Побежденный. Барселона, 1714

Жанна не отваживалась выразить мне свое недоумение, которое все равно было очевидным. Я разложил чертежи на соломе и продолжил:

– Чертеж, который я сделал последним, – самый лучший. Можешь сказать, где он? Если ты присмотришься повнимательнее, этот план отличается от всех остальных.

Ее взгляд перескакивал с одного рисунка на другой.

– Смотри внимательнее! – сказал я ей. – Ты дочь Вобана – кому, как не тебе, дано в этом разобраться?

Жанна некоторое время рассматривала один чертеж, потом отложила его и взяла другой. Потом еще один, и еще. Дождь по-прежнему сеялся над полями. Пока она готовилась сделать свой выбор, мой мозг наблюдал за дождем. Мне пришло в голову, что в странах с влажным климатом осадки могут служить оружием против войск, осаждающих крепость.

– Вот этот, – сказала она наконец. – Этот самый лучший. – Она угадала. Ее лицо осветилось, точно у ребенка, которому впервые удалось прочитать целое слово. – Этот чертеж отличается от остальных, хотя все они на первый взгляд очень похожи. В нем есть что-то особое. – Тут она посмотрела на меня. – Почему он так отличается от остальных?

– Причина проста, – сказал я, коснувшись пальцем бумаги. – Я создал эту крепость, думая, что ты спишь в центре этого города. А я тебя защищаю.

* * *

Реже всех многочисленных родственников Вобана замок маркиза навещал супруг Жанны. Думаю, что их брак был результатом какого-то соглашения между семьями, и, по правде говоря, его присутствие в замке меня не слишком смущало.

Его долгие отлучки из Базоша не были обусловлены обидой – он просто жил своей жизнью, не обращая ни малейшего внимания на жену. При этом он не испытывал к ней отвращения и не бывал с ней груб. Когда вся семья рассаживалась за большим столом, им было положено сидеть рядом, локоть к локтю, но его в такие минуты гораздо больше волновала солонка на столе, чем собственная супруга (он всегда страшно боялся остаться без соли, и этот страх был одной из его навязчивых идей). Когда бедняга проходил мимо меня, мне казалось, что я вижу, как из его головы, точно опилки, сыплются мысли.

Если домашние за ним не следили, он переставал мыться, а когда задерживался надолго в Париже без присмотра, отпускал такие длинные ногти, что они казались волчьими когтями. Его одежда, изысканная и безумно дорогая, очень быстро превращалась в грязные лохмотья. Стоило ему появиться в Базоше, как его немедленно прятали, отмывали и переодевали, ибо маркиз не потерпел бы его в замке в таком виде. При всем том, однако, это был счастливейший человек – за всю мою жизнь мне не довелось встретить никого счастливее. Он был помешан на поисках философского камня и все время воображал, что вот-вот разрешит эту загадку. А разве кто-нибудь может быть счастливее гения на пороге открытия, которое повернет ход науки? Потом, естественно, попытка завершалась неудачей, и бедняга на пару дней погружался в глубокую меланхолию. Но на третий день им опять овладевало воодушевление и он прыгал от радости, потому что обнаружил новую тайную формулу в какой-то из своих затертых и замасленных книг.

Как это обычно происходит, рогач подружился с любовником жены (к моему глубокому сожалению, хотя тут я был бессилен что-то изменить). Мне кажется, что он так никогда и не узнал о наших с Жанной отношениях, а если до него и дошли какие-то слухи, чудак не придавал им никакого значения. Как бы я ни старался избежать встречи с ним, рано или поздно он находил меня в каком-нибудь уголке замка.

– Мой дорогой Сувирия! – воскликнул он однажды, сжимая меня в объятиях.

На этот раз наш ученый муж жил в замке уже целую неделю, что было для него весьма длительным сроком, если учесть, что он никогда долго не сидел на месте. Но сейчас он задержался, потому что отыскал в нашем городке старуху, которая славилась своим умением вызывать духов умерших, и каждый день ходил к ней.

