Истории из санатория «Тихая бухта»

– Марена Великая, пощади! Не зла хотели принести мальчику, а добро творили. Мальчик потерянный был, нечейный. Вот Бояна и не сдержалась. Сами знаете. Находит на нее летом тоска непреодолимая. Не со зла она мальчика опутала. – быстро заговорил мужчина грубым голосом, низко опустив свою голову на грудь.

Бояна продолжала беззвучно плакать, закрыв лицо руками похожими на ветви дерева. Диме стало ее жаль, она плакала так безутешно, словно у нее случилось страшное, неисправимое горе. Вацлав погладил ее по голове и прижал к себе. Она ткнулась к нему в плечо и затряслась в немом рыдании еще сильнее.

– Полно тебе, Бояна! Не накажу я вас. Знаю ваше горе и верую, что мальчику вредить вы не хотели. – жестокость ушла из голоса спасительницы и Дима подумал, что уже слышал его раньше.

Обернувшись, он посмотрел на женщину, стоявшую в свете луны. «Марина Владимировна!» – пораженный своей догадкой, подумал он. Но сейчас это была другая женщина, с черными волосами, как сама ночь, с черными бровями, но такими же синими-синими глазами, как и у Марины Владимировны. Лицо женщины было одновременно жестоким, но она с состраданием смотрела на плачь Бояны. Холодные синие глаза тепло посмотри и на мальчика.

– Горе ты луковое, Дима! Сюда тебя, какое лихо занесло?

Мальчик не верил своим глазам, он рассматривал женщину с сильнейшим удивлением. Куда исчезли белокурые волосы, куда делся белый халат врача, и куда делась сама Марина Владимировна? Женщина, которая стояла теперь перед ним, в черном длинном платье украшенным красными, золотыми и белыми узорами, не была Мариной Владимировной и одновременно была ей.

Димка настолько запутался в своих мыслях, что земля покачнулась у него под ногами и он чуть не упал к ее ногам. Но она успела подставила руку, и он оперся на нее.

– Уходите! – обратилась она к оплетаям.– Вацлав уведи ее, я с вами потом еще поговорю. Не будем считать это нападением. Но предупреждение, я вам выношу. Впредь это не должно повторяться! А не то…Сами знаете, что будет! – в голосе опять мелькнули ледяные струны, Дима вздрогнул.

Она потянула его на себя и чуть наклонившись к нему отряхнула крошки земли, прилипшие к коленям. Дима почувствовал касание ледяной руки и вздрогнул.

– Что? Холодные? – улыбаясь проговорила она. – А не надо так бояться и жечь не буду! Пойдем отведу тебя в твой корпус, пока бабушка не хватилась.

Дима остался стоять на месте опустив голову на грудь, так же как до этого стоял Вацлав. Он не смел смотреть на Марину Владимировну или кто она там была. «Это она бабушку заколдовала, а теперь играет с ним. Это после нее бабушка стала так странно себя вести, а теперь и вовсе исчезла. Это она, ведьма, во всем виновата!». Он отступил от нее на шаг, потом еще на один. Оплетаи за спиной исчезли в темноте парка. Он остался один на один с ведьмой!

– Бежать надумал? – одна черная бровь устремилась вверх, но голос был мягкий, усмехающийся. – Далеко не убежишь! Здесь где-то цыхохи ходят, да тебя стерегут. Это они мне клич дали, сказали, что оплетаи опять за старое взялись. Ребёнка увести хотят.

Мальчик остановился и с интересом посмотрел на ведьму. Она не пыталась его схватить и ласково улыбалась, смотря на Диму. Он с ответным интересом посмотрел на нее.

– Цыхохи? – тихо спросил Дима. – Кто это?

– Помощницы мои, верные! Кого надо стерегут, за порядком смотрят, а когда надо и позовут. Когда не надо уйдут. Хочешь покажу? Они не злые, ты их только не бойся. Они детей любят.

Мальчик замотал головой, меньше всего ему сейчас хотелось видеть еще какую-нибудь нечисть.

