Я тебя давно ждала

– Зачем им это знать?

– Хотя бы чтобы лучше понимать тебя.

– Мне не нужно, чтобы они понимали меня или мои стихи. У этих людей должны появиться свои чувства и мысли, когда они прочтут меня. Красоту жизни, страсть любви, боль утраты – вот что должно раскрывать им мое творчество, – я села, чтобы мои глаза были на уровне с ним, – никак не то, с кем и где я провожу выходные.

– Гениально, быть творцом без личности, а ведь репортерам нужно знать все, и чем больше ты будешь скрывать, тем сильнее они начнут копать, – Саша улыбнулся.

– Копают наверняка те, кто даже стихов моих в глаза не видел – просто услышал что-то про известную личность и давай ворошить чужие страницы жизни, – я сложила руки на груди.

– Именно личность, а не печатную машину. Твои взгляды на жизнь могут изменить кому-то сознание, так почему бы не открыть им свой внутренний мир? – он хотел коснуться моей ноги, но я спрятала ее под одеяло.

– Пусть это делают те, кому есть чем делиться, а мне бы самой для начала не помешает понять, что творится в моей голове.

– Откровенность с ними дает хорошую возможность разложить все по полочкам, это как на приеме у психотерапевта, – Саша медленно наклонился ко мне.

– Вот только он подписывает контракт о конфиденциальности, – я прижалась спиной к подушке, поджав одеяло подмышками.

– Сколько ты намерена спорить со мной? – он посмотрел на мой рот, и я вдруг забыла, о чем мы говорим.

– Семь или восемь десятков лет, – я напомнила ему вчерашние слова.

Он протянул ко мне руку и медленно провел большим пальцем по моим поджатым губам.

– Придется чем-то занимать этот рот, – Саша поцеловал меня, но я так и не раскрыла губ.

Тогда он аккуратно надавил пальцем на нижнюю губу, в ответ я взяла и укусила его. Тут он не выдержал и повалил меня на матрас, плотно прижимая своим телом.

Вновь я проснулась, когда часы показывали половину двенадцатого. Судя по звукам из кухни, Саша пытался найти что-нибудь для завтрака. Я натянула на себя футболку и на цыпочках прокралась, чтобы подсмотреть, как он этим занимается. Но, к моему сожалению, он стоял у окна и ел кукурузные хлопья. Всухомятку, прямо из пакета.

– Приятного аппетита, – я улыбнулась ему.

– Невероятно, но это, оказывается, можно есть, – Саша был уже одет, волосы уложены в нужном беспорядке, а на губах играла фирменная улыбка. Вот он, Кот в его привычном виде. Я рада была видеть такого Сашу на своей кухне, впрочем, как и в любом другом настроении. Все же довольный Кот – зрелище наипрекраснейшее. Он подошел ко мне и поцеловал в щеку. Я уже было повернулась, чтобы налить себе стакан воды, как его руки (кстати, уже в перчатках) обвились вокруг моей талии, и он запечатлел на моей шее еще с десяток поцелуев.

– Мне нужна очередная порция обезболивающего, – я потянулась за водой. Когда я выпила таблетку, Саша отнес меня на кровать.

– Тебе нужно поспать, а потом показаться врачам, – он накрыл меня одеялом и поцеловал в нос.

– Я не пойду, – эта решение пришло мне в голову, как только я проснулась.

– Что за новости? – Саша сел на край кровати, охватив рукой мои ноги.

– Если я не смогу им соврать, то в этой истории появится полиция, – я закусила губу, не желая говорить о той, кого обвинят в покушении на мою жизнь.

– Тебе нужно о себе думать, а не о ней, – Саша нахмурил брови, – ты должна сходить в больницу.

– Я не маленькая и сама могу решать, что мне нужно делать, а что нет, – меня действительно немного замучили его наставления и я снова хотела стоять на своем.

– Думаешь, я обижусь на твои слова и отстану? – он сжал мои ноги вместе с одеялом.

Я понимала, что он, в отличии от Максима, старше меня и, конечно, не собирается слушать мои капризы. Но именно с Сашей мне хотелось отстоять свое право выбора. Хотя бы потому, что не хотела быть глупышкой, заглядывающей в рот своему кумиру. Не лучший момент, тем более, что боль в голове подсказывала об ухудшении состояния.

Саша молча встал и вышел из комнаты. На душе заскребли кошки – ну и кому я что-либо доказала? Через пару минут он вернулся и снова сел рядом.

