Задание редакции

Редактор мне поручил сделать необычный репортаж на свободную тему. Важно было, чтобы подобного в другой редакции не было. Обдумывая поставленную задачу, я шел по проспекту и нос к носу столкнулся со своим школьным товарищем. Мы с ним не виделись с окончания школы, у меня уже был журфак за плечами и год работы в редакции. Было интересно с ним пообщаться, да и одноклассник был не против. Присев в ближайшем кафе, мы взяли по чашечке кофе, и стали рассказывать друг другу про себя. Я рассказал о себе и своей нынешней проблеме. И он вдруг с энтузиазмом взял меня за руку – «Я могу тебе помочь! Я тебя отведу на одну вечеринку, но те, кто там будет, не очень любят общаться с журналистами. Они уважают только себе подобных, еще барменов и сомелье, ну и еще одну категорию из не очень ответственных граждан. Я бармен, а тебя представим, как сомелье. Ну, как согласен? Подробности на месте.». Я согласился, других идей у меня все равно не было. Договорились встретится в шесть часов вечера на набережной. Еще немного поболтав о жизни, разошлись до вечера.

Мы встретились в назначенное время, и бармен пригласил меня в свой автомобиль. Я устроился на переднем пассажирском сидении, он – за рулем. Выехали по одному из шоссе за город и минут через десять были на месте. По дороге, мой товарищ попросил меня не задавать вопросов присутствующим на вечеринке, чтобы не вызывать подозрений, что я журналист. «Я сам тебе про всех расскажу» – добавил он. Оставшееся время до прибытия, мы вспоминали свои школьные годы. И вот автомобиль остановился у огромных ворот, влево и вправо от них вдаль тянулся высокий забор. Из калитки в воротах вышел крепкий охранник, он подошел к машине. Бармен опустил стекло, поздоровался с охранником, тот его узнал и то же поздоровался, улыбнувшись (улыбка мне напомнила волчий оскал). Потом кивнул на меня – «Вы с кем?». «Это – мой школьный товарищ, он – сомелье» – ответил бармен. Охранник что-то буркнул в рацию и ворота стали медленно распахиваться. Когда ворота открылись, наш автомобиль выехал на длинную аллею, которая вела к большому, четырех или пятиэтажному особняку, расположенному где-то далеко в конце аллеи. Мы оставили автомобиль на почти полной автостоянке около особняка, который в близи напоминал дворец спорта или торговый центр, и вошли. Особняк внутри действительно, чем-то напоминал торговый центр – огромное фойе, небольшие комнаты, широкие лестницы и даже лифт. Народу было много, я хотел остановиться и рассмотреть присутствующих поближе, но мой сопровождающий потянул меня, взяв за локоть, к лифту. Маленькая кабинка лифта подняла нас на самый верх. Верхний этаж был не такой просторный, как первый, было такое чувство, что особняк на верху меньше – как пирамида.

