Жизнь на фотографии. Или полмира за LIKE

Сейчас Юля лежит на диване и что-то пытается нам сказать, она произносит какие-то слова, но настолько неразборчиво, что ничего не удается понять. Я смотрю на Машу, а она в ответ лишь отрицательно мотает головой.

Помню, когда я был маленький, и сильно температурил, мама говорила, что у меня был бред, и пыталась изобразить то, что я говорил в бреду. Тогда было смешно, сейчас не очень…

Внезапно, мы оба просыпаемся от своих переживаний и, как будто одновременно, замечаем кровь, которая все еще течет из маленького носика.

Резко вскочив, Маша пытается запрокинуть Юле голову, и тем самым остановить поток крови, но я не даю ей это сделать, возвращая голову в обычное положение.

В какой-то передаче о выживании, Беар Грилс говорил, что при сильном кровотечении из носа достаточно прижать палец, указательный например, к ямочке на верхней губе под носом и подержать недолго. По его словам, кровотечение должно остановиться.

Я машинально смотрю на палец – нет ли на нем какой-либо грязи, и, убедившись в его чистоте, прикладываю к той самой ямочке на лице Юли.

Маша только стоит и хлопает ресницами. У нее трясутся руки и ее всю достаточно сильно колотит. Глядя краем глаза на нее, в моем сознании всплывает картинка клипа «Fatboy Slim – Push The Tempo». Это вызывает улыбку.

– Сядь, пожалуйста, – я беру Машу за руку и тяну к себе. Она поддается, и садится рядом со мной, одновременно бубня себе под нос какие-то ругательства. – Все будет хорошо, – обнимаю ее я, пытаясь успокоить. «Тише, молчать или вы все пропали. Я Дубровский», – приходят в голову слова одного известного персонажа…

В какой-то период своей жизни я прочел достаточно большое количество литературы, посвященной выживанию и оказанию первой помощи и до настоящего момента считал себя достаточно знающим человеком, однако сейчас, когда пришлось столкнуться с таким вот казусом, я понимаю, что даже искусственное дыхание не знаю как толком делать. И это еще пол беды, ведь если бы были вены, как мне вначале показалось, то как мотать бинтом, где и с какой силой заматывать – вообще хрен знает. Хотя Маша бы, наверное, «загуглила»…

Тем временем кровь уже почти остановилась, метод из телевизора, однако, сработал.

Я убираю окровавленный палец с лица Юли и вытираю его носовым платком, который секунду назад мне принесла Маша.

То, что кровь остановилась, вызывает сильное облегчение, ведь это только в фильмах Стивену Сигалу простреливают плечо, а он, при упоминании об этом, лишь заявляет: «Пустяки, пуля же прошла навылет». В реальной жизни кровь, особенно в больших количествах, вызывает сильные эмоции и если вы не такой, как герой фильма, которого играет, например, Джейсон Стэтхэм, у вас эти эмоции, скорее всего, тоже будут, причем в избытке…

Маша, как и я, судя по всему, тоже немного успокаивается. Она стала дышать не так часто, да и руки уже не ходят ходуном. Могу себе представить, что сейчас творится в голове у этой девушки, которая, по всей видимости, кроме нажатия на «спуск» фотоаппарата, выставления тех самых лайков и ползания по просторам Google, давно ничего не делала. Что тут говорить про кровь, обмороки и «розовые ванны»…

От всей этой возни вокруг Юля немного открывает глаза и что-то снова невнятно говорит, кладет руку мне на плечо, гладит по щеке, а потом опять засыпает. Она тяжело и часто дышит.

Маша касается ее лба ладонью, а потом опять начинает всхлипывать:

– У нее страшный жар, лоб просто горит! – После этих слов у нее на глаза снова наворачиваются слезы.

Конечно же! Температура. Сначала ей было холодно в машине с включенной до отказа печкой, сейчас она бредит лежа без сознания. Даже странно, что мы раньше этого не поняли…

– Есть термометр? – спрашиваю я, стараясь говорить максимально спокойно.

