Бессмертные. Путь сети

Кирк встал и пошёл к нему на встречу. Свет ударил в глаза, заставив прищуриться. Подойдя к гостю, он кивнул в знак приветствия. Рендел-2 ответил тем же и улыбнулся. Он был немного выше Кирка и шире в плечах.

– Пошли, – сказал Кирк и пошёл вдоль моря так, чтобы солнце светило в спину.

Ноги в высоких сапогах немного тонули во влажном песке и омывались морем. Рендел-2 шёл слева от него, и вода лишь слегка касалась подошвы левой ноги.

– На шестой планете уже формально не люди, – сказал Рендел-2.

Кирк повернулся в его сторону и изобразил на лице вопрос.

– Симбиоз с местными существами. Так что пока не прибудет научное судно, изучить не удастся.

– На пятой всё проще – племена.

Несколько минут они помолчали, думая о своём.

– Как твоё изучение прошлого? – спросил Кирк. Он остановился и подобрал белую раковину, обмыв её в воде.

– Медленно. Сейчас начало Войны Крови. Ты? – ответил Рендел-2 и вопросительно посмотрел на своего собеседника.

– Будем говорить: переход в наше время. Точнее начало нашего времени.

– Что-то интересное?

Кирк немного подумал и ответил:

– Не то, чтобы очень важное, но… Каркс-7 хотел первично разделить ветви развития человечества, после объединения.

– Да, я знаю. Поверхностно.

– Утверждает, что его желание подтверждалось расчётом. Спиц утвердительно ответил на вопрос о расчёте. Но ускорение наступления сингулярности, носило вероятностный характер. То есть и вероятность их ускоренного наступления и временные рамки наступления.

– Но сингулярность в любом случае достижима, – сказал Рендел-2, а Кирк смутился, не понимая вопрос это или утверждение.

– Если исходить из расчётов, то технологическая при всех условиях возможна лишь после человеческой. Но в тоже время человеческая не совсем полная без технологической. Вот этот парадокс я всё никак и не разрешил для себя.

Рендел сделался серьёзен.

– Я перестал об этом думать. Я… я принял для себя одно: сингулярность как таковая есть достижение этих двух целей, связанных между собой как пара электронов. Одно без второго немыслимо.

Кирк быстро ответил.

– Я же немного о другом. Гамма-молекула нужна для создания эмбриона, способного выполнять колоссальное количество вероятностных вычислений с множеством переменных, так? – Рендел утвердительно кивнул. – Но в то же время данная особь нужна лишь для одного – технологическая сингулярность, что без неё невозможна и бессмысленна. Так? – Рендел вновь утвердительно кивнул, но по лицу было видно, что не все мысли Кирка тот разделяет. – Далее приходим к вопросу: а человеческая сингулярность, не заставит ли нас пересмотреть параметры технологической?

– А нужно ли так далеко углубляться? Желательно бы достичь одного и уже от этого отталкиваться, – вставил Рендел-2.

– Возможно, но тогда какой смысл в таком декларативном развитии?

– Это мне неизвестно. Возможно, лишь пережиток прошлого, сам факт деления. Я же, как и сказал, объединил для себя эти две вещи и не возвращаюсь к данному вопросу. – Рендел-2 поставил точку в этом разговоре.

Некоторое время они прогуливались, общаясь на малоинтересные темы. Они углубились в остров, пройдя по вытоптанной тропе сквозь заросли тропических деревьев. Тропинка вела к берегу небольшого озера. Там под широкой короной высокого дерева, в его тени, стояла небольшая деревянная скамейка. Они присели на неё. Кирк взял с земли палочку и рисовал в пыли домик.

– Я теперь часто думаю: а так ли должен жить человек? – сказал, спросил Рендел-2.

– Да, этот вопрос… он и у меня присутствует.

– Вероятно это расплата за корабль, – сказал Рендел-2 и как-то грустно улыбнулся.

– Или сопутствующий свободе и праву принимать некоторые решения самостоятельно негативный эффект, – сказал Кирки и не менее грустно улыбнулся.

– Последнее оспоримо. Возможность выбора, куда направляться из определённого списка, мало напоминает свободу.

– А сам факт существования этого выбора? – спросил Кирк. Он сменил грустную улыбку на веселую и немного оголил зубы.

– Согласен, – ответил Рендел-2, кивнув, и сделал обычное лицо.

Вновь наступило молчание, которое вскоре нарушил Кирк.

– Нам необходимо чаще общаться. Мы отдаляемся.

Рендел-2 улыбнулся и сказал, смотря Кирку в глаза:

– Мы созданы не испытывать дискомфорта от одиночества.

Кирк в голос засмеялся, оголив зубы.

– Но иногда одиночество опостылевает до ужаса, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Когда заняться нечем, – сказал Рендел-2, и перевёл взгляд на озеро. – Я всегда удивлялся, как точно и красочно ты можешь представлять себе всё что угодно. Я же без Спиц и палку не могу изобразить.

Кирк взял в руки тот прутик, которым ковырялся в пыли. Это была настоящая палка, если не считать того факта, что они находились у него в голове.

– Мы по-разному мыслим, поэтому твой мозг быстрее – он мыслит блоками информации, а мой в основной массе образами, – сказал Кирк.

Рендел-2 утвердительно кивнул.

– Но благо ли это?

– Когда как, сам знаешь.

Спиц прервал их беседу, сообщив Кирку об окончании сканирования и отправке запроса на исследование с поверхности. С его «слов» выходило, что это возможно и без детального сканирования научным кораблём, что поселило в Кирке надежду.

– Сканирование пятой планеты закончено, – сказал Кирк, продолжая рисовать домик.

– И что там? – с неподдельным интересом спросил Рендел-2, переведя взгляд на Кирка.

– Семьсот четырнадцать крупных племенных образований. Предварительно: сезонно-кочевые. Сосредоточены, в большей своей массе, в лесостепной и гористой местности. Язык, как ты понимаешь, удастся распознать лишь при близком изучении, как и самих людей.

Его глаза выдавали страстное желание отправиться на поверхность и увидеть этих людей в живую. Он ясно представлял первый контакт, первый разговор, потому что придумал их, и подумал о тысячи разных мелочей, которые могут возникнуть в первую встречу, задолго до посещения данной системы. Рендел-2 читал Кирка как открытую книгу на понятном языке и завидовал той страсти к жизни, что пылала в сознании его товарища. Сам же Рендел-2 был куда более спокоен, и никаким образом никому не удалось бы понять, что занимает его голову, а занимало её множество вопросов.

– Думаю, стоит отправить запрос на посадку, раз ничего серьёзного не обнаружено, – сказал Рендел-2 и вопросительно посмотрел на Кирка, понимая, что запрос уже отправлен.

– Уже, – быстро ответил тот.

– Тебе разрешат без глубокого изучения. Это моё мнение.

– Я надеюсь, – сказал Кирк и вернулся к рисунку.

Глава 6

Серебряный эллипсоид, ровно обрезанный с одного конца, пробил атмосферу планеты, будто раскаленный докрасна железный шарик, упавший на лёд. Образовавшаяся вокруг корабля плазма переливалась всеми цветами радуги, а сплющенный, будто у щуки нос корабля стал лиловым. Медленно гася скорость, эллипсоид достиг поверхности.

Корабль начинал свое приземление, находясь на тёмной стороне планеты, а заканчивал на светлой. С высоты отчётливо виделся разнообразный ландшафт: от высоких гор, до бескрайних вод, полос леса, неровных кругообразных озёр, гладких, плавно поворачивающих змей рек. Приземлился же он на краю некой степи – плоской равнины, утыканной двухметровыми в диаметре серыми валунами, интенсивно разбросанными по её ржаво-зеленой поверхности, и медленно разрушающимися на протяжении тысячелетий. С севера степь резко переходила в лес из высоких, тонких деревьев с похожими на брокколи кронами. Далеко на юге различались высокие горы, а запад и восток плоско уходили в горизонт. Кирк знал, что степь там ограничена морями, и, по прямой на запад, до воды было чуть более двух тысяч километров, а на восток – полторы.

Быстро двигаясь вдоль полосы леса, Кирк нашёл укромное место, будто специально созданное для корабля. Сверху, по бокам и позади кроны «брокколи» закрывали его от солнца почти на весь день, а спереди открывался шикарный вид на равнину.

Четыре опоры крепко зацепились за грунт, позволив снизить мощность антигравитационного двигателя до минимума и не тратить энергию зазря. С тихим шипением выровнялось давление в системах, стравив лишний газ не фатальный для внешней среды. Экраны продолжали показывать картинку со всех сторон корабля, а датчики фиксировать разнообразную живность. Состав кислородный смеси подходил человеку за исключением незначительных отклонений, в целом не влияющих на жизнь. Окончательная гравитация была меньше эталонной на пять процентов, а земной – на пятнадцать.

Спиц рассчитал место стоянки, исходя из множества факторов и, на основании расчётов, лучшего не нашлось. Ближайшее поселение людей располагалось в десяти километрах к западу, прямо на границе леса. Там протекала небольшая река, что вырывалась из него, делала полукруг по равнине и возвращалась обратно, скрываясь среди стволов растущих прям на берегу, так что корни некоторых омывались ею же. Из данных первичного сканирования следовало, что в этом месте активность населения минимальна и они не смогут натолкнуться на непрошенного гостя, тем более включилась система маскировки, подстраивающая цвет обшивки под окружающее пространство.

Информация со спутников не фиксировала движение кого-либо из местных в сторону корабля, и Кирк надеялся, что в самой опасной фазе движения, – приземление, – он остался незамеченным и не придётся сворачивать работу, возвращаясь в космос. Его охватило некое нетерпение, желание покинуть свой дом и окунуться в досель неизвестный живой мир, но пока возможность отсутствовала, что и увеличивало желание, которое как мог, гасил Спиц.

Тысячи микродронов, размером не больше мушки, отправились в свое путешествие по планете, сканируя местность и передавая информацию на корабль. Они рассредоточились по всем сторонам, но большая часть отправилась в сторону поселения, для ускорения изучения языка и получения другой необходимой для контакта информации.

Выведя на левый экран пару десятков изображений с камер микродронов, Кирк опустил спинку кресла, переведя тело в лежачее положение. Изображение из центра экрана увеличилось, а те, что его окружали, уменьшились. Микродрон на всей скорости мчался вдоль леса, смазывая картинку по краям, сопротивляясь лёгком ветру. Перед ним проносились одинаковые шершавые стволы деревьев темно-синего цвета, коричневый грунт с редкими серыми травинками и места, сплошь покрытые нечто похожим на мох, только голубого цвета и формы завитой в спиральки трубки.

Микродрон вынырнул из леса, через мгновение пересек коричневую реку и присел на ближайшую постройку людей. Она была шестиугольной, из круглого дерева и с острой крышей, на шпиле которой крепилось, что-то отдалённо напоминающее знак солнца. Кроме темно-синих деревьев в округе ничего, что могло пойти на строительство дома не росло, а он был красным, а значит, местные жители чем-то пропитывали бревна или покрывали неизвестным составом, либо такой цвет дерево принимало после валки и работы времени над ним. Естественно дерево это лишь аналогия и она вероятнее всего ложная, ведь пока не было известно, что это за растение и растение ли?

Один из микродронов подчинившись приказу Кирка поднялся выше, открыв вид на всю деревню. Среди сотни красных домов бегали почти голые дети различных возрастов с шоколадной кожей. Некоторые из них сидели на земле или траве, другие стояли в тени зданий и сидели на деревянных лавках.

Посёлок расположился в полукруге, что образовала река, и занимал его полностью до леса, немного входя в него. Между домами проложили дорожки из серого камня, а всё свободное от построек пространство было засажено различными растениями и кустарники. Никаких домашних животных Кирк не заметил, как и не понимал, где местные хранят запасы еды, ведь все здания были одинаковыми, а Спиц насчитал уже более двух тысяч человек.

Территория, которую занял поселок, была обширной, и домам не приходилось тесно ютиться друг рядом с другом, создавая, по мнению Кирка, некие личные зоны, понять принцип размещения которых пока не удавалось ведь никаких заборов или нечто подобного не было.

Через реку было перекинуто три деревянных моста, тоже красные, с высокими перилами и выглядящие крайне надёжными. По одному из них, ближнему к кораблю, шла группа женщин. Кирк переключился на другой микродрон, желая разглядеть взрослых обитателей сего мира получше. На всех были различные платья, в основном серые, подпоясанные разноцветными лентами. Кромки платьев аккуратно прошивались тканью того же цвета, а головы покрывали белые платки. Плотные, суровые и вероятно малоприятные телу ткани, искусно подгонялись женщинами под свое тело и выглядели крайне приятно глазу свободного исследователя. Ноги защищала плетёная обувь небольшой высоты, из неизвестного темно-коричневого материала.

Микродрон опустился ниже. На лицах женщин красовались улыбки, под которыми скрывались белоснежные зубы. Шоколадная кожа переливалась в лучах солнца, а над пухлыми губами возвышались приплюснутые носы. Круглые, добрые лица с зауженным разрезом глаз очень понравились Кирку. Желание познакомится с ними, пообщаться дополнилось ни фантазией, а картинкой.

Женщины несли в своих руках по большой плетеной корзине. Каждая была с горой наполнена некими зелёными, вперемешку, с розовыми продолговатыми клубнями. Слышались гортанные, смеющиеся голоса, а некоторые шли, держа друг друга за руки.

Только сейчас Кирк обратил внимание на их здоровые фигуры с узкой талией, широкими бёдрами и большой грудью. Поначалу ему показалось, что все они одинаковы, но присмотревшись, легко находились отличия. Форма губ, шеи, кистей рук, родинки на теле и цвет глаз отличались, что заставляло Кирка всматриваться в детали.

Кирк переключился на микродрон, что проник в одну из построек. Здесь скрывались от атмосферы примитивные станки из дерева и вкраплений металла и множество инструментов, развешанных по стенам. Пол устилал плоский камень и в двух местах имелись лазы вниз, прикрытие деревянными люками с похожими на кожаные ручками. Окна ничем не занавешивались, а через мутное «стекло» пробивался рассеянный свет, создавая тени от станков.

Микродрон подлетел к одному из люков и через мелкую щель в досках проник внутрь. Темнота, будто жидкость, заполняющая любую полость и впадинку, заставила включить режим ночного видения. Вниз вела винтовая лестница выдолбленная в камне. Через несколько оборотов вокруг её оси микродрон влетел в просторное помещение заставленное по периметру стеллажами с грубо сбитыми ящиками на них и под ними . В подвале было холодно, но не сыро, а значит присутствовала вентиляция. Помещение выдолбили в камне, а стены казались гладкими. Каких усилий потребовала эта работа, при условии крайне низкого развития технологий, пока осталось неизвестным. Какой-либо видимый и понятный источник света отсутствовал, и человеческий глаз не смог бы без электронных средств что-либо здесь разглядеть.

По расчётам Спиц выходило, что для полного понимания языка потребуется несколько дней и всё это время Кирку придётся скрываться, а следом уже Совет примет решение о вхождении в контакт. Так как ему не хотелось тратить время в пустую, Кирк направился наружу, так сказать: лично приобщиться к местности. Спиц настаивал на безрассудности этого действа, но запретить не мог, так как Совет дал добро на изучение планеты, а в контакт с местными без его разрешения Кирк входить не желал.

Встав с кресла, он подошёл к стене, справа от двери. Большой прямоугольник скрытой двери легким нажатием провалился вглубь, а затем открылся. Внутри был трёхуровневый шкаф. На каждой полке стояло по шлему, закрепленному на пластиковых стойках. Кирк взял верхний. Круглый, чёрного цвета шлем с оранжевым, но переливающихся множеством цветов мелких треугольников, забралом и шершавой приятной рукам поверхностью легко поместился на голове, ведь под неё он и создавался. Следом, невысокий ворот костюма вытянулся к подбородку и плотно прилип, а затем втянулся в средство защиты головы от скоропостижных случайностей.

Закрыв верхний шкаф, Кирк присел на корточки и надавил на другой прямоугольник. За ним скрывался идентичный, за исключением содержимого шкаф. Он взял пару ботинок и поставил на пол. Высокие, чёрные сапоги без шнурков блестели, будто натертые воском и тщательно отполированные.

Как только ноги оказались защищены, костюм во множестве мест загорелся синими ромбами, упорядоченными в сетку. Кирк стал сливаться с окружающим пространством и Спиц дал добро на выход, но с условием:

– Раз уж Вы всё равно не прислушались к моему совету остаться на корабле – захватите рюкзак и герметичный контейнер под образцы. И необходимо восполнить запас микроэлементов для синтеза.

Кирк согласился на столь интересное условие. Рюкзак и все инструменты и приспособления хранились в единственном жилом помещении корабля. Каюта исполняла роль спальни, рабочего кабинета, склада, бытовки и исследовательской лаборатории. Всего на корабле имелось три помещения. То где располагалось кресло пилота – кабина управления, следом каюта, а за ней технический отсек с двигателями и вспомогательным оборудованием. Для экономии места, каюта исполнялась проходной.

По классификации флота корабль назывался АПКМД-17. Расшифровка – Антигравитационный Прыжковый Корабль Максимальной Дальности, семнадцатой модификации. Исходя из названия: имел максимальную дальность прыжка, возможность спуска на поверхность и обладал крайне продолжительным временем автономной работы. Каждый из таких кораблей считался неким верхом технического прогресса. Семнадцатая модификация обладала максимальной дальностью прыжка для двигателей, основанных на данной физике перемещения. Человечество уперлось в научный тупик пару веков назад и пока не могло выйти из него. Это «пока» – технологическая сингулярность, что сама собой являлась целью, которое оно, – человечество, – поставило перед собой.

Кирк пошёл в каюту за рюкзаком, контейнером и инструментами. Рядом с кроватью, скорее одноместной койкой, но с великолепным матрасом, вдоль всей стены выстраивались шкафы. В первом он взял рюкзак, во втором герметичный контейнер: брусок пять на тридцать и на тридцать, в третьем скрученные в рулон мешки, лопату, небольшой молоток и складной нож. В рюкзаке имелись крепления под контейнер и инструменты. Сложив всё в отведённые для них места, Кирк закрыл рюкзак и накинул его на спину. Тот подключился к костюму и тоже покрылся упорядоченной сеткой.

– Пожалуйста, исполняйте все команды, которые я Вам буду давать. Люди пока не должны Вас видеть.

Кирк кивнул в пустоту и пошёл в кабину, через которую попал на планету, вновь открытую человечеством и населенную им же.

Глава 7

Быстро сойдя по трапу, Кирк на пару сантиметров погрузился в мягкую лесную подстилку. Сделав шаг, под ногами хрустнуло, и Кирк поднял ветку. Неким образом местный лес походил на хвойные деревья Земли, но иголки закручивались в спиральки, плотно располагаясь на ветках, будто щетинки на щетке и имели сизый цвет. Бугристая, вся в трещинах кора, синела на вздымающихся сторонах щетинок, открывая красноватую древесину. Розочки молодых шишек прятались за иглами, но их выдавал переливающийся от красного к ядовито-зеленому окрас. Оторвав одну, Кирк сжал её в руке.

– Сходство с лиственницей – 75 процентов. Искусственно выведенный до Войны Крови вид устойчивый к местным условиям. Имеется вся информация.

Кирк проверил состав атмосферы за бортом и поднял забрало.

– Данное действие может повлечь резкое или растянутое во времени ухудшение состояния здоровья, и даже смерть. Ваше безрассудство убьёт и Вас и труд огромного количества людей.

Пропустив предупреждение мимо ушей, Кирк поднёс к носу плод. Сладкий аромат с примесью ноток смолы заставил улыбнуться. Это ли не свобода подумал он, следом освободил руки, методом выбрасывания содержимого на землю, и, закрыв забрало, уверенно двинулся вглубь леса к голубой луже мха.

– Состав воздушной смеси известен, для какой цели предупреждение? – поинтересовался Кирк.

– Необходимо тщательное изучение планеты, и уже на основании полученных результатов делается вывод о безопасности пребывания людей на открытом воздухе без средств защиты.

– Долго, – лишь ответил Кирк и присел на корточки.

Голубой мох, более походил на лишайник. Тонкостенные трубочки завивались в спирали, и самая длинная была не более пяти сантиметров. Они выходили из сплошной голубой плёнки, пронизанной белыми рваными полосами, будто венами тело человека. В некоторых местах разноразмерные трубки теснились друг к другу так, что под ними ничего не было видно, в других же росли далеко друг от друга. По плёнке сновали в разных направлениях мелкие жучки, черви и мухи. Трубочка легко отделилась от плёнки, и Кирк поместил её в один из отделов контейнера, повесив рюкзак на спину, а сам контейнер, оставив в руках. Тем же образом он поступил и с плёнкой, что прилипла к пальцам, когда Кирк пытался оторвать кусочек. Несколько мелких представителей местной фауны, были варварски выдернуты из привычной среды обитания и отправились на изучение.

Частокол темно-синих деревьев сливался в однообразный фон. Казалось, что здесь невозможно отыскать дорогу без применения специальных приборов и так оно и было. У Кирка захватило дыхание, когда он посмотрел туда – вглубь леса. Что там, спросил себя он. Какие тайны скрывает планета? Сколько здесь нового, интересного, вновь требующего открытия и уже почти вернувшегося под защиту человека. Точнее цивилизации людей, что перешагнула порог своего животного развития, отринула оковы, тысячелетия державшие человека в рамках личностного материализма, сиюминутных благ и наслаждений, раскрыв творческий потенциал каждого индивида.

