Григориан Подмосковный и другие мистическо-юмористические рассказы на бытовые и философские темы

Саша бросил окурок в снег и оглянулся вокруг. Приближалось полнолуние, и на улице, несмотря на ночное время, было вполне светло. Сашин дом стоял на склоне пологого оврага, внизу которого протекала маленькая речка, летом больше напоминавшая болото. Видимо, когда-то деревню так построили специально, чтобы меньше продувалась ветрами. Сзади вплотную к склону подступал густой, темный лес, а на другой стороне оврага, которая лежала значительно ниже первой, простиралось ровное поле, в некоторых местах рассекаемое искусственными лесополосами, удерживающими снег. Ярко-белое поле хорошо отражало лунный свет, а потому на фоне его казалось, что середина оврага заполнена какой-то мрачной темнотой. Огромная луна, будто фонарь, освещала двор с покосившимся сараем, хилую изгородь, едва торчащую из огромных сугробов, контуры других домов, в которых не светилось ни огонька. Ветра не было, и ни один звук не нарушал тишину. Казалось, звуки замерзли, как вода в болоте, и оживут только во время оттепели.

В тот вечер в деревне не осталось никого, кроме Саши. Когда-то в ней насчитывалось сорок дворов, но усилиями коммунистов, строивших поселки городского типа, их число уменьшилось до пятнадцати, а на постоянной основе жило всего две семьи да одинокая бабка. Бабке посчастливилось устроиться в больницу почти на всю зиму, а крестьянские семьи временно разъехались по родственникам, возложив на Сашу обязанность периодически кормить их собак.

У Саши никак не получалось разогнать свое тоскливое настроение, и оттого он еще больше огорчался. Настроение усугублялось подспудным мистическим страхом, иногда посещавшим его. В немалой степени страх этот навевали рассказы местных о встречах с нечистой силой и тому подобными вещами – лешими, водяными, другими странными существами и духами. Например, прошлой зимой два пьяных тракториста на гусеничном тракторе возвращались домой с бухловья. Когда они проезжали мимо леса, рядом с которым и стоял Сашин дом, на боковой подножке вдруг появилась какая-то старуха. В обычных условиях ее вид показался бы слишком картинным, чтобы напугать: острый, крючковатый нос, растрепанные волосы, злобный оскал, кривые зубы… Но в той ситуации она воспринималась иначе. Старуха принялась дергать за ручку двери. Сопротивляясь, парни держали дверь изо всех сил, но чувствовали, что старуха одолевает. Тогда один из них схватил подвернувшийся под руку большой ключ, и просунул его под ручку так, чтобы зафиксировать дверь. Однако ведьма, судя по всему, обладала нечеловеческой силой. Трактористы поняли, что сейчас дверь не устоит. Ключ погнулся, вот-вот была готова оторваться ручка. Но когда, следуя изгибу дороги, трактор стал поворачивать, старуха исчезла также внезапно, как и появилась.

В то время Саша тут еще не жил, но погнутый ключ ему показывали. Учитывая подобные вещи, несложно понять, почему в одинокой, будто вымершей деревне, залитой холодным лунным светом, ему было так неуютно. Стоя на крыльце, он смотрел в сторону чернеющего соседнего дома и ему упорно казалось, что возле него шевелятся какие-то тени. Конечно, Саша мог пойти и проверить, но вместо этого он повернулся и запер за собой дверь.

Комната освещалась лишь одной керосиновой лампой с порядком закопченным стеклом. Электричества не подавали уже четвертый день. Саша, подкинул в печь полено потолще, залез в холодную постель и в очередной раз подумал: «Так может все-таки лучше было бы пойти в армию? Отмучиться раз и навсегда, а здесь неизвестно когда все это кончится!»

А история вышла у него такая. Совсем недавно Саша окончил педагогический институт и нашел неординарный откос – устроился сельским учителем, преподавать физику и астрономию. А заодно, по необходимости, и все остальное. Сельским учителям тогда давали бронь, так как их катастрофически не хватало. В армию же Саше идти не хотелось. То есть, если бы надо было послужить родине, он был бы и не против, но под флагом служения отчизне строить генеральские дачи, жрать баланду, терпеть издевательства дебилов, которые никогда не простят ему высшего образования, полученного в ленинском пединституте, он не хотел. Конечно, так как он хорошо учился, то мог бы поступить в аспирантуру, но в аспирантуре на их кафедре осталось всего два бюджетных места, и на одно из них приняли студента, который учился плохо, но дал взятку, а на другое – сынка московского чиновника. А Саша оказался в деревне.

