Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836

Хлюстин был женат на Любови Григорьевне Текутьевой (ум. 30-го июля 1886 г.).

Мейстер – очевидно, граф Жозеф де Местр (см. примечание к стр. 206-й). Под его мистикой Тургенев разумеет, быть может, «Examen de la philosophie de Bacon où l'un traite différentes questions de philosophie rationnelle», изд. в 2-х томах в Париже в 1836 г., уже по смерти автора. Хлюстин же ничего не издал.

Полковник Габриэль Пепе (род. в 1781 г., ум. в 1850), начавший службу в франко-неаполитанской армии (1799 г.), продолжавший ее при Неаполитанском короле Иосифе (1806-1808) и Фердинанде IV, в 1820 г. депутат Неаполитанского парламента, в 1821 г., после уничтожения конституции при помощи австрийцев, был сослан в Грац, а через два года поселился во Флоренции, где занимался уроками. В 1843 г., в царствование короля Обеих Сицилий Фердинанда II, Пепе возвратился в Неаполь и жил частным человеком до революции 1848 г., когда снова сделался депутатом парламента и начальником национальной гвардии. Но вслед затем наступила суровая реакция, и Пепе, видя, что родина его сделалась жертвою абсолютизма, умер от огорчения.

«Цветущий, жизни полный» – стих из пиесы Жуковского: «Ал. Ив. Тургеневу, в ответ на его письмо».

Маркелов – Иван Иванович, надворный советник, первый секретарь миссии.

743. Тургенев князю Вязмскому. 10-го июня 1835 г. Париж.

Кривцов – Павел Иванович. Горчаков – князь Александр Михайлович. Мещерский – князь Петр Иванович.

Племянница – Фанни-Александрина, дочь Николая Ивановича (см. примечание в стр. 232-й).

– (Стр. 264-265). В начале 1826 г. А. И. Тургенев находился с братом Николаем в Англии. Узнав, что имя последнего замешано в деле декабристов, Ал. Ив. поспешил вернуться в Петербург для выяснения дошедших слухов. С этого времени начинается его переписка с братом, продолжавшаяся до самой смерти. Часть писем Александра Ивановича, относящихся в 1826-1828 гг., издана Н. И. Тургеневым: «Письма А. И. Тургенева в Н. И. Тургеневу». Лейпциг. 1872. Из предисловия издателя видно, что вся корреспонденция составляет десять портфелей; напечатанные же письма представляют собою выборку, и притом отрывками, только из первого портфеля. Обзор изданных писем А. И. Тургенева, представляющих большой исторический интерес, сделав А. Н. Пыпиным в статье: «Русский путешественник в двадцатых годах» (Вестник Европы 1872 г., № 8).

Из предисловия в вышеназванной книге (стрр. X–XI) видно, что после Александра Ивановича осталось также десять портфелей его журнала, о котором Н. И. Тургенев отзывается так: «Журнал свой он вел, как видно, исключительно для себя самого, записывая ежедневно всякую всячину, и важное, и незначительное, и интересное, достойное обнародования, и такое, что могло интересовать только его самого. От того небрежность в редакции и даже в почерке. Не легко было бы выбрать из этого огромного журнала пятую или даже десятую часть и напечатать. Но этот труд издания был бы достаточно вознагражден интересом для читателей. Между прочим я нашел в журнале брата весьма дельные, беспристрастные и часто трогательные замечания и наблюдения относительно положения нашего простого народа, наблюдения, деланные в его различных странствиях по России».

Писем Тургенева из Италии и Швейцарии, к сожалению, не оказалось в Остафьевском архиве.

Мортемар – Casimir-Louis-Victurnien de Rochechouart, prince de Toimay-Charente, duc de Mortemart (род. в 1787 r., ум. в 1875), французский генерал и дипломат, бывший в 1828-1830 и в 1831-1833 гг. посланником в Петербурге. О нем упоминает в своих записках А. О. Смирнова (ч. I, стр. 36).

Шувалова – графиня Софья Александровна (см. о ней выше).

744. Князь Вяземский Тургеневу. 30-го июня 1835 г. С.-Петербург.

О Д. Г. Бибикове см. выше.

Бобринские – граф Алексей Алексеевич и графиня Софья Александровна (см. выше и тт. I, II). Сын их – граф Александр Алексеевич (род. 17-го мая 1823 г., ум. 24-го февраля 1903), впоследствии член Госуиарственного совета, обер-гофмейстер.

Jacob le bibliophile – псевдоним плодовитого французского литератора и ученого Поля Лавруа (род. в 1806 г., ум. в 1884). Он занимался историей, библиографией, писал комедии, исторические романы, повести, переводил и компилировал, сотрудничая во многих периодических изданиях. Некоторые повести его в тридцатых годах были переведены на русский язык.

