скачать книгу бесплатно
На самом деле, думаю, кроме выживших юношеских грёз что-нибудь этакое сотворить меня под руку подталкивал ещё один факт: стыдно признаться, но я вчера едва не облажался! Нет, не то, что вы подумали – с контролем собственного организма я справился лучше некуда – я же всё-таки виталист как-никак. Проблема внезапно оказалась в другом. В магии. Я к ней, оказывается, привык. Привык настолько, что сам за собой этого особо не замечая, спокойно себе использовал даже в этом.
Любой мужчина, если он только не конченый эгоист и не менее конченый идиот, старается не только сам получить удовольствие от секса, но и сделать хорошо партнёрше. Если не из понятной мужской гордости, то хотя бы ради возможного повторения процесса с этой же партнёршей. Безусловно, есть дамы, что и сами хоть куда… В смысле справляются, а не то, что вы подумали! Хотя по странному стечению обстоятельств «хоть куда» для вышеозначенных особ справедливо во всех смыслах… и позах… тьфу, блин! Короче. Нормальный мужик постарается сделать всё, чтобы его женщине было хорошо – и точка. А современный землянин обычно даже представляет, как это сделать. Правда, тут мне повезло с миром-реципиентом: здесь я узнал реально много нового.
Помните моего приятеля Пака, с которым мы ещё вместе лабораторки по нормальной физиологии делали, а я ему за это в борделе время от времени ассистировал при оказании медицинских услуг клиентам? Кроме магического аналога пластической хирургии мой однокурсник занимался ещё и работой с фертильностью (восстанавливал детородность или наоборот), но основным его занятием было тупо приведение клиентов и обслуживающего их персонала в готовность. Та ещё работёнка, но первокурснику-негражданину в Лиде иначе было и не заработать. Кстати, пока я не подался в Рению, зарабатывал Пак едва ли не больше меня, причём не рискуя головой на охоте…
Короче, все нужные приёмчики я подсмотрел и запомнил. И использовал. Сначала в сложных ситуациях – типа секса на дне земляной ямы на ещё тёплом трупе лисицы хаски. Ну вот хотелось мне, чтобы у Тани остались только приятные воспоминания от окончания того «приключения». А потом незаметно втянулся и стал читерить. Здорово же, когда не надо угадывать, какой тип предварительных ласк сейчас нужен твоей партнёрше и ей становится хорошо от каждого твоего касания? Вот и вчера я, как только Наташа позвала меня к расстеленной постели, начал действовать в привычном ключе. Впиться губами в податливые губы, одной рукой скользнуть по бедру, другой нетерпеливо сжимая божественную грудь… Хорошо хоть, остатков мозгов хватило понять: что-то идёт не так!
Нет, я не забыл, что меня женили не на ком-нибудь, а на колдунье. Но одно дело держать в голове факт, а другое – совсем не чувствовать исходящего от девушки давления магии. Стихия свободно стекала у меня с пальцев, не встречая преград, проникала в тело красавицы… и исчезала, словно тонула в чёрном омуте! Ни волн, ни завихрений, вообще без следа! У меня аж мозги прочистило ненадолго. Достаточно для того, чтобы понять: во-первых, своим активным домогательством я Нату не особо возбудил, а во-вторых, зарубежница в принципе не очень понимает, что ей делать. Примерно как Рона, когда был наш первый раз. Но моя красавица-эльфийка зато горела энтузиазмом научиться, а вот колдунья… м-да. Словно выполняла свой долг. Хотя почему – словно? Общество приговорило – она сделала. М-мать.
Пришлось сдавать назад, попутно объясняя, что я потерял голову от её красоты. Минут десять я рассказывал, почему моя жена такая красивая, пока наконец не добился появления румянца на щеках вновь – всё ещё слабого, но уже сильнее, чем раньше. Дальше настал черед поглаживания, первых медленных поцелуев, постепенно перешедших в более жаркие под более смелые и прямые ласки, а потом… Через достаточно длительное «потом» я всё-таки заставил её кончить! Семь потов сошло, в смысле сошло бы, если бы не моя Стихия. Сладкая победа после длительной осады.
