А волки здесь тихие

– А вот возьму и принаряжусь. Сегодня особенный день для моей сестры, между прочим. Не портить же ей настроение, в самом деле.

Пропустила прядь отросших волос между пальцев, и включила плойку. Вы хотели красиво? Будем вам красиво!

Спускаясь по лестнице, осторожно переступала ногами, чтобы не наступить на подол платья, и услышала свист восхищения. Внизу уже собрались наши ребята, готовые выехать на концерт.

– Сестра – выдохнул Дан.

– Братец – подхватила я.

– Я смотрю сегодня будет конкурс красоты. Ребят, да мне на таких каблуках ни в жизнь от ваших поклонниц не отмахаться. Между прочим, сегодня должны смотреть на Лариту – улыбаясь, я смотрела на ребят.

Сегодня я посмотрела на них по новому, не как на волков, настороженных, готовых в любую секунду броситься в драку, а как на великолепных молодых самцов. И ведь все как на подбор высокие, подтянутые, с великолепными фигурами, облаченными в черные костюмы, с идеальными прическами.

У меня создалось впечатление, что сегодня мы смотрели друг на друга как то по-новому.

– Мне вот тоже сделали замечание, пришлось вот.. – я развела руками.

– Кла-с-сно – пропел кто- то из ребят.

Я подошла к зеркалу, бросая последний оценивающий взгляд, и встряхнула головой. Рыжие кудряшки мягко легли на плечи, а длинные сережки еще продолжали колыхаться, тихо позванивая. Черное длинное платье облегало мою фигуру, а образ дополнили туфли на высоком каблуке, визуально придавая мне высокий рост.

– Хватит уже, а то ребята сейчас глаза сломают – проворчал Дан, подталкивая меня к выходу.

– Маркор?....

– Они с Максимилианом уже давно уехали, не волнуйся.

Ну естественно, разве братик упустит возможность облазить все уголки и пощупать аппаратуру..

Мы уже выехали и я спросила

– Цветы в какой машине?

– Какие цветы?

– Живые желательно. Искусственные не принято певицам дарить – в ответ на тишину я широко открыла глаза.

– Не купили? А ну разворачивайте машины в цветочный магазин. Паразиты такие.

Короче говоря, мы чуть не опоздали и рассаживались уже при выключенном свете.

Я специально выбрала места на балконе, поэтому мы быстренько расселись, никому не мешая.

Небольшой концертный зал, который мы сняли на этот вечер, действительно был полным, кроме одного ложе левее нас. Я рыскала взглядом по зрителям, принюхивалась, отыскивая наших. Я бы сказала- большая часть была из людей. Плохо это или хорошо судить не решусь, да и нужно ли.

Свет полностью потух и загорелся через несколько мгновений. На сцене стояла моя сестренка в длинном платье и смотрела вдаль.

Я мысленно охнула. Ее волосы были собраны в замысловатую прическу, чего она раньше никогда не делала, и на секунду мне показалось, что там, на сцене, стоит мама.

Мое сердце на секунду замерло, горло сжалось от спазма. Я медленно вдохнула, успокаиваясь, пока не услышала сдавленный шепот Радима.

– Ма-а-ар.

Я кивнула.

– На маму очень похожа.

Тихий голос Лариты раздался в полной тишине без музыкального сопровождения. Голос был таким красивым и нежным, что я даже не запомнила слова. Через несколько минут луч света осветил заднюю часть сцены, где сидел наш Давид Соломонович за пианино. В определенный момент он опустил пальцы, подхватив последнюю ноту сестры, музыка и слова понеслись дальше вместе, переплетаясь друг с другом.

С широко открытыми глазами я смотрела на сестру. Она сделала, как я сказала, впустила песню в сердце и теперь эти вольные птицы неслись по залу, затрагивая потайные струны зрителей. А эти плавные движения её рук, словно показывая крылья этих птиц, взмывающих ввысь на высоких нотах.

Первую песню встретили громкими аплодисментами. Я, взяв себя в руки, тоже захлопала.

Ларита, словно приободренная, продолжила петь.

Рядом со мной, сел Максимилиан.

– Вверенный мне объект находится в безопасности – шутливо отвесил он поклон, улыбаясь.

Я улыбнулась, но улыбка стерлась с моих губ, едва я кое- что не почувствовала. Глаза Макса прищурились, он посмотрел на меня и указал глазами в сторону. Я повернула голову и замерла. Ложе, которое до этого пустовало, теперь было занято зрителями, которые рассаживались по местам. Я сжала зубы. Жан галантно усаживал рядом с собой красивую девушку. За их спинами рассаживались молодые ребята, нескольких из них я опознала, как родных братьев Жана. Ну и ладно, мне то что? Они заплатили деньги, купили билеты, надеюсь на общих основаниях, и теперь будут наслаждаться голосом моей сестры, между прочим. Посмотрела на Макса, который делал вид, что ему совершенно не интересно, что происходит в ложе, а потом хитро посмотрел на меня и подмигнул.

– Твоя работа?

Максимилиан изумленно вытаращился на меня, выставил ладони и молча пожал плечами. Да ты что, мол, да я сама невинность, и знать не знаю, и ведать не ведаю. Ага, так я и поверила, паразит ты такой.

Я попыталась сосредоточиться на песне, да куда там.. и скосила глаза в ложе, пытаясь рассмотреть спутницу Жана. Действительно очень красивая, зараза. Длинные распущенные черные, как смоль, волосы мягко ложились на белоснежные открытые плечи. Вот как сверкает большими глазищами, смотря на Жана, чуть приподнимая идеальную бровь. Пухлые губы, которые она изредка облизывала кончиком язычка, блестели от розовой блестящей помады, визуально делая губы еще пухлее и привлекательней. Даже мой, блин, взгляд несколько раз задерживался на них, что уж говорит про… Девушка улыбнулась на обращение к ней Жана, обнажая белоснежные зубки, кокетливо повела плечиком.

Гады. Я теперь расслабиться не смогу.

Чуть позже протиснулся Маркор, который, через некоторое время, снова убежал. И так несколько раз.

– Что происходит? – спросила я у Максимилиана.

– Не знаю.

– Ага, не знаешь ты! Чтобы ты и не знал??? Кругом заговор! – прошептала я, сосредотачиваясь на Ларите.

Я не могу себе позволить себе пропустить этот знаменательный для нас всех, вечер. А этот.. Жан, если привел с собой эту, то вот пусть и воркует, гусь неощипанный.

Но после окончания песни, мы все-таки встретились с ним взглядами. Он чуть улыбнулся и кивнул головой. Пришлось с ласковой улыбкой приветствовать всех сидящих там. Красотка повернула ко мне голову, за секунду оценила меня, и с мягкой улыбкой, чуть кивнула. Затем их взгляды встретились, они склонились друг к другу, воркуя.

Сволочи! Я выдохнула и посмотрела на сестру. Она, уже в другом платье, пела веселую песню, отыскивая взглядом знакомых в зале, и с улыбкой приветствовала их то кивками, то взмахом руки. И делала это так естественно, словно всю жизнь провела на этой сцене, а не дрожала как осиновый лист на ветру буквально несколько дней назад. Молодец сестрёнка. Горжусь тобой и сильно люблю.

Но я почувствовала на себе взгляд Жана, и моё самообладание дало трещину. Я даже немного разозлилась, чего он пялится, а? Вот пусть и глазеет на свою красавицу и не беспокоит мой душевный покой.

– Слышь, Мар, а цветы когда давать? Может метнуть ей на сцену? Я по телевизору видел.

А медленно вдохнула и выдохнула.

– Метнуть? А достанешь?

– А то!

– Ну метни, блин. Да только в сестру не попади. Или в Соломоныча, а то свалится и будет валяться весь концерт под инструментом.

– Метнет он – пробурчала я.

Макс тихо засмеялся.

– Что злая? Или тебя кто-то или что-то разозлило?

Еще и издевается, гад.

Да идите вы все!

Сзади Соломоныча начала подниматься портьера, а там оказалась целая группа. К сестре вышли два гитариста. Лара подняла руку, одним движением вынула шпильки, встрянула волосами, давая им возможность рассыпаться по плечам и запела. Ну, естественно про любовь! У нас же нет других песен, по дружбу там, про судьбу- судьбинушку, про предательство, про родину, наконец!

Ларита устремилась взглядом в нашу сторону, мягко улыбаясь.

Хватит, Мара!! Успокойся! Иначе я с тобой окончательно поссорюсь!!!

Глядя на сестру я действительно начала успокаиваться, и даже покачивать головой в такт музыки.

– Давай, метни уже букет – сказала я, после окончания песни.

А эту удалую песню я знаю. Она была ритмичная и веселая, что даже я заразилась общим весельем и начала подпевать. Да что говорить, мы выучили ее во время репетиций у нас дома, и наши ребята тоже начали подпевать, встав с мест.