В бывшем колхозе ему бесплатно выделили дом, правда, старый, оставшийся от одной престарелой колхозницы, не имевшей наследников. Впрочем, с домами тут проблем не было – проблемы были с жителями. Уж больно место непривлекательное – до ближайшей щебенчатой дороги километров десять грунтовки, так что проехать можно только летом в сухую погоду, а весной и осенью дорога становилась почти непроходимой.

Школа располагалась в большом селе, и детей туда возили на армейском Урале-кунге – единственной технике, способной с переменным успехом форсировать местные трассы. Вместе с детьми ездил и Саша. После сильных снегопадов дорогу чистили трактором. Как раз недавно прошел сильный снегопад.

В полной темноте Саша поворочался на скрипучей кровати, приготовляясь ко сну. Однако расслабиться никак не удавалось. Какое-то смутное, мистическое беспокойство по-прежнему тревожило его. Но в чем дело, он не понимал. Все вроде в порядке, ну или, по крайней мере, не хуже, чем обычно. Он силился уснуть примерно полчаса, когда ему послышались какие-то странные звуки. Саша приподнял голову над подушкой. Вроде бы тишина. Он лег и закутался в одеяло. Но только начал засыпать, шорохи послышались снова. Саша опять приподнялся над кроватью. На этот раз звуки никуда не пропали, а стали еще отчетливее. Вот что-то захрустело под окном, потом сместилось к террасе, а после вновь вернулось под его окно. Наконец кто-то басовито мяукнул, и Саша понял, что звуки проистекали от кошачьих когтей, цепляющихся за деревянный наличник. «Барс, cyка, ты меня напугал!» – сказал Саша, поднимаясь с постели.

Накинув на голое тело шубу, он прошел к двери и впустил в дом кота. Это был настоящий, деревенский кот. Вдвое больше городского, полосатый, с густой шерстью и весьма грозного вида. Именно поэтому Саша называл его не Барсиком, а Барсом – кличка Барсик к такой свирепой морде совершенно не подходила.

Зверем Барс был полудиким, умел успешно охотиться и в целом, обеспечивал себя сам. Но зимой с едой приходилось тяжело, а иногда еще и доставал мороз, как сегодня. Поэтому он и попросился погреться, раз уж с Сашей у него сложились хорошие отношения. Мурлыкнув, Барс потерся об ноги и с надеждой посмотрел на холодильник. Саша подошел к холодильнику, достал оттуда две котлеты из школьной столовой и положил прямо на пол. Кот с удовольствием принялся их уплетать. «Совсем оголодал! – подумал Саша. – Ведь эти котлеты не только на мясо, даже на еду не похожи! Ни одна кошка есть не станет!»

Теперь можно было снова ложиться спать. Тревога оказалась ложной. Полежав еще с полчаса, Саша уже начинал видеть сон, когда с веранды раздался страшный грохот. Он привстал на кровати. На мгновение все стихло, а после послышался звон летящих на пол кастрюль, которые Саша сложил на лавке, намереваясь после помыть. Видимо, впуская кота, он забыл запереть дверь на террасу, и теперь туда кто-то вломился, и натыкается на разные предметы, потому как там много чего навалено. «По крайней мере, на пришельца из мира духов это не похоже!» – успокаивал себя Саша, пытаясь найти на ощупь тапочки.

– Кто там?! – спросил он, подойдя к двери и держа в руках зажженную керосиновую лампу.

С веранды донеслось поскуливание.

– Полкан, ты что ли?!

– ВАУ! – ответил Полкан и Саша открыл дверь.

На пороге стоял большой серо-черный пес лохматого и неопрятного вида, вилял Саше хвостом, но зайти не решался. В деревне было не принято пускать собак в дом, и собаки это хорошо знали. Но уж очень силен был мороз!

– Что стоишь, паразит, тепло выпускаем! Заходи давай! – строго сказал Саша, и Полкан шагнул внутрь, а Саша вышел на веранду и запер наружную дверь.

Пес ждал его в сенях, так как боялся без дополнительного приглашения пройти дальше. Вместе они вошли в комнату и приблизились к холодильнику. Саша достал еще две котлеты и большую кастрюлю манной каши, оставшейся со школьных завтраков, и стал накладывать в тарелку, чтобы покормить пса. С печи это заметил кот и тоже приблизился, рассчитывая на добавку.