В широком фойе стояла только мягкая мебель – кожаные диваны и кресла. Бармен мне указал на сидящих в креслах – «Это основатели рода всех собравшихся здесь – братья Спирты. А именно вот те двое, почти близнецы – Дистиллят и Ректификат у обоих фамилия Этил. Еще один из Этилов, старший брат по имени Винный Спирт, стоит у окна и смотрит на собравшихся, скрестив руки на груди. Дружить с ними можно, но они как акулы, могут сожрать неосторожного. А вот тот, тоже похожий на них – Спирт Метил, на вид приличный, на деле опасный. Он злой и людей не любит. Ты бы знал, сколько душ он погубил – настоящий мафиози, вхожий в высшее общество. Остальные Спирты тоже братья, но к собравшимся ниже, отношения не имеют. А вот та пышная дама, видишь, сидящая воон там, на отдельном диванчике тоже родственница наших братьев. То ли сестра, а возможно и мать Спиртам. Только они это как-то не афишируют, держат в тайне, но мы то знаем кто она им… Зовут ее Брага. Ты не смотри, что она такая красавица и выглядит спокойно, у неё еще тот характер. Свяжешься с ней, а потом и не вспомнишь где был и что делал.». Я внимательно посмотрел на описанных Барменом. Два брата-близнеца напомнили мне картинки-карикатуры советских времен на «буржуев». Толстячки в белых рубашках и черных фраках, на шеях бабочки, только цилиндров на головах не хватает. Каждый из них сидел в глубоком кожаном кресле и курил огромную сигару (что усиливало сходство с карикатурными персонажами), стряхивая пепел в громоздкую золотую пепельницу. Лица их были гладко выбриты и морщинисты, слегка раскрасневшиеся, на голове аккуратные седые прически ёжиком. И все-таки, улавливалось в их облике какое-то легкое отличие. Не совсем они были копией друг друга. Третий брат Метил, так же сидел в кресле и так же курил сигару, он был очень на них похож – такой же толстячок с седым ёжиком на голове, даже черты лица были схожи, но выражение на лице было не добродушное, как у его братьев, а какое-то задумчиво-злобное. А может мне так показалось после слов Бармена, о загубленных им душах. И одежда его отличалась от братьев, он был одет в белый классический костюм, и вместо галстука-бабочки, на шее у него была повязана косынка. Все три брата о чем-то мирно беседовали. Стоявший около окна Винный, на вид был старше братьев, у него была наголо бритая голова, чисто выбритое морщинистое лицо, но в отличии от других братьев, он не был полным, а скорее среднего телосложения и высок ростом. Одет он был тоже в белую рубашку и фрак, на шее – галстук-бабочка. Он мне чем-то напоминал дирижёра оркестра. Рядом с ним, прислонённая к подоконнику, стояла дорогая, громоздкая трость. Брага сидела отдельно от них, одна на огромном кожаном диване, и задумчиво наблюдала за собравшимися, не вступая с ними в беседу. Нет, не так я её себе представлял! Я думал, что это какая-то вульгарная особа, а тут оказалась «светская дама». Хотя она и была полновата, но выглядела вполне моложаво и симпатично. Я мог бы дать ей возраст сорок плюс… Но она была гораздо старше. Платье на ней было в стиле девятнадцатого, а возможно и восемнадцатого века – открытые руки и плечи, пышная юбка до пола, в руках, на которые были надеты элегантные белые ажурные перчатки до локтя, держала большой веер. Которым время от времени обмахивалась. Она сидела в одиночестве, которое никто не решался нарушить. На голове была высокая прическа. «Остальные на этом этаже тоже семейство Спиртов, которых, как дальних родственников пригласили братья, но к твоей статье они отношение не имеют, поэтому пошли ниже» – бармен потянул меня к широкой лестнице, ведущей вниз. «Постой, постой» – я уперся – «Назови хотя бы несколько!». «Ну хорошо», – он остановился – «Вот тот худой, с длинным носом – Нашатырь, рядом с ним Муравьиный и Изопропилен. Я же говорю, – это не то! Пошли!» и мы по широкой лестнице спустились на этаж ниже.