– Мне кажется, что я наконец вышел на тропинку, которая приведет нас к философскому камню! – продолжил он. – И тропинка эта была не в нашем мире, а за его пределами! Благодаря этой старой ведьме я могу говорить с душами великих людей, которые направят мои стопы. Не далее как вчера я беседовал с Мишелем Нострадамусом и с самим Карлом Великим.

Его желание общаться со мной объяснялось очень просто. Все его родственники знали беднягу как облупленного и отмахивались от него, точно от назойливой мухи, а слуги были людьми низшего звания. Я же, будучи единственным учеником в замке, занимал некое среднее положение между этими двумя полюсами, а потому наш алхимик мог морочить мне голову в свое удовольствие. С моей стороны было бы крайне невежливо отшить члена семьи Вобана, так что мне приходилось терпеть его восторженные высказывания о философском камне и прочую ахинею, которую он нес. Но надо быть снисходительным – моя задача не отличалась сложностью. В мои обязанности входило только широко открывать глаза и время от времени произносить: «Неужели?», а потом: «Безумно интересно!» – и даже: «Весь мир содрогнется от восторга!»; но при этом в голове у меня вертелось совсем иное: «Ну хватит уже, тронутый, мне пора на сеновал трахать твою жену».

На самом деле философским камнем был Базош. О, Базош, Базош – источник блаженства! То были лучшие дни моей жизни, исполненные нежности и надежды. Счастливое время… И учтите, что это говорит человек, проживший девяносто восемь лет, совершивший девяносто восемь оборотов вокруг Солнца. Однако именно тогда произошло событие, которое бросило легкую тень на мое безмятежное существование.

Мы с Жанной не всегда прятали свои чувства. Иногда в замок приезжал пехотный капитан, шевалье Антуан Бардоненш. Я не припомню, чем он заслужил расположение маркиза, но ворота Базоша для него всегда были открыты. Это был молодой здоровяк с квадратным подбородком и прекрасный фехтовальщик. Он отличался невероятной наивностью и идеалом своим считал странствующих рыцарей, заменяя, однако, трагический пафос их существования на безудержное веселье. Мне нечасто доводилось встречать людей такой счастливой наружности, кажущихся воплощением мужской красоты. Шарлотта, старшая сестра Жанны, была в него по уши влюблена. Иногда по воскресеньям мы вчетвером, я с Жанной и Бардоненш с Шарлоттой, устраивали пикник на одном из окрестных лугов. Они, вооружившись палками, затевали шуточные турниры по фехтованию, которые заканчивались невинными потасовками на траве под раскаты веселого смеха. Я же изучал Бардоненша, как меня учили в Базоше, чтобы понять, какая личность скрывается за этим обликом рубаки и за молодым задором. И не нашел абсолютно ничего. Жизнь этого человека ограничивалась страстью к оружию и служению французскому королю Людовику Четырнадцатому, которого его приближенные величали «королем-солнце», а враги – «Монстром Европы» или еще проще – «Монстром».

Как-то раз, когда маркиза в Базоше не было и братья Дюкруа тоже куда-то отлучились (что было событием чрезвычайной редкости), мы вчетвером устроили в замке настоящий праздник. Мы были еще детьми, несмотря на мои штудии, на замужество Жанны и на униформу пехотного капитана, которую носил Бардоненш, и затеяли игру в жмурки. Когда мне завязали глаза, ловить их не составляло для меня никакого труда. Благодаря Сферическому залу я мог практически обойтись без зрения, идя по следу аромата их смеха и шороха их духов. Я стал ощупывать стены, притворяясь, будто не знаю, куда идти, чтобы дать им время спрятаться получше, и вдруг под моей рукой открылась маленькая дверь, скрытая за занавеской. Этот тайный ход был мне неизвестен, и я воспользовался случаем, чтобы зайти туда.

За дверью тянулся узкий коридор. Мои руки нащупали полки, которые тянулись вдоль стен, а на них какие-то странные предметы. Я снял с глаз повязку: передо мной оказались макеты фортификаций всех городов и крепостей Европы.

