Всепрощающий

У Агнес на лице выступили слёзы. Она крепко обняла Риаза и сказала:

– Ни в чём себя не вини. Ты поступил правильно. Ты молодец. И я тобой горжусь,… облачко моё.

По щекам Агнес покатились слёзы. Она их вытерла и Риаз взглянул на неё.

– Не беспокойся на счёт намордника. Я его надену. И не сниму пока ты не скажешь. – сказал Риаз с абсолютным спокойствием, а затем добавил: – Мам, я хочу спросить тебя кое о чем.

– Конечно, сынок, задавай вопрос.

– Я и в самом деле монстр, каким меня считают?

– Не говори глупостей. Ты, Риаз – мой сын. И не просто сын, а любимый сын. То, что говорят другие, не слушай. Они в этом ничего не понимают.

Агнес ещё раз его обняла. Теперь у неё наконец-то упал камень с души, и она могла облегчённо вздохнуть.

Хелена возвращалась после тяжелого дня домой. С подругами гуляла не долго. В данный момент ей хотелось побыть одной. Вдруг рядом появился Джефф. Она меньше всего хотела его видеть.

– Привет, Хелен. Ты как? Отошла?

– Уйди. Не хочу тратить на тебя своё время. – сказала со злостью Хелена не останавливаясь.

– Постой, ты, в самом деле, переживаешь за этого ненормального ушастика?

Хелена резко остановилась и посмотрела на Джеффа таким взглядом, что тот не посмел сказать и слова.

– Моему брату хватило смелости дать тебе отпор, несмотря на свой возраст и рост. Так почему бы тебе не хватит ума оставить меня в покое!

– А чего ты за него заступаешься? Разве не ты первая начала за его спиной гадости говорить. – заговорил по-иному Джефф. – Интересно, каково ему будет когда он узнает об этом.

Такую подлость Хелена от него вполне ожидала. Наверняка он хотел шантажом завлечь её к себе в комнату или заставить встречаться. Где Джефф набрался этого непонятно. Было бы весьма разумно согласится на его дальнейшее предложение ведь от таких как он можно ожидать всё что угодно, но Хелена ему ответила:

– Да говори, кому хочешь. Мне плевать. – огрызнулась она. – Но перед этим не забудь своей мамочке пожаловаться.

Хелена махнула волосами напоследок и ушла домой вся на нервах, а Джефф остался стоять на улице. Ухаживания и шантаж не сработали. Джефф остался один, оставшись ни с чем. Теперь он всерьёз задумался – а стоит ли она того?

Хелена пришла домой, хлопнув входной дверью. Она бросила сумку на пол и села табуретку, которая стояла возле двери. День принес ей новые и сильные чувства. К тому, к кому она раньше не испытывала. Агнес пришла в прихожую выяснить, в чём дело. Как только она появилась в поле зрения, Хелена выпалила:

– Мам, скажи, вот зачем он это сделал?!

– Хелена, ты о ком?

– Риаз прекрасно знает как я к нему отношусь и всё равно за меня заступился. – сказала Хелена готовая заплакать в любой момент. – Вот за что он так со мной?!

– Он любит тебя…

– Да, но теперь я чувствую себя ничтожеством!

Агнес развела в стороны руки, делая себя открытой для объятий. Хелена сразу кинулась на шею Агнес, хлюпая носом. Та начала гладить её по спине.

– Нам всем надо успокоиться. – начала Агнес говорить убаюкивающим голосом. – Поднимайся к себе наверх и ложись спать. А завтра, на свежую голову, мы с тобой поговорим.

Хелена разулась и, подхватив сумку на ходу, отправилась спать. Агнес закрыла дверь на верхний замок.

– Этот день нам заполнится надолго. – сказала Агнес как факт неизвестно кому.

Она выключила свет в прихожей и отправилась вслед за детьми спать, зная, что Максимус опять не придёт домой сегодня.

На следующий день Риаз пришёл в школу с намордником. Он заходил не торопясь. Он ни с кем не здоровался. Никому не улыбался. Риаз просто шёл по длинным коридорам с поникнувшей головой и опущенными глазами, не понимая, почему это происходит именно с ним. Чем больше он задавал себе такие вопросы, тем глубже погружался в стресс. Если до этого ученики косо на него смотрели, то теперь они и вовсе стали его сторониться. А Риаз проходил мимо каждого из них и терпел их издёвки, которые они посылали ему в спину. До начала урока оставалось десять минут. Риаз дошёл до класса и остановился на пороге. Его одноклассники, которые раньше шумели, болтали и играли, сейчас замолчали. Они теперь все смотрели на него. Риаз глазами отыскал своё место и направился к нему, чтобы положить и без того тяжёлый рюкзак. Когда он проходил мимо рядов, никто и не думал смеяться. Все замерли и просто молчали. Джонас стоял возле стенда и смеялся с друзьями над фотографией, которая была сделана в прошлом году. Но увидев Риаза смех как рукой сняло. Он не понимал, почему Риаз пришёл сегодня в наморднике. Неужели из-за его шуток? Джонас почувствовал вину перед ним и, чуть погодя, решил извиниться. Он собрался с духом и подошёл к его парте.

– Привет, Риаз. – нерешительно поздоровался Джонас.

Риаз ему не ответил. Он лишь медленно поднял голову и пристально посмотрел тому прямо в глаза. Тот невольно отшатнулся. Во взгляде Риаза читалось столько жгучей ненависти, что у Джонаса аж мурашки по коже пошли. Так на него ещё никто не смотрел. Джонас было хотел начать извиняться, но не смог произнести и слова. Он словно оцепенел. Внутри всё сжалось. Взгляд настолько был пронзительным, казалось, что добирался до глубин души и заставлял её сжиматься ещё сильнее. Джонасу хотелось убежать, спрятаться и громко закричать, лишь бы не видеть ЭТОТ взгляд. Впервые Джонас пожалел, что настолько ошибся в своём поводе для насмешек. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и упадёт он в обморок. Но Риаз вдруг отвёл глаза и уткнулся носом в тетрадку.

– Джонас. – сказал Риаз подавленным голосом. – Иди куда шёл. Ты мне мешаешь готовиться к уроку.

Джонас, весь дрожащий от испуга, пошёл к своему стулу и сел. А Риаз так и остался сидеть на своём месте. И даже когда урок кончился, он продолжал сидеть с поникнувшей головой. Никто больше не осмелился подойти к нему.

Риаз сидел на скамейке и смотрел на машины проезжающие вдали. Они неслись бесконечным потоком без конца. Во дворе школы, где сидел Риаз, не было никого. Только он. Риаз всё думал о новом чувстве, которое ощутил сегодня утром. Нет, не ненависть. Она ему была давно знакома. И он её не раз испытывал. В разных ситуациях. Например, Риаз ощутил её первый раз в своей первой школе, когда одноклассник обозвал его козлёнком. Он тогда чуть его не побил. Хорошо, что Хелена была рядом. Смогла его отвести подальше и образумить, прочитав лекцию на тему "Как не вылететь из школы, не реагируя на всякую ерунду". Но сегодня, помимо неё – ненависти, он почувствовал что-то ещё. Когда Риаз смотрел на Джонаса, то словно почувствовал, как коснулся чего-то пульсирующего. Оно было живое. Слабое. И беспомощное. Оно тогда испытывало страх. Вину. Ужас. Хотя вчера испытывало чувство радости и временами гордости. Риаз не знал, как это объяснить. И не знал, что теперь ему делать. Ведь чувство новое. А вот вредное ли это чувство стоило ещё подумать. Пока Риаз размышлял о новом, Джонас стоял за дверями школы и смотрел на него. Его по-прежнему тревожило чувство вины и страха. Перед глазами до сих пор мелькал взгляд полный холода и ненависти к нему. Джонас решил попробовать извиниться ещё раз. Но получится ли? Джонас, неспешно спустившись по лестнице, случайно выронил рюкзак, который нес в руках. Он остановился и практически перестал дышать. Риаз никак не среагировал. Джонас не торопясь пошёл дальше. И вот, преодолев метр за метром, он оказался возле скамейки. Джонас медленно сел на край. Риаз всё также смотрел вдаль и следил за машинами. Джонас собрался с духом и начал:

– Риаз… ты это… прости меня.