«И тебе тоже?» – спросил Саша, взглянув на Барса. Кошачьи глаза выразили абсолютную уверенность. Ведь если кормят собаку, то должны кормить и его, в конце концов, кот стоит намного выше собаки на лестнице биологической эволюции! «Придется еще блюдце испачкать! – подумал Саша, а то не дай Бог передерутся!» – и, положив коту котлету и манной каши, поставил тарелку и блюдце на пол.

Полкану полагалась намного большая порция, но он съел ее быстрее, и теперь смотрел, как Барс расправлялся с кашей. Хотя эти звери были знакомы, и относились друг к другу терпимо, помочь Барсу Полкан не решался и ждал, вдруг тот немного не доест. Кот уже наелся, но, словно назло псу, из последних сил пытался съесть всю кашу. Саша не гасил лампу и наблюдал за этой сценой с кровати. Наконец, Барс облизнулся и не спеша пошел прочь, к печке. На блюдце осталось немножко каши и Полкан разом проглотил ее.

Все, теперь спать! В звериной компании Саша меньше боялся нечисти и чувствовал себя намного спокойнее. Он снова забрался под одеяло и в доме на какое-то время воцарилась тишина. Третья попытка уснуть оказалась сложнее, поскольку он разгулялся. Саша ворочался туда сюда, но сон все не приходил. Кровать отчаянно скрипела. В какой-то момент Саше опять показалось, что кроме скрипа кровати, он слышит какие-то звуки. Он стал прислушиваться. Со двора явно доносилось какое-то шебуршение. Саша нащупал коробок спичек, чтобы зажечь керосиновую лампу. Там оставалась только одна спичка, и, стараясь обращаться с ней как можно аккуратнее, чтобы не сломать, Саша ее сломал. В его лампе стекло приподнималось вверх нажатием специального рычажка, так что образовывалась узкая щель, и просунуть туда зажигалку не удавалось. Да и зажигалка осталась в шубе. Теперь предстояло вслепую найти спички в серванте.

Держа в одной руке лампу, а другую протянув перед собой, Саша медленно пошел вперед. В этот момент во дворе что-то еще сильнее захрустело и раздался резкий стук в стекло. Стучали чем-то металлическим, возможно ножом. Вслед за стуком за окном что-то грохнуло и раздался возглас: «Твою мать!». Услышав знакомое слово, Саша понял, что там не кошка и не собака, а непосредственно человек. А когда кто-то откликнулся на этот возглас словами «Ни хрена себе!» Саша понял, что людей там как минимум двое.

Это настораживало. В районной газете недавно писали, как двое пьяных рабочих хотели выпить еще, но у них не было денег. Тогда они влезли в дом, стоящий на отшибе, зарезали семью из трех человек, и забрали пятьсот рублей, наручные часы и портативный радиоприемник. Все это они пропили в поселке, а на следующий день их задержали. В другой раз, в аналогичной ситуации, хозяин дома оказал сопротивление, застрелив грабителя из ружья, но честные и справедливые судьи его посадили в тюрьму за превышение пределов необходимой обороны.

Ружье у Саши имелось, и даже, в отличие от деревенских, зарегистрированное. Но его долго доставать. Топор гораздо ближе – прямо около печки. В такое маленькое окно с крестообразным перекрестием рам быстро не пролезешь, так что топором отбиваться даже сподручнее. Привыкший к частому отсутствию электричества Саша быстро нашел в серванте спички и зажег лампу. Полкан стоял в середине комнаты ощетинившись и злобно лаял в сторону непрошенных гостей. Из-за печной трубы озабоченно выглядывал Барс.

– Хозяин, открой! – послышался хриплый голос с улицы.

– Чего надо? – намеренно грубовато ответил Саша.

– Выпить надо, выручай брат! – прозвучал второй голос, более доброжелательный.

Говорить через закрытое окно удавалось плохо, к тому же лай Полкана в закрытом помещении звучал просто оглушительно. «Похоже, придется открыть дверь. Здорово, что сегодня пришел Полкан!» – подумал Саша.