Боже мой, я вдруг понял, где нахожусь. В Версале Монстр собирал миниатюрные воспроизведения крепостей континента –toutes en relief[22]. Когда его генералам надо было взять какую-нибудь из них, макет уже был готов, чтобы инженеры могли разработать наилучший вариант атаки. Вобан втайне от Монстра создал подобную коллекцию у себя в замке и, естественно, не собирался посвящать в такую тайну меня, простого кандидата в инженеры; но, несмотря на то что моя верность маркизу вынуждала меня покинуть эту комнату, я почему-то задержался.

Мой взгляд остановился на макете, который стоял прямо передо мной: очертания крепости с двенадцатью бастионами напоминали звезду. Ремесленники сделали исключительно тонкую работу. Крепости со всех концов Европы были сделаны здесь из гипса, лучинок и фарфора. Все масштабы соблюдены в точности, все углы наклона бастионов и глубина рвов учтены… Реки, прибрежные зоны и лиманы окрашены в голубые и синие тона в зависимости от глубины воды и отдаленности от укреплений, светло- или темно-коричневыми тонами отмечены овраги и возвышенности разной высоты. На полях каждого макета помещались таблицы с дополнительной информацией для специалистов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В великой битве мы побеждены(лат.). Цитируется труд римского историка Тита Ливия (59 до н. э. – 17 н. э.) «История от основания города» (Ab Urbe condı˘ta), кн. XXII, 7, 7–8: «…перед заходом солнца претор Марк Помпоний объявил: „Мы проиграли большое сражение“», перев. М. Сергеенко. – Здесь и далее примеч. перев.

2

Имеется в виду римский император Тиберий Клавдий Нерон (42 до н. э. – 37 н. э).

3

Говно(кат., нем.).

4

Великолепно, великолепно, великолепно…(фр.)

5

Ат – город а Валлонии; при осаде Ата в 1697 году Вобан впервые применил систему траншей-параллелей.

6

Да, месье!(фр.)

7

Неф-Бризах – город в Эльзасе, где расположена знаменитая крепость, единственный сохранившийся в мире пример третьей системы укреплений Вобана. В 2008 году была объявлена ЮНЕСКО памятником всемирного наследия.

8

«Современная фортификация»(фр.). Николаус Гольдман (1611–1655) – немецкий математик, правовед и теоретик архитектуры.

9

«О заветных тайнах»(лат.). Вальтер де Милемете – ученый и юрист, живший в ХIV веке; в одном из его трактатов помещено первое изображение огнестрельного оружия.

10

Ну так что же?(фр.)

11

В 1727 году испанцы пытались отвоевать Гибралтар у англичан, получивших эту территорию по Утрехтскому мирному договору в 1713 году, но им это не удалось.

12

Квинт Энний (239–169 до н. э.) – древнеримский поэт, Аппиан Александрийский (ок. 95 – после 170) – древнеримский историк. Изречение принадлежит Солону Афинскому, законодателю и поэту (ок. 640 – ок. 559 до н. э.).

13

Имеется в видуАрхимед (287–212 до н. э.).

14

Сражение при городе-крепостиАлезии между римскими и галльскими войсками произошло в сентябре 52 году до н. э.; галлы потерпели поражение, Алезия сдалась, и на этом окончились Галльские войны.

15

Верцингеториг (ок. 82–46 до н. э.) – вождь кельтского племени арвернов, объединивший галльские и кельтские племена в борьбе против Рима.

16

Вперед(фр.).

17

Мой кротенок(фр.).

18

Гней Домиций Корбулон (ок. 7 – 67 н. э.) – римский военачальник, который в период правления Нерона командовал римскими войсками во время похода на Восток и в 58 году н. э. завоевал столицу Армении.

19

Угловая сторожевая вышка(фр.).

20

Ганнибал у ворот!(лат.)

21

Всеобщая воинская повинность(фр.).

22

Все – объемные изображения(фр.).