– Боишься? Думаешь обижу? Я же тебя спасла. Сейчас ты в безопасности. Пойдем, я отведу тебя к бабушке!

При упоминании о бабушке, мальчик опять отошел на шаг от Марины Владимировны. К нему вернулась злость. «Стоит тут из себя, хорошую корчит. А сама бабушку околдовала! И меня, наверняка, хочет! А потом съест меня, как Баба-Яга!» – кричал голос в Диминой голове, и мальчик все выкрикнул в слух.

– Где моя бабушка? Куда вы ее дели? Вы ведьма, Марина Владимировна! Верните мне бабушку!

Марина Владимировна с удивлением смотрела на разбушевавшегося Димку, щуплый, со сжатыми кулаками, он явно был готов бороться. Она нежно улыбнулась ему. Но прислушалась, чутко повела носом, нахмурила брови и тихо, задумчиво сказала:

– Прав ты, Дима! Нет твоей бабушки в санатории. А куда же она тогда делась?

– Это вы мне скажите! Вы ее забрали. Делаете вид, что такая хорошая, а сами людей околдовываете!

– Все так, да не так! Давно твоей бабушки нет?

Вытерев выступивший пот со лба грязной ладонью и размазав грязь еще больше по лицу, Дима нахмурился и закачал головой. Он почувствовал себя партизаном, секретным агентом, у которого пытаются выведать информацию и решительно молчал.

– Это серьезно, Дима. С твоей бабушкой могло, что-то случиться. Когда ты видел ее в последний раз? – она говорила тихим голосом, но в нем слышался такой лед и такая сила, что мальчик перестал сопротивляться.

– Сегодня утром. Я пришел, а она была какая-то странная. – заговорил он и вспомнил о том, как бабушка себя вела. Мысль о том, что она больше не любит Диму, резанули его и он снова зло посмотрел на Марину Владимировну. – Не претворяйтесь! Вы ведьма! И бабушку украли тоже вы! Это после вас она такая стала!

Чуть наклонив голову на бок, Марина Владимировна кивнула головой.

– Так тоже меня называют. Но это не совсем так. И бабушку я твою, да, признаюсь чуть околдовала, но не вредила ей. И уж точно не крала. Так что пойдем ко мне в кабинет и там ты спокойно все расскажешь. Все и по порядку. – Диме показалось, что она говорила через силу сдерживая себя. – А не пойдешь сам, понесут цыхохи!

Волосы ее взметнулись вверх черной волной, луна поменяла цвет и почернела. Из куста рядом с Димой послышался шорох, прыжок, и на поляну, где они стояли, выпрыгнуло странное создание. Оно имело женскую голову с зелеными волосами, напоминавшую кочку, покрытую тиной. Лицо было зеленого цвета и все покрыто огромными бородавками, рот был сильно растянут, а глаза на выкате. Лицо очень напоминало жабье. А тело…тело и было жабьим. Существо выжидающе уставлюсь на Марину Владимировну.

– Сам пойдешь? Или понести тебя? – со смешком уточнила Марина Владимировна.

Мальчик, тут же вообразивший, как эти бородавчатые руки схватят его и прижмут к склизкой жабьей коже, вздрогнул от отвращения. Он покорно подошел к Марине Владимировне. «Лучше пусть красивая ведьма, чем эта жаба!», – решил Дима и взял протянутую руку.

– Что-то еще, Марена Великая? – квакающим голосом спросила жаба.

– Бабушку его поищите. Но только тихо, без лишнего шума.

Цыхоха коротко кивнула и оттолкнувшись большими, сильными задними лапами высоко подпрыгнув, исчезла в кустах.

– А теперь мы поговорим. Только сначала я тебе коленки обработаю, а то ты оцарапался.

Димка сощурился от яркого света. Он не понял, когда они успели очутились в кабинете у Марины Владимировны. Вот они были в парке и вот уже стоят в светлом аккуратном кабинете, с несколькими шкафами набитыми книгами. В углу стоял стол, под оранжевым абажуром уютно горела лампа. На столе были разложены бумаги, поверх них лежало несколько книг в жутких обложках, с черепами и какими-то знаками. Марина Владимировна стала сама собой, в белом халате с аккуратно причёсанными светлыми волосами, лицо стало добрым и милым.