Риаз молчал.

– Я ведь не думал, что так всё выйдет. Я ведь просто… пошутить хотел… И если тебе теперь и вовсе не с кем общаться, то… я бы мог стать твоим другом.

Джонас, видя, что извиниться у него не получилось, собрался обратно в школу, как вдруг Риаз повернулся к нему и протянул руку. Джонас вздрогнул и посмотрел ему в глаза. Теперь у Риаза был другой взгляд. Спокойный. Добрый. Тот самый, когда Джонас впервые увидел его.

– Привет. – поздоровался Риаз. – Меня зовут Риаз. А тебя?

– Джонас. – растерянно ответил он.

– А чем ты увлекаешься?

– Вертолётами.

– А я машинами. Тебе какая марка машин больше нравится?

– Шкода.

– Почему? Феррари же быстрее и лучше.

– У моего папы просто такая машина. И он на ней гоняет не хуже Феррари.

Так Джонас и Риаз быстро разговорились. Они болтали, спорили, смеялись и даже не заметили, как прозвенел звонок.

– О, звонок на урок. Давай на следующей перемене продолжим.

– Погоди. Я спросить хотел.

– О чём?

– А ты вчера… радовался? Или гордился?

– Я вчера родителям сказал, что на уроке четыре мяча в кольцо забросил. Они меня похвалили. А зачем ты спрашиваешь?

– Да так. Просто интересно.

Парк. Время послеобеденного сна прошло и Бруно, нарядившись в свой лучший костюм, прогуливался по парку, надеясь отыскать спортивную площадку. Согласно наводке того старика, его потенциальная жена как раз должна была сейчас заниматься лёгкой атлетикой на здешней площадке. На этот раз он пришёл с цветами и двумя билетами на концерт. Успех был на его стороне. По крайней мере Бруно хотел в это верить. Через полчаса он кое-как с костылями добрался до спортивной площадки. Сайд там находилась совершенно одна. В её руках был лук и натянутая тетива со стрелой. Так же подле её ног лежали остальные стрелы и пара метательных копий, каких можно увидеть только на соревнованиях. Вот она сфокусировалась на цели, получше прицелилась и выпустила из пальцев туго натянутую тетиву. Стрела со свистом пролетела до мишени и воткнулась прямо в десятку. "А она оказывается с огоньком". – подумал Бруно. – "Надо будет с ней поаккуратней".

Он поправил свою счастливую синюю шляпу, которая не раз его выручала, и направился к ней, ловко орудуя костылями. Сайд взяла следующую стрелу и также натянула тетиву. Она вновь сосредоточилась на цели. Теперь для неё кроме мишени больше ничего не существовало. Многие ей говорили, что стрельба из лука не её конек. И они были правы. У Сайд в самом деле плохо получалось им пользоваться, да и не любила этот вид спорта. Вот метание копья – это другое дело. Она была чемпионкой по городу, и никто не кидал точнее и дальше копьё, чем она. Однако, Сайд сегодня занималась «провальным» занятием далеко не из-за глупого спора или упрямости. Желание убрать этот пробел из списка – вот, что двигало несгибаемую спортсменку. И сегодня она доказала, что для неё нет ничего невозможного. Нужно только проявить терпение. Чтобы поставить точку на выполненном пунктике, оставалось всего лишь ещё раз попасть в цель. Иначе всё старания будут напрасны. По её виску побежала капелька пота.