На этом этаже располагался игровой зал. Стояло множество столов для игры в карты и рулетка. Как мне показалось, свободных мест за столами не было, и многие гости стояли или прохаживались за спинами сидящих. «Многие из здесь присутствующих, считают себя элитой этого общества и к другим относятся свысока. Так сказать, по праву рождения. Вот, например, за тем покерным столом, обрати внимание, сидят братья, и родные, и двоюродные. Но старший из них, не признаёт, что они имеют право носить его фамилию. Вот тот француз, к нам лицом – Коньяк». Я внимательно осмотрел сидящих за столом, на который указал Бармен. Кто из них француз, я признал сразу, его трудно было бы не узнать – распашной кафтан – «жюстокор» времен Людовика Четырнадцатого весь расшитый золотом, панталоны того же времени, на ногах у него были высокие (выше колена) ботфорты. На лице француза красовалась бородка в виде узенькой полоски под нижней губой и две полоски усиков, на голове пышный парик, напоминающий львиную гриву. Он что-то горячо говорил сидящим напротив него. «Рядом с ним еще один француз, его родной брат – из Гаскони. Но на фамилию не претендует, у него своя – Бренди, а зовут его Арманьяк. За этим столом все сидящие, да и стоящие вокруг (не принимающие участие в игре), в основном Бренди. Коньяки – все из одной провинции. И Коньяк считает, что его фамилию вправе носить только те, кто родился в его землях. Но многие за столом с этим не согласны. И гордо носят фамилию Коньяк, таковыми не являясь, а сами же из рода Бренди. Вот, например, компания с Кавказа, с которыми сейчас так жарко спорит Коньяк – Грузинский, Армянский, Азербайджанский, несколько из России – Дагестанский, Ставропольский, Кубанский, Крымский, Краснодарский и даже Московский. А рядом с ними Узбекский, Белорусский, Украинский, Болгарский. Это те, кто претендует на фамилию Коньяк. А вот рядом с гасконцем сидит испанец – Хересный Бренди, чилиец Писко Бренди. А дальше двоюродные братья Бренди – еще один француз из Нормандии – Кальвадос Яблочный, немец – Киршвассер Вишневый. Еще один двоюродный брат, уже из Чехии – Сливовица Бренди (понятно, что из слив), Грек – Метакса, тоже Бренди, но смешан он с Вином (не чистых кровей), Болгарин – Ракия Фруктовый Бренди, они с чехом родные братья (хотя и из разных стран, там и слива, и абрикосы, есть конечно и виноград)» – шептал мне Бармен почти в самое ухо. Я тем временем рассматривал всю эту разномастную компанию. Гасконец напомнил мне описание Д’Артаньяна из книги «Три мушкетера» Дюма. Худой, длинный, крючковатый нос, несуразно длинные руки. Одет он был по французской моде первой половины восемнадцатого века. Белоснежная рубашка из тонкого полотна с пышными кружевными манжетами, и разрезом, спереди украшенным кружевными оборками. Поверх рубашки на нем была одета узкая куртка из яркой шелковой ткани с вышивкой – «веста», куртка была застегнута на талии до середины груди, открывая воротник – «жабо». Жюстокор он накинул на спинку кресла, на котором сидел. Узкие штаны – «кюлоты», длиной до колена, ниже виднелись белые шелковые чулки, и черные туфли с большими пряжками. Кавказские Коньяки выделялись не только своим темпераментом, но и внешним видом – большинство из них были одеты в черкески (каждый со своим национальным колоритом), либо бешметы (распашной стеганый полукафтан со стоячим воротником) или архалук (кафтан из кашемира). У некоторых на головах красовались мохнатые, из шкур козы, или барана шапки – папахи, у других они были из каракуля. Но у всех лица украшают большие кавказские усы, имелись бороды (не у всех). Широкий и длинный плащ-пончо из плотной шерстяной ткани, широкие штаны, сомбреро, густые усы – выдавали чилийца. Укороченные штаны из замши на специальных подтяжках – ледерхозен, рубашка, жилет и сюртук, гетры и башмаки, на голове шляпа с короткими полями – это немец. Испанец в коротком жилете, в брюках с высокой талией, в белой рубашке с широкими рукавами, подпоясанный широким цветным поясом, в широкополой шляпе, с черными усами на загорелом лице. Все братья, и Коньяки и Бренди одеты были в старинные национальные костюмы.