Полкан однажды уже спас его, если не от гибели, то от жестокого избиения. Когда Саша только появился в деревне, несмотря на его тактичное и дружелюбное поведение, не все жители отнеслись к нему доброжелательно. Неприязнь местных напоминала инстинкт животного, стерегущего свою территорию и атакующего любого чужака, вторгшегося в ее пределы. И вот однажды летом, когда Саша, окончив дополнительные занятия с учениками, пешком возвращался домой, двое подвыпивших крестьян решили его подкараулить. «Сейчас посмотрим, чего стоит этот физик-астроном на самом деле!» – ехидно потирали они руки. И пришлось бы Саше плохо, не наладь он к этому времени отношения с Полканом.

Полкан – типичный деревенский пес – больше десяти лет жил в одной семье, но после семья уехала в город и его выбросили на улицу. Тяжелые настали для него времена. В отличие от кота, прокормиться самостоятельно он почти не мог. Так бы и подох с голоду, или задрали бы его другие псы, да тут появился Саша, к которому тот и пристроился. Кличка Полкан Саше не нравилась, но переименовывать взрослую собаку он не стал. Полкан был очень благодарен Саше за то, что тот «взял его на службу», и исключительно ценил оказанное ему доверие. К тому же Саша обращался с ним ласково и, в отличие от деревенских, никогда не бил не только ногами, но даже и рукой не замахивался.

Так вот, в тот день до дома Саше оставалось всего метров двести-триста, как внезапно из-за копны сена появились два здоровых мужика и преградили ему путь.

– В чем дело? – спросил Саша.

– Узнаешь сейчас! – ответил один из них, и его ответ не предвещал ничего хорошего.

– Разговор к тебе есть! – сказал второй. – Серьезный. Мужик надвинулся на Сашу, как бульдозер, и продолжил, дыша перегаром:

– Знаешь, почему Россия погибает? Потому что такие как ты по институтам всяким шастают, на земле работать не хотят! Сидят там в Москве, на деньги народные жируют! А ты знаешь, что такое русский народ?! Ты там в Москве русских не видел! Там уже русских не осталось! Вы все Западу жoпу лижете, а потому все выродились! Настоящие русские – они только здесь живут! А кулак у русских тяжелый! На-ка, отведай, студент! – крестьянин закончил речь и внезапно ударил Сашу под дых.

Вскрикнув, Саша упал, скорчившись на земле, а мужики принялись избивать его ногами. Но они успели нанести всего несколько ударов. Откуда ни возьмись, на них вихрем налетел Полкан. Сбив сходу одного нападавшего с ног, он бросился на другого. Саше показалось, что огромный бородач сейчас просто задушит пса, или свернет ему шею, но не тут-то было. Не позволяя себя схватить, пес рвал крестьян зубами с отчаянной свирепостью, как говорится, что было сил. А сил, несмотря на возраст, оставалось в нем еще немало.

Полкан родился и вырос в деревне, но крестьян не любил. Сколько раз его ни за что ни про что, просто срывая злость, били сапогами, а он, привязанный к забору, не мог убежать, сколько раз его бросали в будке на морозе, забывая покормить несколько дней подряд, сколько других обид и оскорблений пришлось ему снести от своих хозяев… Но наиболее сильным впечатлением стал случай, когда хозяин забил насмерть железным прутом подругу Полкана, которая, по молодости своей, никак не могла удержаться от того, чтобы погонять кур. Полкан, задыхаясь, рвался с цепи, но ничего не смог сделать, и только в бессильной ярости наблюдал предсмертную агонию своей «жены».

А вот с Сашей ему повезло. Саша животных любил и никогда не обижал. К тому же Сашу Полкан не воспринимал как крестьянина, поскольку, как и все собаки, в основном ориентировался по запаху, а от Саши пахло иначе, чем от деревенских мужиков.

В общем, сражался пес яростно, будто пытаясь отомстить за все свои прежние страдания. Саша с трудом пытался подняться, чтобы помочь своему четвероногому другу, но после полученных ударов это оказалось непросто. Когда же он, наконец, встал, то понял, что спасать нужно не Полкана, а своих обидчиков. Пес рвал их нещадно. К счастью, не будучи специально тренированным, он не догадался сходу перегрызть горло, но и без этого досталось им здорово, из многочисленных ран хлестала кровь… С трудом оттащив рассвирепевшую собаку, Саша добрался до дома, где отдал Полкану свой недельный запас мяса.

Надолго оказавшиеся после этого случая в больнице, мужики пытались привлечь Сашу к ответственности, но им это не удалось, так как, по своему «происхождению» Саша был вхож в круги местной «интеллигенции», был лично знаком и имел хорошие отношения со многими влиятельными людьми района.

