скачать книгу бесплатно
– Сожалею, что он не смог быть. По-моему, все идет неплохо. Много прессы, телевизионщики приехали. А ты почему так рано?..
Она смотрела куда-то выше его головы.
– Ты прекрасно знаешь, я не светский человек. В отличие от тебя. Не люблю впустую тратить время. Лучше побуду сейчас с отцом.
– Сообщи, если что-то понадобится от меня.
– Вряд ли. Но я сообщу.
Младший Сирож не ушел с ней, а направился вместе с Георгием к лифтам.
– Я тоже на шестой. Угощайся.
Георгий отказался от предложенной сигары.
Тогда Сирож повернулся к зеркалу и застегнул, а затем снова расстегнул две пуговицы своего бархатного дизайнерского пиджака.
На шестом этаже их встретили распорядители, выдали розовые билетики для участия в лотерее и проводили в зал ресторана. Тут собралось человек тридцать «своих» гостей, расположившихся на диванах и за столами. Звенели вилки и ножи, звучал равномерный гул голосов. В воздухе плавал сложный аромат, составленный из запахов еды, цветов и парафина, но с тем же специфическим привкусом строительной пыли. Прямо в проходе шел показ коллекции вызывающе сексуальных платьев от Максима Кальвинского (Max Calvin), которого нашел в провинции и продвинул Фред. Манекенщицы ходили между столами, стукаясь коленками, как молоденькие жирафы.
Казимир с Марковым сидели за угловым столиком и обсуждали девиц.
– Смотри, вон та, белобрысая, как тебе? Я бы ей внедрил свою технологию, – Марков разгладил пышные, по-кошачьи задиристые усы.
– Ребра как батарея, ноги как спички, – вздохнул Казимир. – Да все они тут: плюнь – переломится. Не найдешь, за что взяться. И наряды странные, как у супермена, – трусы поверх колготок.
– Большой любви колготки не помеха! – парировал Марков. – А я люблю худышек… Слаще мясо на костях. А ты как, Максимыч?
– Давайте закажем выпить, – предложил Георгий. – Что-то я устал.
– Обижаешь, – ухмыльнулся Марков. – Уже несут.
И в самом деле, официанты уже ставили на стол графины с водкой и коньяком, закуску. Под изувеченный моцартовский дивертисмент Фред вместе с телезвездой появились на небольшой эстраде.
– Дорогие гости! Те, кого мы рады видеть здесь, в избранном кругу…
– Хотим напомнить, что все вы стали участниками лотереи, призы для которой предоставлены спонсорами показа.
– Это авторские скульптуры литого серебра из коллекции Cosas del Amor, модные и прогрессивные аспекты современной жизни.
Публика за столами жидко поаплодировала.
– Ну как ты встретился-то, расскажи, – обратился к Георгию Казимир. – Чего там Вальтер?
– Как всегда полон оптимизма. Замутил этот проект с Ханты-Мансийском. Я до последнего не верил.
– А ты-то сам сделал что хотел?
– Плюс-минус… Есть кое-какие мысли. У вас тут как идет?
– Идет хорошо. Только мимо.
Марков вернулся от стола москвичей, улыбаясь загадочно, как чеширский кот.
– А московские в сауну собрались. Может, а?.. Махнем тоже, как взрослые? Организуем небольшой пихничок – трое в лодке, не стесняясь собаки?
– Я пас, – отозвался Казимир. – Домой и в люлю.
– Да устали, Саша, – поддержал Георгий. – Я утром с самолета… Поезжай с ними, если хочешь.
– Ладно, подавитесь. Отправлюсь тоже спать…
– Надо только призов дождаться, – Казимир глянул в сторону распорядителей. – Вдруг дадут чего-нибудь?
Марков хмыкнул.
– Не надейся, Казинька, мы с тобой мимо кассы. Там все замастырено. Максимычу, может, и перепадет, а нам с тобой не по ранжиру.
– А вдруг хоть раз повезет?