– Максим увезет тебя, – он наклонился так близко, что я видела лишь его глаза, – и это не потому, что я привык делать так, как считаю нужным. Просто сейчас, когда это касается твоего здоровья, нет смысла стоять на своем, не совсем правильном решении.

Мне хотелось извиниться за свое поведение, сказать, что я действительно была неправа, но вместо этого я лишь тихо произнесла: «Спасибо». За то, что заботится обо мне, несмотря на мой ужасный характер. Непонятно, отчего я становилась такой несносной, что противно самой себе, наверное, все дело в Саше, которого злило мое поведение, а я, как самоубийца, хотела снова и снова испытать непоколебимость его намерений. В конце концов, если бы его это раздражало, он бы не сидел тут и не соблазнял меня своими губами. Думаю, это наша манера общения и ее уже не изменить.

– Всегда пожалуйста, – он улыбнулся и еще ближе придвинулся ко мне. Целовать он не спешил, желая, чтобы я сделала это первой. Ну уж нет – мое несносное бунтарство снова отказывалось принимать его правила игры. Я протянула руку и, взяв его запястье, протиснула между нашими губами его ладонь, которую и наградила поцелуем.

– Не могу сказать, что это правильно, но, – он медленно отстранялся от меня, – хотя бы обошлось без укусов.

Я улыбнулась, вспоминая свою выходку. То, что ждало меня после нее, было не так уж и страшно. Скорее, очень даже приятно. Саша заметил мою довольную ухмылку и резко двинулся на меня, я завизжала от неожиданности, но он только нежно поцеловал меня и поспешил на свой радиоэфир.

В больницу меня везли Максим с Полей, которая, не переставая, проклинала Кота. Я молча слушала ее ругательства, не в силах защищать его, мне было все равно, что думают о нем другие, ведь для себя я твердо решила, что он ни в чем не виноват. И пусть даже сам Саша так не считает. Когда они отвезли меня домой, то я попросила лишь об одном – оставить меня.

– Тебе следовало держать язык за зубами, – Максим никогда не говорил так с сестрой.

– Будто и ты так не считаешь! – Полина притянула меня к себе, я послушно погрузилась в ее объятия.

– Это и без слов понятно, – парень процедил эту фразу сквозь зубы.

– Кому понятно? Тебе и мне! – Полина закричала так, что я отстранилась от нее.

– А вот ей – ничего не понятно, видишь? – подруга указала на меня. Я стояла, прислонившись к стене и наблюдая за ними, как за героями фильма.

– Ты понимаешь, что могла умереть? – Максим наклонился ко мне.

– Да, – я не хотела с ними спорить, у меня совершенно не было сил.

– И что это его вина, – Полина не спрашивала, она была в этом уверена.

Я помолчала, а потом согласно покачала головой. Сейчас они меня отпустят, и я смогу выпить чашку горячего чая.

– Ты издеваешься? – Полина сжала руки в кулаки.

– Не мучайте меня, – я прохрипела не своим голосом.

– Это мы тебя мучаем? – голос подруги прозвучал на удивление спокойно, – хорошо, мы уйдем, но только потому, что так хочешь ты. Ах, да – мы из-за тебя ночей не спим, если хочешь знать, но только твой Кот – святой, и с этим нам уж не поспорить, ведь так?

Она уставилась на брата, тот лишь кривовато ухмыльнулся и пошагал вниз по лестнице.

Ну вот, я разругалась с лучшими друзьями. Я зашла в квартиру и села прямо на пол в прихожей. В голове вертелись события вчерашнего вечера, начиная от нападения Алисы и заканчивая признанием Саши. Я вспомнила события, которые предшествовали нашей первой ночи – если перед каждым мигом счастья нужно будет вытерпеть столько боли, я не справлюсь.

Я приготовила курицу с овощами, заварила чай с травами и села за стол. Скоро вечер, а его все нет. Но ведь Саша ничего мне не обещал, так что это снова мои мечты. Сейчас ему нужно поговорить с женой, а не ужинать в моей компании. Есть я так и не стала, вместо этого включила телевизор и, свернувшись на диване, уснула под выпуск вечерних новостей.