(Стр. 267). Барон д'Андре – секретарь Французского посольства, занимавший свой пост с 1833 по 1844 г. Он любил Россию и приобрел в ней много друзей, в которым принадлежала и А. О. Смирнова (см. её записки, ч. II, стрр. 61, 85, 86).

Шувалова – графиня Софья Александровна. Потоцкая – графиня Мария Александровна. Третья сестра – княгиня Екатерина Александровна Долгорукова (св. т. II).

Пушкины жили (с 10-го августа 1834 г.)на Дворцовой набережной, у Прачешного моста, в доме Баташева, в той квартире, которую занимали Вяземские до своего отъезда за границу (И. А. Шляпкин. Из неизданных бумаг А. С. Пушкина, С.-Пб. 1903, стр. 207). – Сын их – Григорий Александрович, родившийся 14-го мая 1835 г., умерший 15-го августа 1905, в имении Маркутье, при г. Вильне. О нем см. статью Ю. М. Шокальского в повременном издании: Пушкин и его современники. Выпуск IV. С.-Пб. 1906.

– (Стр. 26t). Аврора – Шернваль (см. выше).

Соломирский – Павел Дмитриевич, сын Дмитрия Павловича Татищева и Натальи Алексеевны Колтовской (см. т. II, стр. 541), служивший в л. – гв. Гусарском полку с 1816 по 4-е декабря 1839 г., дослужившийся до чина полковника и уволенный от службы статским советником для определения в гражданское ведомство (К. Манзей. История л. – гв. Гусарского Его Величества полка, ч. III, С.-Пб. 1859. стр. 86). О свадьбе его см. Русский Архив 1904 г., кн. I, стрр. 571-574, 576, 581, 583.

Дочь Соломирских, Наталья Павловна (род. в 1847 г., ум. в 1893), была замужем за Таврическим губернатором Андреем Никитичем Всеволожским (род. в 1840 г. ум. в 1893).

Константин Степанович Сербинович (род. в Западном крае 9-го мая 1796 г., ум. в Петербурге 18-го февраля 1874) получил образование в Полоцкой иезуитской коллегии, впоследствии академии и начал службу с 1818 г. (15-го мая) в Коллегии иностранных дел актуариусом, без жалованья. В первой половине ноября этого года Сербинович познакомился с Карамзиным. Знакомство это состоялось чрез Сен-Тома, который, задавшись целью перенести на французский язык «Историю Государства Российскаго», прежде всего озаботился приобретением буквального перевода её, поручив эту работу Сербиновичу (см. т. I). Он выполнил ее успешно, чем обратил на себя внимание историографа; последний приблизил его с себе, стал давать различные поручения и работы научного характера. В 1820 году (6-го мая) Карамзин познакомил Сербиновича с А. И. Тургеневым, который тогда же перевел его к себе в департамент. К этому времени (14-го мая) относится и знакомство Сербиновича с князем Вяземским, который в рекомендательном письме к И. И. Дмитриеву, от 10-го мая 1833 г., отозвался так о Сербиновиче: «Он без сомнения давно известен вам по имени, по преданности его к семейству Карамзиных и по доверенности и уважению к нему покойного Николая Михайловича, при котором находился он чиновником, так сказать по особым поручениям историческим» (Русский Архив 1868 г., ст. 629). Деятельный, предприимчивый, находчивый, Сербинович в государственной службе, как и в частной жизни, оказался весьма пригодным к исполнению всевозможных поручений и в 1824 г. занял уже оффициальную должность чиновника особых поручений при министре народного просвещения и главноуправляющем духовными делами иностранных исповеданий А. C. Шишкове. В 1826 г. Сербинович, по выбору товарища министра народного просвещения Д. Н. Блудова, председательствовавшего в Следственной коммиссии по делу декабристов, был приглашен туда и усиленно работал с 24-го апреля до 2-го июля 1826. Утверждают, что известный доклад коммиссии был составлен им и только редактирован Блудовым. 4-го августа того же года Сербинович был назначен цензором Главного цензурного комитета, с 5-го июля 1830 г. начальником 3-го а затем 2-го отделения (с 19-го сентября 1831 г.) Департамента народного просвещения. С 28-го апреля 1833 по 1856 г. он состоял редактором «Журнала Министерства Народного Просвещения», а с 28-го декабря 1834 по 24-е декабря 1836 гг. членом Археографической коммиссии. Ко всему этому следует прибавить еще многочисленные командировки с административными и научными целями. С 17-го октября 1836 г. начинается служба Сербиновича в Синоде, когда пост обер-прокурора занимал граф Николай Александрович Протасов (формуляр. – Русская Старина 1874 г., т. XI: Н. М. Карамзин. Воспоминания Е. С. Сербиновича). «Сербинович был фактотумом графа Протасова, исполнял массы делаемых ему поручений, а сам придумывал их еще больше. Как только открывалось какое видное место во учреждениям духовного ведомства или при участии лиц духовного ведомства, он непременно занимал это место. Начав с должности директора канцелярии обер-прокурора, он занимал последовательно должности директора хозяйственного управления и духовно-учебного правления, но, считаясь директором этих двух последних учреждений, он и не вступал в управление ими, оставаясь по особым поручениям при графе Протасове. Он составлял проекты всех преобразований в учреждениях духовного ведомства; вел, по поручениям графа, переговоры по выдающимся текущим делам с С.-Петербургским митрополитом и присутствующими в Синоде архиереями и командируем был в Москву для таких же совещаний с митрополитом Филаретом; заведывал сношениями обер-прокурора с начальством и учреждениями других ведомств, выбирал и назначал священников в заграничные посольства и миссии и проч.; во был еще предмет, на котором он сосредоточивал особенное внимание, именно высшее заведывание духовною цензурою по званию члена учрежденного в 1851 г. при Синоде секретного цензурного комитета для наблюдения за действиями духовной цензуры… Но при многих достоинствах исполнительного чиновника, Сербинович был в канцелярских делах и в личных сношениях формален до педантизма, до мелочности. В наследство чиновникам он оставил «Сборник наиболее удачных фраз» для обер-прокурорской переписки с архиереями и министрами» (И. А. Чистович. Руководящие деятели духовного просвещения в России. С.-Пб. 1894, стрр. 355, 356, 357).