– Садись на кушетку. Я сейчас подойду.

Ошеломленно озираясь по сторонам, Дима, разглядывал стеллаж с книгами. «О грибах и травах», «Заговоры на все случаи жизни», «Черная магия», «Белая магия». «Как есть, ведьма!» – подумал Димка, но уже без испуга, она же все-таки его спасла от оплетаев и отправила лягух искать его бабушку. Другой шкаф был наполнен книгами по медицине: «Анатомия и физиология человека», «Лучевая диагностика заболеваний сердца и сосудов», «Эндокринология». Мальчик с интересом разглядывал цветные корешки книг.

Марина Владимировна подошла к нему и присела рядом с ним. Легким, привычным движением рук, легко обработала несколько ссадин на коленях Димы. Почувствовав жжение, мальчик зашипел.

– Терпи казак!

– Атаманом будешь! – закончил Дима. – Так бабушка всегда говорила. – и чуть помедлив спросил. – А вы правда ей ничего не сделали?

Марина Владимировна нанесла на колено резко пахнущую мазь и пододвинув стул, села напротив Димы.

– Нет, не делала. Я ее просто немного успокоила. Но не больше. Она должна была быть той же самой бабушкой, что и была, но только более спокойной. И только на время. То, что ты заболел сильно ее разволновало и она не решилась бы покинуть тебя, ни за какие монеты. А мне требовалась поговорить с тобой наедине. Так что приключилось, Дима?

Она, как тогда в палате, участливо и ласково смотрела на него. И он почувствовал, что нет в ней зла и стал говорить.

– Когда я пришел с утра, бабушка стала странно себя вести.

– А в чем это проявлялось?

Дима не знал, как описать, какая стала бабушка и замолчал.

– Она плохо себя чувствовала? Может не вставала с постели или может, наоборот, стала суетливой? – попыталась помочь ему Марина Владимировна.

– Нет, то есть, да. Она была суетлива. Но она совсем не обращала внимания на меня. Она как будто перестала меня любить. И сказала, что она сама по себе, а я сам по себе. – Дима опустил голову, плечи его горестно опустились. «Неужели и бабушка теперь покинет его, как сделала мама. Или, вдруг, она тоже умрет, как папа и дедушка? Что тогда с ним будет?», – Димка шмыгнул носом.

– Найдем, мы твою бабушку! Не переживай. Цыхохи они знаешь какие исполнительные, они все что угодно найдут. – утешающе погладила его по голове Марина Владимировна.

– А если бабушку не заколдовали, и она просто меня бросила?

– Дима, твоя бабушка любит тебя больше всех на свете. Поверь мне, она очень сопротивлялась моим чарам, когда я уводила ее. С ней что-то случилось, это точно! Но я с этим разберусь, я тебе обещаю.

– Марина Владимировна… – нерешительно, даже чуть боясь, но сгорая от любопытства начал Дима.

– Да?

– Вы ведьма?

Она расхохоталась громким звучным хохотом откинув голову назад. Диме показалось, что волосы ее начали чернеть. Но отсмеявшись она, улыбаясь посмотрела на него и сказала:

– Я больше, чем простая ведьма. Я скорее мать всех ведьм. Я – Мара! Марена, как меня раньше называли. Я одна из славянского пантеона богов, живших на этой земле многие-многие века.

Мальчик восторженно смотрел на нее. Настоящая богиня! Но чуть подумав, он спросил:

– А вы злая? Или добрая?