Разбудил меня звонок телефона. Это был Анатоль. Он пригрозил вмешаться в мою жизнь, если я и дальше продолжу совершать столь глупые поступки, обвинил меня в слезах Полины, в их ссоре с Максимом и нажал на отбой. Я молча выслушала его речь, а потом написала сообщение Полине: «Любовь прощает все». Это касалось и моего отношения к Саше, и намек на то, что я люблю своих друзей и что бы они не говорили, они останутся для меня самыми близкими людьми, также я хотела, чтобы она помирилась с братом. Не думаю, что Поля поняла все это, но мне стало легче – я озвучила свою точку зрения.

Ждать Кота – для меня это было не впервой. Но сегодня моей растерзанной душе и не совсем целому телу он был нужен как никогда. На часах было без четверти десять. А что, если он пришел к Алисе и не смог уйти. Может, она, как и я сейчас, плачет, только рядом сидит он и успокаивает, говорит нежные слова. Ну это уже слишком – я не буду думать о ней, лучше выпить немного ароматного чая и позвонить маме. Тем более, что она наверняка будет рада услышать меня и точно не будет читать мне нотаций про Кота. Просто потому, что она ничего не знает, иначе Полины крики показались бы мне доброй песней. Итак, родители, они включают громкую связь, чтобы обоим было слышно меня, мы болтаем о погоде, о том, как мама приготовила варенье из облепихи и хочет отправить мне пару баночек этой сладости. Папа рассказывает об очередной победе футбольного клуба, потом интересуется, успеваю ли я поспать и покушать с таким ненормированным рабочим графиком. Я лишь смеюсь – конечно, сегодня то и делаю, что сплю и готовлю себе курочку в фольге. О том, что засыпаю я благодаря обезболивающим и что еда стоит на кухне нетронутая, молчу. Вот и пролетели сорок минут, я понимаю, что им нужно завтра на работу, желаю родителям спокойной ночи и возвращаюсь к своей реальности. Саши нет. И вряд ли он придет. Снова ложусь на диван и пытаюсь уснуть.

Когда я открыла глаза, то увидела, что передо мной на полу сидит Саша, ест овощи и смотрит телевизор. Не понимая, что происходит, я обвожу взглядом свою гостиную – на полу стоит стакан с водой, рядом тарелка с костями, значит, куриное бедрышко он уже съел, на экране танцует Джим Керри в зеленой маске.

– Ты? – я протягиваю руку к его спине, он так близко, но я не могу ухватить, может, это самый подлый сон, что мне снился?

– Ты ждала кого-то еще? – он поворачивается ко мне и указывает вилкой на тарелку. – Я так и подумал.

Саша улыбается, но видно, что глаза грустные – за сегодняшний день он пережил не меньше меня.

– Обалденно вкусно, спасибо, – он ставит тарелку на пол и садится рядом со мной.

– Как ты проник в дом? – я обнимаю его за плечо – как же хорошо чувствовать его рядом.

– Я ключи взял, у тебя на зеркале две пары висели, извини, что не спросил, ты спала, – уже родной голос ласкает уши, я утопаю в буре чувств, что сейчас меня заполоняют.

Он садит меня к себе на колени, но не так, как вчера, а будто пытается укачать.

– Что сказал врач?

– Ничего страшного, – я говорю это и пытаюсь дотянуться до его губ, но у меня не получается, и я целую его в шею.

– Ты засыпай, а я буду рядом, ладно, – он легонько целует меня в щеку.

Я верю, что это не сон и проваливаюсь в темноту.

Я открываю глаза и вижу Алису. Она стоит у окна и держит в руках какое-то фото. Это не та стопка маленьких фотографий, на этот раз большая фотография помещена в черную рамку. Я пытаюсь всмотреться – на ней мы с Сашей. Алиса приближается и вонзает в меня откуда ни возьмись взявшийся нож.

Я просыпаюсь. Рядом Саша, он держит меня за руку, свободной ладонью убирает спутанные волосы с моего лица.

– Здесь только я, – кажется, я как-то выдала себя. Возможно, кричала ее имя или что-то в этом роде.

– Прости, – мне стыдно за свою слабость, я целую его в ладонь и закрываю глаза, спать мне не хочется, но видеть его измученное лицо – выше моих сил.

Я боялась, что он начнет оправдываться, снова говорить, как он виноват, но вместо этого он просто поет какую-то песню на французском. Он так тихо шепчет, что я не могу узнать ее, а может, он сочиняет ее на ходу. Мне это неважно, главное, он сейчас здесь, рядом со мной, стережет мой сон – и это все, что мне нужно от жизни.