– Привет! – поздоровался подошедший Бруно. Сайд резко повернулась на звук и случайно выпустила стрелу. Та со свистом пролетела над головой Бруно и сорвала его любимую шляпу. А там между прочем были билеты. Сайд судорожно взяла следующую стрелу и практически не целясь выпустила в мишень. Не попала. Бруно, не делая резких движений, аккуратно пощупал макушку. На первый взгляд всё было в порядке и кровь не шла. Сайд брала стрелы и выпускала одну за другой, пытаясь попасть в центр красного круга, но теперь это уже не удавалось. Она потеряла концентрацию, которой так долго добивалась. Момент был упущен.

– Чёрт! – выругалась Сайд, бросая в сердцах лук на землю.

Бруно хотел сказать что-то ободряющее или хоть что-нибудь умное, но промолчал. Было и так понятно, что он всё опять испортил, даже не начав нормальное знакомство, и чтобы он сейчас ни скажет – это только всё усложнит. Сайд недовольно посмотрела на незнакомца и увидела в его руках цветы. Цепкий взгляд в парке, визит в спортзал со сломанной ногой, красивый костюм, шляпа, цветы – этот пазл быстро сложился в её голове. А когда до неё дошли его намерения, она ни секунды немедля подошла к нему и решила сделать то, что хотела, как только он появился сегодня в её поле зрения:

– Уррод!!– злобно прокричала Сайд и со всей силы ударила Бруно в нос. Тот упал навзничь и на целых полчаса выпал из этого мира.

Дом Катера. Бруно сидел в кресле с ватой в носу, задрав голову. С кухни пришёл Катер. Он отдал Бруно чашку с зелёным чаем и сел на своё место.

– Тебе повезло, что она промахнулась. – сказал Катер, сажаясь в кресло. – А то лежал бы сейчас посередине площадки со стрелой в голове и ворон считал.

– Она же не специально. В конце концов, я сам виноват в этом. И кстати спасибо, что подобрал.

– Учти, если продолжишь в том же духе, не доживешь и до следующего Рождества.

Бруно попробовал чай.

– Она всегда такая? Бывают дни, когда ей лучше? – поинтересовался Бруно.

Катер сделал вид, что думает, а потом ответил:

– Всегда. А в последний раз, когда она ходила с хорошим настроением было где-то в классе восьмом.

– Значит, прогулкой на лошадях я не отделаюсь…– задумчиво произнес Бруно.

– Прогулка на лошадях? – усмехнулся Катер. – Слушай, парень, не порть себе жизнь. Найди другую и живи счастливо.

– Не могу. Я с ней хочу быть.

Катер покачал головой и отпил из чашки.

– Как хочешь. Я тебе не нянька поступай, как знаешь, хоть ты мне и понравился.

Бруно встал, поставил чашку на камин и собрался на выход.

– Спасибо, что приютили на время. – поблагодарил Бруно и вытащил ватку. – Я пойду.

– Пожалуйста. Только веник свой не забудь.

Бруно забрал потрепанный букет, надел дырявую шляпу и ушёл, закрыв за собой дверь. Катер надел очки и открыл коричневую книжку, чтобы скоротать время ожидания Риаза из школы.

Прошло пару часов, прежде чем он явился Катеру на глаза. По лицу Риаза было видно, что его терзают внутри переживания, но никак не мог начать. И лишь только с грубой подачи Катера он проявил голос.

– Мистер Катер. – промямлил Риаз. – Мне нужно вам кое-что рассказать.

– Слушаю тебя.

– Это очень важно.

Катер недовольно фыркнул, отложил все свои дела и приготовился слушать.

– Дело в том, что на днях я испытал для себя новое чувство.

– Хм, неужели любовь. – саркастично сказал Катер.

– Нет, это была не любовь. Я почувствовал это, когда злился.

– Интересно.

Катер не на шутку заинтересовался. Он даже книжку закрыл, не поставив закладку. Это было признаком того, что он хочет услышать гораздо больше.