В общем, я наслаждалась этим вечером, выкинув из головы все лишнее!

Если спросить мое мнение, то все прошло очень даже хорошо. Зрители были довольны и приветствовали каждую песню овациями. Особенно горячо поддержали Лариту молодые волки из других стай. Я узнала несколько ребят и девочек из ее школы, и даже из своего универа. Они знали, что произошло с нашей семьей и таким образом поддерживали ее.

Время пробежало незаметно. Свет снова на несколько мгновений погас, и на свою последнюю песню вышла сестра в мамином платье. Я замерла на месте, и мои руки невольно сжались до хруста. О, небеса. Эта песня про маму, снова разбередила мою, еще не зажившую рану.

Слезы просто брызнули из глаз. Они просто стекали по щекам, оставляя за собой влажные дорожки, продолжали свой путь дальше и впитывались в ткань платья. Я закрыла глаза. Мама снова была жива- она заливисто смеялась, чуть поднимая голову вверх; задорно улыбалась, чуть наклонив голову; мчалась с папой в чаще густого леса; кокетничала с отцом, хитро прищурив глаза; кружилась в поле, распахнув руки, с венком на голове; утирала мои слезы, мягко проводя по щекам; гладила по голове, рассказывая очередные истории……мне показалось, что я чувствую ее запах, такой родной, такой близкий и такой теперь далекий.

Едва песня закончилась, я встала, и, не вытирая слез, пошла к сцене, где ее уже начали поздравлять. Но сестра просто стояла и ждала, следя за мной взглядом. Потом мы крепко обнялись.

– Спасибо – выдохнула я.

– Буду ждать вас на улице.

Развернулась и, едва накинув шубу на плечи, буквально выбежала на свежий воздух. На улице, вдохнув морозного воздуха, отойдя немного подальше от толпы, подняла глаза к небу, посмотрела в темное небо, где уже зажглись и мерцали звезды. Зрители потихоньку расходились, а я стояла на месте, все еще вспоминая о только что пережитом.

Взвизгнули тормоза, и возле меня остановилась черная машина, стёкла медленно опустились, до меня донесся запах спертого воздуха и перегара. Я невольно поморщилась. На меня уставились пьяные глаза пассажиров. Надеюсь, хоть водитель трезвый и адекватный. Нет, не из-за своей безопасности, о ней я не беспокоилась, ведь передо мной были люди, я подумала о безопасности запоздалых пешеходов, перебежками добирающихся до своих домов.

– Эй, дэвушка, не желаешь отдохнуть – хриплым голосом спросил один из пассажиров машины.

Я задумчиво смотрела на них и кивнула.

– Очень. Отдохнуть очень хочу, вот только не совсем понимаю, какое это отношение имеет к вам.

Я была очень спокойна, ведь не видела угрозы с их стороны. Да, пьяная агрессия может быть, но с ней я быстро справлюсь. Только придется это сделать в волчьем обличии и прямо посередине города. Наверняка здесь много камер, так что придется действовать по-другому.

Пассажир на переднем сидении отхлебнул водку прямо из горла бутылки, утер рот рукавом и пьяно посмотрел на меня.

– Прямое!!! Быстро садись в машину, овца. Мы покажем, как отдыхают настоящие мужики, ты эту ночь не забудешь никогда – усмехнулся он, чуть поворачивая голову к сидящим сзади.

Оттуда послышался пьяный смех.

Эх. Жалко воспоминания об этом восхитительном вечере портить, да и платье портить жалко. Может просто машину им раскурочить когтями?

– Что стоишь, коза? Быстро в машину!

Странные они какие-то, то овцой обзывают, то козой. Может они мечтают именно с ними провести незабываемую ночь?

– Да вот размышляю, чем именно вы мне собираетесь доказывать, что эту ночь я не забуду.

– Так ты хочешь прямо здесь увидеть? – его гнусная ухмылка искривила пьяное лицо.

– Ага. Очень. Заинтриговал прям.

Блии-и-и, придется все- таки обернуться в свое обличие. Я лениво выпрямила спину, повела плечами, медленно наклонила голову к правому плечу, потом к левому, разминая мышцы.

Ой, да порежу немного одного прям в машине, иначе придётся потом камеры видеонаблюдения отключать. Мороки много для этого отребья. И даже сделала шаг вперед, но мне на плечо легла рука.

– Проблемы, дорогая?