Уверен, что вспоминая этот день через какое-то время, сидя, быть может, у себя на веранде со стаканом коньяка или чего-то еще, я буду удивляться своей собранности в этой ситуации с девочками, способности принимать решения и отсутствию паники, а, может и наоборот, – буду злиться по поводу того, какой я идиот, что не сделал так-то и так-то. У меня всегда так происходит – сначала что-то случается, и мне приходится действовать, причем зачастую так быстро, что думать нет времени, а уже потом, сидя в тепле и спокойствии, я или ругаю себя, прикинув все имевшиеся тогда варианты, или наоборот – хвалю, решив, что все тогда сделал правильно… Интересно, как будет в этот раз…

Маша возвращается с электронным «Microlife-ом» в руках. Она нажимает на кнопку, и в ответ, приборчик издает негромкий писк. Маша засовывает кончик термометра под мышку своей подруги. Ждем…

А ведь я уже так давно не видел термометр. У меня дома тоже где-то есть похожий, электронный градусник, но я даже вспомнить не могу, когда я в последний раз им пользовался. Даже интересно то, что когда ты занимаешься любимым делом, ты не болеешь. Иногда бывает какое-то недомогание, но зачем обращать на него внимание, ведь тебя ждет столько интересного. Максимум, ты пьешь какую нибудь таблетку и снова в бой. Это как ребенок, который, например, разбил коленку, играя во дворе. Через минуту, он уже рвется назад к друзьям, в случае, если все происходит летом, на каникулах, и совсем другое дело, когда это происходит по дороге на занятия. Даже маленькая царапина становится поводом истерики и категорического отрицания похода в школу.

В детстве, помню, я тоже не очень любил учиться и обманывал маму, нагревая термометр, чтобы сымитировать температуру. Тогда у нас были обычные стеклянные и их можно было легко нагреть на батарее до нужных величин. Потом, помню, мама начала что-то подозревать и уже не отходила от меня во время измерения. Тогда я завел себе второй – секретный градусник, точь-в-точь похожий на тот, что был у мамы. Я заранее нагревал его и прятал под одеялом, а когда мама давала мне свой, что бы померить, якобы температуру, я просто менял один на другой, когда она отворачивалась и был таков… Меня до сих пор поражает то, что если бы дети проявляли даже десятую долю подобной изобретательности в других, более полезных для себя направлениях, то большинство из них, наверное, смогло бы «делать» бизнес уже подростками, а к совершеннолетию не думать, куда податься и не болеть, создавая отмазы от нелюбимой работы.

– О Господи, – вскрикивает Маша, и я слышу стук ее пяточек, приближающийся к балкону, на который я вышел проветриться и подумать.

– Тридцать девять и семь, – шепотом произносит она. Голос ее дрожит, а глазки, по-моему, и не высыхали.

Давным-давно, еще в школе, одноклассник мне рассказывал, про то, как у него была температура около сорока. Из рассказа помню лишь фразу: «Зато на скорой прокатился на халяву…»

– Вызывай скорую, – говорю я Маше, которая смотрит на меня остекленевшими глазами. Остолбенела…

– Скорую? – повторяет она мои слова дрожащим голосом.

Минуту спустя, Маша, все-таки, медленно достает мобильный и начинает тыкать пальцами в экран. Телефон два раза попискивает, а затем она поворачивается ко мне:

– Сто три надо набирать? – произносит Маша, уже почти в истерике.

Я киваю в ответ, и снова смотрю на виновницу всего кипиша.

Она лежит бледная и тихо сопит, а ее рука в моей руке кажется просто раскаленной.

Держись, девочка! Температура – это еще не самое страшное. Как говорится: «До свадьбы… спадет!»

Я где-то читал, что всем известный Казанова, на которого так стремится быть похожим почти каждый мужчина в определенный период своей жизни, специально поднимал себе температуру до запредельной отметки, причем совершенно осознанно. Дело в том, что заболевание, которое больше всего и подходило данному персонажу, а именно – Сифилис, настигало Казанову не единожды в жизни, судя по его рассказам и рукописям. Так вот, как оказалось, бактерия – возбудитель этого самого заболевания, погибает при температуре слегка за сорок градусов по Цельсию, которую человек может вызвать у себя самостоятельно. Согласно писаниям, Джакомо, каким-то образом измельчал в пыль несколько кусочков горного хрусталя, а получившийся после этого абразив, состоящий из мельчайших частиц с очень острыми краями, смешивал с крепким кофе. Выпив этот раствор, наш герой вызывал у себя чудовищное кишечное кровотечение, на что его организм реагировал, помимо всего остального, резким повышением собственной температуры. Через какое-то время знаменитый герой-любовник «отходил» от своего лекарства, а самое главное – от его последствий и, согласно «запискам» самого Казановы, снова «окунался» в бездну плотских утех…

Так что температура это еще не смертельно, – тихо шепчу я лежащей рядом со мной Юле, все еще держа ее руку.

Тем временем Маша называет адрес в трубку, отнимает телефон от уха и кладет его в карман.

– Сказали, что скоро будут, – шепчет она.

Десять минут, пятнадцать минут. Время тянется так долго…

Маша носится вокруг Юли, то прикладывая влажные салфетки к ее лбу, то что-то говоря ей, хотя та мирно спит. Смотреть на это становится не совсем выносимо, но как только я собираюсь начать снова ее успокаивать, мы слышим звонок в домофон.

Наконец-то!

Машка сломя голову бежит в прихожую открывать дверь, и уже через пару минут в комнату заходят две молодые девушки в костюмах врачей скорой помощи. Одна блондинка с явными признаками недосыпа, другая рыженькая, чем-то очень довольная, явно в приподнятом настроении. Они здороваются и спрашивают в чем дело.

Пока Маша объясняет им всю ситуацию и показывает термометр, я внимательнее рассматриваю двух наших гостий. На обеих красуется бордовая форма врачей скорой помощи. Хотя костюмы выглядят мешковатыми, они, все равно, добавляют некого шарма в образы этих молоденьких девушек.

В вечерних платьях они бы выглядели вообще сногсшибательно! – думаю я, уже представляя себя в компании блондинки.

Тем временем, рыженькая (ее зовут Соня, судя по бэйджу) достает свой термометр и засовывает его Юле подмышку.

– Почти сорок, – говорит она через несколько минут, глядя экран такого же, как и у нас, Microlife-а, после чего, открывает сумку. – А почему девушка голая? – спрашивает рыжая, с нескрываемым интересом.

Я вкратце рассказываю историю с ванной, с кровью «по Беар Грилсовски» и с Юлиным желанием погреться в теплой воде, одновременно наблюдая за тем, как, тонкой струйкой, брызгает лекарство из шприца. Второй врач, та, что блондинка, готовит укол.

– Жаропонижающее, – отвечает она на мой вопрос быстрее, чем я успеваю его задать вслух.

Слегка улыбаюсь ей, а она улыбается мне в ответ. Я подмигиваю ей и улыбаюсь еще сильнее.

– Потом глазки будете строить! – достаточно строго обламывает меня эта красотка.

Её лицо мне кажется очень знакомым. Я перебираю в голове образы блондинок, которых когда-либо видел, но никак не могу вспомнить. Через мгновение светлая мысль, все же приходит мне в голову: Она же, как две капли воды, похожа на актрису, игравшую злого робота в фильме Терминатор-3. Даже красный наряд врача скорой помощи очень перекликается с фильмом. На мгновение улыбка появляется на моем лице.

Мы переворачиваем Юлю на живот и врач-терминатор (Елизавета) делает ей укол.

– Все! – произносит она, едва улыбаясь, – Но мы ее забираем – анализы надо сделать, да и скачки температуры могут повториться.

Блондинка снова смотрит на меня: Вы, наверное, курите? – ни с того, ни с сего, спрашивает она, глядя мне в глаза.

Неужели я так плохо выгляжу, что кажусь курильщиком? – Я лишь отрицательно мотаю головой, едва сдерживая раздражение.

– Пойдемте, я покажу вам балкон, – жестом руки, приглашаю Лизу пройти со мной.

Мы быстро выходим из комнаты, оставляя Машу и Юлю с рыжей Соней.

С приходом врачей вся ответственность, лежавшая на нас с Машей, как бы автоматически, переходит на них, что, в какой-то степени, позволяет расслабиться. Зная, что рядом есть люди, которые действительно что-то знают, а не просто читали какие-то книжки по спасению, занимаясь, как сейчас модно говорить, самообразованием, мне становится по-настоящему легко. В этот момент, даже захотелось повернуться к идущей позади меня Лизе и сказать ей что-то типа: «Спасибо, что вы есть» или что-то в этом роде.

Оказавшись на открытом воздухе маленького, не застекленного балкона, и я, и Лиза почти одновременно, поеживаемся от холода, так же одновременно улыбаясь друг другу, после чего, она достает тонкую сигарету из пачки и, похлопав руками по карманам, видимо, начинает искать глазами зажигалку.

– Вот, держи, – протягиваю я желтый «Cricket», который попался мне на глаза во время моего прошлого визита сюда.

В тот, первый раз, когда я оказался здесь, выйдя перевести дух, мне ужасно захотелось курить. И хоть я давно уже бросил эту отвратительную привычку, предпочтя ей спорт без одышки, ясную голову и хорошую потенцию, но все-таки иногда, например в такие вот моменты, как сегодня, на меня снова накатывает эта волна сигаретного голода, с которой порой очень и очень сложно бороться. Одно радует – в момент моего первого визита на балкон я не нашел табака…

Лиза прикуривает сигарету и пару минут, молча, смотрит куда-то вдаль, при этом выпуская тоненькую струйку дыма изо рта.

Она, даже в своей форме врача скорой помощи, выглядит очень привлекательно. Я любуюсь ее светлыми волосами, которые слегка колышет ветер, чертами ее лица, почти не тронутыми косметикой, и «бархатными» глазами, о которых, скорее всего, и говорил господин Печорин. После этого мой взгляд опускается ниже, и я отмечаю отсутствие обручального кольца на пальце.

– Как тебя зовут? – спрашивает Лиза, прерывая мои мысли.

Я представляюсь и улыбаюсь ей.

– Когда я еще жила с родителями, мой младший брат часто смотрел твои видео про рыбалку на моем ноутбуке и не выходил из Ютуба. Как ни возьму тогда компьютер, а там ты, на весь экран с большой рыбиной в руках – он твой фанат, во всяком случае, был раньше, хотя недавно он гостил у меня и, точно так же как и тогда, эксплуатировал мой ноут не по назначению, а я, так же как и раньше, увидела на экране тебя с рыбой в руках, когда он ушел. – Лиза, немного смутившись и слегка покраснев, выпускает тонкую струйку дыма, которую моментально рассеивает порыв ветра, налетевший откуда ни возьмись.

Я только смеюсь в ответ.

Лиза, кажется, первая девушка, которая меня узнала по моим видео, ведь обычно меня узнают мужчины, причем это происходит в совершенно, разных местах. На прошлой неделе, когда я ходил в бассейн, немолодой мужчина с интересом спрашивал меня о новых выпусках передачи, каждый раз, как я подплывал к бортику, чтобы отдышаться. Такое чувство, что он и плавать перестал, а только ждал у бортика, когда я следующий раз подплыву.

– Сколько лет твоему брату? – спрашиваю я у Лизы, выдержав небольшую паузу.

– Тринадцать.

– Он ходит на рыбалку?

– Постоянно, хотя в последнее время все больше просиживает за твоими дурацкими видео.

Ты, видно, совсем офигела, так говорить? – думаю я, разозлившись. – Что ты в своей жизни сама-то создала?

– Ну, во-первых, видео очень хорошие и я очень старался их сделать такими! – говорю я, глядя куда-то в сторону. – А во-вторых, ты бы не хамила мне, дорогая! – добавляю я с ноткой твердости, глядя уже прямо в глаза Лизе.

Шутки шутками, а оскорблять-то не надо!

Она краснеет и отворачивается.

– Извини. – Лиза тушит остатки сигареты в пепельнице, стоящей около перил балкона и заходит в квартиру.

Ничего я не перегнул! – отвечаю я своему внутреннему голосу. – Она первая начала!

Пару минут я стою один и думаю обо всем, что сегодня произошло. О глупой фотосессии, которой я был свидетелем, о «розовой ванне», которая до сих пор стоит у меня перед глазами, о температуре, от которой человек падает в обморок, и о враче-блондинке, которая так мне понравилась, но, кажется, оказалась стервой.

Интересно, наверное, круто так жить каждый день, я имею в виду ежедневный экшн, когда с тобой случаются вот такие вот ситуации, с которыми ты сталкиваешься впервые. Когда твой мозг по-настоящему работает, причем на грани, когда ты находишь способы решить проблему, к которой совсем не был готов. Некоторые люди, наверное, никогда бы не согласились на такое, при этом сидя днями на рабочем месте менеджера, делая одну и ту же работу с утра до вечера и сменяя эту унылую картинку другой, такой же унылой и скучной, на которой изображены старый диван, некрасивая жена и «полторашка» пива.

Вернувшись в комнату, я замечаю, что все уже собрались выходить. Юлю одели в какую-то домашнюю пижаму, Маша тоже уже оделась для выхода на улицу, а оба врача собрали свои вещи в чемоданчики с изображением красного креста и уже стоят в прихожей. Я аккуратно помогаю Юле встать, и мы все вместе выходим из квартиры.

Спускаясь по лестнице, Юля, буквально висящая на мне, снова начинает гладить меня по щеке и что-то шептать. Она касается мочки моего уха раскаленными от температуры губами, а уже через мгновение я ощущаю ее, горячие поцелуи на своей щеке. При этом она снова что-то бормочет себе под нос. Ее руки неловко обвивают мою шею и в какой-то момент она изворачивается и целует меня в губы, после чего закрывает глаза и как будто засыпает, не желая никуда идти.

Я совсем не был готов к такому повороту событий и чуть не уронил виновницу всего сегодняшнего спектакля на пол.

Да что ты, блядь, творишь, в конце концов, – приходит мне на ум со злости. – Виси смирно, а то не удержу.

В голове сразу возникает образ молодой больной девушки, кубарем катящейся вниз по грязным ступенькам и бьющейся головой о бетонный пол.

Ну и ну… – Я даже невольно поежился, представив на мгновения эту картину, после чего решил взять Юлю на руки (от греха подальше) как берут невесту в американских фильмах. Кажется, никто не заметил ее поцелуя и бормотания, а то, чего доброго, подумают, что сошла с ума…

Мысли об этом поступке Юли полностью заняли мою голову, и я не заметил, как ступеньки закончились.

Вообще, как мне кажется, такие вот ситуации случаются достаточно редко, даже с людьми, которые живут полной жизнью. Интересно, как все это закончится при наличии такого странного начала и таких разных участников ситуации? Скорее всего, Юлю положат в больницу, и Маша будет регулярно приходить к ней в гости, ведь они же подруги. Что касается врачей, то, скорее всего, ни одна из них не запомнит этот случай, если, конечно, мы с Машей не расскажем, почему Юля замерзла и что она делала на озере, хотя даже и в этом случае эти девушки в бордовых костюмах немного посмеются, а потом переключатся на других больных, на другие вызовы или на свою личную жизнь, в конце концов…

Мы выходим на улицу, где Лиза с Соней усаживают Юлю в машину с красным крестом на кузове. Она смотрит на меня, как бы прощаясь, и что-то говорит неразборчиво. Из всех слов, я смог разобрать только: Я скоро, Подожди и еще что-то со словом «звонить»…

Минуту назад эта девушка выглядела совсем больной и обессиленной, а на ее щеках не оставалось ни следа того румянца, который пылал там тогда, когда мы с ней познакомились. Было видно, что она больна и что ей очень плохо. Однако сейчас она смотрит на меня, сидя в салоне машины скорой помощи, и на ее лице на мгновение снова вспыхивает улыбка. Юля, как может, учитывая ее состояние в данный момент, улыбается мне на прощание.

Внезапно, она переводит свой взгляд на Машу и как-то странно меняется в лице: «Он мой», – уже достаточно внятно произносит, сквозь зубы, Юля, дополняя эти слова каким-то непонятным бормотанием в бреду, после чего, закрывает глаза и ложится. Соня, покачав головой, захлопывает за ней задние двери скорой.

Девушка, которая еще час назад была подругой Юли, мерзла с ней ради идиотских фотографий и ломала плечом дверь, чтобы ее саму и спасти, теперь стала соперницей, врагом, конкуренткой. Правду говорят: Бабы – зло…

Маша, побледнев, стоит как вкопанная и, видимо, не знает что дальше делать. Минуту промедлив, она подходит ко мне и дает свою визитку:

– Позвони, пожалуйста, прямо сейчас, чтобы был твой номер. Ты очень много сделал для нас. Спасибо. – Она мгновение смотрит мне в глаза, а потом тоже садится в машину, после чего Лиза, снаружи, закрывает за ней задвигающуюся боковую дверь.

– Подожди, невоспитанная девушка! – Я бегу к своей машине, снова открываю коробочку с рыбацкими штучками и вынимаю оттуда то же самое, что дал сторожу на стоянке, после чего, возвращаюсь к Лизе и кладу ей это в карман.

– Это твоему брату от меня.

– Что это? – спрашивает она, с удивлением.

– Передай ему! Такая есть только у меня и у Майкла Джексона! – повторяю я известную фразу из фильма.

Лиза поднимает на меня глаза, достает блокнот, пишет какие-то цифры, после чего, отрывает лист и, скомкав, запихивает его мне в нагрудный карман комбинезона.

– Увидимся, – произносит она с улыбкой, и чмокает меня в щёку, встав при этом на цыпочки. – Звони.

– Увидимся, – хлопаю глазами от удивления я.

– Мне пора! – Лиза вырывает свою ладонь из моей и убегает к машине. Скорая быстро покидает двор…

Уж позвоню, будь уверена…

Извозчик или «Еще один ненастоящий»

«Дамы, общество, шампанское,

Авто, разговоры – все светское.

