скачать книгу бесплатно
– Есть, – кратко ответил пилот, нажимая очередную клавишу.
– Энергетическая масса входит в поток земной стратосферы, – опять зазвучал голос Вейса, – электрический диссонанс в действии. Сроки опережения не ограничены. Модулятивность общего поля достигает пятидесяти экваторных единиц. Сейсмическая зона сворачивает свое действие. Напряжение возрастает. Индуктивность падает. За бортом – минус тридцать шесть. Системы обеспечения в норме. Можно отдыхать, командир.
– Спасибо, – облегченно вздохнул Основной, – пока оставайся на контроле.
– Есть, – ответил бортинженер.
– Внимание, всему экипажу – тридцать минут на отслеживание и отдых. Дежурным назначаю себя…
Так закончился их шестой день работы в новых экзотермальных высокопробных условиях земной зависимости.
И было все же не понятно, кто от кого зависит больше: Земля или те, кто пытался на ней возродить жизнь.
Но, так или иначе, дело творения вершилось.
Земля восставала и опережала сама себя. Время давало ей первую пробу сил на животворение. И то же время предупреждало: живи, Земля, но знай, что самого времени у тебя мало. Попытайся определить сама себе, сколько ты хочешь, а для этого сотвори умное существо, способное продлить всем нашу вековую, почти вечную память дней.
Отдыхал экипаж, дежурил командир. Основное было уже сделано. Семя вошло в недра Земли и оставалось ждать первого его всхода.
Что же произрастет? Подождем и увидим сами. А пока, просто дадим всем спокойно отдохнуть…
Глава 8. День седьмой
В это утро все было совершенно по-другому. Командир с подъема объявил всем выходной.
И не только потому, что внизу под ними буяла дикая, пока не обузданная до конца стихия, но еще и потому, что, как и всякому живому существу, экипажу требовался отдых. Не скоротечный, а обычный, как выходной день у себя дома.
Это немного снижало тот повседневно-рабочий уровень внутреннего напряжения и успокаивало центральную нервную систему.
В конечном счете, обычный выходной достаточно сильно воздействовал на кору головного мозга каждого участника событий и давал возможность промежуточного сосредоточения чисто на своем.
День сегодняшний ничем не отличался по своему внешнему описанию от дней других. Здесь были та же уборка, небольшая чистка отсеков и т.д., т.п. В общем, все по распорядку. Но, тем не менее, это был день общего раскрепощения и обычного расползновения своих собственно идущих мыслей.
Каждый стремился удалиться куда-нибудь на расстоянии в своих внутренних ощущениях и хоть на время забыть о суровых космических буднях.
В день выходной на борту не назначался дежурный. Отдыхали все, а службу обзора и обследования вела автоматика в лице обычного бортового компьютера. Это устраивало всех, даже саму автоматику, ибо, как не говори, а экипаж все ж больше надеялся на свой собственный ум и проницательность. Как бы далеко не шагала техника, в самых, что ни на есть, затрудненных для обычного существа ситуациях, все же ей не сравниться с элегией ума животворящей силы и никогда не победить в плане его переориентации на что-то свое.
Когда-то, уже очень давно, их мир был наводнен этими зверскими, убивающими живую клетку мозга, машинами. Все сводилось к тому, что обычное математическое или логическое заключение определялось нажатием клавиши компьютера или просто мини ЭВМ.
Но вовремя сработала защитная система периферийного обустройства живого клетчатого мозгового соединения. Развиваясь генетически, мозг не мог унаследовать то, что предлагала ему автоматика, ибо это была не его собственная работа, а чужая, то есть, отдаленная, хотя и похожая по смыслу.
Потому, основная масса населения отказалась от такого наводнения умственного сумасшествия и приступила к разработке и совершенствованию другой, более совершенной, циклически оперирующей информационной связи.