Мы с Барменом протиснулись через столпившихся за покерным столом и оказались около другого стола, поменьше, с рулеткой, за которым сидела не менее интересная компания. Мой гид, почти касаясь губами моего уха, зашептал – «А здесь собрались родные братья, но они разных национальностей. И никак не могут решить, кто из них старше. Вот сидит грузин Чача, вот тот итальянец Граппа, рядом с ним француз из Бургундии Мар, он еще и троюродный брат Бренди». Грузин, солидный седой мужчина с пышными, тоже седыми усами и бородой, одет в белом чохе, вышитым золотыми и шелковыми нитками, светлой шёлковой рубахе, широких штанах – шарвали. Итальянец одетый в укороченные брюки (панталоны) с манжетами внизу, заправленные в гетры, в белой рубашке с вышивкой и широким рукавом, похожая на тунику, короткая куртка, на голове свободно ниспадающий берет, на лице небольшие усики и редкая бородка. И француз, одетый в узкий, короткий, застегнутый на все пуговицы камзол – тапперт, узкие панталоны и белые чулки, на голове парик до плеч, на лице усики и клиновидная бородка. Да, действительно, трудно было бы признать в них братьев.

Мой провожатый, взяв меня под локоть, потащил к противоположной стороне большого зала, где стоял игорный стол и играли в блэк-джек, за которым развлекалась уже другая компания. «Смотри, эти – шотландец и ирландец братья Виски, если ты заметил, очень похожи, только одежда разная, все время спорят, кто из них старше, оба такие темпераментные, что того и гляди набросятся друг на друга с кулаками. Что касается меня, то я считаю, что они вообще близнецы, только шотландец сильно пахнет копотью, ведь он постоянно находится в дыму торфяников. Но гурманы находят в них большие различия. А вот третий – американец Бурбон, тоже Виски – на них не похож. Хотя он себя и считает Виски, но в нем больше кукурузы, он жестче» – шептал мне мой гид, а я рассматривал сидящих за столом. А посмотреть было на что! Шотландец – мужчина средних лет, крепкий, с большой рыжей бородой и усами, одет в традиционный шотландский клетчатый килт, в белоснежную полотняную рубашку, на одно плечо у него накинута тартановая накидка (плед), на ногах белые чулки до колена и башмаки с массивными металлическими пряжками (броги). На голове у него одет шерстяной берет без полей с помпоном наверху (балморал). Ирландец, тоже крепкий мужчина средних лет, рыжие взлохмаченные волосы торчали во все стороны из-под зеленой шляпы. Белая льняная рубашка, зеленый галстук бабочка, поверх жилет зеленого же цвета и просторный шерстяной плащ, тоже ярко-зеленого цвета. Короткие, зеленые штаны, белые гольфы до колена в зеленую полоску, кожаные черные туфли. «Посмотри, как ирландец хочет отличаться от своего брата шотландца, – он даже снял свою повседневную одежду – однотонный килт, длинную куртку и объёмный берет. В такой одежде, они точно казались бы близнецами» – вещал мне на ухо Бармен. Третий брат – Бурбон, как истинный американец, сидел за столом, откинувшись на стуле, расставив широко ноги. В крепких белых зубах у него была зажата папироса, время от времени он выпускал струйку дыма и перекидывал папиросу из одного в другой конец рта. Это был мужчина средних лет, подбородок его был чисто выбрит, а над верхней губой находились черные усики – карандаш. Черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая высокий лоб, короткие баки доходили до мочек ушей. Он был одет в белоснежную рубашку, ворот которой был расстегнут, и на шее повязан синий платок. Классический черный костюм, белый платок в нагрудном кармане, бежевая жилетка, черные лаковые туфли завершали наряд американца. Рядом на столе лежала черная классическая шляпа. Он действительно сильно отличался от своих братьев. От его фигуры веяло силой и уверенностью. Мне он напомнил мафиози, зарабатывающим на продаже спиртного в Америке во времена сухого закона.