* * *
Когда сквозь щель в единственном ставне пробился первый тусклый серый луч, я всё-таки встал. Разглядел наконец выражение лица супруги – такое беспомощное и одновременно милое, что захотелось немедленно прижать девушку к себе и… В общем, решил не быть свиньёй и дать человеку поспать. Работала бы на ней моя магия – никаких проблем, и сон разрушить бы не дал, и диагностику заодно провёл, а то не нравится мне эта анемичная бледность. Но раз нет, то ограничился тем, что аккуратно подоткнул толстое тёплое одеяло. В доме понемногу стало холодать – дрова в печи прогорели. Кстати, я бы и поесть не отказался. Виртуозная готовка на печи всё ещё не входила в число моих несомненных талантов, но с простейшими блюдами вроде всё той же каши я даже на костре справляться научился, а тут настоящий очаг, прямо роскошь. Ну или хотя бы разогрею то, что Ната вчера упоминала…
Надо сказать, что изба ведьмы не отличалась огромным количеством комнат: были сени, или как там называется короткой тамбур перед дверью, чтобы тепло удерживать, и собственно изба из одной комнаты. Ложе, правда, отгораживалось плотными занавесями, но это, по-моему, было больше для тепла, чем от нескромных взглядов. Это всё, что я вчера разглядел, потому сегодня мне предстояло ознакомиться с бытом отвальных подробнее. Но сначала – ставень долой, и да будет свет! Без деревянной «занавески» видно стало получше, но тоже не сказать чтобы прекрасно. Оконце не отличалось величиной, и стекло в нём было настолько мутное (именно мутное, а не грязное), что я, как ни старался, ничего на улице не разглядел. Так, ладно. Теперь печь, потом еда.
Печь мне искать не пришлось, но только потому, что я успел разглядеть вчера здешние дымоходы. Местные действительно в прямом смысле закапывали свой источник тепла в землю, прямо под пол сруба, так что для доступа к топке пришлось спуститься на несколько выложенных из более-менее отёсанных диких камней ступеней ниже уровня первого этажа… а потом разбираться, какая из грубовато выкованных металлических дверок за что отвечает. Четыре штуки – это не слишком до фига для такой конструкции? Вроде не паровоз, к чему столько сложностей? Хорошо хоть, ещё не совсем прогоревшие остатки вечерней закладки дров в одной из камер подсказали, куда совать новое топливо, а то мог бы и оплошать. На заставе что с плитами для поваров, что с отопительными печами в казармах всё как-то попроще было… Так, этот пункт вроде всё. Еда?
Поднявшись опять на уровень пола первого этажа, я попутно смахнул сажу с рук вместе с частичками сшелушенного магией верхнего слоя кожи – разумеется, аккуратно пошитую варежку-прихватку я заметил только после того, как перепачкался обо всё, что только можно. Внимательно огляделся по сторонам… Ещё раз внимательно огляделся. Отмахнулся от желания потрясти головой – вряд ли от этого горшки, кастрюли или хотя бы тарелки с ложками материализуются. Хотя – ну вот куда их можно упихать в комнате едва ли двадцать квадратов размером? В монументально выглядящий сундук? В две большие корзины в углу с плетёными из прута крышками? Под ставшим этой ночью супружеским ложем?
«Тупо сожри остатки сухого пайка из вещмешка и не парься», – подсказал мне встроенный в подсознание каждого мужчины «помощник». Но я, конечно, его не послушал. Мешок, впрочем, так и брошенный вчера у входной двери в компании с волчьим плащом и копьём я проверил – так, в порядке рекогносцировки. Учёт доступных активов лучше вести с хорошо знакомой части.
Стена, в которой была сделана входная дверь, Наташей была отведена под вешалку для самой верхней одежды и оружейную стойку. Логично, одобряю – в казармах Войска точно так же было. Осмотр этой части комнаты получился интересным: я выяснил, что моя благоверная владеет луком, не таким монструозным, как у зарубежников-мужчин, но тоже довольно мощным. Кроме лука на заботливо вбитых аккуратных деревянных крючках висел серп, который я сначала отнёс к инструменту, а не к оружию, и только потом разглядел крепление на рукояти. Н-да, насадив на плечо лука остро отточенную металлическую загогулину, можно было получить штуку в каком-то смысле пострашнее копья. С другой стороны, может быть, это была просто этакая разборная коса? Вроде разумно, не таскать же с собой по далеко не безопасному лесу каждый раз дополнительную не особо нужную палку, если ещё одна такая же болтается у тебя за плечом?
Так и не придя к какому-то окончательному выводу, я пожал плечами и подошёл к столу – второму сильно выделяющемуся после кровати предмету в доме. По пути заглянув в одну из корзин, оказавшуюся банальной заменой комода. Рыться в чужом белье я, конечно, не стал. Немного засомневался насчёт сундука, но и тут решил махнуть рукой – логично хранить в таком протосейфе нечто ценное, а ценное – совсем не то, что хочется показывать первому встречному. Даже если он внезапно стал мужем.