Весь упор был сделан на алфавитно-буквенную и цифровую генетическую обусловленность практически любого закономерно развивающегося процесса. Таким образом, в обычной жизни любая компьютеризация самоисключалась, и вводилась в перфолокацию среды внутренняя сейсмическая защитная единица мозгового индустриального соединения.
То есть, животворящее существо могло самосовершенствоваться за счет забора внутренней энергетической линии центросистем спутниковой и обычной радиорелейной связи.
Этот процесс потихоньку самосовершенствовался и вскоре приобрел огромную среду своего сосредоточения. Необходимо было самоустранить отдельные поляризующие световые элементы для внутренней разблокации и внешней теодоляции, что значит, вовлечь себе внутрь мозгового центроизмерения силу компьютерного максимализма.
Все это – развивалось достаточно долго, и, в конце концов, вышло на свой жизненно обеспеченный уровень. Потому-то, потребность в сплошной компьютеризации исчезла, а роботы и робототехнические средства использовались только там, где грозила опасность непосредственно живому существу.
Так развивалась та цивилизация, чьих представителей, мы наблюдаем в день выходной.
Но это лишь самый маленький штрих ее ознаменования и основное впереди, как впереди и самое основное для Земли – выражение своего гелиоплода в растущем поле молекулярных агрессий.
Но вернемся к нашему экипажу.
После всех утренних мероприятий и процедур, соответствующих общепринятому космическому стандарту, все собрались в комнате отдыха.
– Хороший день, – начали приветствовать друг друга астрономические исследователи, пожимая руки и разбредаясь по своим укромным уголкам.
– Как настроение? – спросил командир, улыбаясь внутри самого себя.
– Отлично, – отвечал неугомонный Август, плюхаясь в свою любимую кресло-качалку.
– А как у других.., не слышу? – снова спросил Основной.
– Окэй, окэй, хорошо, отлично, – последовали ответы на разных языковых наречиях.
Что ж, в выходной допускалось и такое. Язык многоголосен и разнообразен. Почему бы не поговорить так, как хочешь, или хотелось бы другому.
– Вижу, настроение прекрасное, – довольно произнес командир, – но хочу немного огорчить…
Все внимательно замерли в ожидании чего-то сверхъестественного.
– Не пугайтесь, ничего страшного, – улыбнулся Основной, – я хотел лишь сказать, что у меня сегодня очередной день рождения. А так, все в порядке.
– А почему же тогда «огорчить», – не понял вначале Вейс.
– О-о, этот командир, он хитрец, – отозвался радист, – это он хочет сказать, что с каждым днем становится ближе к помутнению своего рассудка. Наверное, хочет нас разжалобить. Так ведь, командир?
– Да, старею, друзья, старею, – ответил с небольшой грустью Основной, садясь в свое любимое кресло, – ох, уж эти годы. Никуда от них не убежать. Ну ладно, что это мы о грустном. Давайте, лучше выпьем. Как вы на это смотрите?
Все дружно зашумели, загудели, загалдели, и мгновенно на небольшом столике возле командира возникла бутылка хорошего вина и коробка, интересных по своему виду конфет.
– Качать его, – почти закричал Август, резко вставая со своего кресла и направляясь к Основному.
Все дружно поддержали это неожиданное предложение и с восторгом бросились исполнять.
– Не надо, черт побери, еще уроните, – немного опасаясь за такие действия, – говорил Э-Клерк, хотя в душе, конечно, было приятно, что тебя уважают и во многом поддерживают.
Его никто не слушал, и вскоре тело несколько раз взлетело над их головами, едва-едва не доходя до сферического своеобразно построенного потолка.
– Эй, хватит, потолок расшибу, – запротестовал командир после очередного качка вверх.
Его еще пару paз подбросили и поставили на ноги. От такого волнения немного закружилась голова, и командир чуть было не упал, но вовремя подставленные руки удержали в вертикальном положении.