– Когда я сильно злился на одного одноклассника, то почувствовал… словно… я видел его изнутри. Там внутри было что-то живое: оно чувствовало, пульсировало… и боялось. Мог коснуться его, ощутить, и даже, наверное, взять, но побоялся.

– Знаешь, Риаз. – сказал Катер, снимая очки. – Мой отец, Эрнст Кипп фон Катер, говорил, что пути, которые нам открывают горечь и ненависть, ни к чему хорошему не приводят. Поэтому забудь об этом и больше не вспоминай.

– Это не так просто. – сказал Риаз, слегка приуныв.

– Риаз, если хочешь и дальше двигаться вперёд, то запомни: для любого существа, живущего на этой земле, нет ничего невозможного. Нужно лишь приложить усилия. Вот, ты приложи усилия и всё забудешь.

Чуть позже они сели кушать. Риаз от нетерпения начал дрыгать ногами под столом, в ожидании интересного блюда. Однако, когда Катер поставил перед ним тарелку, то весь энтузиазм пропал.

– Спагетти? – брезгливо сказал Риаз. – Да ещё с подливой?

– А чем тебе не нравится мои спагетти?

– Когда я их ем, у меня потом все лицо в подливе, а ещё меня от них рвёт. – также сказал Риаз, осматривая тарелку.

– Не хочешь, не ешь. Ничего другого на сегодня у меня нет, поэтому если захочешь поесть, то вот тарелка. – спокойно заявил Катер и приступил к трапезе. Риазу не хотелось есть спагетти. Он знал, чем это кончится, но голод умел уговаривать. Риаз взял вилку, навертел длинные макаронины, брезгливо на них посмотрел и сунул в рот. Тщательно их прожевав, он проглотил и хотел было навертеть следующую порцию, но его перекосило. Зрачки у него сузились, начал дёргаться правый глаз и его вырвало прямо на ковёр. После долгой совместной уборки Катер подошел к отдыхающему Риазу после неудачного приёма пищи.

– Ты зачем съел спагетти? Я же сказал, если хочешь, можешь не есть.

– Думал в этот раз обойдется. – признался Риаз.

– Часто у тебя такое бывает?

– Всё зависит от еды. На спагетти, как и на остальные, у меня такая реакция. Почему не знаю. Мама говорит у меня желудок слабый.

Катер закатил глаза и сказал себе под нос:

– И за что мне такое наказание…

Он ушёл на кухню, пошуршал упаковкой, выложил что-то на тарелку и пришёл обратно. Катер дал тарелку с печеньями Риазу в руки со словами:

– Это конечно нечета печеньям твоей мамы, но тоже сгодится. Такие тебе можно.

Риаз хватанул с тарелки печенья и сунул их в рот. Катер взял со стола свежую газету и сел в своё кресло. Его начинало раздражать, как он неаккуратно кушает печенье, разбрасывая крошки на коленки и на пол. Риаз с набитым ртом сказал:

– Фпафифо фам фофое… офен уфофаеф-ф.

– Не за что. – недовольно сказал Катер, уткнувшись в газету.

Катер прогуливался по парку. Он решил снова по нему пройтись, когда Риаз ушёл к себе домой. Вдруг он заметил вдали знакомый силуэт. Подойдя ближе, Катер разглядел сидящую на лавочке Сайд, которая уныло перебирала сухие листья палочкой.

– Что, нарушители кончились, и решила листочки опавшие помучить. – злорадствующее сказал Катер, проходя мимо Сайд. Он остановился, заметив, что она никак не отреагировала на его слова. Сайд сосредоточенно ковыряла листья. Это было довольно странно для неё. Катер теперь видел не молодую красивую девушку, а маленькую Анну, которая бегала к нему каждый вечер, чтобы попробовать фирменные котлетки миссис Катер и поиграть с ним на деревянных мечах. Он вернулся к ней и спросил:

– Что случилось?