За столом вчера Натана действительно пряла – именно так, как я себе представлял этот процесс по полузабытым детским сказкам. Специальную тяжёлую напольную деревянную подставку с этакими шипами венчала неопрятная куча шерсти. От которой отходила довольно толстая нить, другим концом навитая на веретено. Нежные женские пальчики вручную свивали отдельные волоски в пряжу, а из пряжи можно было потом, например, вязать. Да уж, занятие для очень терпеливых людей. С другой стороны, чем ещё в деревне можно заняться одинокой женщине длинными тёмными вечерами? Читать? Не смешно даже. Вязать разве что, но для этого как раз пряжа и нужна…
Задумавшись, я машинально подхватил со стола один из светильников, осмотрел со всех сторон… и выкинул из головы все дурацкие мысли про шерсть. Внимательным взглядом оглядел поверхность стола и что на ней расставлено, опять светильник, точнее, именно что горелку – и покачал головой. Надо же, чуть не повёлся на весь этот сельский колорит: домотканая одежда, безрукавки со шнуровкой, прялка… и полноценная портативная алхимлаборатория рядышком. Ну а что хозяйка использует вместо пробирок и чашек Петри слегка разномастные баночки из всё того же мутноватого стекла – может, ей и впрямь так удобнее. Лабораторная посуда бьётся почём зря, а когда и расплавляется ненароком, если чего-нибудь не то смешать.
* * *
Я успел больше двух часов проработать с бумагами, прежде чем Натана проснулась. Она прошуршала одеждой у кровати и вышла из-за задёрнутых мною для тепла занавесок полностью облачённой.
– Доброе утро. – Я на секунду оторвался от записей, постаравшись максимально тепло улыбнуться.
– Утро, – спокойно, чуть задумчиво кивнула мне она.
И всё. Я опять уткнулся в записи, благоверная занялась вознёй по хозяйству. Спустилась к печи, что-то сделала с дровами, потом вышла на улицу и вернулась с чугунком, потом… честно говоря, я перестал следить. Насколько мне было интересно разобраться тут со всем с утра, настолько же я сейчас горел желанием выплеснуть свои мысли на бумагу. Что, вообще говоря, само по себе было не самым нормальным желанием, но… Пожалуй, сейчас, как никогда, я имел право на небольшой задвиг.
Год назад, выезжая из Лида, я не очень хорошо себе представлял, во что ввязываюсь. Да что там – не понимал вообще. Всё, что я слышал о легендарных защитниках Горловины до получения собственного личного опыта, относилось к Войску Рубежа примерно так же, как относится реальная жизнь рыцаря к сюжету рыцарского романа. Я, правда, благодаря своим «приключениям» в герцогстве Берг немного ознакомился со средневековой гвардией королевства Зар – кстати, через лучших, на полном серьёзе, её представителей вроде герцога Эдмонда. Но не в обиду будет сказано – войска королевств и в подмётки не годятся настоящей армии, Войску Рубежа.
Собственно, потому-то рубежники и могут противостоять атакам изменённых без чудовищных потерь в живой силе, так характерных для всех остальных вооружённых формирований, законных и не очень. И дело не во владении оружием и не в выучке, и даже не в чудодейственных снадобьях отвальных и условно-подконтрольных мутациях части личного состава. Нет, причина прочности и силы Войска в том, что оно – Структура. Ну или Система – уж как кому больше нравится. Против потока разрозненных чудовищ сражаются не отдельные люди, а единый организм. Армия. И это действительно меняет всё.
На Земле силу Структуры давно, так сказать, «распробовали». Любой ставший мало-мальски успешным бизнес прежде, чем пытаться развиваться дальше, строит свою Систему – необходимость этого настолько общеизвестна, что большинство моих земляков даже не задумываются, зачем это нужно. Политические партии, профсоюзы, те же армии государств, да и сами государства – всё это постоянно окружает нас с детства, привычно, как воздух. И примеры того, как развал Структуры или просто неэффективность способны помножить на ноль все усилия, все капиталы – тоже перед глазами.
Во многом мой быстрый прогресс по службе в Войске, да и в Лиде до этого, объясняется моей внутренней готовностью и умением быть частью Системы. Да, республика – тоже Структура, государство в прогрессивном понимании этого термина. И там я тоже неплохо так поднял свой социальный статус: всего за два с половиной года – от нищего гражданина до выпускника университета, почти готового повелителя Жизни! Помните, как я ныл сразу после попадания, что мне не досталось никакой суперспособности попаданца, про которую так любят писать в фэнтезийных книгах? Каюсь, ошибся. В отличие от абсолютного большинства людей этого мира, для меня естественно быть частью целого. Не объединения равных, не союза индивидуальностей, но, как я уже сказал выше, организма!
Знаю, что вы скажете: самое место и время, блин, чтобы забивать себе голову разными полуабстрактными рассуждениями! Но нет, именно сейчас – и место, и время. Я ведь лишь второй раз за все годы пребывания в этом мире оказался вне всех здешних Структур. В первый раз – это когда я в баронство Бертран ездил… и тогда я едва не обзавёлся женой, кстати. Второй раз, хех, отвертеться не удалось. М-да. Ну, как бы то ни было, я сейчас ещё раз вырвался из привычной для себя среды обитания и теперь мог более-менее взглянуть на свою жизнь со стороны. И это важно. Очень.
Быть частью Системы – настоящей Системы, а не бледного подобия, как у местных аристо – это значит намеренно загнать себя в некие рамки. Став частью организма, нельзя остаться полностью самостоятельным. И чем больше твоя персональная роль в Структуре, тем меньше остаётся возможностей для свободы манёвра. Ну хотя бы потому, что каждое твоё действие повлияет на все остальные элементы Системы. Как пример – президент страны на Земле: вот уж кто себе лишний жест, даже лишнюю улыбку позволить не может. Каждый мах ладошкой снимут на камеры с шести сторон, и потом аналитики будут неделю статьи калякать…
Вот это вот, про что я сказал абзацем выше, я в полной мере прочувствовал на себе, попав на службу в Войско. Я привык быть эффективным на своём месте, ведь именно эффективные работники продвигаются по службе. Был хорошим менеджером в родном мире, старался стать хорошим виталистом в республике. Избавился от баронства (Себе чего врать-то? Именно избавился, даже не попробовал отстоять права), едва понял, что хорошим землевладельцем-феодалом мне не стать. А попав в рубежники, постарался стать хорошим солдатом, сержантом, офицером. И мне – о да, это удалось.
Строго говоря, лейтенантскую лямку мне толком и не пришлось потянуть. Вряд ли охота на волков и целительский рейд можно назвать обычной офицерской службой. А вот сержантской доли хлебнул, что называется, от души. Какая, как вы думаете, основная обязанность младшего командира? Рулить, так сказать, своим десятком? Хренушки! Командование отвальными у меня занимало процентов этак десять от общего времени. Всю остальную занятость мне обеспечивала рутинная работа внутри Системы – обеспечить подчинённых довольствием, тренировками, бытовыми удобствами и расходными материалами (от стрел до портянок). Причём не один раз обеспечить, а непрерывно поддерживать – потому что только так можно обеспечить боеготовность вверенного личного состава на должном уровне. Голодные и замёрзшие солдаты такого навоюют – лучше впереди них в пасти тварей прыгнуть!
Знаю, звучит не так уж сложно, но… как бы объяснить. Вот представьте себе какой-нибудь механизм: шестерни вращаются, передавая усилия друг другу. Но чтобы эта механика не клинила на каждом обороте – нужно машинное масло. Нет его – и всё встанет, если не чего похуже. Так вот, масло – это младшие командиры и есть. Крутись как хочешь, но твоя шестерёнка-десяток должна работать на своём месте и работать эффективно. Но если все шестерни исправны – махина Войска, словно стальной каток, способна раскатывать в тонкий блин порождения Шрама! Кстати, если вы думаете, что офицерам, особенно старшим, проще, – забудьте. Они в этой Системе – двигатель.
Вот потому мне приходилось заниматься, казалось бы, такой далёкой от службы хренью, как перегонка браги, лечение других солдат, борьба с интендантами и прочими активными телодвижениями – обеспечивал и играл роль смазки. Итог – убитый мною при участии отвальных тигр и спасённая застава. Не в смысле укреппункта – я про выведенных Бассом людей. Не справился бы он без меня, а я не справился бы с нарийцем без Баюна, Косточки и остальных, по моему приказу полезших почти в прямом смысле слова совать голову в пасть тигра. И всё замечательно вроде… вот только у меня совершенно не оставалось времени не то что на семью, ждущую меня в Лиде, – на самого себя. Едва находил возможность читать конспекты – в час по чайной ложке, но хоть так. Про записи об омоложении организма даже не заикаюсь – там разбираться надо было. Зато натренировался оперировать едва ли не с закрытыми глазами и без скальпеля. Тоже достижение… только вот какое-то не то. Не из тех, что я планировал для себя хотя бы год назад.
Структура – это такая ловушка, из которой чрезвычайно сложно выбраться. На Земле можно выбрать свою Систему… поначалу. Потому что чем выше ты поднимаешься по иерархии, тем больше Структура становится частью тебя. Как пример – тот же Ромар: вот уж воистину плоть от плоти Войска. Власть у него приличная, но о чём-то постороннем он в принципе не думает. Кажется, я понял, почему Горец до сих пор ходит в лейтах и лошадям хвосты крутит… и почему маги так старательно отгораживаются от аристократических недогосударств. Недо-то они недо, но постепенно развиваются. Структура, в которой место человека определяется его навыками, знаниями и способностями управлять подчинёнными, куда эффективнее местнических междусобойчиков дворян.
Кстати говоря, верный способ спустить в унитаз Систему – начать сверху ставить на места своих родичей или хотя бы знакомых. Так развалился Советский Союз – руководящая партия стала вести себя как аристократия. Так корпорации терпят многомиллиардные убытки – только потому, что папа поставил сыночка командовать каким-то там направлением своего бизнеса. Вот у рубежников такой хрени нет: ослабить себя – значит скормить тварям Шрама. И у республики нет – повелители Жизни выстроили такую структуру, что родственные связи для граждан не значат вообще ничего. Интересно, как обстоят дела у Белых, ведь Церковь – это третья Система этого мира. Может, у них с этим проблем больше, иначе бы Белые давно показали всем кузькину мать…
…Возвращаясь к вопросу достижений и Систем. Структуры – как люди: тоже развиваются. Медленно, но это происходит. Хорошо, когда тебе по пути с Системой или в целом по пути. Или хотя бы возможен компромисс. Но быть частью Лида, поставившего во главу угла ещё не очень явный, но фашизм, мне совершенно не хотелось. Раньше я думал, что, поднявшись наверх общества республики, смогу что-то поменять, но теперь это выглядело для меня сомнительным. Спасибо Войску – служба помогла прочистить мозги. Я ведь, уезжая из Лида, не собирался становиться рубежником по духу. Собирался найти себе уютный, безопасный уголок и просто пересидеть три года при лазарете, формально выполнив требования Кристиана. Собирался, да. Вот только вышло всё с точностью до наоборот. Это служба отформатировала мне мозги.
Нет, я не забыл, что хотел ранее, и не посчитал былые цели ненужными. Я про само отношение к жизни. Виталист Арн на любую проблему смотрел как на научный вопрос. Исследования, эксперименты, анализ – и решение. Блистательный офицер Арн (врать-то себе не нужно – не просто так я плащик пошил из трофейного меха, понтов захотелось) на проблемы смотрел куда проще: обойти, уничтожить, обратить в преимущество. Подруга решила устроить едва ли не суицид. Вот тебе маленького в подол, займись делом. Корчмарь дерзит? За кишки его. По белке можно и из ручной гаубицы шмальнуть – две задачи решить за раз. Красивая девка, которую коллективное руководство деревни назначило женой? Так в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
На самом деле то, что я сорвался на Наташе – это было закономерно. Слишком уж сильно образ офицера на меня не подходил, постоянно давил на сознание. Перманентный стресс в течение года – ну и естественная для молодого организма реакция. Первый раз – на стене с Кариной – ещё можно списать на случайность. Второй раз – закономерность. И это ещё цветочки. В Рении я определился, чего же хочу от жизни, а теперь, похоже, настало время решить, каким я хочу быть. По уму надо бы наоборот, но где ум – и где экзистенциальный кризис. Так, кажется, это называется? Твою ж мать, вот не ожидал, что однажды вляпаюсь в такое… такое. А мне ведь, если годы на Земле в зачёт пускать один к одному, уже за сороковник… или как раз наоборот – пора?
Все сложные проблемы я привык решать с бумагой и карандашом и в этот раз не стал изменять своим привычкам. Достал листы, нарисовал схемы, подбил пункты – и сразу легче на душе стало. Почти три часа угробил, чтобы всё разложить по полочкам. Зато когда есть формализованное описание задачи – решение найти значительно проще. Пусть это займёт несколько дней, да даже недель.
Правда, ответ я могу дать прямо сразу – про это в моём первом мире написано столько книг, что не «подглядеть» его было сложно. Быть собой. Ведь я не персонаж из RPG-игры, мне не нужно выбирать, кем быть – магом, менеджером или рубежником. Они все – это я. Но одно дело сказать и записать, и другое – понять, как это сделать…
Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла Натана, неся перед собой ещё одну корзину с крышкой. Я сообразил, что она вышла минут двадцать назад – куда-то уходила от дома. Девушка аккуратно утвердила с позволения сказать плетёный контейнер на полу рядом со столом, откинула крышку и выставила передо мной… тарелку. Обычную глиняную тарелку, довольно неплохую: ровную, поверхность покрыта глазурью. В королевствах далеко не каждый себе может позволить такую, многие с деревянных едят, и ничего. Тем временем ведьмочка достала и поставила вторую тарелку на то место, куда, видимо, хотела сесть сама. С сомнением посмотрела в угол, где стояли её корзины – кстати, абсолютно идентичные этой, – и выудила из ёмкости ложки. Ещё раз с сомнением посмотрела на получившийся натюрморт, сняла полотенце с крючка на стене, вернулась и протёрла посуду.
– Я не очень хороша в хозяйстве, – призналась мне жена, поскольку я продолжал за ней наблюдать. Девушка немного помялась и попросила: – Скажи, если что не так. В последний раз тарелками пользовалась перед тем, как Наставница ушла, а это было восемь лет назад…
Не будь за моей спиной бревенчатой стены – был бы риск упасть с лавки.
– Я… скажу, – осторожно согласился я. Помолчал, но любопытство пересилило: – А как тогда?…
– Из чугунка. Ложкой.
А… Ну, логично.
