скачать книгу бесплатно
Он падает на колени.
– Понятно. Встать! Остаёшься вахтенным и считай себя под арестом, – строго распорядился Демарин. – Вернёмся с задания, решим, что с тобой делать.
– Остальным, – он повысил голос. – Через десять минут быть у буеров.
– Волков, Глушков, Дмитриев – за мной! – скомандовал своим заместителям. – Членам экипажей погрузить на буера гранаты. Ящик гранат на каждый буер. Иметь полный боезапас к стрелковому оружию.
Трое вышли из землянки.
Сцена 8.
Берег Ладожского озера. Советская сторона. Предрассветная мгла.
– По буерам! – даёт команду мичман.
Четыре буера подняли паруса. Упругий озёрный ветер подхватил их, и они попарно ушли в белёсый сумрак. На каждом – три человека в снеговом камуфляже и ящик гранат.
С высоты птичьего полёта едва видны эти белые «букашки», целеустремлённо движущиеся к некой невидимой цели. Они, то расходятся, то снова сходятся, лавируя между неких, невидимых сверху препятствий на льду. Вокруг них – только белое безмолвие, да едва слышный шелест полозьев.
Постепенно проявляется узкая береговая полоса: брёвна, сооружения с колючей проволокой, пушки, пулемётные гнёзда, чёрные трубы землянок…. До неё около километра. Но сверху кажется – это совсем рядом.
Буеры идут чётко вдоль прибрежной полосы, поднимая позёмку вокруг себя.
Светает.
Камера с птичьего полёта плавно перелетает на «немецкий» берег, снижается прямо к наблюдательному пункту. Офицер в сером полушубке с повязанным поверх лисьим воротом от дамской шубы глядит в перископ поверх снежного бруствера. Камера опускается на его затылок – каска в белом колпаке – и его глазами смотрит на озеро.
Там появляются два странных видения. Словно два столбика небольших снежных тайфунов пролетают мимо окуляров перископа. Офицер отрывает глаза от окуляров, недоумённо смотрит на озеро, быстро достаёт из кармана большой носовой платок, протирает наружные стёкла перископа, вновь припадает к ним.
И тут на его глазах вырастают огромные чёрные столбы! Доносятся страшной силы взрывы! Один за другим, затем – вперемешку, они звучат смертельной какофонией разрывов.
Камера уже на озере, на буере мичмана Демарина. С него видны три другие буера, несущиеся параллельным курсом. Между ними – ряды полузастывших прорубей, куда ранее фашисты опустили морские мины. Буеристы с силой, чтобы пробить тонкий лёд, прямо на ходу, бросают туда гранаты и на огромной скорости несутся дальше….
Камера ныряет за гранатой, которая опускается под воду, тонет и вдруг разрывается. Вода содрогается! Чуть ниже взрыва колышется рогатая противокорабельная мина, в которую ударяют осколки гранаты и взрывная волна. Она чуть «приседает» и… её тоже разрывает. Над водой вздувается огромный водно-ледяной шар, который лопается и из него, как гной из чирья, вылетает чёрный столб гари.
Мы видим, как вслед за «улетающими» белыми буерами растёт целое поле чёрных столбов.
Немецкий наблюдатель ошарашен. Мы видим отражение этого извержения в стёклах окуляра его перископа, видим его широко раскрытые от страха глаза, видим всю его напряжённую фигуру, сгорбившуюся у перископа. Видим с высоты всю картину вспененной акватории.
И уходящие по белому полю буера. Стройной четвёркой лебедей они несутся по ветру к противоположному берегу.
Сцена 9.
Берег Ладожского озера. Село Осиновец. Штаб Балтийского флота.
Внутри землянки вице-адмирал Трибуц и капитан первого ранга Птохов. Они тоже оторвались от окуляров перископов, лица их радостны.
– Удалось! – удовлетворённо заявляет Птохов.
А адмирал уже кричит кому-то в трубку телефона:
– Давай ледокол, давай катера, пока немцы не очухались, давай, вперёд!
Он бросает трубку, быстро возвращается к перископу.
– Эх, не затянули бы наши, не затянули бы! Давно мы так близко не подходили к их акватории, берег – как на ладони, вся их дислокация – на картах. Нам бы склады разбомбить, да артиллерийские гнёзда. Полегче бы Ленинграду пришлось….
– Говорят, гитлеровцы какую-то сверхмощную пушку обещали приволочь, чтобы город бомбить….
– Пока есть сведения, что доставлены снаряды для 52-сантиметровой французской гаубицы, думаю, решили работать против наших портов, разрушать наши береговые укрепления. Потому считаю сегодняшнюю операцию важной, работающей на упреждение. И важно уничтожить артиллерийские склады. Так мы выиграем время.
Оба командира вновь приникают к окулярам.
На дальнем горизонте видно, как множество судов, идущих вдоль чужого берега «поливают» градом снарядов из пушек и крупнокалиберных пулемётов немецкие укрепления. Деморализованный противник не может дать отпор. Вокруг него всё горит и взрывается.
Адмирал просит соединить его с авиацией.
– Алло, Семёнов, давай поднимай твоих штурмовиков, бомбардировщиков, всех, кто может летать! – кричит он в трубку. – Прикрой отход нашей флотилии. У них боезапас сейчас закончится, пойдут назад. Не дай немцу голову поднять.
– Ну, и молодец! – удовлетворённо произносит он последнюю фразу и кладёт трубку.