Проснулась я раньше Саши – он так и спал, держа меня за руку. Я поняла, что после моего ночного кошмара он перенес меня на кровать, уложил на середину, а сам так и остался лежать на краю. Кажется, на лбу добавилось мелких морщинок. Или нет. Во всяком случае, мы оба влияли на жизнь другого, разбивали сердца близких нам людей, это была своего рода битва, бой за любовь. Неплохое название песни. Кстати, о работе – мне же завтра вечером предстоит лететь в Варшаву, на презентацию книги. Надеюсь, тональные средства смогут скрыть мой боевой раскрас. И, да, Полина должна быть со мной, я поговорю с ней, ведь без подруги я туда ехать не желаю. Я осторожно попыталась освободить руку, но Саша все же проснулся, сказал, что ему нужно отправиться за вещами. Я было расстроилась, что он снова поедет домой, но, как оказалось, у него имелся кое-какой запас на случай срочных перелетов в студии, поэтому он обещал вернуться через тридцать минут. Полина не отвечала, я оставила с десяток сообщений, но она продолжала меня игнорировать. Чтобы как-то расслабиться, я пошла в душ – теплая вода и вкуснейший запах шоколадного геля тут же вернули меня к жизни, я даже запела, что не раз делала, не при Полине, конечно, ей лучше не слышать эти жалкие попытки. Тем более, что это был кавер Анатоля на знаменитую песню, я его очень любила и напевала при любой возможности, и в душе, и в душе.

Небо, наверное, та же река,

Только в ней тонут не все, не всегда.

Небо, волнуясь, в солнечный бриз

Манит и тянет плывущих всех вниз.

Тот, кто не плавал на небесах,

Тот не узнает, где счастье, где страх.

Страшно тонуть в глубине синевы.

Счастье иль страх ты узнаешь, плыви.

Я тебя прошу, останься с облаками

И сойди потом на землю серебром,

Буду я бежать, ловить тебя руками.

Я в ладони соберу, я тебя перенесу в свой дом.

Сильным, я знаю, не страшна река.

Им утонуть не дадут облака.

В облаке Счастье, в реке Небеса

С нежностью дарят друг другу сердца.

Я тебя прошу, останься с облаками

И сойди потом на землю серебром,

Буду я бежать, ловить тебя руками.

Я тебя давно ждала.

Оглянись и вспомни – здесь твой дом.

Оглянись, ты узнаешь свой дом?

Я тебя ждала, и ждал твой дом.

Сейчас эти слова для меня многое значили, я знала, кому их посвящаю.

Немного подсушив волосы, я завернулась в полотенце и поспешила на кухню, чтобы выпить стакан сока. А там, к моему удивлению, сидел Саша.

– Ты умеешь заходить в дом хотя бы с малейшим шорохом? – я смотрела на него и любовалась: шоколадно-черный пиджак с двумя лацканами заостренной формы, кожаные джинсы, растрепавшаяся челка, горящий взгляд – похоже, он решил свести меня с ума.

– Я боялся спугнуть эту певчую птичку, – он притянул меня к себе и поцеловал.

– Ужас, – мне так стыдно, что он услышал мое пение, отчего я забываю о желании обнять его и отворачиваюсь к холодильнику, чтобы взять оттуда сок.

– Никакой это не ужас, очень даже красивое пение, а, главное, душевное! – он смеется.

– Ты хотел сказать душевое, – я сажусь на стул, но Саша не дает мне этого сделать, увлекая к себе на колени. Капли с моих еще влажных кончиков волос падают ему на пиджак.

– Сейчас всю твою одежду испорчу, – я пытаюсь встать, но он мне не дает.

– Подумаешь! Но ты права, нужно завернуть их в полотенце, – он довольно улыбается и пытается стянуть с меня полотенце.

Я сопротивляюсь и, наконец, одерживаю победу – сидеть голой на его коленях я еще не готова.

– Будешь омлет? – он радостно кивает в ответ, я встаю и аккуратно выкладываю еду на тарелку.

– Ммм, – он с наслаждением уплетает содержимое тарелки, я выкладываю ему остатки и наливаю стаканчик сока. Кормить Кота – невероятное удовольствие.

– Я и кофе со сливками, оказывается, пить могу, – он улыбается, но глаза невеселые, – извини, я не должен был приходить тогда.

Меня будто больно ударили – ну зачем он так сказал! К глазам подступают слезы, я быстро отворачиваюсь к раковине, будто хочу вымыть сковороду, но он уже все заметил.

Саша подходит и касается пальцами моего лица, пытаясь повернуть меня к себе.