– Не та и не другая, или точнее и та, и та. Мои поступки, как были злыми, так и добрыми. Сейчас я стараюсь быть доброй, зла и так хватает в мире без меня. Поэтому и решила открыть санаторий, людей лечить, да и нечисти моей иногда надо лечиться, а тут с людьми сделать это проще. – она встала со стула и подошла к столу, где по волшебству появился поднос с дымящимися чайником. Она разлила чай и подала Диме одну из чашек, на белом изящном блюдце. Он принюхался. От напитка шел неповторимый, травяной запах. Сладковатый, терпкий, а еще пахло медом. Дима с наслаждением сделал глоток и почувствовал себя лучше, бодрее.

– А то, что было тогда в процедурном кабинете? – вдруг с сомнением произнес Дима. – Это тоже кто-то лечился? Это был кто-то с Навь?

Мара сделав глоток, покачала головой и нахмурилась.

– Нет, это было что-то другое. И с этим я сейчас пытаюсь разобраться. Ты знаешь про Навь и Явь?

Дима кивнул головой, прихлебывая вкусный чай.

– Поделился, значит, с тобой Ивашка, да?

– Это вы про Ваню? А откуда вы знаете, что я с ним познакомился?

– Догадалась! – она игриво улыбнулась и покачала головой. – Ивашка очень детей любит, потому как сам ребенок, вот и не стерпел, пошел с тобой знакомиться. Вообще, вся нечисть, если она не злая, то к детям тянется, чувствует в них чистоту. Люди, как ты понимаешь, редкие гости Навь. Они нас попросту не видят. Но на тебе поставили отпечаток, теперь ты смог видеть Навь и Ивашка не утерпел. Я его не виню, нам всем иногда нужны друзья.

Диму распирало от вопросов, он хотел знать все, кто тако Иван – Ивашка! Что это за нечисть тут отдыхает? Какая она еще бывает? Вопросы кружились вокруг Димы и Мара это поняла.

– Вижу по тебе. Что знать хочешь. Но, к сожалению, многого рассказывать не буду. Мир Навь должен оставаться закрытым. Не полезен он для молодого организма.

– А Ваня? Как же он тут живет? – с удивлением и легкой обидой заметил Дима.

– Ваня…А Ване очень много лет на самом деле, ты это и сам понял. Иногда он впадает, в так называемое, детство. Я его не виню, ведь он его лишился, вот и пытается отыграться иногда.

– А кто он, Ваня?

– По простому домовой, по-иному игоша. Дух, что к дому привязали. Не стоит тебе этого знать, Дима. Мал ты еще. Но пока ты тут и мир Навь тебе открыт, ты будь добр к нему, к Ивашке, он это заслужил.

Мальчик кивнул головой, вспомнил радостное лицо Вани и улыбнулся.

– Ну ты это и так сделаешь! Ты добрый мальчик, Дима. – Она поставила чашку на стол и повернулась к мальчику. – Хватит разговоров на сегодня, надо твою бабушку искать. А искать мы начнем с вашего номера. Вдруг там следы какие есть.

Она подошла к нему и взяла его за руку. И опять не успел он опомниться, как они уже стояли в номере, где жили Дима и Екатерина Александровна.

Марина Владимировна отпустила руку Димы и принюхалась. Лицо ее сморщилось словно она учуяла что-то. Она прошлась по комнате, потрогала бабушкину кровать, рукой скользнула по оставленным Екатериной Александровной, нарядам. Вскинув руку, она дунула в нее, рассеяв вокруг пыльцу. И водя пальцем в воздухе, прислушалась к чему-то.

– А вот это не к добру… – прошептала она себе под нос и прикрыла глаза, как в каком-то трансе. – А вот это к худу…

Мальчик забеспокоился, что с бабушкой, случилось, что-то непоправимое. Он подошел к Марине Владимировне и чуть тронул ее за локоть. Она вздрогнула и обернулась к Диме. Черты ее лица оскалились, стали жестокими, резкими, брови изогнулись, как две дуги и волосы вмиг почернели.

– Ах, ты мерзавец! – зашипела она, – ну я тебя выловлю, ну я твои косточки раскидаю по всему морю, что не соберешь!

Мальчику на миг показалось, что она на него кинется, он отпрыгнул от нее за кровать и спрятался. Силуэт Мары поплыл, словно покрылся инеем, и она опять превратилась в Марину Владимировну. Правда вид у нее стал еще более бледный, уставший.