А мой провожатый уже показывает на соседний стол и шепчет почти в самое ухо: «За этим столиком собрались тоже родственники. Например, швейцарец Абсент, его двоюродный брат француз Пастис, у обоих огромное количество растений и пряностей. Тот английский джентльмен – Джин, его голландский брат – Женевер, они – Можжевеловые. Рядом с ними играют кубинец Ром и его родной брат из Бразилии Кашаса, оба Тростниковые. Около них Мескаль из Мексики из кактусов – Агава, его родная сестра Текила, тоже здесь, только ниже этажом». Абсент средних лет мужчина, слегка полноват, лицо гладко выбрито. Вышитый черный жакет с коротким рукавом, белая полотняная рубашка, маленький галстук-бант, черные брюки, кожаные черные туфли, на голове небольшая фетровая шляпа. Я вспомнил, что его называют «Зеленый чародей», еще «Зеленая фея», а вроде – мужик, значит –«Чародей». Его брат Пастис, как и швейцарец, полноватый, средних лет мужчина, одет был в темно-зеленый классический костюм тройка, белую рубашку. На круглом лице выделялись большие усы, кончики которых торчали в стороны, как стрелы. Светлые волосы средней длины, зачесаны назад. Я посмотрел на «Джина». Истинного джентльмена видно сразу – чопорный англичанин сидел на краешке мягкого стула, с прямой спиной, обоими руками опираясь на стильную трость. Его тонкое лицо с острым носом не выражало эмоций, тонкие усики, в правый глаз вставлен монокль, на голове – высокий цилиндр. Белоснежная манишка, галстук-бабочка, черный классический костюм. Его брат из Нидерландов несколько отличался от него – улыбчивый уже немолодой человек среднего телосложения. Черная рубаха с разрезом у горла, застегнутая на две большие пуговицы, небольшой воротник, поверх рубахи черная куртка с пуговицами в два ряда, заправленная в широкие, мешковатые штаны, длинной до колена, черные гетры, туфли с большими пряжками, на голове черный, плоский кепи, с лакированным козырьком. Не зная, я бы их братьями не признал. Разглядывая братьев Ром и Кашаса, я ожидал увидеть кубинца и бразильца в национальных костюмах, но я ошибался. За столом сидели два пирата, точнее двое мужчин одетых как пираты семнадцатого века. Средних лет, крепкие, с густой растительностью на лице. У Кашаса усы и борода рыжего цвета, а Ром обладатель черной бороды и усов. Оба были одеты в мешковатые штаны – слоппы, обрезанные чуть ниже колен и подвязками у колен, высокие ботфорты, длинная, холщовая рубаха заправлена в штаны. Поверх рубахи, на одном фиолетовый камзол, на другом синий, оба камзола украшены вышивкой. Шеи обмотаны широким рюшем, подпоясаны оба широченными кожаными ремнями. Довершал костюм обоих головной убор – шляпа треуголка, из-под которой в разные стороны торчали всклокоченные волосы. Ром держал в руке и время от времени подносил ко рту большую трубку, выпуская потом клубы дыма, как паровоз. На плече Кашаса сидел огромный попугай. Мескаль мужчина средних лет, худощавый, высокий, одет в узкие черные брюки с широким поясом, черные кожаные туфли. Белоснежная рубаха с длинными рукавами, короткая черная куртка с орнаментом белого цвета, красный шейный платок. На голове – широкополое сомбреро черного цвета с белым орнаментом. Из-под черных усов сверкала белоснежная улыбка. «О! А вот идет актер, посмотри, он русский. Зовут его Самогон, но, как я тебе сказал, он великий актер. Иногда он сам по себе, но чаще всего он играет роли. Он может сыграть любую роль, каждого из здесь присутствующих! Ведь он их родственник, он – Дистиллят, как все здесь собравшиеся. Все зависит от желания – сегодня он Коньяк, завтра Джин, послезавтра Текила. Ага, сегодня он собирается стать Виски» – Бармен очень эмоционально тараторил мне в ухо, указывая на крупного мужчину, который пробирался к столу, за которым сидели Виски. Я внимательно его рассматривал. Он был высокого роста, широк в плечах, очень крепок. Большая русая борода лопатой и усы на лице, на голове соломенные волосы, подстрижены под горшок. Одет в белую косоворотку, широкие штаны, подпоясан узким поясом, концы которого болтались при ходьбе, красные яловые сапоги. На мгновение, я потерял его в толпе, а когда увидел, оторопел – он преобразился. И к столу, за которым сидели Виски, подходил уже солидный мужчина, одетый в черный классический костюм, белую рубашку и туфли, на шее у него повязан стильный галстук. Борода перевязана атласной лентой, которая завязана в большой бант. Как он успел переодеться, не понятно. И вот он уже садится за стол к Виски. Я хотел подойти поближе, чтобы послушать разговор, но мой провожатый уже тянул меня на лестницу, ведущую вниз.