– Так, – обратился он ко всем после небольшого отдыха – а, сейчас, выпьем за мои старшие годы. Не будем, к черту, грустить. Будем смотреть вперед и верить, что это зеленое колесо под нашими ногами вскоре закрутится и завертится, а что нам еще надо? Считайте это своим вторым домом, а кое для кого и вторым рождением. Ну, взяли бокалы
и выпили.
Все потянулись к вину, и через секунду бокалы опустели.
– Вот и хорошо, – довольно улыбнулся командир, садясь в свое кресло.
– А скажите, Э-Клерк, – обратился к нему бортинженер по имени, – почему вы не женились в свое время? Извините, может, это и нелепо выглядит, но просто так, ради интереса?
– Да, ничего нелепого не вижу. Обычный вопрос, да и только, – успокоил Вейса Основной, – кто его знает, – начал он, о чем-то вспоминая, – вначале мне не хотелось вовсе обременять себя какими-то брачно-семейными узами. Затем стало поздновато для этого. Я ведь сызмальства в космосе. Даже родился на борту 12.78 XL 24/2. Помните, был когда-то такой корабль. Он уже списан. Но я иногда навещаю, когда бываю дома, которого, по сути, говоря и нет. Это разве дом, когда тебя никто не ждет, не радуется твоему приходу и счастливому возвращению. Я это только сейчас понял. Сам для себя живешь – это все равно, что вообще не живешь. Хотите – верьте, хотите – нет, а я вот часто задумываюсь над тем, почему же мы сами не можем решать свою судьбу в начале пути. Практически всегда нужны какие-то условности, специальные меры и другое. Неужто, нельзя, вот так, просто – жениться и все, не соблюдая какую-то иерархию своего внутреннего взлета, не обогащая свой фанатический ум другими преследуемыми целями. Но с другой стороны, тут же себя и опровергаю: такого быть не должно. Условности все-таки нужны и не потому, что так хочется кому-то, более развитому или высокому по положению. Нет. Просто они отражают волю самой окружающей среды. Не можем мы жить вот так, отделившись друг от друга какими-то перегородками. Нам требуется все же общение, а условности как paз его и создают. Да и посудите сами. Как можно жениться, к примеру, самому. Это не по-нашему. Не по-умному. И не в одобрении других здесь дело. Просто по природе мы нуждаемся в поддержке наших действий другими? И если другие одобряют, то мы радуемся. Значит, поступили правильно, как и те, кто сделал что-то подобное раньше. Конечно, здесь много разных нюансов, но все же основное я, кажется, упомянул. Как думаете, ребята? – обратился Основной с вопросом к экипажу.
– Да, наверное, все так и есть, – ответил за всех Август, – я вот тоже долго мыслил по этому поводу и все же решил: дело одного – дело всех. Такой закон больше всего подходит к нашему смыслу существования будь где. Как-то на досуге, просматривал информацию о нашем прошлом. Просто кошмар, я вам скажу. Неужели, так можно было жить? Если сейчас у нас нет подобного, то только благодаря тому, что не отделились друг от друга, а наоборот, потянулись и обрели совместно все, что хотели. Я думаю, это наши корни так говорят.
– Что ж, согласен, – ответил Э-Клерк, доставая из коробки своеобразную конфету, – ну, а кто ответит мне на такой вопрос, – командир на минуту задумался, сосредоточив свое лицо, – почему мы, такие умные, каковыми всегда себя считаем, не можем урезонить свое собственное видопроисхождение и поравняться с другой частью весьма подобного по своему существу? Природа ведь не выбирает сама своего избранника. Он сам выделяется среди всех остальных.
Наступило непродолжительное молчание, а затем Эйкувер произнес:
– Я думаю, командир, что основа этого вопроса лежит как раз в геологическом слое самой структуры любой из животворящих планет. Я уже давно обратил внимание на это. Возьмите даже нашу позавчерашнюю работу, когда мы обнаружили моллюск. Конечно, это еще ничего не доказывает, но все же я склонен думать по-своему. Природа, действительно, не выбирает, но она регулирует эту подачу. И то, что из чего происходит по своему составу или, если хотите, по качественному обогащению, и определяет верховность над остальными. Но, опять же, повторю, это только мое суждение.