– Хорошо с толковыми командирами дело иметь, – вновь обращается он к Птохову. – С полуслова понимают. Чётко отрабатывают…. Кстати, тебе особая благодарность. И – твоим буеристам. Дай им хоть отпуск, что ли…. И, давай, форсируй создание большого отряда буеристов, как я говорил, до 100 человек. Погляди, может, Демарина им командиром… с повышением звания, конечно.
– Так точно, Владимир Филиппович!
– Ладно, и сам ступай, отдохни. На сегодня ты своё дело сделал. Готовься к ответным действиям врага. О соображениях доложишь на вечернем совещании.
– Есть! Разрешите идти?
– Идите.
Каперанг идёт к вешалке у входа в землянку. Быстро накидывает чёрное форменное пальто, шапку. Выходит на улицу.
Над Ладожским озером встаёт яркое зимнее солнце. Оно слепит глаза. Заставляет щуриться. «Хорошо, – говорит сам себе Птохов. – Значит, до завтра взорванную акваторию точно не затянет. Форсирования от немца ждать не приходится».
Сцена 10.
Берег Ладожского озера. Советская сторона. Солдатская землянка.
К своей землянке, сложенной из брёвен, мешков с песком и снега со льдом, группа Демарина возвращается бодро и возбуждённо. Все довольны удачно выполненным опасным заданием.
Одновременно слышны реплики:
– Когда граната осталась на льду, думал: капец, посечёт осколками….
– Ураган огня и воды за спиной – точно ад кромешный….
– А у меня шкот заклинило, как дерганул его со страху, чуть сам не вылетел…
– Слушай, а у нас ящик из-под гранат на буере остался, я его не выкинул. Пусть, думаю, под рундук будет…..
Бойцы поднимаются с берега по ходам сообщения к своей землянке, шумно заходят. Начинают раздеваться….
– Чего-то прохладно…. Где вахтенный?!
Тут только они вспоминают неприятный эпизод, случившийся сегодня утром. Потому все разом умолкают.
Мичман Демарин подходит к буржуйке, трогает.
– Горячая ещё, но остывает. Часа два, как ушёл. Черкасов, заступи на вахту.
– Есть!
Демарин садится к столу.
– Так, ребята, что делать будем…?
– Струхнул мальчишка, сбежал…, – заговорил за всех старшина второй статьи Юрий Глушков.
– Не сбежал, дезертировал…, – мрачно уточнил кто-то из ребят. – Это – трибунал.
– Сопливый салага! – ругнулся в адрес сбежавшего другой боец.
– Крыса ломанулась с корабля! – поддержал кто-то, раздеваясь у своей шконки.
– Хлеб матери понёс, – сбил накал возмущения Глушков.
– Да, салажонок свою жизнь поставил на кон, чтобы отнести наши пайки матери и сестре, – поддержал старший матрос Черкасов, ставя на буржуйку флягу с водой.
– Значит так! – Демарин встал у стола. – Флотские своих не сдают. Сперва сами разберёмся. Надеюсь, стукачей у нас нет?!
Вопрос повисает в воздухе.
– Питерский адрес его семьи у меня есть. Попытаюсь найти, разобраться. Юнге жизнь сломать – не фокус, а жизни нынче спасать надо….
Он на несколько мгновений замолкает, прислушиваясь к тишине в землянке.
– На том и постановили. О происшествии пока молчим. А сейчас личному составу – отдыхать! Вахта двухчасовая, побуерная. Следующий на банке – буер номер два. И так далее….
– Эй, где здесь разведрота Охраны водного района? – послышился зычный голос с улицы.
Демарин Глушкову:
– Юра, выгляни, узнай, что там такое? Кого там ещё несёт.
Глушков выходит из землянки.
Через несколько секунд заглядывает обратно:
– Командир, давай сюда! Нашего полку прибыло! Пополнение прислали.
Демарин надевает шапку, выходит из землянки, видит: все ходы сообщения забиты народом. Мужчины в военной форме (морской и солдатской) и даже штатские.
– Я – командир разведки Охраны водного района, мичман Демарин Василий Николаевич, – зычно представляется он всем прибывшим.
– Капитан Замятин, – раздался голос сбоку, к нему шагнул невысокий шустрый человек в белом полушубке. – Принимайте пополнение по приказу вице-адмирала, для создания специального буерного отряда. Вот приказ, вот список первых тридцати человек. Прошу расписаться в моём экземпляре.
Он вручает бумаги Демарину. Тот внимательно их читает. Люди смотрят на него с разными выражениями лиц: что ждать от нового командира? От нового места службы? Люди оценивают его возраст, его действия.
– Давай перекличку, – обращается мичман к капитану.
Тот согласно кивает, раскрывает лист:
– Абросимов!
– Я!
– Ахтюбин!
– Я!
– Батраков!
– Я!
– Бахтин!
– Я!....
Перекличка идёт, звук «угасает». Мы видим лишь мизансцену: капитан, выкрикивающий фамилии, бойцы, откликающиеся, мичман, отмечающий их в своём листе.
– Яковлев!
– Я!
– Яшин!
– Я!
Перекличка закончена. Демарин расписывается в документах Замятина. Тот козыряет и быстро уходит. Все смотрят на Демарина и на вышедшего к нему Глушкова.
– Буеристы есть?! – задаёт общий вопрос мичман.
– Так точно!
– Так точно!
– Нас, товарищ мичман, так и отбирали, яхтсменов и буеристов, из разных частей, – пояснил из толпы молодой парень.
