скачать книгу бесплатно
– Ага, – подтвердил Сонни. – Знаешь, в раздевалке после урока физкультуры мы…
– Можешь не продолжать, я все поняла, – перебила его Эйлин. – Картина ясна.
Обхватив за талию, Сонни привлек ее к себе. Уткнувшись носом в ее волосы, он поцеловал ее в макушку.
Эйлин положила голову ему на грудь. Помолчав немного, она продолжила с того места, на котором остановилась.
– Честное слово, Сонни, надо его сфотографировать. Когда я расскажу о нем своим подругам, они сочтут меня самой последней лгуньей во всем Нью-Йорке.
– Прекрати, – остановил ее Сонни. – Мы оба прекрасно понимаем, что никому ты ничего не расскажешь.
– Верно, – согласилась Эйлин. – Но мне бы очень хотелось, – мечтательно добавила она.
Сонни смахнул волосы с ее лица, чтобы видеть ее глаза.
– Неправда, – сказал он. – Ты обожаешь тайны.
Задумавшись над его словами, Эйлин сказала:
– Опять в самую точку. Пожалуй, я никому не признаюсь в том, что трахаюсь с лучшим другом своего младшего брата.
– Тебя так волнует твоя репутация? – спросил Сонни.
Устроившись поудобнее, Эйлин повернула голову так, чтобы щека прижалась к груди Сонни, а волна вьющихся волос рассыпалась от одной груди до другой крылом птицы. На туалетном столике лежала перевернутая лицом вниз фотография Джимми и Кейтлин. Эйлин всегда перевертывала ее, когда бывала с Сонни, – но это все равно не помогало. На обратной стороне черного картона было запечатлено мгновение, когда Джимми Гибсон подбросил свою дочь в воздух. Его руки вытянуты вверх, он поднял взгляд на радостное личико Кейтлин и ждет, когда она вернется в его объятия.
– Да, наверное, меня действительно волнует моя репутация, – призналась Эйлин. – Мало того, что тебе всего семнадцать, но ты к тому же еще и итальяшка.
– По-моему, ты ничего не имеешь против этого.
– Не имею, – подтвердила Эйлин, – однако далеко не все мои родственники такие же непредвзятые.
– Почему некоторые из вас, ирландцев, так ненавидят итальянцев?
– Вы, итальянцы, по-моему, тоже не очень-то жалуете ирландцев, разве не так?
– Тут дело другое, – возразил Сонни. Обняв Эйлин за талию, он привлек ее к себе. – Мы с вами враждуем, но при том не считаем вас никчемным сбродом. А кое-кто из ирландцев ведет себя так, будто итальянцы – просто грязь.
– О, – спросила Эйлин, – теперь мы начинаем говорить серьезно?
– Есть немного, – согласился Сонни.
Эйлин задумалась. Дверь в спальню была закрыта и заперта на замок, и на ней на верхнем крючке висели пиджак и шляпа Сонни. На нижнем крючке висела рабочая одежда самой Эйлин. Та уставилась на простенькие блузку и юбку, и дальше, сквозь закрытую дверь на расположенную за ней кухню, и на стены здания из красного кирпича, откуда доносились глухие хлопки тупого предмета, ударяющего по чему-то мягкому, – это ее соседка миссис Фаллон выбивала ковер или матрац.
– Наверное, – наконец заговорила Эйлин, – для многих ирландцев вы не являетесь белыми, ведь так? К вам относятся как к цветным, как будто вы принадлежите к другой расе.
– Ты тоже так считаешь? – спросил Сонни. – Ты считаешь, что мы с тобой принадлежим к разным расам?
– Какое мне до всего этого дело? – сказала Эйлин. – Я сплю с тобой, разве не так? – Приподняв простыню, она снова заглянула под нее. – Но ты настоящий гигант, Сонни! Господи!
Опрокинув Эйлин на спину, Сонни навис над нею. Ему нравилось смотреть на белизну ее кожи, нежной и мягкой, с маленькой красноватой родинкой на бедре, которую, кроме него, не видел никто.
– О чем ты думаешь, Сонни Корлеоне? – Снова заглянув под простыню, Эйлин добавила: – Можешь не отвечать. Я вижу, о чем ты думаешь.
Смахнув волосы с ее лица, Сонни поцеловал ее в губы.
– Нельзя, – остановила его Эйлин.
– Почему?
– Потому что это будет уже третий раз за сегодняшний вечер! – Эйлин положила ладони ему на грудь, останавливая его. – Я старая женщина, Сонни. Я так не могу.
– О, не надо, – сказал Сонни. Снова поцеловав ее, он уткнулся носом в ложбинку между грудями.