– Напугала тебя, Дима? Прости, не хотела. Я не тебе говорила такие страшные вещи, а тому, кто тут был. Кто бабушку твою увел.

– А кто он? С ней все хорошо? – Димка всполошился, занервничал.

– Ты, Дима, лучше оставайся тут, а я приведу твою бабушку и разберусь со всем что тут твориться. Устроили из моего санатория «Тихая бухта» балаган! Я вас всех....! – мальчик не услышал, что она всех, но поняв, что она сейчас собирается уйти, подскочил к ней и схватил ее за руку.

– Вы только не оставляйте меня тут одного! Я с вами пойду, я пригожусь. Я…Я драться буду за бабушку. Я им всем тоже покажу!

Женщина улыбнулась и погладила его по голове.

– Ты и вправду очень храбрый мальчик. Но тебе туда нельзя. Я обещаю, что сделаю все чтобы наказать виновных и вернуть Екатерину Александровну в целости и сохранности! А теперь отдыхай, я приставлю к тебе цыхох, они будут тебя защищать.

Она нагнулась и поцеловала его в лоб. Димка ощутил холодное прикосновение и на него пахнуло свежестью мороза. Он прикрыл глаза. А потом ничего не было.

Марина Владимировна бережно взяла его на руки и положила в кровать, накрыла одеялом. Кивнула кому-то в угол и исчезла.

История шестая. Неожиданный план

Утро пришло для Димы постепенно, солнце через штору защекотало глаза, в ответ он натянул простынь на лицо. Но вот птичий щебет и воронье карканье стало проникать уже сквозь потревоженный сон. И мальчик совсем проснулся. Утро было таким солнечным и птицы пели так весело, что Димка в первые пару минут после пробуждения и не вспоминал о всех своих приключениях.

Часы показывали пол девятого утра. Мальчик потянулся, сладко зевнул и понял, что прекрасно выспался, живот напоминающее заворчал. Дима вспомнил, что вчера толком ничего не ел, но вспомнил так же и все остальное. Хорошее настроение мигом спало с него. Он растерянно оглянулся по сторонам. Бабушкина постель так и оставалась не тронутой.

Встав с кровати, Дима, уныло поплелся умываться. Даже не думая над тем, нужно ли это или нет. На мальчика навалилась апатия и тоска. Где искать бабушку? Что с ней произошло? Что делать ему дальше? Вопросы, вопросы и никаких ответов. Сейчас мальчик казался себе еще более маленьким, чем он есть. Зеркало показало унылую физиономию, от взгляда на себя Димка чуть не расплакался. Но сдержался и с яростью принялся чистить зубы.

Закончив с мыльными процедурами, мальчик вернулся в комнату и подошел к туалетному столику воле бабушкиной кровати. К удивлению, мальчика на нем стоял поднос с тарелкой фруктов, несколькими булочками и ароматной чашкой чая. Рядом белела записка. Мальчик, схватив булочку, взяв записку и усевшись на стул, принялся читать, не забывая откусывать от булки.

«Доброе утро, Дима! Рада тебе сообщить, что с твоей бабушкой все хорошо. Сегодня она вернется, правда не знаю во сколько. Я оставила для тебя угощение. А еще лучше сходи в столовую и съешь кашу. С уважением, Марина Владимировна».

От радости, что с бабушкой все хорошо и они скоро встретятся, мальчик вскрикнул и в нем с новой силой разгорелся аппетит. Он взял еще одну булочку, взял банан, но потом вернул все на место. «Поесть нормально и вправду не мешает!», – подумал Дима и стал одеваться. Почти собираясь уходить, он бросил еще один взгляд на записку и увидел, что она изменилась. Прошлая запись исчезла. А на белом листе бумаги проступили написанные рваным, быстрым подчерком слова: «Не встревай в неприятности, Дима!».

