выбрать: прокуратуру, следственный комитет или, в самом деле, полицию.

– Я люблю детективы, но, честно говоря, о работе в полиции никогда не думала, – промямлила я.

– Таня, – позвал он и уставился в мои глаза. – С твоими талантами тебе одна дорога – в правоохранительные органы. Иначе ты очень быстро можешь оказаться по другую сторону… Я хотел сказать: твои таланты надо использовать для правого дела. Чтобы не испортить себе жизнь. Ты меня понимаешь?

Я вновь кивнула, но, если честно, не особо вникала, о чем он. Точнее, меня это мало интересовало.

Но потом задумалась. Поначалу удивилась: что за таланты он имеет в виду и откуда о них знает? Большую их часть я держала в тайне. То ли Константин Павлович чересчур проницательный, то ли я себя чем-то выдала.

В любом случае, отказываться от помощи было глупо. Да и оказаться «по другую сторону» мне не хотелось.

Детективы я действительно любила и не сомневалась: любое преступление можно раскрыть, а преступник, каким бы хитрым и ловким он ни был, в конце концов окажется в тюрьме.

И я отправилась на юридический.

Почти каждый выходной я проводила в семье Константина Павловича. Детей у них с женой не было, наверное, по этой причине он так и привязался ко мне.

Его жена относилась ко мне хорошо, но друзьями мы с ней так и не стали. О службе в полиции я тогда всерьез не думала, решив, что куда разумнее пойти в адвокаты как Константин Павлович.

Но судьба распорядилась иначе, и в полицию я все-таки работать пошла, хотя и в другом качестве.

На стипендию не проживешь, а сидеть на шее у добрых людей я не планировала, и вскоре после поступления в вуз устроилась работать в фитнес-центр. Вела курсы самообороны, в тот год в городе появился маньяк, нападавший на женщин, и такие курсы где только не открывались. Маньяка поймали, народ успокоился, но желающих заниматься у меня в группе становилось все больше.

В результате мне повысили зарплату, я давала и частные уроки, так что вполне могла продолжать в том же духе после окончания университета, убрав диплом в ящик стола.

Но Костя, то есть Константин Павлович, считал: глупо учиться пять лет на юридическом факультете, чтобы продолжать работать тренером, хотя и соглашался с тем, что я вполне на своем месте, раз чувствую себя комфортно.

– С твоими мозгами грех в фитнес-клубе прозябать, – ворчал он.

Свою жизнь прозябанием я не считала, впрочем, так же, как и свои мозги чем-то выдающимся. То есть меня-то как раз все устраивало. Но обижать его очень не хотелось, а мое нежелание что-то менять в своей жизни он мог воспринимать как личную обиду.

Хотя главное, наверное, все-таки было в другом, памятуя наш разговор о моих «талантах». Он боялся, что, если я не буду на стороне закона, меня, чего доброго, занесет не туда.

Лично я жила себе спокойно и намеревалась продолжить в том же духе, но кто знает.

Костя нашел соломоново решение, и в конце концов я оказалась на работе в полиции, правда, инструктором. То есть продолжала заниматься любимым делом. Однако душа его теперь была спокойна. В фитнес-клубе я работала три дня в неделю по вечерам, так что в деньгах ничего не потеряла.

Константин Павлович познакомил меня с Егором.

Если быть точной, познакомила нас его жена, тоже адвокат. Егор был ее давним клиентом. Случилось знакомство накануне Дня защитника Отечества.

Я позвонила Косте, предложила встретиться, хотела его поздравить.

– Отлично. Поужинаем вместе. Ты, Марина и я. Не возражаешь?

Я, конечно, не возражала.

Мы договорились встретиться в семь часов вечера в ресторане «Белый лебедь».

За пару часов до назначенного времени Марине позвонил Егор, ему нужно было обсудить кое-какие вопросы. Она предложила встретиться в «Белом лебеде» около шести.

Когда там появилась я, а вслед за мной и Костя, они с Егором все еще разговаривали, правда, с делами уже было покончено. Егор собирался уходить, и тут я…

Он утверждал, что был сражен моей красотой.