– Что ж, возможно, и так, – согласился Основной, – а, что думают остальные?
На этот раз отозвался редко вступающий в беседы химик Виктор.
– Думаю, что суть вопроса располагается в следующем, – начал он как-то сразу по-деловому, – рождаясь, любые представители внешне схожих концессий пытаются как-то противостоять друг другу в борьбе за свое индивидуальное выживание. Я сколько раз наблюдал за различного типа видобактероидными носителями, и все время убеждался в этом. Сильное побеждает слабое. Но, к сожалению, мы не имеем научно-обоснованных доказательств такому процессу в самопроизводящей на свет материи. Это трудно пока понять. Все ж я склоняюсь в сторону доктора, – заключил он свое повествование.
– А вот я думаю, – отозвался весело Август, – что надо продолжить наш праздник и еще раз поздравить нашего командира, и он потянулся к бутылке, наливая в бокалы понемногу вина.
– Да, уж, – согласился и сам виновник торжества, – надо бы, а то не выходной, а целая научная конференция.
И все сразу же засмеялись. Напряжение немного спало, и умы поутихли. Что ж, им тоже надо отдыхать или просто ни о чем не думать.
После очередных высказываний с поздравлениями в адрес именинника, все разошлись по своим углам и окунулись в свои мысли
Кто слушал свое любимое произведение, написанное кем-то, бог знает когда. Кто читал книгу, которых, кстати, здесь было предостаточно, а кто, молча, созерцал потолок и вдыхал мягкий аромат живоцветущих растений, находившихся в этой комнате.
Наступила тишина. Та тишина, которая дает возможность отдохнуть, разгрузить свою эмоциональную стоимость, убрать старое и заложить новое.
Это также та тишина, что способна отгородить каждого в своем небольшом воображении и способна создать внутри настоящее поле виртуальной реальности.
Экипаж отдыхал от своих будней, и это нравилось командиру.
За многие годы его плодотворного труда родилась какая-то таинственная благодать внутри от того, что кто-то рядом идущий и неотъемлемый в этих условиях, способен вот так, просто, взять и отдохнуть.
Это было, скорее всего, какой-то благодарностью за его обеспечение этого процесса со стороны самих участников, и она выражалась непосредственно умиротворением Основного.
Команда была подобрана по его усмотрению, ибо ему, как командиру, это разрешалось. Но это усмотрение не было насквозь проглядным до такой степени, чтобы определить всю наготу животворящего существа или суметь распознать в нем самые далекие уголки души.
Нет, целью этого не ставилось. Главное в выборе существовало одно – специфичность склада ума и деловые качества. Эмоции не определялись. Они, конечно, играли роль в каком-то общепринятом субординативном правовом настрое всех окружающих, но все же не определяли суть и целевое назначение избранного.
Общество давно ликвидировало, так называемые, последствия правовых исступлений, и сейчас среди тех, кто пока еще составлял живое население, этот фактор не был пропорционален силе здравого смысла.
Нет существенного различия: быстр ты или хладнокровно спокоен, улыбчив или характерно сомнителен в своем режиме исполнения, восклицательно восприимчив или же, наоборот, отрицательно подвержен глухому давлению.
Ценились качества: работоспособность, уверенность в себе, предназначаемость и своеобразность, или инфозантивность умственного речеизложения.
Но так жили те, кто остался пока жить, в том числе и сам экипаж. Остальные же, то есть те, кто уже пребывал там, как говорят, под небесами, этого не ощущали. Им было уже все равно. И не потому, что чисто физиологически они были мертвы, а просто из-за того, что здравое рассуждение обретало совершенно иную проблематику эмоциональностей. Ибо то, что они представляли в мертвом защищенном виде, и являлось своеобразной цепочкой развития такового в условиях не живого существования.