Мальчик с удивлением смотрел на волшебную записку. Вдруг она засияла яркой вспышкой и рассыпалась в мелкую пыль, порыв воздуха унес ее в окно.

Радость и восхищение от происходящего с ним волшебства окрыляли Димку. Он не мог не улыбаться и здоровался со всеми, кого он встречал, спускаясь по лестнице. Даже с вредной бабкой с четвертого этажа поздоровался. Несмотря на то, что она жаловалась Екатерине Александровне, что он топчется у нее на голове.

Чуть ли не подпрыгивая на каждом шагу, мальчик, пришел в столовую и положил себе полную тарелку геркулесовой каши. Налил чаю и как взрослый сел один за стол, разглядывая людей по соседству.

Людей в зале было не много. До конца завтрака оставалось совсем мало времени, и основная масса посетителей давно уже покинула зал. В дальнем конце столовой, за пышным растением, походившем на пальму, Дима рассмотрел Юлю. Девушка сидела, повернувшись ко всему залу спиной. Она то и дело принималась мотать головой и казалось терла лицо. Доедая кашу, Дима наблюдал за Юлей, готовый в любой момент отвести от нее взгляд, если только она повернуться. Он вдруг заметил, как хрупкие плечи Юли стали чуть подрагивать. «Плачет? Или может смеется? Но она же там сидит совсем одна!». Решительно отодвинув стул, мальчик встал из-за стола, но на пол пути к Юле, он повернулся и решил угостить ее яблоками. Порезанные дольками яблоки лежали грудой на столе возле остальных блюд. Положив их на тарелку, Дима неспешным шагом, будто прогуливаясь пошел к девушке. Вдруг плечи ее с силой дернулись и она, рухнув головой на руки, лежавшие на столе, мелко задрожала в плаче.

Мальчик в нерешительности замер. «Подойти к ней? Но что я ей скажу? Чем ее утешить? Все-таки надо подойти», – подумал Дима. И в два шага преодолел расстояние между ним и девушкой.

– Юля? Привет… – он встал возле нее, чуть за ее спиной.

От звука его голоса она замерла и резко обернулась. Покрасневшие, воспаленные глаза, натертый, шмыгающий нос и горестно сдвинутые брови, вот что увидел Дима в тот момент. Юля, увидев его тут же отвернулась и опять спрятала лицо в свои руки.

– Уходи! – глухо произнесла она.

Готовый уже повернуться и убежать, Дима, нерешительно поставил на стол возле девушки тарелку с яблоками. Она приподняла голову и с надрывом усмехнулась.

– Спасибо! – утирая слезы, проговорила Юля, все так же не смотря на Диму.

Но он видел, как улыбка промелькнула у нее на губах. Это приободрило его. Он отодвинул стул и сел рядом с ней.

– Зачем ты мне дал эту конфету?! – неожиданно зло прошипела Юля и отодвинула тарелку с яблоками в сторону. – Все из-за тебя! Если бы ты не дал мне ее, то ничего бы не было!

И она опять зашлась плачем закрыв лицо руками.

– Конфету? – мальчик сначала и не понял, о чем шла речь. Но осознав, он дотронулся до плеча Юли. Он все понял. – Ты ее съела, да? И теперь тоже видишь Навь?

Девушка шмыгнула носом, потянулась к салфеткам, стоявшим на столе, аккуратно вытерла глаза и нос. Выдохнула и посмотрела на Диму в упор.

– Зачем ты дал мне эту конфету? Отвечай! – с надрывом сказала Юля. Дима видел, что она снова готова расплакаться в любой момент. Из-за любого неловкого слова или движения.

Он замялся не зная, что ей ответить.

– Сам не понимаю, зачем я дал тебе ее. Наверное, хотел помочь. Вот и все. Хотел, чтобы ты увидела, какая опасность таится, в том, твоем знакомом. – тихим голосом проговорил Дима, стараясь не смотреть на Юлю. Ему вдруг стало жарко и стыдно, от того, что он мог стать причиной ее слез.