Вот почему теперь, когда к нему ночью в дом ломились неизвестные пьяные, Саша порадовался, что с ним оказался Полкан. Он крепко взял пса за ошейник и вышел на веранду.

На улице стояли два мужика, один бородатый, другой нет, судя по всему, местные. Бородатый обматерил Полкана, призывая того успокоиться. Присмотревшись, Саша узнал в них двух зоотехников из соседнего села примерно в 5 километрах отсюда. «Мы это, того…, – начал речь безбородый мужик, за самогонкой пришли. У наших что-то закончилась вся…»

Это были, как говорится, издержки производства. Приехав в деревню, Саша быстро научился гнать самогонку, причем хорошую, что его здорово выручало. Скоро он понял, что в здешних краях это универсальная валюта. Поначалу, листая учебник по маркетингу, он разрабатывал различные стратегии сбыта, намереваясь с минимумом риска продавать побольше и подороже, но потом понял, что американские методики в российской глубинке неэффективны. Гораздо выгоднее оказалось менять самогон напрямую на вещи или услуги, чем продавать его, а потом те же вещи или услуги покупать за деньги. При прямом обмене цена самогона возрастала в несколько раз. Таким образом, когда у Саши появился продвинутый самогонный аппарат, в его руках фактически оказалась собственная валютная фабрика. Вот она, валюта, булькает в сенях, распространяя сивушный запах… Исходные вложения окупились моментально, тем более, что некоторую часть Саша все-таки продавал.

Но сейчас он напрягся. Он привык, что к нему иногда приходили ночью страждущие, хотя и не ожидал визитеров в столь трескучий мороз. К сожалению, часто у страждущих не было денег, и они либо просили выпивку в долг, либо предлагали в счет нее какие-нибудь вещи. Но долги практически никогда не отдавали, а вещи, по большей части, оказывались бесполезными. И Саша боялся, что сейчас начнется подобный разговор: сначала его начнут упрашивать, потом взывать к его жалости, потом стыдить, а после – оскорблять и угрожать. Но ничего этого не последовало. «Налей грамм 700! – сказал мужик. – Есть у тебя? А то мы по 300 врезали, да маловато выходит! Вот, у нас все с собой!» И мужик протянул Саше пустую бутылку из под вина и крупную купюру.

Не рассчитывавший на столь цивилизованный исход разговора, Саша вздохнул с облегчением. Он наполнил бутылку до краев, сколько вошло, отсчитал сдачу, исходя из установленной цены, и передал все это мужикам через окошко веранды. К этому времени Полкан, увидев, что нападения не происходит, перестал яростно брехать, но, порядка ради, потихоньку порыкивал.

Мужики обрадовались, так как, направляясь к Саше, боялись его не застать, или же что у него тоже не окажется самогона. Они пожелали ему удачи и отправились в обратный путь, «для сугрева» сразу же приложившись к пузырю. «Эдак они выпьют ее на обратном пути! – подумал Саша. – Не приперлись бы снова через пару часов. Ведь деньги у них еще остались!» С этими мыслями он вернулся в теплую комнату, снова подкинул полено в печку, и лег в кровать, теперь уже твердо рассчитывая проспать до утра. «Все, пусть это будет последний раз!» –сказал себе Саша, забираясь под одеяло. Он имел в виду, что последний раз встает, чтобы встретить незваного визитера. Но вышло по-другому. Оказалось, он последний раз ложился спать за эту ночь.

Скоро послышался негромкий, но уверенный стук в окно. «Твою мать!» – подумал Саша, снова вставая с кровати. Он нащупал ногами тапочки и привычным движением зажег керосиновую лампу. К его удивлению, Полкан не лаял, а просто смотрел в сторону двери, навострив уши. «Опять кто-то за самогонкой приперся! Может эти же! – подумал Саша. – Оттого и пес не лает, выбрехался уже на них!» Взяв пса за ошейник, Саша вышел на террасу, открыл дверь и обомлел. Перед ним стоял старец – высокий, худощавый, с длинными седыми волосами и бородой, которые, казалось, особым образом светились в лунном свете. В одной руке старец держал шапку, а в другой – посох, которым, вероятно, он и постучал в окно.

– Мир тебе, добрый хозяин! – сказал старец. Пусти божьего человека погреться, очень уж силен мороз этой ночью!

Пускать неизвестно кого совсем не хотелось. Хотелось спать. К тому же, пришелец вызвал подозрение. Вдруг это грабитель? Или, хуже того, кто-то из нечистой силы, явившийся под видом старца? Саша задумался, как отмазаться.

– Так это, отец, у меня собака злая! Съест она тебя! – он посмотрел на Полкана, который, однако, есть никого не собирался, а испуганно пятился назад, приседая на лапах.

– Да не съест, пес твой чует божий свет во мне! – успокаивающее сказал старец. – А мне деваться некуда, я ведь совсем могу замерзнуть! Путник я, путь держу долгий! Ты меня не бойся, я тебя не обременю. Напротив, воздастся тебе от безграничных щедрот всеблагого Господа нашего! Как учил Иисус, «кто принимает Меня, тот принимает Пославшего Меня, кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка; и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника!» – старец говорил не торопясь, размеренно и очень уверенно. Казалось, его слова в буквальном смысле имеют материальный вес.

Саша удивился еще больше. Встретить человека, свободно цитирующего Библию, в этих краях и летом было непросто. Небезосновательно Саша подозревал, что в десятке километров вокруг, кроме него Библию полностью прочитал только местный поп.

– Ну что ж, заходи, отец! – согласился Саша, не найдя, как его отшить. Только честно скажу – боюсь я тебя! Да и пес мой тебя боится!

– Пес твой не боится, а благоговеет! Что меня бояться-то? – ехидно улыбнувшись ответил старец.

Саша посмотрел на поджавшего хвост Полкана, тщетно пытаясь вообразить, как должна себя вести деревенская собака, когда начинает благоговеть.

– Как что бояться?! Здесь знаешь сколько нечисти всякой водится? Я уж таких историй наслушался, что теперь на все необычное смотрю настороженно! – сказал он старику. – А уж после того, как Гоголя вчера на ночь почитал…

– С каких это пор в русской деревне Гоголя читать стали? – удивился незваный гость. – Впрочем, что-то ты на деревенского не слишком похож! Зажги-ка свет!

– Какой свет, отец! Четвертый день электричества нет!

– Но ты все-таки попробуй! Вдруг, Божию милостию…

Слова старца были прерваны затарахтевшим компрессором холодильника.

– Да свет давно уже дали, а ты все керосин жжешь! – сказал старец и рассмеялся.

Саша включил свет и пристально посмотрел на старца. Тот факт, что с его приходом вдруг появилось электричество, хотя среди ночи линию обычно не чинят, показался ему подозрительным.

– А ты точно не нечистая сила? – строго спросил он.

– Вот у тебя проблема! – развел руками старец. – С чего это вдруг?

– А почему внезапно свет дали, как ты пришел?

– Ну я же говорю, милостию Божию!

– Что-то не верится!

– Значит, что нечистый свет даст, тебе верится, а что милостию Божию настанет свет – никак?

Саша задумался. Именно так оно и было, но сознаваться в этом не хотелось. Тем временем, старец продолжил:

– Послушай меня, мил человек! Создатель наделил нас свободной волей, как у него самого. И даже сам Бог не может навязать нам ничего против нашей воли. Он даже спасти нас не может без нашего согласия! И воссоединиться с нами! Так неужели ты думаешь, что какая-то нечистая сила сможет превзойти Господа и покорить тебя?! Никогда такого не будет, пока теплится вера в душе твоей! Так что некого тебе бояться!

– Ну ладно, звучит разумно, – отступил Саша. А как Вас зовут-то?

– Меня – Старец Даосий! А тебя?

– А я Саша! – ответил Саша и они пожали друг другу руки.

– Странствую я, – предвосхищая вопрос, заговорил старец. – С Архангельская пешком в Израиль иду!

– Пешком?!!!

– Да, пешком. Хочу своими ногами через святые места к земле Господней прийти! Так что приюти ты меня на ночь, не бойся, не пожалеешь об этом!

Саша жестом пригласил гостя в комнату. Старец снял свой балахон и попросил Сашу поставить на печку несколько ведер со снегом, чтобы растопить его и помыться. Саша все исполнил и присел в ожидании.

– Ты знаешь, отец Даосий, угощать тебя мне особо нечем. В подполе есть картошка, можно сейчас пожарить, а вот мяса нету. Были котлеты школьные, но эти друзья сожрали! – он показал на кота и пса.