Жан. Жан? Откуда? Но сохранила внешнее спокойствие, хотя сердце уже пустилось вскачь, и отрицательно покачала головой

– Обещают вот незабываемую ночь

Жан, все это время неотрывно смотрящий в мои глаза, тихо сказал

– Я тоже хочу незабываемую ночь.

А потом приобнял одной рукой, прижал к себе, наверно чтобы я не сопротивлялась, и легонько прикоснулся своими губами к моим. От неожиданности я замерла. Он сошел с ума? Пришел со своей девушкой, а сам вытворяет черт знает что. А в голове уже помутилось от его запаха, тело перестало мне подчиняться. Хорошо, что он меня держит, иначе я бы упала. Жан отстранился, смотря на меня, но что это был за взгляд. Глаза лихорадочно блестели, и появилось что-то неуловимо знакомое, будто их заволокло легким утренним туманом. Я недавно это уже видела, но где? Голова совершенно не соображала, и я сжала ладонь, да так сильно, чтобы впившиеся ногти немного привели меня в чувство.

– Ничего, что на нас смотрят?

– Точно – он улыбнулся.

А потом быстро оглянулся по сторонам, подошел к переду машины, задумчиво осмотрел ее, выпустил когти и одним движением руки, просто вырвал капот. Плавно обошел машину и со всей силы ухнул его на крышу, основательно погнув ее, да так, что пассажирам пришлось нагнуться.

– Пошли вон! – спокойно сказал Жан и направился ко мне.

– А, бл.., козлина, ты сейчас ответишь. Уроем, закопаем. Да мы щас тебя… – пассажиры пыхтели, пытаясь выбраться из машины, но видимо от удара двери заклинило.

Жан плавно и спокойно развернулся к машине.

– Эй. Он возвращается. Пацаны, валим отсюда – все- таки водитель был самым адекватным.

– Брат, брат, успокойся – в голосе водителя послышалась паника.

– Спокойно, братишка, мы уезжаем.

– Надо же какой ты счастливый- брата нашел -хмыкнула я.

– И нашел, и спас -добавил Жан.

Я удивленно посмотрела на него.

– А-а-а, ты подумала, что я тебе на выручку прибежал? Неа. Это я их от тебя спасал – его губы дрогнули и он, чуть наклонившись ко мне, добавил, понизив голос.

– Бедолаги же не видели, на что ты способна, а я видел, вот и пожалел ребят.

Что??? От возмущения мой рот открылся, чтобы достойно ему ответить, но он снова поцеловал. Гад. Все мысли снова улетучились, особенно после того как почувствовала его язык. Неведомая мне ранее горячая волна охватила все мое тело, такая волнующая, такая приятная, что я невольно застонала и прижалась к нему всем телом. Хорошо, что он все еще держал меня, ведь ноги начали подгибаться.

Небеса, спасите меня! Если он сейчас возьмет меня за руку и поведет на край света, я пойду. Да никуда я не пойду! Просто отдамся ему прямо здесь, и будь что будет.

Мамочка, что со мной???

Жан отстранился, тяжело дыша, уткнулся носом в шею и вдохнул запах моей кожи.

А что, все??? Я мысленно разочарованно застонала. Может, набраться наглости и самой его поцеловать?

За моей спиной раздалось тихое покашливание. Жан посмотрел на меня, улыбнулся и сказал

– Кстати, познакомься. Моя Жанетта.

Что? Моя Жанетта???

Я обернулась и увидела, что к нам приближалась его спутница. Она немного прихрамывала на одну ногу, но все так же изящно переставляла ножки по снегу. И что в ней красивого? Худая очень, вон ребра отсюда видать, да и подбородок квадратный. А губы то, губы, ну точно накачала, идиотка. Да и глаз один косит вроде, ну точно, косит! А имя? Жанетта, Жоржетта, Мюзетта. Брррр.

Жан смотрел на нее с нежностью и полуулыбкой на губах, тех самых которыми он меня только что целовал. Сволочь! Кобель проклятый!

Теперь во мне росла злость, не только на него, но и на себя. Идиотка, не успели ее поцеловать, так поплыла, как сосулька в тепле. Мало того, еще и отдаться уже решилась. Стыдобища, Мара, позорище!

Эта самая Жанетта подошла к Жану и тот ласково приобнял ее за плечи, прижимая к себе.

Некоторое время мы молчали.

– Моя кузина.

Кузина? От неожиданности я сглотнула.

– Приехали в гости, маму проведать, вот и решили на концерт сходить.

Брат с сестрой переглянулись и улыбнулись друг другу. Потом Жанетта протянула мне руку.

– Спасибо за тётю, Мара.

Я, все еще пребывая в некотором шоке, молча пожала ее хрупкую руку, принимая искреннюю благодарность и открытую улыбку.

– Мне очень понравился концерт. Ларита твоя сестра? Я правильно поняла?

Я улыбнулась и кивнула.

– Красивая. И талантливая. Я буду следить за ее творчеством.

Жанетта снова посмотрела на брата.

– Пойдем? А то мама уже звонила.

Улыбнулась мне.

– Приятно было познакомиться.

И уже уходя, шепнула мне

– Ты красивая.

А я все еще стояла, растерянная и опозоренная в своих собственных глазах, смотря им вслед.

И никакая она не косая и не страшная, а очаровательная юная волчица. Я бы даже сказала ослепительная красавица.

А ты дура, Мара! Ду-у-у-ура!

– И долго ты там еще стоять будешь?

Максимилиан сидел на лестнице, вытянув раненую ногу.

– А ты…

– С самого начала – усмехнулся он.

Я снова мысленно застонала, но в это время на крыльцо вышли наши ребята и Ларита с Маркором.

– А с вами будет отдельный разговор, орлы мои.

Взгляд Макса направленный на мальчиков был очень серьезен.

– Ладно, Максимилиан, успокойся. Все нормально же. Давайте домой.

После шумного обсуждения, я, наконец, добралась до своей кровати, бухнулась в нее и мечтала только побыстрее уснуть, чтобы не вспоминать все то, что произошло после концерта.

– Я так понимаю, ты сегодня опять с собой поругаешься – раздался насмешливый голос Макса.

– Уйди-и-и-и – простонала я.

– Ты ж только морду сама себе не набей, все-таки завтра Новый год – давясь от смеха, продолжил он и закрыл дверь.

От стыда за себя я с головой укрылась одеялом, как будто от своих мыслей можно спрятаться под одеялом….

*

Новый год мы встретили все вместе шумной толпой. Мы радостно, во всяком случае, я очень постаралась создать праздничную атмосферу, хотя на душе скребли кошки, распаковывали подарки. После боя курантов мы выбежали на улицу, чтобы выпустить на волю салюты, затем катались на горке, бесились в снегу как молодые щенки, впервые увидевшие снег.

А когда зашли в дом, Маркор привлек наше внимание.

– Теперь мой подарок Ларите.

Он рассадил нас, немного волнуясь, вставил флэшку в ноутбук, вывел изображение на телевизор и мы увидели великолепно смонтированный фильм о концерте. Показали, как зал хорошо принял сестру, как мы вместе пели веселую песенку. В общем, это был вполне так профессиональный фильм.

– Маркор – удивленно сказала я, смотря на брата.

– Я помню, что ты сказала, выкладывать только лучшее. Вот и пришлось подсуетиться, Максимилиан помог, спасибо ему. Так что я главный пиарщик Лариты.

– А теперь тебе подарок, Мара.

Ого.

Изображение показывало, как мы вместе пели песенку. А потом.. потом возникло мое злое лицо.

– Ну метни, блин. Да только в сестру не попади. Или в Соломоныча, а то свалится и будет валяться весь концерт под инструментом.

– Метнет он – прошипела я.

Макс тихо засмеялся.

– Что злая? Или тебя кто-то или что-то разозлило?

Комната взорвалась громким хохотом. Ларита смеялась, утирая слезы.

– Я не поняла, Маркор. Ты у нас на балконе камеру установил? Почему я не заметила?

– Да просто когда начали разбирать аппаратуру, там такая малюсенькая оказалась, вот я и решил приколоться.

И видя мое хмурое лицо, отбежал подальше и уже оттуда прокричал.

– Детей бить нельзя. Мара, я же на память. Через лет десять, сядем все вместе и посмотрим. А если бы ничего не осталось? А так будет что вспомнить. А, сестра? – уже жалобно закончил он.

– А ну иди сюда, папарацци недоделанный. Включай заново. Иди, иди не бойся.

Теперь уже и я смеялась, глядя на себя.

– А это только для тебя. Посмотришь, когда одна останешься – братик протянул мне флэшку.

И естественно, едва оставшись одна, я включила видео.

Как я украдкой посматриваю на Жана, как мы встречаемся взглядами. И каждая наша эмоция в замедленной съемке, под тихую музыку.

Теперь понятно, по чьей указке он действовал. Маркор бы сам ни за что не догадался сделать подобное.

Я вот тебе завтра Макс, ой, уже сегодня, все выскажу. Сводник.

И легла спать. Но выспаться не удалось, ведь едва рассвело, в дверь позвонили. Я спустилась вниз, растрепанная и злая.

– Кому не спится первого января?

А когда открыла дверь, рассыльный протянул мне огромнейший букет ромашек, который я едва смогла обхватить руками. Это мне или сестре? Других женщин в доме не имеется. Отыскала среди цветочков небольшую открытку и прочла

– С Новым годом, Мара.

А чуть ниже надписи было изображение метки стаи Шируана- два клыка, точно такие же как у Жана на руке.

Я уткнулась в цветы лицом и счастливо улыбнулась. Откуда он знает, то я люблю ромашки?

Я вернулась в кровать, обняла букет и уснула. Подозреваю, что так и уснула с улыбкой на лице.

*

– Ну что я могу сказать – Радим отхлебнул свежевыжатого сока.

– Ганед посещает небольшой особняк в новом районе города. Хозяйка Федорова Евгения Владимировна, проживает с маленьким сыном. Няни нет. Обслуживающий персонал приходит три раза в неделю. Фотомодель, но сейчас снимается крайне редко, сейчас работает в сфере рекламы. Что еще? Частенько приходит мужчина, там не проживающий, думаю, что отец ребенка.

После того дня, Ганед был там еще один раз с небольшими подарками, но это не преступление, собственно говоря. Не красиво в гости без подарков прийти. Вот мое мнение.

Значит ничего подозрительного.

– Спасибо, Радим. Пару дней еще присмотритесь и если ничего подозрительного, то наблюдать прекратим.

И снова ничего. Ни единой зацепки. Неужели папа так останется не отмщенным? Я смогу дальше спокойно жить, зная, что эта тварь спокойно ходит по земле. Не смогу.

Значит, нужно дальше искать и искать только из местных, и только среди знакомых отца.

Несколько дней спустя, я решила испечь пирог по маминому рецепту. На кухне фоном работал телевизор, я тихо мурлыкала, всыпая ингредиенты в миску.

Надо было другой канал поставить, музыкальный например, а то эти гневные выкрики по телевизору сбивали мой спокойный настрой. И где они этих утырков находят? В каких деревнях нашей бескрайней родины? Шла очередная передача по выяснению обстоятельств- кто с кем был и сколько раз, и как кто кого обманул.

Я взяла пульт, направила его на телевизор, но одна фраза заставила меня замереть на месте.

А может…?

Взяла сотовый и набрала номер.

– Глебушка, а ты можешь проверить, когда было оформлено право собственности на дом и кто владелец? Ладно, ладно Фоксик, не злись. Ага, поняла. Адрес сейчас сброшу. Ответ на почту? Жду.

Вечером я задумчиво сверяла документы.

– О чем задумалась, детина? – вошел Максимилиан.

– Глянь бумаги.

– И что тебя насторожило?

– Не знаю. Наверно дата оформления дома в собственность. Плюс-минус полгода той даты, когда папа снял большую сумму денег.

– Ты думаешь.. – Максимилиан недоверчиво посмотрел на меня.

– Нет – поморщилась я и снова набрала номер.

– Глеб, сейчас скину данные. Меня интересуют расходы за последние два года. Нет, давай за пять лет. Все, что сможешь найти. Жду.

– А водитель Ганеда еще работает?

Брови Макса удивленно дернулись

– Ганед сам никогда не водит машину, насколько я помню, всегда с водителем. Сама не пойму, в чем дело, но что-то внутри прямо трясется, Макс. Лучше я все выясню до конца и успокоюсь. Но… – я покачала головой.

– Выясню.

Через три дня я с Максимилианом снова смотрела документы.

– По водителю. Тот, который работал в то время, недавно уехал с семьей.

– Причина?

– Семейные обстоятельства. Сейчас новый водитель.

– Поняла. А теперь смотри- в основном деньги крутятся по работе, но именно два года назад начались сниматься большие суммы и именно налом. Только один раз большая сумма переводилась на Фигарину Е.

– Подожди ка – меня снова что-то кольнуло в районе сердца.

Я набрала номер.

– Глеб, можешь проверить эту Фигарину Е.? Жду.

– Не понимаю, Мара, что ты зацепилась за Ганеда?

– Не знаю, Макс. Будто внутри что подсказывает.

Набрала номер.

– Радим, нужна информация по тому мужчине, который ходит в дом к Федоровой. И побыстрее!