– Лот номер тринадцать, оригинальная авторская работа! – объявила в микрофон Джинджер. – Господа, внимательнее проверяйте ваши лотерейные билеты, у кого счастливый номер? Тринадцатый! Откликнитесь, ау!..
– У тебя же тринадцатый, – вскинулся Казимир. – Здесь тринадцатый!..
Георгий опустил взгляд на розовый клочок картона.
– Нет, у меня был двадцать третий.
Чертовщина какая-то. Тройка, семерка, туз…
С серебряной фигуркой на подносе к ним направлялся тот самый манекенщик, что вынес ножницы в начале церемонии.
Прислушиваясь к себе со спокойным любопытством, на этот раз Георгий не почувствовал ничего необычного. Красивый, приятный, хорошо сложен. Но слишком уж юный – лет девятнадцать-двадцать, вчерашний школьник, не о чем говорить.
– Лошадь, что ли? – разглядывая скульптуру, предположил Казимир. – Пегас?
– Собака, – уверенно возразил Марков, – ты посмотри на морду.
– Это цилинь. Единорог. Одно из четырех священных животных, символ счастья и процветания, – пояснил юноша, и его голос прозвучал глуховато и нежно, как виолончель в нижней октаве.
«Вот что», – подумал Георгий, вдруг возвращаясь в ту минуту ослепления на лестнице. Он понял, что поразило его тогда – ощущение весны, цветения, чистой и ясной радости, которое рождалось в душе при взгляде на это лицо.
Любезный сердцу и очам, как вешний цвет, едва развитый…
– Ну что, коньячку, обмыть подарок? – Марков придвинул юноше стул. – Садись, садись, не съедим. Ты новенький? Что-то я раньше тебя не видел.
К удивлению Георгия, парень присел за стол, лишь мельком оглянувшись на дежурного распорядителя.
– Да, я стажер.
– Тогда давай знакомиться. Я – Александр Николаевич, можно просто дядя Саша Марков. Это – дядя Казя. И Георгий Максимович, можно просто дядя Гога. А нас как зовут?
– Игорь Воеводин, – он быстро посмотрел на Георгия.
Слегка вьющиеся волосы отливали платиной, а лицо было такое свежее, как будто он только что умылся родниковой водой с каким-нибудь «детским» мылом. Образ воплощенного здоровья для рекламы йогуртов, если бы не глаза, совсем русалочьи, прозрачно-зеленые, с чуть припухшими веками. «Может быть, линзы, – подумал Георгий. – Нет, похоже, свои».
– До дна, Игорь Воеводин, до дна! – потребовал Марков, поднося мальчику рюмку. – Водка – сила, спорт – могила.
Георгий видел, что компаньон тоже не остался равнодушен к цветущей красоте стажера.
Уже за то, что он сел за стол к гостям, юношу могли оштрафовать или даже уволить, но то ли от неопытности, то ли из какого-то нахального расчета, он продолжал делать невозможные вещи – взял рюмку и выпил. Лицо его вспыхнуло. Сердобольный Казимир протянул ему бутерброд с икрой.
– Давай-ка, закусывай, развезет. Вас ведь, небось, не кормят? Вот скажи мне, только честно, у вас там все замастырено, да? Все призы?
– Да, – ответил мальчик простодушно. – Все заранее распределили, по рейтингу гостей.
– А что я тебе говорил! – Марков снова потянулся к графину. – Ну что, Игорек, – чай, кофе, потанцуем? Пиво, водка, полежим?.. Махнем после банкета в баньку? Ты давай девчонок собери, на твой вкус. Можешь какого-нибудь друга захватить для компании, ну ты в теме. А мы не обидим. Я хорошее место знаю, где всегда мне рады.
«А чего ты хотел, дорогуша», – усмехнулся мысленно Георгий, одновременно удивляясь силе ревнивого чувства, которое испытал в этот момент.
Юноша посмотрел на Маркова ясным неулыбчивым взглядом, вдруг довольно нагло заявил:
– А у вас ус отклеился, дядя Саша.
И тут же поднялся, чтобы исчезнуть за дверью в служебный коридор.