Мелкопробная дисперсионная группа – так именовалось все то, что находилось за пределами досягаемости основных целевых экономических ресурсов в живом спотенциированном виде. Регрессия невинности по своему составу и складу явилась губительной для большинства ранее празднующего населения.
Успокоение ядра, механизма обеспечения основного прожиточного минимума, явилось тем концевым результатом для свободы перемещений в закрытых космических единицах.
Один квадратный километр единого космически-экономического пространства именовался одной экваторной сублематической единицей, которая включала в себя до 150 000 таких вот жизней, расположенных в порядке возрастания по периодической системе биологически чистых озонированых единиц.
Система наружного пылескопления позволяла создать единую, практически, законсервированную зону общего сосредоточения в занимаемом жизненно важном стратосферном пространстве. Таким образом, вся оставшаяся часть населения представляла собой обычную экологическую субстанцию временного распада.
Живая ткань – так называли ее ученые, изредка проверяя ее техническое состояние и измеряя параболическое водонасыщение.
Кристаллизация явилась настоящим прорывом в создании подобного, но одновременно наложила свой жизненно-важный отпечаток. Она дала рост, вес и несоизмеримую, все время растущую силу диоптрий величины тепла.
Информация, сложенная в веках, давала понять, что несоизмеримо богатое пространство на всякую элементарно-биологическую суть всегда способно восстановить прежнюю субстанцию коры головного мозга. А значит, всякое переселение возможно на уровне ископаемого прошлого.
Это делалось не за просто так, а строго, с точки зрения научно-регламентирующего подхода к возрождению будь-чьей жизни на любой из провансированных новых планет.
Готовящееся переселение должно было испытать всю тяжесть подобного и не завязнуть в своих собственных исследованиях. Как и всякая научная зыбь, она не требовала достаточно твердых убеждений во взглядах. Это было принято и, причем ото всех желающих участвовать именно в этом эксперименте.
Так было разрешено первое мертво-живое
переселение. И на одной из дикорастущих планет возбуяла чисто геометрическая, сугубо пропорциональная жизнь. Но она продлевалась недолго. Имеющиеся клетки снова изымались, доукомплектовывались и вводились в общую массу диллегирующих в иное пространство.
Таким образом, собралась достаточно сильная, субординативно годная к своему выживанию масса животворящих клеток.
Это был результат работы сейсмологического фронта окружающей среды и общей разгрузочной пропелляционной теодоляции мощных энергетических сфер вращения.
Физико-математические способности, унаследованные, как результат компьютерно зачинающегося бума, были обнаружены в самой мельчайшей суперфосфатной единице – клетке апломатического ревенсативного тепла.
Особое молекулярное поле любого типа созвездия давало уровень элементарной сферы сосредоточения, не выходящей за пределы субстанции опережения мозгового жизненного начала.
Так вот, довольно просто, образовалась инородная цивилизация по довольно схожему молекулярному составу. Но пока о ней говорить рано. Пока еще не утихли грозы, вчера только возбуявшие, и пока экипаж анатомически отдыхал. Это был их день, ибо они заслужили его, и ни на йоту не могли взять со дня следующего.
День прошел хорошо и миротворенно. Как бы было прекрасно, если бы одноклетчатые так же жили в своем маленьком, но безумно фанатичном мире.
Регрессия невиновности – это следующая ипостась умственного поколения лжецов, способных возрождать себя только по апокалипсическому составу реградации собственного достоинства.
Прошел ужин, так же тихо и непринужденно. Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по отсекам. Им было еще, о чем подумать и наедине.
Подумаем и мы с вами, переходя к следующей главе чтения.
Есть маленький поток светоэлементов и есть такой же большой. Есть маленькая группа светопроводников, и есть отрицательная часть, мгновенно разрушающая световековую дисперсию, именуемую частью жизненно-активного пространства.
Возникнуть же светотепло может только в способности отдельных светочастиц уничтожить мгновенность развитого молекулярного поля.