– А еще меня поразили твои глаза. Такой взгляд редко встретишь у женщины.

Само собой, я поинтересовалась, что не так с моим взглядом.

– У тебя в глазах черти пляшут.

– У тебя тоже, – усмехнулась я.

– Неудивительно, что мы нашли друг друга, – засмеялся он.

Егор мне сразу понравился. И черти, лихо отплясывающие в его глазах, сыграли не последнюю роль. А еще он был красив. Не той броской красотой, что сразу привлекает внимание. К нему надо было приглядеться. К тому, как он двигается, как говорит, как меняется его лицо, когда на нем появляется улыбка.

В тот вечер я подошла к столику, удивляясь, что вместо Кости напротив Марины сидит молодой мужчина с длинными темными волосами.

Он, кажется, тоже удивился, увидев меня, взгляды наши встретились, он улыбнулся, и на правой щеке у него появилась ямочка.

– Привет, – сказал он, точно знал меня уже давно, и был уверен: я вот-вот появлюсь.

– Привет, – ответила я ему как старому другу.

Он поднялся, и на мгновение я решила: он меня поцелует. Но он протянул мне руку и сказал:

– Егор.

– Таня, – сказала я.

Марина наблюдала за нами с интересом.

– Выпьешь что-нибудь? – словно забыв о Марине, предложил он.

Тут она засмеялась, и он тоже.

– Извините…

– Мы собирались поужинать, – сказала Марина. – Татьяна – друг нашей семьи. Не хочешь присоединиться к нам?

– С удовольствием, – кивнул он и вопросительно посмотрел на меня.

К концу вечера я уже влюбилась.

Подошедший вскоре Костя Егору не удивился, оказалось, они знакомы несколько лет, против его присутствия на ужине не возражал. Однако, заметив нашу обоюдную симпатию, скорее, насторожился.

Разумеется, уже на следующий день я засыпала Марину вопросами по поводу нового знакомого. И тогда некоторая настороженность Кости стала понятна. Егор был тем, кого принято называть папарацци. Вольный стрелок, который сотрудничал со многими изданиями, в основном, конечно, в интернете. Он был классным фотографом, довольно известным в своем мире. За месяц до нашей встречи у него открылась выставка в Питере, на которую он меня вскоре и пригласил.

В ближайший выходной мы отправились в Северную столицу, а вернувшись оттуда, уже практически не расставались.

Выставка произвела впечатление. Я поняла, что передо мной настоящий художник.

В свои тридцать с небольшим Егор объехал полмира и много чего повидал. Прекрасного и трагического. И люди на его фотографиях выглядели настоящими, в горе и в радости. Однако деньги он зарабатывал (и зарабатывал, надо сказать, очень неплохо) совсем другими фотографиями. И хоть законов не нарушал, но ходил на грани. Некоторые граждане из тех, кто попал в объектив, готовы были заплатить большие деньги, лишь бы фото не оказались опубликованы. И платили. Это не было шантажом, но здорово на него смахивало.

В общем, с точки зрения Кости, не такого спутника жизни я заслуживала. Но в этот раз я была непреклонна и советы старшего друга пропускала мимо ушей.

Вскоре он понял всю их бесполезность, и с присутствием рядом со мной Егора смирился.

Вскоре я переехала к Егору, а через год он сделал мне предложение.

Если честно, это было неожиданно. То есть я хотела жить с ним долго и счастливо и умереть в один день, но его женатым человеком в окружении потомства представляла с трудом. По мне он был легким на подъем парнем, которого ни одна женщина удержать неспособна.

Услышав это, он долго смеялся.

– Как плохо ты меня знаешь. Я вполне созрел для тихих семейных радостей. На самом-то деле, я беспокоюсь, что вдруг появится какой-то придурок и уведет тебя у меня из-под носа. Девчонки ведь мечтают выйти замуж. Я прав?

– Прав, – ответила я, хотя в тот момент и не была в этом так уж уверена.

Лично меня все в нашей жизни устраивало. Но и отказывать ему никаких причин я не видела. И мы отправились подавать заявление в ЗАГС.

У меня никакой родни не было, у Егора только тетка в Омске, откуда он был родом. В силу возраста приехать на свадьбу она не могла, в общем, мы решили обойтись ужином человек на двадцать-двадцать пять, в основном, моих коллег.

Но свадебное платье я купила. Красивое. В нем я чувствовала себя венценосной особой. До сих пор лежит в коробке в шкафу.

Натыкаясь на нее взглядом, я каждый раз даю себе слово платье выбросить. Но рука не поднимается.

Егор погиб за три недели до свадьбы. Накануне он отправился в соседний областной центр, сказал, что есть работа.

Задавать вопросы я не стала, по опыту зная: это ему не понравится. Сам расскажет, если сочтет нужным.

Мне позвонили в девять утра, я была на тренировке и оставила мобильный в раздевалке. На пропущенные звонки, их было четыре, обратила внимание только в одиннадцать.

Перезвонила и удивилась, когда услышала «полиция». Но не испугалась. Минут пять мне пришлось объяснять, кто я такая и почему звоню.

– Похоже, это девушка того фотографа, – обращаясь к кому-то, сказал мужчина, но и тогда я не испугалась, только подумала: надо связаться с Мариной, Егору, скорее всего, требуется помощь. – Я вас сейчас переключу на капитана Субботкина.

И вскоре я услышала другой мужской голос:

– Субботкин Виктор Сергеевич. А вы Татьяна? Татьяна Юрьевна? Я пытался связаться с вами. Вы знакомы с Егором Новиковым?

– Да, конечно. Это мой жених. А что случилось?

– У меня для вас дурные вести.

Но и тогда я не подумала о самом страшном. Егор всегда казался мне человеком, с которым просто не может произойти ничего плохого. Наверное, поэтому и не хотела верить. И не верила, пока не увидела его в морге.

Субботкин рассказал мне, что случилось. Егора обнаружили в пять тридцать утра. Он упал с крыши шестиэтажного дома. За спиной рюкзак, рядом его камера. Ни одной фотографии он сделать не успел. Здание уже несколько лет пустовало, накануне шел снег, а к вечеру подморозило. Крыша была скользкая. Непонятно, что он делал на крыше.

Мне-то как раз было понятно: искал удобное место для съемки.

– Что там напротив? – спросила я.

– Гостиница. Шикарная, пять звезд. Называется «Камея».

– Ясно, – кивнула я.

Субботкин смотрел выжидающе, ему-то ясно точно не было.

– Он ведь фотограф? – спросил неуверенно.

– Папарацци, – сказала я. – Знаете, что это такое?

– Это те, кто снимает всяких знаменитостей? Чаще всего без их на то согласия? – Виктор Сергеевич задумался. – Никто из знаменитостей к нам вроде не приехал. Но я проверю. Если они где-то остановились, то, конечно, в «Камее». У меня жена любитель всяких концертов, обычно знает, кто приезжает на гастроли. Ничего на днях не говорила.

– Политики, серьезные бизнесмены? – сказала я.

– Я проверю, – кивнул он. – Учитывая, что это несчастный случай, расследования не будет. Но лучше, если мы узнаем, что он там делал.

Простившись с Субботкиным, я поехала на проспект Кутузова.

Восьмой дом был затянут маскировочной сеткой. Попасть внутрь оказалось проще простого. Похоже, сторожа здесь не было. По крайней мере, никого мое появление не заинтересовало.

Я поднялась на шестой этаж, нашла выход на крышу. Железо давно покрылось ржавчиной. Ограждения не было. Я осторожно спустилась по покатой крыше.

Если Егора интересовал вход в гостиницу, он должен был занять позицию примерно там, где сейчас стою я. То есть совсем рядом от края крыши. Если она была скользкой…

Некоторое время я сидела, глядя перед собой.

Незадолго до своей гибели Егор звонил мне. Как всегда, о своей работе ни слова.

– Часов с восьми я буду занят, – сказал он. – Скорее всего, закончу поздно. Не хочу тебя будить.

– Ты же знаешь, я редко ложусь рано…

– Лучше созвонимся утром.

– Утром у меня тренировка.