Чуть погодя она ответила:

– Меня отстранили от дел. На три месяца.

– Ого. За какие такие заслуги?

– За некомпетентность. – Сайд стала сильнее ковырять землю палкой. – За некоммуникабельность. За предвзятость к штрафуемым.

– Теперь понятно. А то я думаю, что ты сидишь в гражданской форме. – сказал Катер, присаживаясь рядом с ней. – И вообще, зачем ты туда пошла? Ты могла бы стать, например, чемпионом по лёгкой атлетике. У тебя было такое будущее!

Сайд упорно ковыряла землю с хмурым каменным лицом.

– Я никогда никому не проигрывала. И не сдавалась. Никогда. Я во всём достигала успеха, проявляя свой характер и упорство. Вот только мой отец так не считал. Он никогда меня не поддерживал. Он говорил, что с таким «скверным» характером не то, что в спортсмены – в органы не возьмут. Тогда я заключила пари с ним, поставив себе цель – стать заместителем шерифа и попасть в судебную группу. Чтобы доказать ему, что если я захочу, то смогу устроится на работу куда угодно. Какой бы я не была.

– Если всё так, то почему ты здесь. Ведь победа за тобой.

– За всё это время я так и не попала в судебную группу. Я проиграла.

– Ясно теперь, почему ты так бесишься. Но всё равно победа твоя.

Сайд посмотрела на Катера.

– Твой старик погиб два года назад от удушья газа у себя дома. Плиту не выключил. Так, что технически ты выиграла. – сказал Катер и забрал палку у Сайд. – Но даже из всего этого можно вынести плюс: ты больше меня штрафовать не будешь.

Сайд усмехнулась. Катеру пришла в голову блестящая идея и сразу её озвучил.

– Слушай, а ты помнишь Риаза?

– А кто это? – непонимающее спросила Сайд.

Катер приставил рожки к голове.

– А, этот засранец…– сказала Сайд, вспоминая тот самый день. – Такое разве забудешь.

– Раз уж ты сидишь без работы, то можешь присмотреть за ним?

– Ни за что.

– Я в смысле понаблюдать. Издалека.

– Всё равно нет. Мне прошлого раза хватило.

– Да ладно тебе. Просто с ним что-то странное происходит. – сказал Катер и он рассказал всё, что ему говорил Риаз. Анна задумчиво почесала шею.

– Ну, не знаю… Ладно, понаблюдаю за ним пару дней.

– И самое главное: никому ни слова об этом! Только тебе я могу полностью доверить это дело.

– Я не подведу.

– Вот, и хорошо. – сказал Катер и встал со скамейки. Он отряхнулся и бросил напоследок:

– А парня завести тебе всё-таки не помешало.

Катер выбросил палку в траву и пошёл дальше, углубляясь в глубины парка.

Школа. Последний урок. Риаз сидел и дописывал контрольную работу. Тест на удивление для Риаза оказался легким. И тот сделал его в два счёта. Он откинулся спинку стула, положив руки на колени. Теперь можно было расслабиться. До конца звонка оставалось пятнадцать минут. Риаз краем глаза посмотрел на Джонаса. Тот сидел, сгорбившись над листочком, не написав ни строчки. Заметив, что у Джонаса такой же вариант, Риазу пришла хорошая идея. Он быстренько написал ответы на отдельном листе, сложил в самолётик и, дождавшись пока учитель отвернется, отправил в полёт. Самолётик залетел прямо под стул Джонаса. Тот не сразу обратил внимание на лист. Но когда заметил и развернул, то стал искать своего спасителя. Джонас вертел головой до тех пор, пока Риазу не помахал ему ручкой. В ответ Джонас улыбнулся и стал списывать ответы. По мнению Риаза он заслуживал прощения. Пускай издевался и смеялся над ним, но потом попросил прощения за столь не красивые поступки. "Эх, если бы все были такие совестливые…"– подумал Риаз. Урок кончился и все выбежали на улицу. Всем хотелось поскорее добраться домой. Риаз же особо не спешил. Он специально пропустил автобус, чтобы подождать Джонаса. Вскоре тот вышел с довольным видом. Джонас заметил Риаза, скромно стоящего возле урны, и подошёл к нему, чтобы отблагодарить:

– Спасибо тебе большое. Ты меня очень выручил!