– Что это было? – фыркнул Марков ему вслед. – Чего хотел-то, а? Ты посмотри на них, Максимыч. Характер тут будет показывать нордический. Снегурочка нашлась!
Но их стол уже обступили какие-то люди с бокалами в руках.
– Дайте презентик посмотреть.
– Это у вас кто, конь? А у нас черепаха…
– Ну, будем здравы, бояре!.. И чтоб считать – не пересчитать.
– И чтоб калымить в Гондурасе, а не гондурасить на Колыме…
Георгий выпил, обменялся рукопожатиями с малознакомыми гостями и выбрался из-за стола, приняв довольно странное решение. Проходя мимо барной стойки, он поймал взгляд Сирожа, вспомнил Марьяну и мельком подумал – почему же этот жених ее не проводил?..
Затем, минуя администраторов, он открыл дверь в служебные помещения и направился по коридору в ту сторону, откуда доносились возмущенные звонкие голоса.
В небольшой комнате, приспособленной под гримерку, персонал устроил свой праздник. На бумажных тарелках таяли куски торта, в пластиковых стаканах кисло шампанское и окурки, на полу валялись обрывки цветных перьев и рваная упаковка от колготок. В воздухе плавал табачный угар и запах паленых волос.
При его появлении звонкий спор прервался. Девочки с начерненными веками, парни с голыми плечами оцепенели, словно челядь в замке Спящей царевны. Юноша, успевший уже снять дизайнерский наряд и переодеться в поношенные джинсы и тишотку, обернулся; его лицо горело румянцем. Георгий молча кивнул, тот сразу повесил на плечо сумку, которую держал в руках, и вышел следом за ним в коридор.
Они свернули на пожарную лестницу, спустились в цокольный этаж. Там, у служебных лифтов, Георгий проговорил:
– Меня зовут Георгий Максимович Измайлов. Я один из соучредителей вашего агентства.
– Я знаю, кто вы, – пробормотал тот, не поднимая глаз.
– Это даже любопытно. Зачем же ты тогда Александру Николаевичу нагрубил?
Тот стоял, как двоечник у доски, повесив руки вдоль тела, наклонив голову, демонстрируя изящнейший изгиб высокой шеи.
– Я не грубил. Просто пошутил. Я не знал, что нельзя садиться за стол с гостями.
Подъехал лифт, и Георгий вошел, приглашая его за собой.
– Ну допустим. А как получилось, что ты сначала вынес ножницы, а потом этот приз?
– Сказали, что резать ленточку будет женщина… и дали мне, потому что остальные ребята переодевались… А приз я сам попросил. Извините.
Лифт остановился, они вышли. Георгий поискал на стене выключатель и не нашел, осветил коридор зажигалкой.
– Поднимайся наверх. Осторожно, не споткнись… Теперь налево.
Они выбрались наружу, и блистающая прохладная ночь накрыла их звездным куполом. У мальчика вырвалось восклицание. Георгий спросил:
– Ну как?
– Зачётно, – кивнул он.
Темный брезент лежал, свернутый, у края крыши, а сквозь стеклянный витраж внизу видны были столы с закусками, еще не разъехавшиеся гости и снующие вокруг официанты. Можно было даже разглядеть лица.
Георгий Максимович подошел к перилам.
– Иди сюда. Ты куришь?
Он взял сигарету.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Ну вот и скажи мне как представитель нового поколения… Если здесь, наверху, открыть ночной клуб?..
– Только пьяные будут падать, – сказал он то ли в насмешку, то ли серьезно.
– Сделать стеклянный купол. Внизу, – Георгий ударил по кровле ногой, – дискотека. А здесь бар и чил-аут.
Юноша встал рядом, глядя на расцвеченную огнями живую карту города. Георгий не мог отвести глаз от его лица.
– Мне нравится. Похоже на елку в Новый год… Все сверкает.
– Поэтому рентабельно делать ночной клуб, а не просто ресторан. Днем нет такого впечатления…
Крупные августовские звезды пульсировали в вышине, синий воздух дрожал. Под влиянием какого-то почти поэтического вдохновения Георгий заговорил:
