А волки здесь тихие

Оставшись одна, я едва не завыла. Действительность накатывала на меня как стихийное бедствие, от которого нельзя скрыться. Она сметет нас всех, переломает и уничтожит. Сказать, что я растеряна, значит, ничего не сказать. Я прекрасно понимаю, что выстоять в мире матерых волков будет очень- очень трудно. Эта задача практически невыполнима для молодой, хрупкой и наивной волчицы. У меня нет их хитрости и изворотливости, нет их физической силы и выносливости, нет их опыта. Короче говоря, я проигрываю по все параметрам.

Я легла на кровать, свернувшись клубочком, словно закрываясь от мира, но уснуть я так и не смогла. В голове крутились сотни мыслей о суровой действительности и воспоминаний из прошлой жизни. И только под утро мне удалось задремать.

А утром меня разбудил Максимилиан.

– Пришла тетя Манила, ждет внизу.

Я, пошатываясь, от усталости спустилась.

– Ну как ты, милая.

Я криво усмехнулась и села в кресло.

– Я конечно, понимаю. Такое горе, что уж тут скажешь. Я вот что пришла. Тебе нужна помощь- молодой девушке будет сложно одной справляться с таким …хм хозяйством. Может дядя часть возьмет на себя? Бизнес возможно или что-то еще. И тебе полегче будет, все таки не чужой он, да и я помогу, дом вон какой большой остался.

Манила аккуратно подбирала слова, прежде чем сказать.

А я, словно в ступоре, смотрела на нее, не отводя взгляда.

– Пусть дядя пока бизнесом управляет, а вы спокойно придете в себя. Да и учиться тебе нужно, и за младшими присматривать, да?

Она была необыкновенно тактична, что в принципе ей не свойственно, ласкова и убедительна. Внутри меня стало очень горячо от мысли, что дядя прислал ее для этого разговора. Я не могла поверить, что сейчас слышу такое, неужели они захотели прибрать все к рукам, пользуясь случаем. Не верю!!

– Манила, а дядя вообще в курсе, что вы здесь?

Ее глаза забегали.

– Конечно-конечно. Родня все-таки.

Я протянула руку к телефону.

– Проверю.

– Ну конечно он не знает об этом разговоре, просто я подумала, что наша помощь вам не помешает, правда же. Кто же еще вот так протянет руку помощи? – она судорожно сглотнула.

Понятно.

– Значит, так! Все, что отец создал, достанется его наследнику! Я не собираюсь раздавать папино наследство.

– Ну почему сразу…

– Отдавать, дарить тоже! Если мне понадобиться дядина помощь, я обращусь к нему напрямую.

Манила скривила губы, ведь я только что практически принизила ее в социальном статусе. Она криво улыбнулась.

– Конечно-конечно, дорогая. Если нужно будет, обращайся, мы не чужие, мы родня.

Она кивала головой и медленно выходила из дома. А я смотрела ей в след. Что-то ты, родня, не спросила как Ларита, как Маркор перенесли похороны. Ты пришла и сразу начала делить шкуру неубитого медведя. Во мне бушевал гнев. Я подняла глаза и наткнулась на взгляд Максимилиана. Мы молча поняли друг друга.

– Приглашу дядюшку в гости, все-таки родня – скривилась я.

*

Дядя задержался в дверях, смотря на меня хмурым взглядом, а потом просто подошел и крепко обнял, как в той прошлой счастливой жизни. Я не смогла сдержаться и разревелась в его объятиях. От него пахло воспоминаниями о детстве и том времени, когда еще было все хорошо. Дядя не отпускал руки, пока мои рыдания не начали стихать. Так же он обнял Лариту и Маркора, и только после этого мы смогли сесть. Но дядя не выпустил из своих больших ладоней моих рук, а крепко держал их.

– Как вы дети? Хотя, что я спрашиваю – он покачал головой.

– Даже представить сложно, что их больше нет. Первым должен уйти я, ведь я гораздо старше вашего отца, да видно судьба решила иначе. Но вы держитесь, дети, держитесь. Вместе все на свете можно пережить и даже самое страшное.

Он гладил мои руки, и я чувствовала, что он совершенно искренне сочувствует нам.

– Дядь, я чего позвала то… – осторожно приступила я к разговору.

Хочешь, не хочешь, а сделать это нужно, чтобы или убедиться, или опровергнуть догадки.

– На меня тут столько навалилось после смерти родителей. Боюсь, что не справлюсь одна. Может, поможешь с бизнесом, а? А уже как время покажет…

Пока я это говорила, в горле стоял ком, который я тщетно пыталась проглотить.

– Я?? Ваш бизнес?? – он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ты что Мара, разве я смогу такую громадину потянуть, то? Я простой человек, волк в смысле. Ты же знаешь, у меня в автомастерской дел полно, чего мне через голову прыгать и хвататься за то, чего не умею. Спасибо вашему отцу, конечно, что в свое время помог мне создать небольшое дело, да он заставил меня, если честно, но на большее я не согласился. Ты прости, родная, не понимаю я ничего в больших делах. Это как на сцену Большого театра выйти и балет станцевать. Ну, правда, прости. Не обижайся, пожалуйста, что не могу помочь с этим. Подежурить если нужно, или морду кому набить, это я приду, помогу.

Ма-а-а-ар – жалобно закончил он.

– И почему одна то? Максимилиан рядом, и всегда был рядом. Да, Макс? Он всегда подсобит, подскажет если что.

По мере того, как он говорил, я, оказывается, дышала вполсилы. Внутри меня будто потихоньку разжималась тугая спираль страха.

– Я поняла, дядь. Не волнуйся, родной. Теперь я точно справлюсь.

Я посмотрела на Максимилиана, он одобряюще моргнул мне и улыбнулся краешком губы.

Значит, это волчья сучка сама проявила инициативу и припёрлась сюда, в надежде урвать хоть что-нибудь. Я ничего не стала говорить дяде, главное, что он не в курсе дела.

Я пригласила всех за стол, чтобы продолжить общение. У меня совсем не было аппетита, а вот Маркор, отвлекаясь на разговоры дяди, наконец-то хорошо поел.

– А почему ты не согласился на предложение папы, дядя Пэт, если можно было сделать большую мастерскую или вообще целую сеть сделать? И денег было бы больше.. – спросил братик

– А зачем мне? У меня есть все, что нужно для жизни, Маркор. Здоровье и силы, чтобы работать. Здоровье и силы чтобы охотиться. Я доволен своей жизнью, дружок. Если сыновья захотят большего, то пусть сами всего добиваются, а мне этого не нужно. Волкам деньги не нужны.

– Почему??

– Эта старая присказка, я слышал ее еще от своих родителей, а те от своих. Жили мы тогда в лесу, еду добывали сами и были счастливы. Волку нужна сила, ловкость- этого достаточно чтобы выжить. Ну, были бы у нас тогда деньги, и что бы мы на них купили? Ничего. С давних пор так повелось- чтобы выжить волкам деньги не нужны. Хочешь добиться больше- добейся!! А я доволен своей жизнью.

А ведь верно! Я не раз слышала от папы эту фразу, но только сейчас поняла ее смысл.

*

Звонки и угрозы начали увеличиваться, как снежный ком. Кто-то хотел бизнес, кто-то нашу территорию, а кое-кто в наглую посягнул на меня. Твари!

Максимилиан ходил хмурый, но виду не показывал, конечно.

А внутри меня снова, в тугой комок, начал копиться страх.

И я решилась

– Макс, поехали. Обращусь к партнерам и друзьям отца, попрошу защиты.

Он пристально посмотрел на меня

– Ты уверена?

– Выбора не осталось, Макс. Как только дом откроем, нам конец и ты знаешь это. Я согласна поклониться им, и молить хоть о какой-нибудь защите.

Макс недоверчиво покачал головой, но мы поехали.

Первый партнер отца, и по совместительству друг, просто не принял нас. Секретарь второго, сказала, что начальник в отъезде, а тот потом с наглой рожей вышел через запасной выход, сел в машину и уехал.

Третий согласился встретиться со мной, но отказал в помощи.

– Ты же понимаешь, это бизнес – нагло развел он руками.

Я, сцепив зубы, упорно тыкалась во все двери, словно уличный щенок, прося хоть о капле жалости и понимания, но…

Я вернулась домой жалкая и морально уничтоженная. Даже сил на то, чтобы расплакаться, не было. Максимилиан на руках отнес меня в комнату и заботливо уложил в кровать.

Это был не сон, а тревожная дремота, в которой мысли продолжали метаться, увеличивая мои страхи. Я слышала, что кто-то периодически подходил ко мне, но открыть глаза не было сил, а в голове вяло проносились черно белые картинки. Наверно мне все- таки удалось погрузиться в глубокий сон, ведь внезапно увидела яркую залитую солнцем комнату, где за столом сидел папа. Он поднял на меня, такие родные глаза, и улыбнулся.

Сердце заныло, и я заревела, пытаясь запомнить его образ в своей памяти.

– Пап, пап – шептала я.

– Мне страшно, папочка. Я не смогу, я не выдержу – я уже стонала, не пытаясь вытереть слезы.

Папа продолжал пристально смотреть на меня, а потом сказал

– Ты сможешь! Ты моя дочь – делая акцент на слове моя.

Он был серьезен как никогда, пристально смотря на меня.

А потом..

Папа рассмеялся, повернулся в сторону окна и гордо сказал

– Видал? Моя дочь! Её не проведешь! Горжусь!

Я помню эту сцену, это когда я была у папы, в тот самый день, когда я впервые увидела тех молодых волков, шедших по коридору.

Образ папы начало расплываться, я судорожно вытерла глаза, пытаясь удержать картинку, а когда поняла, что все тщетно, успела сказать, глядя ему в глаза:

– Я люблю тебя, папа. Очень-очень.

Мне хотелось, хотя бы сейчас, во сне сказать ему об этом.

Мне показалось, что папа кивнул.

Мы, волки, не привыкли говорить о своих чувствах. Мы их показываем, и мы их чувствуем. Но сейчас, моя человеческая половина захотела сказать об этом.

Картинка сменилась, и я оказалась в маминой лаборатории.

Мама, в своем новом платье, снова мурлыкала, передвигаясь от стола к столу. Заметила меня и улыбнулась, но сейчас эта улыбка была грустной. Мы смотрели друг на друга, моё сердце снова заныло, слезы закапали из глаз. Мама приготовилась что-то сказать, но я опередила её

– Я тебя очень люблю, мама.

Её глаза наполнились слезами, она кивнула, а потом виновато опустила голову.

– Я все понимаю, мам. Ты не вини себя.

Она слабо улыбнулась и обвела помещение взглядом.

– Сюда никто не ходит.

Я тоже окинула его взглядом. Без нее нет смысла сюда ходить.

– Да – мама понимающе кивнула.

– Но если когда-нибудь решитесь, то все мои записи здесь – она указала на шкаф.

– Мысли, исследования, опыты.

Все то, чем ты жила, это твоя гордость, мама, я знаю.

Мама улыбнулась и кивнула.

– Где дети?

Я напряглась, чтобы вспомнить, но ничего не смогла сказать. Это время они без присмотра, справляются со свои горем одни, пока я пытаюсь найти решение.

– Присмотри за ними, Мара. Ларита не такая сильная, как ты, а Маркор еще не может справляться со своими чувствами.

Изображение начало таять.

– Я люблю вас.

Мы до последней секунды смотрели друг другу в глаза, пока ее образ не исчез.

Я проснулась, все еще переживая те чувства, продолжая плакать навзрыд, пока не затихла обессиленная.

В комнату вошел Максимилиан и внимательно посмотрел на меня, естественно замечая мои заплаканные глаза.

– Пойдем ужинать.

Я кивнула, но прежде я подошла к окну и позвала.

– Чапар.

Серый волк через секунду уже стоял под окнами.

– Дело к тебе есть, войди в дом.

Мы приступили к ужину, когда пришел Чапар.

– Садись с нами, я сейчас объясню, какое дело.

– Ларита и Маркор, прежде всего я хочу вам сказать, что люблю вас. Мне снились родители и сказали кое- что важное. Мама- что любит нас, и огорчается, что в ее лабораторию никто ни разу не пришел после её… – я сглотнула.

– А папа- что у нас все получится. У меня получится.

– Поэтому..

На телефон Максимилиана поступил звонок, он молча слушал, сжав зубы.

– Эти?

Он кивнул.

– Дай сюда, Макс. Что хотят? Бизнес?

Он снова кивнул, недоуменно смотря на меня.

– Алло. Вы хотите купить дело или просто отжать его? А-ааа, купить. Ну, тогда другое дело. Сколько вы хотите предложить? О-о-о, так это не купить, это отжать, пользуясь случаем. Мое предложение- сто миллионов. Много? Тогда иди в жопу!

Я спокойно отключила телефон в полной тишине, чувствуя на себе взгляды, и продолжила.

– Маркор, ты поступаешь в распоряжение Чапара для тренировок. Чапар ты несешь полную ответственность за брата, и обучаешь всему тому, чему научился сам, не делая поблажек. Ларита, у тебя есть выбор. Или лаборатория или присоединяешься к брату

– Но – пыталась возразить сестренка.

– Не обсуждается, Лара. Я приступаю к изучению папиных документов. Пока дом закрыт, мы в безопасности. Думаю не нужно вам напоминать о состоянии наших дел, и то, что территорию покидать запрещено. У тебя, Чапар, возражений, надеюсь, нет? Вот и ладненько. Мне еще на счет учебы решить нужно.

– Что думаешь? – Макс кинул на меня внимательный взгляд.

– Дети получают образование, а на счет себя сомневаюсь пока. Все сразу не потяну.

Макс кивнул.

Этим же вечером мы с Максимилианом засели в кабинете. Макс открыл папин сейф, выгреб все на стол, а так же бумаги из офиса и мы приступили.

Уже за полночь я сдалась.

– Продолжим завтра, Макс. Мне трудно вникать в эти договора и цифры.

Он кивнул

– Но пока то, что мы посмотрели не вызывают вопросов. Пока все чисто и законно.

Следующие несколько дней мы вставали только, чтобы сходить по нужде. Еду нам приносили прямо в кабинет. Но на третий день принесли плохую весть- неизвестные напали на офис, ломали все, что ломалось, разбили окна, витражи. И это посреди белого и рабочего дня. Пострадали только охранники и Ольга Васильевна, папин секретарь, вернее уже мой. У нее от увиденного случился истерика.

– Предупреждение -зло прокомментировал Максимилиан и помчался туда разбираться с делами. Мне он запретил даже высовываться из дома.

– Первая ласточка – вечером он бухнулся в кресло.

– Ерунда. Ремонт сделаем, секретарю хорошо возместили. Дал отпуск на неделю, потом она снова приступит к работе

– Молодец.

– Я закончила просматривать бумаги. Ни-че-го! В таком случае возникает вопрос- из-за чего погиб отец. Тебе что-нибудь удалось выяснить?

Он покачал головой

– По дороге камер нет. Нашли машины, двигавшиеся по встречке, просмотрели видеорегистраторы, ничего необычного. Они возвращались домой. Получается, они по какой- то причине съехали с дороги. Но для чего?

– И вот еще что странно, Максимилиан. Ради кого он мог туда съехать? Папа был осторожен, значит тот, ради кого он туда съехал, был ему знаком, так? И не просто знаком, а очень близко знаком. Тот, кому он доверял. Но кто он? Я по пальцам могу их имена пересчитать. Ты самый близкий друг и…

Почему то меня словно током насквозь ударило. А может…? В голове образовался густой туман от этой мысли. А ведь Максимилиан действительно самый близкий, знал все его дела, и если бы он назначил папе место встречи у черта на куличках, папа обязательно приехал туда, потому что безгранично доверял ему. И….я глянула на Максимилиана. Он смотрел на огонь, засунув руки в карманы. От мысли, что Макс может быть убийцей, внутри стало печь от боли. Чисто технически он мог это сделать, вернуться якобы со встречи и притвориться, как ни в чем не бывало. А там пока машину обнаружили, пока нам позвонили- времени прошло не мало. Но если предположить, что это все-таки он, то для чего? Ради денег? Или здесь что-то другое…

Максимилиан посмотрел на меня и наткнулся на мой пристальный взгляд. Оказывается, я все это время, не моргая, смотрела на него. Сначала его брови чуть приподнялись, затем он нахмурился, не отводя взгляда, а потом…он догадался, о чем я думаю. Он, сжал губы, сел в кресло, сцепив добела руки, заскрипел зубами, от чего его желваки на лице заходили ходуном. Он невидяще уставился в одну точку под ногами, дыхание было тяжелым, словно он с трудом вдыхал воздух, потом закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Привел дыхание в порядок, открыл глаза и посмотрел на меня

– Это не я – процедил он.

Настала гнетущая тишина, в которой я начала понимать, что сейчас произошло.

Я молча обвинила того, кто был самым близким для папы, а сейчас и для меня. Мне стало жарко, ведь я поняла, что этих обвинений он не простит мне никогда.

– Прости – глухо простонала я.

– Я… – он разочарованно покачал головой и встал, словно натянутая струна.

И поняла, что он хотел сказать. Он уйдет после моих подозрений, он не сможет больше быть рядом с нами после этого.

– Макс – я кинулась к нему, цепляясь за одежду.

– Прости меня, дуру. Молю тебя, пожалуйста, прости.

Я ревела в голос

– Не уходи, пожалуйста. Ты же знаешь меня с рождения, ты видел мой первый шаг и моё первое слово, ради этого всего прости. Я просто неопытная идиотка, что позволила себе усомниться в тебе даже на секунду, Макс.

Но он продолжал стоять, не шелохнувшись.

– Ты же знаешь, что люблю тебя как отца и всегда доверяла тебе. Молю тебя простить меня, Макс, что даже на секунду смогла усомниться! Не уходи, я не смогу без тебя, я пропаду, мы все пропадем. Какая я дура-а-а.

От отчаяния, я вцепилась в его плечи и затрясла.

– Пожалуйста, прости меня – закричала я.

Он моргнул, глубоко вдохнул и только после этого посмотрел на меня. Смотрел долго, внимательно, принимая решение.

А затем с трудом разлепив губы, сказал

– Уже поздно. Пойдем спать.

Я поняла, что это означает – он останется, но вот забыть этот вечер и мои подозрения, не сможет никогда.

– Нет, Макс. Мы поговорим здесь и сейчас. Я не хочу оправдываться, скорее я хочу объяснить это самой себе, почему так получилось. Я не желала всего этого – я рукой обвела кабинет.

– Меня никто не спрашивал, но меня, молодую неопытную девочку, швырнули мордой об асфальт в мир опытных волков.

Пока что у меня плохо получается, Макс. За несколько последних дней я убедилась, что верить никому нельзя. Ни-ко-му. А думая об убийце отца, я рассуждала чисто теоретически, и мне иногда кажется, что я схожу с ума от мыслей. Разве, ты не обдумал уже все варианты, Макс?

Максимилиан долго смотрел на меня, а затем криво улыбнулся.

– Всех перебрал. Но вот себя забыл вспомнить – он вздохнул и сел.

– Ты права, Мара. Я бы сделал так же на твоем месте. И чтобы между нами не было никаких недомолвок, знай, это не я.

Я кивнула.

– Простил?

– Хотя бы понял, почему так произошло. И да, простил.

Он протянул одну руку ко мне, и я прильнула к нему, а Макс крепко прижал к себе и поцеловал в макушку.

Мы сидели в полной тишине, сейчас уже ничего не хотелось говорить.

– Мне сегодня приснился папа. Он сказал, что все получится, ведь я его дочь – после долгого молчания произнесла я.

Макс кивнул

– Отец всегда гордился тобой. Ты видела и замечала то, что не видят и замечают другие, ты чувствовала то, что не чувствовала другие. Он иногда смеялся, что тебе нужно было родиться мальчиком, и тогда бы он спокойно ушел на покой.

Я усмехнулась

– Так и получилось, вот только я все еще девочка.

– Да….Пошли спать, детка. Сегодня был тяжелый день.

*

Спокойный вечер следующего дня, когда я отдыхала в комнате после ужина, разорвали крики с улицы. Я скатилась с кровати и рванула на их источник. Рывком открыла дверь и выбежала на улицу, пытаясь отыскать причину.

Дальше я все помню, словно в замедленной съемке.

На земле лежала Ларита, а возле головы расплывалась кровь. Я словно наткнулась на невидимую преграду, резко остановившись на месте. От увиденного в голове зашумело, сознание начало угасать, я тщетно пыталась держать себя в руках, но ноги стали ватными, и я рухнула на землю, продолжая слышать выкрики, которые эхом доносились до моего сознания, но тело уже не слушалось, так что даже пошевелиться не могла.

Очнулась в гостиной лежа на диване, а надо мной склонился Максимилиан. Но глаза, его глаза плакали без слез.

– Живая – только и мог сказать он.

Закрыл глаза и глухо застонал, закрыв рукой лицо.

Живая, живая- билось в моей голове. Главное, что живая!!!

– Отведи меня к ней – я с трудом встала на ноги и, пошатываясь, при помощи Макса, добралась до Лары.

Девочка была без сознания. Чтобы понять, что с ней, я начала ощупывать ее. Следов когтей нет, только на голове кровоточащая рана, наверно, поэтому она без сознания. Откинула одеяло, которым была накрыта Лара и замерла. На платье виднелась кровь и я подняла подол, чтобы оценить размер повреждений. Но ноги были без глубоких порезов и царапин. Кровь была на внутренней стороне бедра.

От внезапной догадки, я остолбенела и медленно подняла глаза на Максимилиана. Тот стоял, добела вцепившись в спинку кровати и сжав зубы. Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза. Я очень боялась, что он подтвердит мою догадку. И он это сделал одним кивком головы. На меня словно обрушилось небо. Ну почему снова так больно в груди? Разве может быть постоянно так больно?

Я повалилась на пол, закрыла лицо руками и завыла, раскачиваясь в разные стороны.

– Не уберегла, не уберегла. Прости мамочка, я не уберегла твою дочь. Сволочи.. -выла я.

– Тваааари, мразииии – мне уже не хватало воздуха, грудная клетка болела, я не могла вдохнуть его, судорожно хватая ртом, как рыба и всхлипывала.

Макс молча подхватил меня на руки и куда-то понес.

– Почему, Макс? За что? Как мы это переживём? Как она это переживет???

Максимилиан все так же молча донес меня в ванную комнату и включил холодный душ. Холодные струи обожгли кожу, и я судорожно всхлипнула. Он поливал меня ледяной водой до стука зубов, но я действительно пришла в себя, прекратив истерику.

– С-ссс-пааасссиииббо – дрожа от холода, еле вымолвила я.

– Пришла в себя? Теперь снимай мокрые вещи, я принесу другую одежду

Я приходила в себя, собирая волю и силу в кулак.

– Максимилиан, что уже известно? Камеры просмотрели?

– Посмотрели, но ничего не увидели!

– Что???

– Были отключены. Но ребята говорят, что посторонних не было

– Ты хочешь сказать, что кто-то из наших посмел?!

Во рту собралась горькая слюна. Вот мне и лишнее доказательство, что верить никому нельзя.

– Макс, вызови нашего доктора, пусть осмотрит Лару. И за молчание…

– Вызвал. Знаю. Сделаю.

Нашего доктора, это значит из наших. Стоп – наших..

Я вскочила и побежала к Ларите. За мной побежал Маркор и Максимилиан. Лара уже пришла в себя и теперь безмолвно лежала, сжавшись в комок.

– Лара, послушай меня, родная. Что последнее ты помнишь? Я знаю, что хочется забыть и больше никогда не вспоминать, но очень нужно, родная. Как ты оказалась на улице, помнишь?

Ларита моргнула, а потом прошептала

– В окно кто-то кинул записку, что меня ждут на улице. И я вышла на крыльцо, ведь ничего страшного там быть не может.

Макс сжал руки в кулаки.

– Никого не было, я постояла и повернулась, чтобы зайти в дом. А потом голова взорвалась от боли и наверно, я потеряла сознание. Было ощущение, что меня тащат куда-то, а потом.. – она замолчала и всхлипнула – …больно.

Я гладила ее по голове, пытаясь успокоить.

– А теперь самое главное. Напряги память. В каком обличии он это сделал, Ларита? Это очень важно, милая, очень.

Она облизала губы.

– Человек – только и смогла сказать она.

– Всё, всё, милая. Теперь полежи, сейчас придет доктор, посмотрит тебя.

– Нет, нет, не трогайте меня, пожалуйста. Не нужно доктора, мне и так стыдно, Мара – умоляюще шептала девочка.

– Нужно Ларита. Очень нужно.

Мы спустились вниз, давая возможность доктору сделать свое дело.

Брат жалобно сказал.

– С ней будет все в порядке, Мара?

Бедный мальчик, ведь ему, так же как и мне приходится переживать всё это.

– Будет, Маркор, будет.

– Маа-ар – жалобно спросил он.

– Зачем они это с ней сделали?

Я не выдержала и от злости со всей дури долбанула по столу.

– Дают мне понять, что даже дома мы не можем быть в безопасности.

От злости я вцепилась в край стола, и глубоко задышала, приходя в себя.

– Камеры сейчас работают?

– Да.

– Значит, камеры отключили на определенный срок, знали расположение камер, и кто где находился в это время. Максимилиан, собери всех во дворе, всех до единого, вплоть до кухарок и садовника. Узнай, ушел кто-то домой, если ушел, то верни назад. И обязательно камера чтобы записывала наш разговор, Макс!

Все выстроились в ряд, в тревожном напряжении. Я встала перед ними и всматривалась в эти лица, которые знала не один год, которые стали такими близкими и родными, но среди них предатель.

– Вы все знаете, что произошло. Один из вас предатель и я знаю кто это. И сейчас даю возможность этой твари признаться и выйти ко мне.

Наступила тревожная тишина, а мое сердце замерло, неужели ничего не получится.

– Камеры на это время были отключены. Все камеры, как думаете вы. Но одна, которая была дополнительно поставлена по распоряжению отца, и которая отключается только из его кабинета, продолжала вести запись. Поэтому, я зна-а-аюююю.... – мои губы скривились в ухмылке.