– Прости, – он смотрит мне прямо в глаза, я уже не сдерживаю слез.

– Ты правда жалеешь о том, что пришел в тот день? – я перевожу взгляд на кран, чтобы выключить воду. На самом деле я боюсь увидеть его в тот момент, когда он скажет «да». Саша тяжело вздыхает, а потом я слышу его изменившийся, надломленный голос.

– Это было эгоистично. А ты не заслуживаешь такого отношения к себе. Тебе нужен тот, кто будет всегда с тобой, каждый день, каждый час, каждый миг. Только твой.

Он что, шутит, или пытается таким образом меня бросить. «Я слишком плох для тебя, детка». Как глупо.

– Сложно мне будет найти такой идеал, – не скрывая иронии, гляжу ему в глаза.

– Я хочу стать таким, пожалуйста, позволь мне это сделать, – Саша нежно касается моих губ, дальше ждет моего ответа. Я замираю, он – все что мне надо, каким бы он ни был, как бы ко мне не относился, я всегда буду считать его слишком хорошим для себя. Да это и без слов понятно, похоже, до него, как и до меня, это не доходит.

– Ты – то, что мне надо, – я целую его в губы, доказывая, что ему не стоит быть лучше, он и завладел мной.

– Тогда у меня есть условие, – он так странно говорит, что я не понимаю, всерьез ли это.

– Какое? – я сделаю все, что он скажет.

– Спой еще, – он улыбается и целует меня в шею.

– Нет, – я зажмуриваю глаза.

– Пожалуйста, – он говорит это со сладко-мелодичным напевом.

– Даже не пытайся, – я провожу рукой по его щеке, – петь перед тобой, это … это все равно, что читать свою поэму перед Лермонтовым.

– Почему не перед Пушкиным? – он прижимает меня к себе и мои ноги отрываются от пола.

– Не знаю, мне всегда Лермонтов нравился больше.

– Демон, – Саша делает таинственный прищур глазами.

– «Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною», – цитирую я поэму, но губы Саши не дают мне договорить этих строк.

Утром я снова проснулась первой, достала телефон и, не найдя там ни одного ответа от Полины, отправила ей еще пару сообщений. Безрезультатно. Любоваться Котом стало моим утренним ритуалом, только сейчас я не удержалась и сделала фото спящего и очень довольного Саши. Ночью у нас самолет, нужно собрать вещи, позвонить родителям (снова не говорю им про то, что не одна). Радует, что он хочет лететь со мной. Его поддержка будет как нельзя лучше, но вот как это воспримут журналисты, ведь лицо Кота известно на всю Европу, они наверняка узнают в моем спутнике знаменитого артиста. Беру себя в руки – рано или поздно о нас с ним станет известно всем, так почему бы не сделать красивый выход во время презентации в Польше. Вечером позвонил Больман – он и один из менеджеров полетят со мной, на вопросы о Полине и ребятах он отвечать не стал. Что ж, он наверняка уже в курсе того, что происходит, и, как обычно, не хочет принимать ни чью сторону в этой ситуации. Он хороший руководитель, кстати, на место Максима он уже нашел молодого музыканта, так что шоу продолжается, как часто повторяет Анатоль.

Я и Кот провели весь день дома – просто валялись на диване, болтали обо всем на свете, спорили по пустякам и бесконечно долго целовались.

У входа в аэропорт я остановилась, заметив, как мне показалось, автомобиль Лео, но в таком потоке машин она быстро скрылась из виду, конечно, я ошиблась, потому что ребята не летят со мной, это будет самая тихая и ужасная презентация из тех, что случались.

Уже сидя в кресле, меня охватила паника –вдруг захотелось рассказать Саше про то, что я уже много лет обожаю его.

Я смотрела прямо перед собой и все говорила, говорила, говорила.

– Я даже гадала на тебя, представляешь? Взяла новенькую, непрочитанную еще книгу Фицджеральда «Ночь нежна», спросила, встречу ли я когда-нибудь Александра Котова, страница номер сто девяносто четыре. Ответ: «следовало считать unefolie», сумасбродством, – я замолчала, а Саша наклонился ко мне и тихо запел мне на ухо песню Бейонсе, «Crazy». Он переплел наши пальцы, я уткнулась в его плечо и так мы летели около получаса. Я даже думала, что он задремал, но он вдруг очень серьезно спросил:

– Я не испортил того представления о талантливом парне из телевизора?