И мы оказались в большом холле, здесь стояли бильярдные столы и игровые автоматы. Народу было даже больше чем этажом выше. Да и сам зал был больше. «Здесь собралась фамилия Водка. На этой половине холла. Видишь, как их много, это все Водка. Про самых интересных я тебе буду рассказывать» – бормотал Бармен, таща меня между бильярдными столами. Стройная женщина, одетая в форму Лейб-гвардии Преображенского полка, ловко орудуя кием загоняла один шар за другим. «Это Русская Водка» – кивая в её сторону шептал Бармен, – «У неё здесь много братьев и сестер, все они Водка из России, меняются только имена, например, вот та дама – Столичная, та – Особая». Бармен хотел продолжить, но прервал сам себя – «Посмотри, вот на того усача, за соседним столом, это немец, зовут его Шнапс, он тоже Водка, только более слабый, чем русская Водка». Я посмотрел на небольшого полного человека, на которого указал мой гид. Одет он был в черные, кожаные короткие штаны – ледерхозен, жилет и сюртук светло-голубого цвета, белые гетры и ботинки на толстой подошве. А играл он с колоритным украинцем, тоже полным, но высоким мужчиной с загорелым лицом, одетым в белую вышиванку, огромные красные шаровары, подпоясанный широким кушаком, на ногах мягкие кожаные сапоги. На гладко выбритой голове, из растительности был только чуб-оселедец, и большие усы свисали по краешкам рта ниже подбородка. Увидев мой взгляд, Бармен снова зашептал мне в ухо – «А это Водка Горилка – украинец. Хотя, на мой взгляд, он роднее Самогону. Но он этого не признаёт, считает, что он сам по себе». Пройдя немного в глубь зала, мы остановились около стола, за которым играл китаец небольшого роста, волосы коротко стрижены, среднего возраста, одетого в белое спортивное кимоно с черным поясом, обуви у него не было. «Это Маотай Водка Рисовый, он крепкий, бывает шестидесятиградусным» – зашептал Бармен – «А с ним играют его сестра и брат из Японии. Девушку зовут Саке Рисовая, но она скорее Брага, чем Водка, крепость только пятнадцать градусов. А парень – Сётю Водка Рисовый, он уже точно семейства Водка». Девушка – молодая японка, одета в кимоно – длинный халат с широкими рукавами, обвязаны очень широким поясом из парчи – оби, завязанный сзади большим бантом, украшенный богатым узором. Парень молодой, невысокого роста, одет в широкие штаны, внешне похожие на юбку – хакама, куртку – хаори, со стоячим воротником, широкими рукавами и завязками вместо пуговиц, завязанными бантом, на ногах плетеные сандалии. Мы прошли дальше и остановились около стола, за которым играла красивая молодая мексиканка, я легко определил её национальность по костюму. Оригинальная вышивка на белой блузе, пышная длинная юбка в пол с воланами и цветочной вышивкой. «Это Текила Агаводка, сестра Мескаля» – услышал я шёпот моего сопровождающего – «С ней играет Аквавит, у неё двойное гражданство – она датчанка и шведка одновременно. Она Картофельная Водка, имя переводится как «вода жизни». Молодая девушка со светлыми волосами, собранными сзади в хвост. Одета она была в синий костюм из шерсти, который состоял из юбки и лифа, на юбке передник из желтой ткани. Я увидел, как к этому столу, подошла молодая, черная девушка, одетая в футболку, классические джинсы и кеды. Увидев мой немой вопрос, Бармен стал мне объяснять – «Это англичанка Чёрная Водка – Блэвод, вроде 1996 года рождения». «Ты видишь, как их много! Пошли!» – он потянул меня мимо собравшихся, по дороге представлял самых известных, по