скачать книгу бесплатно
Мой друг всегда умел найти слова, которыми сможет обнять мое сердце, своей поддержкой даря тепло.
– Я предложила развод.
Кирилл с удивлением замолчал. С тяжестью внутри я продолжила:
– Он отказался. Точнее, попросил еще хотя бы неделю.
– За неделю многое может произойти.
– За последние 9 лет ничего не изменилось, а тут чудесное перевоплощение?
– Я говорю не о нем.
Мой друг выразительно приподнял брови и направился к барной стойке.
Иногда мне кажется, что я просто крохотная медуза в море, которую волны затаскивают в пучину, так никогда и не дав добраться до берега. Вот и придется, наверное, вечно дрейфовать, не в силах что-либо изменить. Не имея возможности даже пошевелиться. А может мне кажется и меня уже выбросило, а все это – лишь предсмертная агония?
Я расплатилась вслед за Кириллом, и мы вышли из заведения.
– Завтра приедет один руководитель на стажировку.
– В твой отдел?
– Да. У нас бардак с бумагами, как сказал Анатолий Павлович. И с дисциплиной.
Я рассмеялась:
– А чужак, которого никто не уважает, конечно, наладит дисциплину.
– У меня есть подозрение, что этот подкидыш нужен для слива информации из отдела, а не реальной помощи.
– Что планируешь делать?
– Разве у меня есть выбор? – Кирилл хитро улыбнулся, и достал сигарету. – Я подружусь с ним. Если уж этот крысеныш и будет что-то сливать в моем отделе, то только то, что я позволю слить.
Я обратила внимание на блестящий черный мотоцикл, припаркованный у паба. Хотелось бы уехать подальше от проблем, просто сбежать.
Парень усмехнулся своим мыслям, выдыхая дым:
– Бесит. Когда все идет хорошо, то руководство всегда начинает с жиру беситься. Денег им мало, что ли? Мало того, что я с исполняющего обязанности не могу вылезти: все время что-то не устраивает, так теперь еще и этот «стажер». А знаешь откуда он? Из Питера.
Наш отдел всегда соперничал с филиалом из старой столицы. По показателям мы шли впритык друг к другу.
– Кто это?
– Пока не знаю. Завтра познакомимся.
– Надеюсь это не Лариса Геннадьевна.
– Только не она. – Наигранно страдальчески поддержал меня друг, вспоминая о стервозном характере руководителя соперников.
Выбросив окурок, Кирилл отвлекся на телефон и виновато посмотрел на меня.
– Увидимся завтра? – Вежливо предложила я, не желая ставить друга в неудобное положение.
– Только ты меня понимаешь.
Вместе с парнем меня обнял его сладкий запах одеколона, которого было ядовито много, чтобы успеть им насладиться.
– Завтра, как всегда, с рассветом?
– Именно.
– Я рад, что ты наконец-то начала выращивать в себе гордость. Не позволяй мужчинам больше обращаться с тобой так, как делает это он. – Посоветовал Кирилл. От мыслей о разводе внутри все съёжилось. – Все будет хорошо. – Улыбнулся мой друг.
Мы попрощались. На встрече с другом я чувствовала себя понятой, ощущала поддержку. Шумная обстановка бара и алкоголь немного смутили и замедлили мои мысли, но я не могла задержаться слишком надолго. Не могла позволить себе полностью отключиться от боли и страха, которые меня ожидали дома.
Холодный воздух забрался под брюки.
С декоративной пальмы соседей спрыгнул кот, остановившись у забора.
– Привет, милашка. – Тихо поприветствовала я, на секунду остановившись.
Конечно, смерть от аллергии – не самая приятная, но все же…
Из-за забора послышался шум и кот быстро забежал назад на пальму.
Что же, в другой раз.
В доме горел свет. Я толкнула скрипучую калитку.
Одноэтажная вытянутая бетонная коробка больше напоминала вход в какие-то катакомбы, нежели уютное жилище. Хозяева предполагали, что это сооружение будет отличным вариантом для хранения винограда, но экономическое положение заставило переоборудовать коробку под жилое помещение, выставив на сдачу.
Промерзлая изнутри, с постоянно высокой влажностью, но самая дешевая будка в черте города. Пожалуй, на этом плюсы моего убежища заканчивались.
Естественно, никто встречать и не собирался. Я открыла дверь своим ключом. Воздух словно наполнился электричеством. Мои нервы напряглись, готовые к новой битве, с которой я не могла выйти победительницей.
Я сняла туфли, морщась от того, что кожа на ногах заныла, рассказывая мне о богатой коллекции мозолей. С утра куплю пластырь.
На кухне горел свет, разливаясь также на основную комнату. Я не помню, когда в последний раз чувствовала запах еды по возвращению.
В комнате Виталий сидел перед телевизором, смотря какой-то боевик.
Где-то внутри остро кольнуло разочарование: зачем напрягаться, встречать, делать вид, что я значу для него хотя бы чуть-чуть больше той тумбочки, на которую он сейчас положил ноги?
Он натянул давно потерявшую форму майку на живот. Привычка заносить вещи до состояния, при котором даже половая тряпка может гордиться собой, скорее шла от невозможности позволить что-то лучше, но прикрывалась раздутой бережливостью.