– Я не могу! – взмолилась Эйлин. – Остановись! Я и так в течение нескольких дней буду ходить как обалдевшая. Это будет заметно! – Поскольку Сонни и не думал останавливаться, она вздохнула, поцеловала его один раз, мимолетно в щеку, и ловко выскользнула из-под него. – К тому же уже слишком поздно. – Встав с кровати, Эйлин нашла в ящике комода комбинацию и накинула ее на плечи. – Сюда может заглянуть Корк, – добавила она, жестом показывая, чтобы Сонни тоже встал с кровати.
– Корк так рано никогда не заходит к тебе. – Взбив у себя под головой подушку, Сонни сложил руки на груди.
– Но он может зайти, – настаивала Эйлин, – и тогда у нас обоих будут большие неприятности.
– Ты думаешь, Корк ничего не подозревает?
– Разумеется, он ничего не подозревает! – воскликнула Эйлин. – Ты сошел с ума, Сонни? Бобби Коркоран ирландец, а я его святая сестра. Он уверен в том, что я совершенно не занимаюсь сексом. – Она пнула матрац. – Вставай и одевайся! Мне нужно принять душ и в шесть забрать Кейтлин. – Взглянула на часы, лежащие на комоде. – Матерь божья, уже половина шестого!
– А, ерунда, – небрежно бросил Сонни. Он встал, нашел свою одежду, сваленную грудой на полу рядом с кроватью, и начал одеваться. – Плохо, что ты такая старая женщина. – Застегнув ширинку, надел рубашку. – А то у меня могли бы возникнуть в отношении тебя серьезные намерения.
Эйлин сняла с крючка на двери пиджак и шляпу Сонни. Перебросив пиджак через руку, она протянула ему шляпу.
– У нас с тобой флирт, – сказала она, наблюдая за тем, как Сонни застегивает пуговицы на рубашке и затягивает ремень на брюках. – Корк ни о чем не знает, как, впрочем, не знает никто. Я старше тебя на десять лет, – добавила она, – и от этого никуда не деться.
Забрав у нее пиджак, Сонни надел его, а Эйлин тем временем натянула шляпу на его кудри.
– В воскресенье я ужинаю с одной хорошенькой девушкой, – сказал он. – Ей шестнадцать, и она итальянка.
– Просто замечательно, – сказала Эйлин, отступая от него на шаг. – Как ее зовут?
– Сандра. – Сонни положил руку на ручку двери, не отрывая взгляда от Эйлин.
– Что ж, не изувечь ее, Сонни Корлеоне. – Подбоченившись, Эйлин строго оглядела его. – Шестнадцать лет – это еще слишком мало для того, чем мы с тобой занимаемся.
– А чем мы с тобой занимаемся? – усмехнулся Сонни.
– Ты сам прекрасно знаешь, чем мы с тобой занимаемся, – отрезала Эйлин. Вытолкав его из спальни на кухню, она прошла следом за ним к входной двери. – Мы просто приятно проводим время вместе, – сказала она, приподнимаясь на цыпочки и чмокая его в губы. – Просто приятно проводим время вместе и барахтаемся на сеновале, – добавила она, открывая дверь.
Сонни выглянул в коридор, убеждаясь в том, что они одни.
– До следующей среды?
– Разумеется, – сказала Эйлин. Подмигнув, она закрыла дверь и осталась стоять, держась обеими руками за ручку, слушая, как Сонни сбегает по лестнице. – Господи, – спохватилась она, вспомнив про время.
Поспешив в ванную, Эйлин встала под душ, пока еще не отключили воду.
Глава 6
Томазино Чинквемани почесал одной рукой ребра, а другой сгреб стаканчик виски. Было уже поздно, больше трех часов пополуночи, и Томазино сидел в отдельной кабинке напротив Джузеппе Марипозы, Эмилио Барзини и Тони Розато. Этторе, младший брат Эмилио, и Кармине, младший брат Тони, юноши лет двадцати, втиснулись рядом с Томазино. Фрэнки Пентанджели, мужчина сорока с небольшим лет, сидел верхом на стуле, положив руки на спинку. Они находились в «Ше Голливуд», одном из клубов Филиппа Таттальи на среднем Манхэттене. Заведение было огромным, просторная танцевальная площадка была окружена пальмами и папоротниками в кадках. Кабинки тянулись вдоль одной стены перпендикулярно сцене, на которой вполголоса переговаривались музыканты, собирающие свои инструменты. На певице с завитыми щипцами светло-серебристыми волосами и темными глазами с поволокой было красное блестящее платье с вырезом, ныряющим до самого пупка. Джузеппе рассказывал анекдоты, время от времени умолкая и устремляя взгляд на девушку, которой, судя по виду, не было еще и двадцати.