Сигары, беседы и классика,

Костюмы, манеры и пластика.

Улыбки элиты общества,

Не знать проблем одиночества,

Иногда попадать на TV экран,

Ну что, людишки, завидно вам?

А потом опять блевать,

Находить себя в подъезде,

Ничего не понимать,

На метро искать там деньги.

Быть голодным и в долгах,

Шифроваться от знакомых

Подгоняет тебя страх,

Зато 5 понтов удовлетворенных…»

Пурген. «Понты дороже денег»

Открываю глаза и первое, что чувствую – это сильнейшую головную боль.

Похмелье!

Ты не думаешь о нем вечером вчерашнего дня, когда опрокидываешь стакан за стаканом. Ты вспоминаешь о нем только тогда, когда оно само будит тебя утром. Боже, как же трещит голова!

Я приподнимаюсь на локтях, и, все еще лежа, начинаю судорожно вспоминать, где я его оставил…

Та-а-ак, тогда он еще был! – пытаюсь вспомнить «вчера». – Когда заходил домой, он был в руке, когда открывал пиво, взятое в холодильнике, он лежал на столе… А-а-а, вот же он!

Я беру свой новый Ipone 7, так мною любимый, и мне сразу становится легче. Это самая новая, самая навороченная модель на сегодняшний день и нельзя себе позволить не иметь такой, если ты хочешь быть крутым. Когда мой телефон видят девочки с работы, они начинают смотреть на меня по-другому. Такой взгляд греет, делает приятно, возносит тебя над серой массой обладателей обычных звонилок. Нажимаю на клавишу включения, но все равно вижу черный экран.

Черт, разряжен! – озираюсь, в поисках зарядки. – Надо было на ночь поставить заряжаться, а то сейчас пока то, пока сё…

Бегая в трусах от одной кучи хлама к другой, я даже не думаю о похмелье, разрывающем сейчас мою голову, о раскиданных по полу вещах, путающихся под ногами и о грязной комнате, которую я снимаю.

Зарядка… зарядка… зарядочка… Где же ты?

За последнее время телефон стал уже первой вещью, с которой начинается мой день, и последней вещью, на которой он обычно обрывается. Я ни разу не ставил будильник на нем, я очень редко с него звоню, так как есть второй служебный телефон. Мой «айфончик» – это просто крутая игрушка, статусная вещь, если угодно. Фото, видео. Все дела…

Моя история начнется именно так: с грязной комнатки, с неубранной постели, с мятой одежды на полу и мыслей о том, что не все так уж плохо. А если подумать, то и вполне нормально. Мне 28 лет, я молод и свободен, как ветер. Да, я не такой крутой, как хотелось бы, а точнее я совсем не крутой, тем не менее, я доволен жизнью. Каждые два дня моего свободного существования, которые сменяются такими же двумя днями, проводимыми на работе, я занимаюсь своими любимыми делами, а именно: отдыхаю, развлекаюсь и так далее. Вам, видимо, интересна будет моя биография и мое прошлое, хотя честно говоря, тут нет ничего выдающегося. Закончив два курса института и решив, что обучение – это не мое, я начал пробовать себя в разных делах. Был я и строителем, и промоутером и даже раскладывал товары на полках магазинов. Одно время я пытался «копирайтерствовать» на просторах сети Интернет и даже, помню, зарабатывал этим кое-какие деньги. В период с 22-х до 27-и лет я так и слонялся туда-сюда, пробуя и пытаясь, устраиваясь и увольняясь. И был, в принципе, всем доволен. Тогда у меня была девушка, которую я очень любил, и с которой, как мне тогда казалось, мы были очень близки. Помню, как мы проводили сутки напролет под одеялом и как устраивали вместе «вечера для двоих», пили шампанское и занимались любовью. Тогда я был счастлив и не думал ничего менять – всё и так было хорошо, ведь я был так молод. Однако в какой-то момент Наташа (так звали мою девушку), начала меня напрягать. Я смотрел на других – высоких, стройных и грудастых кукол и уже не мог думать о Наташе, которая вообще-то была очень симпатичной, но всё-такие рядом не стояла с этими «Барби». С этими мыслями я прожил еще какое-то время, а потом мы с Наташей расстались. Решив, что определенно достоин большего, я начал много тусоваться, познакомился с крутыми парнями и девушками, лица которых пестрили в каждом отчете о той или иной тусовке. Постепенно там появились и мои фото, и вот тогда всё изменилось и я понял, что и как надо делать в этом мире…