скачать книгу бесплатно
Это значит, что труд не оцениваем реально, а только с точки позиции добытого тем же рождением в социально значимых условиях какого-либо интеллекта познания в соответствии с занимаемой трудовой должностью.
Говоря проще, сам обозначенный малоценный труд не способен и правно беспомощен оценить свою категорию согласно реальности самого назначения и исполнения единицы и формы труда.
Это значит, что самооценка труда отсутствует, а значит, отсутствует и его реальная стоимость, исходящая, прежде всего, от качества исполнения и своего назначения.
В соответствии с этим могу дать заключительное обоснование деятельности всякого труда в несовершенном обществе состояний ума.
Итак, труд, мало оценивающийся сообществом, является его закономерно развивающейся базой для всякого бессмысленного применения в дальнейшем.
Он же является результатом падения морали и репродуктом активности иного приводного механизма труда – уголовной преступности.
Соответствующее выражение можно определить и по-другому.
Труд, не ценимый сообществом, есть всего лишь труд, лишенный всякого смысла, а значит, он малопродуктивен и определяем в категорию ненужного.
База такого мышления проста. Одного дня достаточно побыть дворником, чтобы понять всю бессмысленность своего труда.
Это, так называемый, "мартышкин" труд, никем по достоинству не оцениваемый и признанный в категории малоценных.
То же можно сказать и об уборщиках, подметальщиках и других, более или менее сходных по ремеслу.
Итак, труд, естественно, должен быть признан другими, понята его необходимость и оценена настоящая реальная стоимость.
Всякий труд должен рассматриваться, прежде всего, с точки зрения социальной необходимости и с позиции вероятной перецеленаправленности.
Именно труд, исполнимый по необходимости, должен расцениваться, как полноценный и закономерный в согласии того времени, что выдвигает продукт его самого.
Конституция оглашает только право на труд, совсем не обязывая кого-то чтить в нем законы его исполнения.
Это говорит о том, что Конституция не верна в своем отношении ко времени и к подобному оглашению самой сущности всякого труда.
Иначе, она должна гласить так:
труд – это достижение движения материальных средств. Это исполнение воли государства, признанного всеми источниками материального человеческого роста.
И он же оглашаем им, как необходимость для более качественного возрастания всего сообщества или индивидуальной личности из состава государства.
Труд незаменим ничем и обязывает каждого к исполнению. Сами категории труда определяемы сообществом или представительством государства в целом и по отдельности на местах.
Всякая категория труда необходима в ровном соответствии времени развития сообщества, и она же полноценна относительно существующих иных, как результат добровольного слияния членов сообщества в единое государство, представленное правительством, а на местах его представительством.
Обязательство труда не обязывает к нему тех членов сообщества, объединившихся в государство, кто непосредственно не готов к нему по возрастной категории, не здоров по какой-либо причине или исполнен силой закона о полном трудовом исчислении лет согласно приложенному труду ранее.
Все остальные категории подвержены труду и его исполнению в законом установленном порядке.
Все права о наследственностях и капиталовложениях, сделанных прежде, лишь мера большего достижения материального роста или его выражение в добровольном порядке среди сообщества либо в ином государстве.
Естественная природная облагороженность не должна являться оправданием к неисполнению повинности труда.
Государство объединений не терпит иного определения, ибо в противном случае, оно будет выражено не таковым, а косвенно подтверждающим себя, что влечет за собой последствия уголовной практики и изменения характера закона по отношению к лицам, не привлекающихся к труду.
Таково конституционное обоснование самого понятия труда.
Или, его правовая база, что дает гарантированную занятость каждому, ибо другое противоречит самому оглашению конституционного параграфа.
Теперь, о самой правовой основе труда и веянии закона.
Правовая основа труда следующа и гласит так:
всякий труд уместен ко времени и определяется в необходимости его создания-применения.
Труд должен быть расценен, как обстоятельство для
какого-либо происходящего процесса, движимого самим
государством или его представительством в лице исполнения единиц власти.
Труд частный или государственный имеет смысл общего труда, направленного на развитие структур сообщества.
Вся частность заключается лишь в частном исполнении единиц труда фактическими лицами, в любом случае подчиняющимися государству или составу сообщества, в котором развита сама форма необходимого труда.
Частность иного рода исключается, а частность внегосударственного значения обретает смысл международного общения с привлечением средств и лиц государственного эшелона власти.
Таким образом, труд, исполняемый частно и государственно, имеет смысл государственного и подчинен непосредственно ему в согласии законов кодекса о труде и трудовых отношениях.
Труд не исполним общественно.
Это противозаконно и не подлежит всякому исполнению.
Возможна и допустима добровольность в согласии с представительством экономической, производственной и другой власти с последующей оплатой относительно законодательства.
Допустима или разрешима фактическая неоплата, если лицо, заключившее договор, или ряд лиц, организация и т.д., не выставляет своего обоснованного юридически требования об оплате.
В таком случае, его действия расцениваются, как добровольные вне всякого фактического физического или морального принуждения.
Трудовое соглашение является основным законосогласующим актом между работодателем и трудозапрашивающим элементом.
На этих местах могут стоять различные стороны от представительства государства до элемента сообщества государства.
Данное законодательство не исключает и форму работы на частных лиц, подчиняющихся общему закону по трудовым соглашениям.
Всякая форма труда имеет свою юридическую защищенность. Это соответствующий договор-союз о труде, основанный на базе существующего закона о труде или кодекса трудовых отношений.
В любом случае, воспроизводится оплата, как показатель единичного трудоучастия в каком-либо процессе труда.
Сама оплата определяема государством, согласно установленным нормам и позициям эксплуатации труда.
В таком случае, всякий равноценно защищен и не подвержен какому-либо юридическому обману со стороны работодателя в лице частного предпринимателя или иной формы трудового представительства.
Оплата гарантирована государством, а также всяким лицом, взявшим на себя обязательство по воспроизводству того же относительно занятости в труде.
Все специальности исчислимы и не подлежат дальнейшему расширению в факте состояния времени.
Возможна квалификационная переориентация, что попадает в разряд определения новых специальностей.
Это вопрос государства и его представительства в регионах исполнения самой власти.
Основное сказано и хотелось бы оговорить дальнейшее, не связанное с таким ходом определений.
Естественно, в том сообществе, где мы все проживаем, такого фактического соблюдения не наблюдается.
И не только потому, что нет каких-то параграфов в законах или где-то еще.
Основная причина – это нежелание исполнять трудовую повинность в законно надлежащем порядке.
От того беды наши становятся большими, а время невыносимо тяжелым.
Цель описания сводов о труде очень проста. Это дать понять многим, что существо человеческого характера и состава должно иметь свое достойное выражение, которое формируется достоинством самой фазы власти или состоящих в ней лиц.
Это также показ того, как нужно составлять законодательство и, исходя из чего, его обосновывать.
Я, как и все, движим своими интересами. И, конечно же, хотелось бы жить лучше, нежели мы живем сейчас.
И во многом нас затрагивают те самые трудовые отношения, которыми приходится довольствоваться благодаря сильно запутанному своду законов и кодексов.
Я бы назвал современный кодекс труда – кодексом умолчания.
Мы молчим, и нас терпят. Терпят не потому, что нужен наш труд. А потому, что так оно есть и должно состоять.
Вроде бы исполнено так законом.
Наши трудовые отношения порой и вовсе не исчислимы.
Каждая обязанность – это не перечисленный состав любого фактического принудительства к труду.
Не стоит и говорить, что любое возражение – это реальная дорога в никуда, откуда тяжело выбраться в соответствии с тем же законом.
Все мы боимся испортить отношения.
Каковы они – такова и работа. Но этого не должно быть. По сути своей, все должно происходить по-другому.
Есть обязанности, есть за них получаемый оклад, есть само исполнение труда. Это все, что должно регулировать всякие отношения.
Всякое дополнительное – это живое нарушение закона, хоть в каком виде, но все же существующего.
Эта картина давно известна и никому не секрет, что так и есть оно на самом деле.
Люди двуличны и по характеру не всегда подходят друг к другу.
Порой, в своих взглядах расходятся и откровенно протестуют произволу, изъятому с любой стороны: подчиненной или начальствующей.
Можно достичь разбора ситуации с помощью закона. Но такое решение в частном порядке не дает желаемого результата.
Как правило, после "разборок” либо уходят с места, либо почти добровольно увольняют.
Потому, такие решения редко выдвигаемы и попросту опущены из-за нецелесообразности.
Что же способно помочь в этой ситуации?
Только сила закона и реальное изменение отношений в самом сообществе.
А это – изменение ума и его решительная направленность на всякую справедливость по отношению к самому себе или другому.
Труд обязывает всего лишь к труду, а не к какому-то противоречивому приспособленчеству. И исходить нужно, прежде всего, из этого.
В тех условиях, что существуют, практически невозможно изменение каких-либо отношений. Сами условия и полная экономическая незащищенность не дают права на такое.
Значит, выход единственно один – это изменить свой стереотип мышления и изменить сами условия, созданные, кстати, нами по доброй воле.
Сила всякого закона, прежде всего, исполнима в самих людях, состоящих у его истоков.
То есть, что-то создавая, кто-то проглядывает свое и не учитывает чужое.
Такова простая логика суждения каждого, сидящего на своем месте.
Значит, всякие отношения регулируются понятием того или иного человека, творящего или претворяющего закон.
Если ему чужды абсолютные интересы кого-то, то и отражения этого в самом законе не будет.
Суть этого глубокого понятия заключается в следующем.
Всяким лицом, исповедующим силу закона или создающим его, может быть допущена ошибка, которая реально отобразится в сообществе.
Ошибкой может считаться и явное несоответствие созданного параграфа закона самому времени человеческих отношений в среде труда.
То есть, если существуют выше обозначенные отношения, то закон должен строго предусматривать эту ситуацию и создавать канон именно такого определения.
По большей части сейчас это демонстрируется на деле.
Пытаются преобразить существующий закон в согласии самого времени. Но и здесь допускаются ошибки или явные несоответствия.
То закон не успевает, то время действий отношений опережает.
Потому, в такой ситуации трудно создать сразу что-либо подходящее. Проще выразить другое. Искоренить сами отношения и обязать всех к исполнению трудовых функций.
Это создаст условия, а они создадут новый закон, позволяющий себя широко производить в среде тех же отношений.
А техника подобного внесения изменений должна быть следующей.