– Я научусь… Наверное, – подумав, как-то не слишком уверенно пообещала благоверная. И выложила из корзины прямо на стол небольшую головку сыра. Следом появился кусок копчёного мяса, пучок похожей на петрушку зелени. Ведьма взялась за нож и начала нарезать сыр – да, прямо на столе. В десятке сантиметров от лабораторных склянок и горелок. Нет, понятно, что стол в доме один и места тут не до фига, но…
– А больше тарелок не было? – когда Натана взялась за мясо, не выдержал я.
– Были, – девушка моргнула. – На общинном складе их много.
Видимо, она что-то поняла по моему лицу, так как, опустив глаза, тихо призналась:
– От меня потому назначенный обществом жених сбежал.
– Баюн говорил, что он вроде на охоте погиб? – припомнил я. В ответ мне досталось невыразительное молчаливое движение плечом – видимо, «думай что хочешь».
Н-да. Тяжёлый случай. Кажется, всякие личностные кризисы придётся временно отложить. Восемь лет, а сейчас ведьмочке на вид восемнадцать-девятнадцать. Это она ребенком единственного опекающего её взрослого человека лишилась, я правильно понял? И община, такая дружная и такая властная, что решает вопросы брака, а отдельные личности даже вякнуть не смеют – ничего не сделала? Отвальные, мать вашу! Да что у вас тут вообще происходит?!
Глава 2
Готовила Натана… в общем, вчерашняя каша определённо не стала бы украшением меню ресторана на Земле или королевского стола тут. С другой стороны – желания поморщиться тоже не возникало. Впрочем, я бы удивился, если бы алхимик оказалась плохим поваром. И уж точно я не собирался привередничать после года жизни на заставе. Кстати.
– А мясо с сыром тоже с общинного склада? – работая ложкой, между делом поинтересовался я. Логичный вывод, ведь девушка выудила их из корзины после тарелок. То есть положила в корзину продукты до посуды. Почему-то мой простой вопрос вызвал у Наты странную реакцию: она даже есть ненадолго прекратила, явно подбирая слова.
– Я обычно не хожу на охоту, – наконец осторожно ответила она совсем не то, что я спросил.
– Об этом я догадался. – Я кивнул в сторону расставленных рядом склянок, одновременно пытаясь понять, почему фраза была сформулирована именно так. – Охотников в Ключах достаточно, а зельевар только один… один ведь?
– Зелье… вар? – совсем уже озадаченно отозвалась собеседница.
– Тот, кто готовит зелья, – не менее озадаченно отозвался я.
– Их все готовят. – Теперь Натана определённо заподозрила, что поняла меня как-то не так, но, похоже, не смогла понять в чём. – Кроме маленьких детей.
– Я имел в виду: ты в деревне единственная ведьма? – «перевёл» я. – Слышал, зелья только ведьмы делают.
– В посёлке не может быть больше одной ведьмы, – похлопав ресницами, проинформировала меня красавица. Таким тоном, будто я спросил что-то, что каждый ребенок знает. Впрочем, тут Наташа сообразила, что я в Ключах первый день, и дала расширенную справку: – Наставница уходит, когда ученица становится ведьмой.
Ага, вот и причина, почему благоверная столько времени прожила одна.
– И зелья не варят… – как-то беспомощно посмотрев на меня, добавила супруга.
Я скосил глаза на горелку, потом на жену, так за всё время разговора и не притронувшуюся к еде. Предложил:
– Давай кушать? Поговорить и потом можно.
Натана не смогла сдержать вздох облегчения.
После завтрака поговорить не вышло: супруга занялась домашними делами, и я вновь разложил свои бумаги. В этот раз не потому, что была настойчивая внутренняя необходимость, а чтобы не смущать Натану: под моим взглядом она начинала заметно нервничать. А посмотреть было на что.
Мытьё посуды с песком я уже видел – крестьяне в королевствах по возможности экономят на всём, включая довольно дорогое для них мыло. Но вот чтобы грязный песок потом засыпали в печь на прокаливание и пережигание органики – до такого только зарубежники додумались! Кстати, вот и ещё для одного отделения печки я узнал назначение.
Печка, кстати, была ещё более непростая, чем я думал. Ладно, дым – проходя по длинной наклонной подземной трубе, он охлаждался, а система деревянных решёток внутри наружного конца дымохода прекрасно справлялась с осаждением пепла. Но ведь и запаха не было! Может, магия?
– Ната, ты умеешь делать амулеты?
Полные душевной муки глаза.
– Нет. – Девушка ещё немного напряглась и дополнила, видимо, чтобы я и в профильном мастерстве не посчитал жену неумехой: – Наставница не учила.
«Не учила, потому что не умела сама?» – хотел спросить я, но не стал. Наташа определённо тяготилась моим вниманием к себе, и неудивительно. Что-то у нас общение не складывается от слова совсем – словно на разных языках говорим…
– Я пойду посмотрю, как Баюн и остальные устроились и чем занимаются, – на всякий случай предупредил я, собирая бумаги и пряча в сумку. Чем вызвал очередной облегчённый вздох и признательный взгляд. Н-да. Будет тяжело.
* * *
Пошёл я, разумеется, не к Баюну, а к общинному дому: засранец-подчинённый на радостях от возвращения домой как-то забыл объяснить, где тут искать себя и заодно остальных. А я вчера был так сильно под впечатлением от сверхскоростной свадьбы, что забыл спросить. Мой косяк и довольно большой – мы ведь по Уставу действующая военная часть, опорный пункт. Ну ничего, язык, как говорят у меня на родине, до Киева доведёт. Но прежде чем расспрашивать, надо понять – о чём. Не исключено, что я многое и сам пойму, если осмотрю деревню. Тем более мне, как офицеру, положено знать, где тут что и ориентироваться на местности.
Пока я неторопливо шагал по направлению к центру Ключей, мне пришла в голову ещё одна светлая мысль, и к цели я двинулся максимально кружным путём. Ну действительно, это для меня – утро, а для деревенских рассвет – это уже «после завтрака». То, что Наташа так проспала – всего лишь результат моих скромных усилий (закономерный, о да!), а так дома даже в самый выходной день сельские жители, уж поверьте, не сидят. Потому хотят мои подчинённые того или нет, но кого-нибудь из них я обязательно встречу по дороге. Узнаю про остальных, заодно заставлю полноценную экскурсию провести.
Погода для середины зимы всё ещё стояла просто замечательная – тучи по-прежнему не спешили проливаться дождём, просыпаться снегом или и то, и другое одновременно. Я успел отдохнуть с дороги, утренняя работа с бумагами помогла разгрузить наконец голову – а про неоценимую женскую помощь жены в разгрузке кое-чего другого тактично промолчу. Неудивительно, что я наслаждался каждым шагом, полной грудью вдыхая чистый, свежий, пронзительно пахнущий хвоей воздух. И настроение с каждым шагом становилось всё лучше и лучше.
Я молод, чёрт возьми! Я опять молод, но не растерял своих навыков и знаний. И у меня есть хороший шанс эту свою молодость растянуть настолько, насколько это возможно. А ещё я, без ложной скромности, силён: большинству тварей со мной один на один не справиться. А против остальных у меня есть артефактомёт. Это ли не причина смотреть в будущее с оптимизмом? Конечно, люди могут доставить столько хлопот – никакие мутанты и рядом не стояли, мне ли не знать. Непонятно, что делать с семьёй – у меня сын скоро родится… или дочка. Но неужели я – и не справлюсь?!
Под такие мысли улыбка сама собой выползает на лицо, а любое море становится по колено. Встречные отвальные, глядя на меня, или сами начинали тихонько улыбаться, или хотя бы переставали хмуриться, некоторые приветственно кивали. Никто не удивлялся – за вчерашний вечер весть о чужаке в Звонких Ключах успела разлететься между всеми жителями, так что незнакомец идентифицировался ими без труда.
Зарубежники, как я и думал, не сидели сложа руки – кроме меня праздношатающихся не было. Кто-то нёс куда-то знакомого вида корзины – надо полагать, их специально плели одного размера, кто-то возился рядом со своим домом, мне пришлось обойти стайку маленьких детишек, со смехом больше играющих с песком, чем подновляющих полотно пешеходной дорожки. Троица женщин разного возраста занималась огородом, формируя из притащенной кем-то в мешках земли новые гряды, причём не просто насыпая продолговатую кучу плодородной почвы, а внося из отдельной тары внутрь какой-то порошок, не иначе как удобрения.
Несколько дюжих мужиков, среди которых я разглядел знакомую могучую фигуру Косточки, возились с лебёдкой – «подъёмным краном». Вчера мне эта конструкция показалась монументальной, но на поверку, как и земной подъёмный кран, видимо, была быстроразборной. Иначе на другой конец деревни механизм было бы ни за что не перетащить – по крайней мере, так быстро. От стрелы спускался толстый канат, его как раз крепили к буквально светящемуся свежей просмоленной древесиной толстому, заточенному с одной стороны на манер карандаша бревну. Судя по тому, что крепили за тупую часть, элемент своеобразной стены-«набережной» намеревались не просто вкопать, но еще и вбить в грунт, как сваю.
– Командир, – снайпер меня тоже заметил.
– Не знаешь, кто из наших более-менее свободен? – Я не стал задавать глупых вопросов типа «а что вы тут делаете?» – Чтобы показал мне тут всё и объяснил.