– Почему так поздно?
– Много работы.
Я бросила пальто на диван, сев рядом.
– Ясно.
От дистанцирования меня словно окатило ледяной водой.
– От тебя виски несет.
Я молча достала телефон, проверив сообщения. Дисплей осветился «02:12». Довольно поздно. В группе с маркетологами висело 45 уведомлений. И чего им только не спится, все равно ведь не работают толком.
– Ты могла бы предупредить, что задержишься. – Сдержанным голосом упрекнул Виталий.
Я с раздражением выключила дисплей, положив телефон на стол.
– Могла.
Его узкие глаза пусто смотрели в телевизор, даже не повернувшись ко мне с момента как я вернулась домой.
– У тебя кто-то появился?
Да уж лучше бы так! Этот холод душит, раздавливая сердце. Совершенно риторические вопросы, вообще не имеющие никакой нагрузки, будто ему интересно!
– Нет.
– Я беспокоюсь за тебя. Ему можно доверять?
Ком подкатил к горлу. Горький ком обиды.
Я встала, чувствуя тошноту: не хочу находиться здесь.
– Ты будешь отвечать на мои вопросы? Где ты шлялась? – Голос погрубел, но остался таким же монотонно-тихим.
– С другом! – Чуть прикрикнула я, не в силах сдержать дикое раздражение.
– Постарайся хотя бы не пить. Женский алкоголизм не лечится.
– А я тебя слушать собираюсь?
Парень замолчал и повернулся ко мне. Его холодный взгляд пронзил меня, вызвав дрожь в руках. Фразы, полные упреков и слов, не исходивших из любви, забивали мой слух.
Я не хотела ссориться, но и сил больше идти на встречу не осталось. С горечью истосковавшись по объятиям, я не нашла в себе желания перевести ругань в шутку. И взяв телефон вышла из дома.
Села на крыльцо, облокотившись на дверь. Одиноко и холодно.
Кажется, еще пару лет назад, я окончательно выплакала все слезы. Теперь оставалось лишь, придавленная грустью, смотреть в одну точку, не способная разрыдаться или прокричать, – сделать хоть что-то чтобы стало легче. Не в силах даже пошевелиться от сдавливающих чувств. Хотя, чувств ли? Это больше похоже на бездонную дыру, которую нечем заполнить, а она продолжает затягивать внутрь.
В детстве каждая представляет какой будет ее идеальная любовь. Видимо, я осознанно бегу в совершенно другую сторону.
Время, когда хотелось тепла и нежности ушло, осталось лишь жажда покоя. И эта жажда сжирает сильнее, чем ожидание любви.
Вместе с холодным свежим воздухом напряжение начало медленно уходить от меня. Я глубоко вдохнула, позволяя воздуху заменить горечь, которую испытывала внутри. Звук ночи и спокойствие на улице помогли немного успокоиться и прояснить мысли.
Я посмотрела на профиль подруги, мысленно отметив, что она в сети, и позвонила.
– Че не спишь? – Спросил голос в трубке.
– Да так. Добровольно-принудительная ссора. А ты?
– Норм. А у меня Игорь только свалил.
От того, как Алина бегает за этим эгоистом, стало печально. Все же, какие бы советы я не давала, она сделает по-своему. Это словно зависимость. Но кто я такая, чтобы упрекать? В личной бы жизни разобраться для начала.
Я как можно незаметнее вздохнула, предложив это обсудить:
– Он опять приезжал?
Голос с легкой улыбкой продолжил:
– Ага. Притащил два бочонка вина со своей винодельни.
– Значит, пора тебя навестить. Кто же еще поможет тебе избавиться от такого подарка?
– Буду рада. Попробуешь поговорить со своим?
Невыносимая тоска вернулась. Захотелось сжаться в клубок, спрятавшись куда-нибудь маленьким котенком, у которого из обороны только милое шипение и жалобное мяуканье.
– Не хочется уже. Мы опять с полуслова завелись. Я даже переодеться не успела.
Моя подруга замолчала. Судя по шуму, приступила к мытью посуды. Я прижала колени к груди. Шум воды стих.
– Не хочу ныть. – Начала подруга, но замолкла.
– Попробуй, я же ною тебе.
– Короче, я так завидую Ленке!
– Это та сокурсница, которой предки квартиру купили? – С трудом в памяти вытаскивая из горы описаний друзей Алины нужное, уточнила я.
– Ага. Знаешь, что ей подарили за окончания курсов визажиста? Машину. Прикинь? Машину!
– И что?
Подруга шумно вздохнула, немного тише продолжив:
– Я понимаю, что родителям тяжело. Блин, они и так оплачивают мне учебу, отец вон на вторую работу устроился. А все потому, что мозгов не хватило поступить самой! Это не благодарно – просить их о чем-то подобном с моей стороны. И я ведь лучше ее во многом, но даже наши общие друзья выбирают ее. Мне кажется, если я на операционном столе лежать буду, а эта сучка вечеринку устроит, то все друзья у нее тусить будут. Мне неприятно это. Может людям это во мне и не нравится, то, что я постоянно ною?
– Ты завидуешь девочке из богатой семьи, которой все достается легко? Алин, а что будет, когда она останется одна?