– Помочь? Я всю ночь не спала. И теперь боюсь заходить на кухню. И вижу всякое на людях! Как мне теперь быть? – она с возмущением смотрела на Диму. – Я, наверное, сошла с ума. – более тихим голосом сказала девушка.

– Главное не подавать виду, что ты их видишь! Я их тоже вижу. Но это скоро должно пройти.

Юля опять вскинулась и более громким голосом, почти переходящим в крик, продолжила:

– Как можно делать вид, что ты их не видишь, когда они тебя трогают?!

Мальчик с ужасом вспомнил свою встречу с водяным и пытаясь утешить Юлю, решил ей все рассказать.

– Я понимаю, как ты испугалась. Я тоже испугался, когда меня тронуло…точнее лизнуло чудовище. Я кричал. – Диме было трудно это рассказывать, тем более что рассказывал, он девчонке. Но он так же понимал, что Юле это надо. Что без его рассказа, ей будет совсем плохо. – А потом меня нашла Марина Владимировна и я оказался в медпункте, потому что я потерял сознание. – его голос почти перешел в шепот, пока совсем не затих.

Недоверчивый взгляд девушки пронзил Диму. Он отвел взгляд, и чтобы как-то себя занять взял яблоко и с хрустом откусил. Чуть помедлив, Юля повторила за ним. Прошло какое-то время и все яблоки были съедены. Девушка уже более спокойно смотрела на Диму, даже тень сочувствия проскальзывала в ней.

– А с тобой что случилось? – наконец задал тревожащий его вопрос, Дима.

Не отвечая, девушка покачала головой.

– Я же тебе рассказал, теперь и ты мне должна рассказать. – с напором сказал мальчик.

– Я не знаю, что это было…Поэтому и не знаю, что тебе рассказать… – Юля взяла еще салфетку. Руки ее нервно скручивали и мяли салфетку, пока та не превратилась в тонкий жгут. – Вчера вечером, я задержалась на кухне. Все уже ушли, а я домывала посуду. Когда услышала чье-то дыхание. Решив, что мне показалось, я, домыв посуду, уже стала собираться домой. Как вдруг, я почувствовала сильную усталость, тяжесть, словно меня придавило чем-то тяжелым. Я села на стул, отдышаться, но двигаться становилось все труднее. Как внезапно, возле моего уха раздался отчетливый вдох и глухой, тихий голос, начал мне шептать… – Юля опять закрыла лицо руками и закачалась из стороны в сторону.

– Что оно говорило? – решивший, что это может быть важно спросил Дима.

– Разные гадости. О том, что умрут мои родители. О том, что утонет мой пес Джек. И все друзья перестанут со мной общаться… О том, что я некрасивая и дура. Останусь совсем одна… – не отнимая рук от лица с всхлипами проговорила девушка.

– Но ведь это не так! – чуть ли не вскочив из-за стола проговорил Дима. – Ты красивая, ты добрая, ты… – мальчик перебирал в уме слова какие смогут утешить Юлю.

Плачь прекратился, Юля опять утерла слезы, казалось, ей стало легче, и она продолжила.

– Я очень испугалась. Я явно чувствовала, что на мне кто-то сидит. Держится за мою шею косматым лапами, я даже чувствовала, как жесткая шерсть колет мне кожу. Но когда я подошла к зеркалу, то ничего не увидела. А шепот продолжался и мне стало так плохо, сил не оставалось, хотелось лечь и просто лежать. Мне становилось все холоднее и холоднее, и я обняла себя руками. И нашла в кармане твою конфету. Не знаю, о чем я тогда думала, но я с последними силами запихала ее в рот. Мне было даже тяжело жевать. Но как только я ее проглотила, силы стали постепенно ко мне возвращаться. Я потихоньку поднялась, а когда поднималась мой взгляд упал на большую кастрюлю, стоящую на плите. И там…Там в отражении… Нет, не могу… – девушка замахала рукой у себя перед лицом и закатила глаза вверх. Она тяжело дышала, всхлипывала. И Димка бросился за стаканом воды. Когда он вернулся через минуту, Юля почти пришла в себя.