– Свободен? – Мужик задумался, почесал в затылке, посмотрел, как застропленное бревно и без него начали поднимать на тросе, зачем-то огляделся по сторонам, посмотрел на небо и махнул рукой: – Я сам тебя повожу. Только нету у нас чего-то особо интересного, чтобы особо рассматривать…
* * *
– Давай сначала на общинный склад. – Пока Косточка решал, с чего бы такого начать экскурсию, я перебрал известные мне варианты и остановился на этом. Место хранения чего-либо вряд ли можно назвать туристической достопримечательностью, но я как-никак офицер и всё ещё на действительной службе. Пусть проконтролировать меня очень сложно, но придерживаться простых правил мне тоже ничего не стоит. А правило такое: командир должен точно знать, что, в случае чего, у него имеется в распоряжении. И как можно скорее начать шевелить извилинами в попытках добыть то, чего нет.
– Склад так склад, – с облегчением кивнул Косточка. Вот уж не ожидал, что он так загрузится от моей простой просьбы.
То, что подсобное по большому счёту строение не может быть достопримечательностью – это, оказывается, я поторопился. Склад, вход в который обнаружился рядом с общинным домом, был подземным и живо мне напомнил ту пещеру, где мы ночевали на вершине вала. И склад был… большим. Нет, не так: охренительно большим для деревни, где и трёх сотен человек нет! Ещё и спуск как в бункер: длинный пандус, поворачивающий несколько раз, и аж трое промежуточных даже не дверей – ворот.
– Озеро здесь было, на вершине холма, а снизу ключи били, – рассказал отвальный. – Сначала предки канал прокопали да осушили, потом ключи отвели по стокам – сами-то родники слабые. А потом, значит, крышу сколотили из лиственницы, которая тут же и росла – она не гниёт. А сверху землёй, что аккурат с вершины сняли, когда лес вырубили. Тут и жили, хоронились всем обществом, пока частокол не сладили. А как сладили – окончательно верхушку выровняли и дома нормальные строить принялись.
– Дела-а… – Меня опять слегка придавил масштаб сделанного. – А в других деревнях как, где холма такого уникального не было?
– Так где как, – не удивился вопросу Косточка. – Я ещё мало где был, не Баюн, чай. У западных наших соседей, Ветрило их деревня кличется, все дома на платформах в кроны деревьев подняты на эльфячий манер. Там секвойи такие – никакому овцебыку не свалить! Качает там, правда, когда ветер задует… Живот прихватывает просто ой – а местные ничего, только ржут. А те, что с востока, из Горелой Балки, распадок нашли, да как мы, крышей перекрыли и засыпали. За лето после большого выплеска, говорят, справились. Теперь над ними лес растёт такой же, что и окрест: не знаешь – ни за что не догадаешься. Они, кстати, знай себе продолжают копать – это у нас тут-то особо расширяться некуда…
– Ну и ну, – представив себе описываемое, я только и смог, что выдавить из себя парочку междометий. В голове у меня устойчиво крутилось слово «ниндзя», но, кажется, наши земные шиноби начисто здешним простым крестьянам проигрывали. По крайней мере, их так называемые «скрытые деревни», когда наёмники уж больно сильно достали то ли сёгуна, то ли императора, самураи очень даже спокойно нашли и разрушили на фиг [5 - Арн неправ, точнее, не совсем прав – ниндзя сами себя прекрасно выпилили, правда, действительно не без помощи власть предержащих. В 1603 г. сёгун Токугава, вполне логично рассудив, что организация ниндзя может быть использована против него недовольными исходом войны даймё, спровоцировал два крупнейших клана ниндзя, Кога и Ига, на противостояние. В результате к 1604 г. от общества ниндзя остались немногие, которые впоследствии присягнули на верность лично сёгуну.].
– А иначе никак, – правильно поняв причину моего удивления, невесело объяснил Косточка. – Когда большой выплеск – только незаметность и спасает. Заставы рубежников и те не выдерживают – а нам-то? С детьми да жинками с оружием себя защитить не выйдет. Это из приграничья есть куда бежать, если совсем невмоготу, да и родственники в северных королевствах там у всех, а нам деваться некуда. Потому и деревни сотнями лет на месте стоят, а новые если и строят – я о том не слышал. Потому как проверенные временем те, что есть.
– Дела… – повторил я.
* * *
Осмотр склада затянулся даже сильнее, чем я думал. Уж слишком много в подземном зале сложной формы (видимо, повторяющей ложе спущенного озера) было всего.
– Косточка, вот скажи мне, – зародившиеся ещё утром подозрения у меня сформировались в стойкую уверенность, – вы что, всю посуду и вещи, ставшие ненужными, на общинный склад оттаскиваете?
Сотни уже знакомых тарелок, а также кружек, блюдец, кувшинов занимали несколько стеллажей. Тут же рядом стояли чугунки, сковороды, можно было подобрать в комплект ложки и даже редко используемые за пределами Лида вилки. И не сказать, что всё это выглядело как новенькое: чистое – да, в хорошем состоянии, но никак не более того.
– А что, в избе о них спотыкаться? – искренне удивился зарубежник. – А ежели тарелки понадобятся, так мне сходить и не лень.