его мнению, из Водок. «Грей Гуз – француженка, Кристалл и Юрий Долгорукий, Русский стандарт – россияне, Винцент, Вокс и Кетель Оне – из Голландии, Финляндия Водка – финка, Райн и Вермонт Спиритс – американки, Три Оливес и Смирнофф из Англии, Дива – шотландка, Грей Кардинал – литовец, Абсолют – швед, Столичная и Белуга – россиянки, Немирофф – украинец, Кролевска – полячка. В общем всех не перечислишь, в каждой стране их сотни, а то и тысячи, если не больше» – бормотал Бармен. Мы с ним пошли на другую сторону зала. «А это уже Бальзамы или Биттеры, они родственники Водки. Дело в том, что Бальзамы – это настои на травах, семенах, кореньях и специях, горькие из них – это Биттеры. А если сладкие настойки – их называют Ликеры или Наливки. В каждой стране свои, но все они родственники.» – объяснял мне Бармен. «Этот латыш – Рижский Бальзам, наверно, самый известный из них, так как он горький, то он – Биттер» – шептал мне мой сопровождающий – «Он играет с Самбука Анисовым – итальянцем, он Ликер, а это его брат из Испании – Пачаран Анисовый. Рядом играет еще один знаменитый итальянец – Амаретто Миндальный, тоже Ликер, а еще он родственник Коньякам, у него в паре Бехеровка – чешка». Я сразу, еще до его монолога, обратил на них внимание. Чешка – женщина средних лет, чуть-чуть полновата, в белой блузе, коротком жакете с высоким воротником, несколько слоев тонких юбок, шелковый шарф завязан на груди бантом. Латыш – мужчина средних лет, худощавый, в белой рубашке, в штанах, заправленных в сапоги, в жилете и длинном кафтане, на шее повязан зеленый платок, на голове черная шляпа. Итальянец Амаретто, веселый розовощекий толстячок, отличался от своего «горького» брата. Самбука – худой и бледный, но шустрый мужчина средних лет. У обоих под носом тонкая полоска усиков-карандаш. Одеты же они были одинаково – оба в белых рубашках, клетчатых жилетках, и брюках в клеточку. На головах обоих красовались клетчатые фетровые шляпы. Испанец в черных брюках, заправленных в высокие сапоги, в белой рубахе с широкими рукавами, на шее повязан синий платок. Сам высок и строен, на худом лице выделяются небольшие черные усики и бородка клинышком. Рядом с ними за соседним столом стояли две дамы, которые привлекли мое внимание, они не играли, а мило беседовали. Обе высокие, стройные, молодые, одеты в шикарные бальные платья, украшенные бантами и рюшечками, обнажающие шею и плечи, длиною в пол. У одной платье синего цвета, и высокая прическа тоже синего цвета. У другой платье кремового цвета, как, впрочем, и такая же прическа, волосы в цвет платья. «О, эти дамы сладкие Ликеры. Синяя – это Кюрасао, она с Карибских островов. А другая – ирландка Бейлис Сливочная, она родственница Виски» – заметив мой взгляд, прокомментировал Бармен. «Пойдем,» – он потянул меня дальше в сторону широкой лестницы, ведущей вниз – «Ликеров и Биттеров здесь, как видишь много, так же, как и Водок, в каждой стране несколько десятков, а то и сотен. Я тебе назову несколько» – говорил мой сопровождающий, буксируя меня за собой – «Итальянец Кампари, рядом с ним Малибу с острова Барбадос, тот немец – Егермейстер, Вана Таллин – эстонка, Калуа Кофейный – мексиканец. И еще много, много других – Кофейных, Сливочных, Яичных, Мятных, Анисовых, Миндальных, а еще других настоек и наливок. К Биттерам можно еще отнести различные Вермуты, они себя считают Вином и находятся этажом ниже». Так мы дошли до лестницы в другом конце холла и спустились на этаж ниже.