Марипоза был одет, как всегда, щегольски: розовая сорочка с белым воротником и золотая булавка вместо галстука. Его белоснежные волосы, уложенные на прямой пробор, резко контрастировали с черными пиджаком и жилетом. Стройный, он в свои шестьдесят с небольшим выглядел значительно моложе. Томазино, пятидесятичетырехлетний косматый верзила, был похож на выряженную в костюм обезьяну. Рядом с ним Этторе и Кармине казались тощими юнцами.
Фрэнки Пентанджели склонился к столу. Лысеющий, круглолицый, с косматыми бровями и усами, полностью закрывающими верхнюю губу, он обладал голосом, напоминающим хруст щебня.
– Эй, Томазино, – сказал он, открывая рот и указывая на один из гнилых зубов, – кажется, у меня там дупло.
Все сидящие за столом разразились хохотом.
– Хочешь, чтобы я тебе его вылечил? – спросил Томазино. – Только скажи, когда.
– Нет уж, спасибо, – ответил Фрэнки. – У меня есть свой хороший зубной врач.
Взяв стакан, Джузеппе указал на певичку.
– Как вы думаете, пригласить мне ее сейчас к себе на ночь? – спросил он, обращаясь ко всем.
Выкрутившись на стуле, Фрэнки посмотрел на девушку.
– Кажется, мне понадобится массаж, – продолжал Джузеппе, растирая плечо. – Что-то у меня ноет вот здесь, – добавил он, снова вызывая смех.
– Ее дружку это не понравится, – сказал Эмилио.
Одной рукой он поиграл со стаканчиком бурбона, который нянчил уже больше часа, а другой потянул воротник сорочки и поправил черный галстук-бабочку. Это был привлекательный мужчина с черными волосами, зачесанными со лба назад и уложенными в высокий валик.
– Который из них ее дружок? – спросил Джузеппе.
– Коротышка, – ответил Кармине Розато. – Тот, что с кларнетом.
– Фу… – Посмотрев на кларнетиста, Марипоза вдруг резко обернулся к Эмилио. – Ну, что будем делать с этим Корлеоне? – спросил он.
– Я отправил пару ребят переговорить с Клеменцей и… – начал Эмилио.
– И у нас все равно умыкнули еще одну партию виски. – Марипоза схватил свой стаканчик с таким видом, будто собрался в кого-нибудь им запустить.
– Корлеоне клянется, что не имеет к этому никакого отношения, – сказал Эмилио. Он отпил глоток бурбона, глядя поверх стакана на Марипозу.
– Это или Клеменца, или сам Вито, – сказал Джузеппе. – Один из них. Кто еще это может быть?
– Послушай, Джо, – сказал Фрэнки, – разве ты не слышал, что говорит наш paisan’, который хочет стать мэром? Преступность в городе резко взлетела вверх.
Его слова вызвали смех Томазино.
Марипоза оглянулся на него, потом снова повернулся к Фрэнки. Он улыбнулся, затем рассмеялся.
– Фьорелло Лагуардия[26 - Лагуардия, Флорелло Генри (1882–1947) – видный американский политический деятель, потомок уроженцев Неаполя. В 1935–1945 годах мэр Нью-Йорка, активно боролся с коррупцией и засильем бюрократии.], – сказал он, – эта жирная неаполитанская свинья, пусть целует мою сицилийскую задницу. – Он отодвинул виски. – Как только я разберусь с Лаконти, я займусь этим сладкоречивым мерзавцем Корлеоне. – Помолчав, он обвел взглядом сидящих за столом. – Я позабочусь о Корлеоне и Клеменце сейчас, пока они еще не стали настолько большими, чтобы причинять мне серьезные неприятности. – Марипоза часто заморгал, что случалось с ним, когда он нервничал или злился. – Они скупают полицейских и судей, словно на рождественской распродаже. Похоже, они высоко метят. – Он покачал головой. – Но их планам не суждено будет сбыться.
Этторе Барзини вопросительно взглянул на сидящего напротив старшего брата. Эмилио кивнул, едва заметно, как это делают только близкие люди.
– Джо, быть может, это нас грабит Тессио, – предположил Этторе.
– Я займусь Тессио, – сказал Марипоза.
Сидящий рядом с Эмилио Тони Розато кашлянул. Он молчал почти весь вечер, и сейчас все повернулись к нему. Это был громила атлетического телосложения с короткими черными волосами и голубыми глазами.
– Прошу прощения, дон Марипоза, – сказал Тони, – но я никак не могу понять, почему мы не заставим этого шпанюка Брази выложить все, что ему известно?