– Пожалуйста. Если, что обращайся. Тебе в какую сторону?

– Мне вон туда.

– И мне туда. Давай пойдём вместе?

– Давай.

Риаз и Джонас зашагали по дороге. И чтобы не было скучно, они принялись обсуждать всё на свете. Они обсудили машины, вертолёты, мосты и даже высотные здания.

– Слушай, а почему ты не снял эту штуку? – спросил Джонас, показав пальцем на намордник. – Ты ведь уже не на уроке.

– Мне сказали, что её нужно снимать дома или в присутствии взрослых в другом месте.

– Ты прости меня ещё раз. Откуда я знал, что получится в итоге.

– Да, ладно. Ничего страшного. Я не обижаюсь. Зато теперь никто меня доставать не будет.

Они вместе посмеялись и так дошли до перекрестка.

– Всё. Дошли. Мне прямо.

– А мне направо. До завтра.

– До завтра.

Они пожали друг другу руки и разошлись, оставив при себе приятное впечатление о сложившимся дне.

Катер стоял во дворе дома и с нетерпением ждал Сайд, поглядывая время от времени на часы. Он, позвонив утром ей по телефону, попросил зайти на пару слов. Прошло уже полчаса, а она не объявилась. Справа от него под полотном стоял сюрприз, который может оценить по достоинству только Сайд. Вскоре после долгого ожидания она пришла. Вид у неё был, мягко говоря, непрезентабельный: сонные глаза, не расчёсанные волосы и одетая наизнанку толстовка. Было видно, что она не планировала сегодня походов утром в свой выходной.

– Доброе утро, соня. – поприветствовал её Катер.

Сайд ничего не сказала. Только медленно моргнула сонными глазами и сунула руки в карманы.

– Анна, ты помнишь какой сегодня день?

– Ну да. – ответила наконец Сайд.

Момент интриги пропал. Но Катер всё равно решил продолжить.

– Итак, мы с тобой знакомы много лет и поскольку у тебя сегодня особый день, то я не мог себе отказать в удовольствии сделать тебе приятное, несмотря на неприязнь. – схватив полотно за край, Катер резко его сорвал с подарка. Перед Сайд стояла красивая и блестящая черная машина с толстой бирюзовой полосой, идущей по бокам вдоль всего корпуса.

– Да это же…– перебилось дыхание Сайд и сон мигом пропал, когда увидела эту красоту. – Это…

– С Днём Рождения тебя.

– Вольво P1800S 1969 года!

– Да, это он самый, о котором ты подумала. Я его выкупил подешёвке у одного паренька, работающего на заправке. Как только показал ему твою фотографию десятилетней давности, он сразу же сбросил цену.

Сайд с трепетом подошла к машине. Она аккуратно положила ладонь на крышу словно боясь её помять. Катер улыбался, видя, как она радуется словно ребёнок.

– У этой машины интересная история. – начала рассказывать Сайд, осматривая свой подарок со всех сторон. – Её выиграл в лотерею мой дядя много лет назад. Он неплохо зарабатывал и в машине не нуждался. Она пылилась в гараже около трех лет, пока не решился от неё избавится. Не приносила ему должного счастья. Тогда дядя решил подарить моему отцу на юбилей и с подарком он угадал. Отец был вне себя от радости. Проводил с ней больше времени, чем со мной. Он её вечно полировал, мыл, чистил, красил, и двигатель перебирал по нескольку раз, но ни разу на ней так и не прокатился. Вечно стояла в гараже, как и до этого. Я долгие годы мечтала о ней. И вот теперь, спустя долгие годы, я могу прикоснуться к ней.