Теплый ветер слабо играл кронами, наполняя окружающее пространство звуками. Он будто оказался в замкнутом пространстве, а со всех сторон в него лились, различные звуки, что в своей гамме образовывали одну нестерпимо приятную сознанию и телу симфонию.

Спиц молчал, боясь прервать этот прекрасный момент. Теперь любой человек сможет понять и прочувствовать то, что наши предки ощущали, сначала вставая на неизвестный твердый берег после многомесячного путешествия по, кажущейся бесконечной водной глади, затем покинув планету и впервые оказавшись в среде, не предназначенной для жизни человека, но покорившейся ему, а следом пройдясь уверенным шагом по чужой планете, близкой или бесконечно далекой от Земли, как по расстоянию так и по качеству. Вдохнув воздух живого мира или взяв грунт в защищаемые толстыми перчатками первых скафандров руки, человек ощущал истинную свободу и радость, исполняя то, что в него заложила природа – желание знать, видеть, слышать, открывать. Пересилив себя и став тем, что человечество представляло собой сейчас, мы вернулись в некое исходное состояния, но на громадно высоком от первоначального качественном уровне развития как индивида, так и цивилизации.

Некоторое время Кирк шел прямо вглубь леса, изредка останавливаясь для сбора материала или живых существ. Крупных представителей животного мира на глаза не попадалось, но меньших было достаточно. Существа по форме напоминающие птиц, стаями срывались с крон при его приближении, громко издавая гортанные звуки, ломая мелкие ветви. Его глаза замечали пушных зверьков далеко от себя, что смотрели по сторонам, чувствуя приближение существа обладающего неизвестным запахом, и на всякий случай приводящих себя в боевую или убегающую готовность. Таких он насчитал три вида. Первый зверь – длинный с пушистым хвостом и вытянутой мордочкой, оскалил зубы при его приближении и, ловко прыгая с дерева на дерево, в мгновение ока пропал из виду. У него была гладкая темная шерсть, а острый запах различных выделений его тела ощущался усиленным обонянием и на таком расстоянии. Спиц пояснил, что это гибрид соболя и местного зверя. Вторым была миниатюрная белка с местной спецификой и смешной красной холкой на голове. Третьим Кирку попался упитанный «барсук», что спрятался в норе, скрыв от мира свою шерсть серо-черного полосатого окраса и маленький хвост. Кирк приблизился к норе для более тщательного анализа запаха зверя и нашел несколько клочков старой шерсти – жесткой и смердящей, поместив их в контейнер. Все это время с его лица не сходила улыбка, как у умалишенного или крайне счастливого человека. Глаза, под забралом сияли, быстро фокусируясь на новом, и старались рассмотреть малейшие детали.

В Эпоху Крови человек безжалостно относился к планетам, на которых была возможна жизнь, стараясь привести их близко к земному состоянию. Уничтожая или замещая местные растения и животных искусственно выведенными, приспособленными для существования в нужных условиях и с необходимыми человеку качествами и свойствами. Вырубались леса, менялись русла рек, нередко после себя мы оставляли выезженную пустыню, бесконечно стремясь к экспансии и увеличению своей численности. Надежда на переход количество в качество оправдался сполна, но какой ценой, раз даже эталон – Земля, был уничтожен и восстановлен неимоверным трудом всего общества. В эпоху «Свободы», первоначально пошло углубление знания, ввиду невозможности покинуть галактику, но на определенном уровне оно остановилось, и человек принялся заниматься привычным действием – копать, жечь, уничтожать и все это желательно в самых благоприятных условиях – на планетах земного типа. Там не нужны были дорогостоящие системы жизнеобеспечения, защита для техники, и зачастую разработка полезных ископаемых проходила открытым способом, а образовавшиеся после нее разрезы никаким образом не ликвидировались. Почва отравлялась кислотами, а о ее очистке даже не думали. Тогда были уничтожены единичные жемчужины галактики, пригодные для жизни без необходимости решения каких-либо вопросов. Часть из них даже сейчас восстановить невозможно. Остальное же очищено и радует глаз отдыхающих и работающих на них людей.