Фрэнки Пентанджели презрительно фыркнул, а Марипоза поспешно ответил:
– У меня нет желания связываться с Лукой Брази. Я слышал, как он получал пулю и преспокойно уходил прочь. – Допив виски, он почувствовал, что веки у него снова начинают дрожать. – Я не хочу иметь с ним никаких дел.
Говоря это, Джузеппе повысил голос, привлекая внимание музыкантов. Те умолкли и обернулись на него, затем, спохватившись, переглянулись между собой и продолжили свой разговор.
Расстегнув воротник сорочки, Томазино ослабил узел галстука и почесал шею.
– Я знаю, где можно найти Луку Брази, – начал он. Остановившись, вдруг схватился рукой за грудь, словно сердце причинило ему боль. – Agita, – объяснил Томазино остальным, следившим за ним. – Я знаю кое-кого из тех, кто работал на него, – продолжал он. – Если хотите, я с ним переговорю.
Марипоза молча посмотрел на него, затем повернулся к Эмилио и Тони.
– Корлеоне и Клеменца – и Дженко Аббондандо. Я разберусь с ними сейчас, пока сделать это еще достаточно просто. Существенную часть своих доходов они получают не от торговли «бухлом» – и после отмены «сухого закона» это создаст серьезные проблемы. – Он снова покачал головой, показывая, что так быть не должно. – Я хочу прибрать к рукам все их дела, в том числе торговлю оливковым маслом Вито. Как только закончится эта дрянь с Лаконти, настанет их черед. – Он повернулся к Фрэнки Пентанджели: – Ты знаешь Вито. Ты ведь начинал у него, разве не так?
Закрыв глаза, Фрэнки чуть повернул голову вбок, уклончиво признавая знакомство с Вито.
– Да, я знаю его, – подтвердил он.
– И что, у тебя с этим какие-то проблемы?
– Вито – самоуверенный ублюдок. Он смотрит на всех нас свысока, как будто уверен в том, что лучше нас. Этот глупый сукин сын считает себя кем-то вроде итальянского Вандербилта[27 - Вандербилт, Корнелиус (1794–1877) – американский бизнесмен, основатель династии Вандербилтов.]. – Фрэнки помешал пальцем виски в стакане. – Мне он никак не помог.
– Отлично! – Марипоза хлопнул руками по столу, закрывая тему. Он повернулся к Томазино: – Навести этого мерзавца Луку Брази, – сказал он, – но захвати с собой парочку ребят. Мне не нравится то, что я слышал об этом bastardo.
Оттянув воротник сорочки, Томазино засунул руку, чтобы поправить бретельку майки.
– Я позабочусь об этом, – сказал он.
Джузеппе указал на Кармине и Этторе.
– Видите? Вам есть чему поучиться, мальчики. – Он снова наполнил свой стакан канадским виски. – Эмилио, сделай мне одно одолжение. Потолкуй немного с этим маленьким кларнетистом. – Он указал на сцену. – А ты, Кармине, приведи сюда эту шлюху. Ну а вы, ребята, найдите себе, чем заняться, – добавил он, обращаясь к остальным.
Пока все расходились, Джузеппе потягивал виски, наблюдая за тем, как кларнетист скрылся за дверью вместе с Эмилио. Кармине что-то сказал певичке в красном блестящем платье, и та обернулась, ища взглядом своего ухажера, но не находя его. Кармине сказал ей еще несколько слов. Девушка повернулась к столику, и Джузеппе приветственно поднял стакан и улыбнулся. Кармине положил ей руку на спину и повел через зал.
Донни О’Рурк ждал под зеленой аркой заведения Пэдди, когда внезапный ливень выплеснулся на тротуар, пуская ручеек дождевой воды, который побежал вдоль бордюрного камня, срываясь водопадом в сточную канаву, быстро забившуюся обрывками газет и прочим мусором. Сняв котелок, Донни стряхнул с него капли дождя. На противоположной стороне улицы в дверях дома болтали две пожилых женщины с бумажными сумками с продуктами, а позади вверх и вниз по лестнице бегал ребенок. Одна из женщин быстро оглянулась на него и тотчас же опять отвернулась. Солнце, сиявшее всего несколько минут назад, снова собиралось торжественно возвратиться, как только грозовые тучи пронесутся прочь. Увидев своего младшего брата, который появился из-за угла под черным зонтиком и рысцой устремился к нему, Донни подбоченился и недовольно посмотрел на него.
– Да ты опоздаешь на собственные похороны, – проворчал он, когда брат нырнул под арку, укрываясь от дождя.