– Нет, конечно же нет, – я заглянула в его глаза, – тем человеком я восхищалась, а этого полюбила.

– Хочу, чтобы ты никогда во мне не разочаровалась, даже если слава и известность оставят меня, буду все тем же Котом, – он поцеловал меня.

– Лучше будь всегда моим любимым Сашей, – я притянула его руку к груди.

– Хорошо, обещаю всегда любить тебя, – он снова поцеловал меня, и я вдруг вспомнила, что мы здесь не одни, сильно засмущавшись, а он продолжал мне шептать, – любить, как сумасшедший.

Самолет приземлился, и у нас был целый день, чтобы побродить по прекрасным варшавским улочкам. На улице было прохладно, мы закутались в вязаные шарфы и постоянно заходили в кафе, чтобы выпить глинтвейн, сравнивая этот напиток во всех заведениях города, вели свою бальную систему.

Вечером нужно было приготовить одежду на завтра, у Саши для такого случая имелся белый пиджак а-ля Мао, я же хотела надеть белое платье в пол, расшитое черным кружевом. Внезапно в дверях нашего номера возник курьер. Пакет, что он принес, вызывал массу вопросов, я расписалась в листе получателя, поинтересовавшись, кто отправитель, молодой человек лишь улыбнулся: «Аноним». В пакете лежало красное платье.

– Полина, – я улыбнулась и поспешила примерить обновку.

Платье-футляр с рукавами-фонариками и кожаным черным поясом смотрелось соблазнительно, в меру строго и очень сильно сковывало движения – просто я не привыкла к такой одежде, но оно определенно мне нравилось. Саша оценил его на пятерку, оставалось лишь подобрать туфли и можно отправляться в ванную комнату, конечно, вдвоем – я уже перестала стесняться Кота, хотя ему по-прежнему приходилось уговаривать меня ходить по номеру без одежды, как бы ему этого не хотелось, я так и не привыкла к такой откровенности.

Презентация прошла успешно, вопросы о личной жизни как будто не интересовали журналистов, или это была работа Больмана, за что ему большое спасибо. Саша всегда был рядом, я чувствовала на себе его взгляд, когда давала интервью местным телестудиям, когда подписывала книги читателям и делала с ними фотографии.

Когда все закончилось, я потянула его на улицу:

– Едем в номер, я так перенервничала, что с ног валюсь.

– Ты отлично справилась, для этой книги презентация первая, но книга то ведь вторая, – он улыбнулся, – так что готовься, выход на международную арену привлечет за собой и не такое внимание.

На улице лил дождь, в салоне автомобиля было тепло и даже душно, я открыла окно и подставила лицо порывам ветра, водитель такси лишь покосился на меня, но замечания не сделал – в салон залетали капли дождя, которые я старалась заполучить в свои ладони.

Саша положил голову мне на колени, так что теперь и он был весь в брызгах.

– Люблю тебя, – он улыбался и был таким счастливым, что мне стало немного не по себе.

Неужели он мой, настолько, что даже трудно себе вообразить – мы засыпаем и просыпаемся вместе, завтракаем, спорим, смеемся над общими шутками, он признается мне в любви, даже поет для меня!

Мы зашли в номер и, не включая свет, начали целоваться.

– Устала от этого жуткого платья, – я попыталась расстегнуть замок на спине.

– Платье прекрасное, но я тоже не прочь поскорее снять его, – он скользнул руками по спине, и я выгнулась, чтобы быть ближе к нему.

И тут зажегся свет. И раздались возгласы поздравления – невероятно, это мои друзья прилетели сюда, чтобы поздравить: Полина, Максим, Анатоль, Лео со своей девушкой, новый барабанщик Леша, жена Больмана, все наши менеджеры, были даже музыканты из группы Кота, еще несколько незнакомых мне девушек, видимо, спутницы парней. Около двадцати человек стояли и смотрели, как Саша безуспешно пытается застегнуть мне платье. В конце концов он просто надел на меня свой пиджак, и я бросилась в объятия друзей. Как оказалось, сюрприз устроили Максим с Полиной, не без участия Саши. Как же я рада, что все друзья рядом!

Через пять минут я отлучилась, чтобы переодеться. В спальной комнате сидел Саша и смотрел в окно. Он был такой грустный, что я немедленно бросилась к нему, чтобы обнять.

– О чем думаешь? – я нежно гладила его плечи.

Он не отвечал, просто притянул меня к себе и поцеловал одним из страстных поцелуев, что были в нашей с ним вселенной.