С 1859 г. Сербинович был членом Коммиссии прошений, приносимых на высочайшее имя. Умер в чине тайного советника и похоронен на Смоленском кладбище, рядом со своею третьей женой, Надеждою Карловной (род. 18-го мая 1822 г., ум. 5-го августа 1888).

По свидетельству Н. Н. Терпигорева, служившего под начальством Сербиновича, последний был человек «хитрый, придирчивый, раздражительный и до крайности мелочной, а как начальник – невыносимый» (Исторический Вестник 1890 г., т. XLI, стр. 340). Не менее любопытен и следующий отзыв о нем Погодина: «Наружность Сербиновича и вообще обращение носило следы Полоцкого иезуитского воспитания, которое и помогало ему держаться при всех начальниках, самых противоположных… Умеренность и осторожность, исправность, благоразумие – его достоинства, и он представлял тип петербургского чиновника в хорошем смысле. Резких суждений, порицаний ни лиц, ни вещей от него нельзя было услышать никогда» (Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. IV. О.-Пб. 1891, стр. 149). Он обладал солидным образованием, даже ученостию, с 1841 г. был почетным членом Второго отделения Академии наук, но почти ничего не печатал. Известно, между прочим, что он составлял, под наблюдением Д. Н. Блудова, примечания к XII тому «История Государства Российскаго», вышедшему в 1829 году, и писал текст к «Памятникам старины в западных губерниях империи», изд. П. Н. Батюшковым (С.-Пб. 1868, два выпуска). Кроме того, в Русской Старине 1872 г. (т. V), 1874 г. (т. XI), 1896 г. (т. LXXXVII) напечатаны статьи его о Карамзине и В. С. Шишкове.

По смерти Сербиновича, обширный архив его вместе с дневником был приобретен князем Павлом Петровичем Вяземским, а в настоящее время принадлежит графу С. Д. Шереметеву.

Тургенев очень ценил «просвещенное трудолюбие» Сербиновича и его «уменье в хаос вносить порядок». Во время пребывания своего за границею он находился в постоянной переписке с ним. Письма Тургенева к Сербиновичу за 1826, 1831, 1835, 1837, 1838, 1840-1842 гг. напечатаны в Русской Старине 1881 г., тт. XXXI, XXXII; 1882 г., т. ХХXIV, с объяснительными примечаниями Н. П. Барсукова.

О Т. С. Вейдеменер см. выше.

«Ледяной Дом» был напечатав в Москве, в 4-х частях. Белинский отзывался о романе Лажечникова, как об одном из замечательнейших произведений русской литературы (Полн. собр. соч., изд. под редакциею С. А. Венгерова, т. II, стрр. 159-16; т. IV, стрр. 29-40.

Степанов – Александр Петрович (род. в с. Зеновке, Мещовского уезда, Калужской губернии 4-го мая 1781 г., ум. в Петербурге 25-го ноября 1837), сын Петра Семеновича, городничего г. Мещевска (род. в 1739, ум. в 1782), и Пелагеи Степановны, рожд. Кашталинской (род. в 1752 г., ум. в 1826). Он получил образование в пансионе Шадена и в Московском университетском пансионе, но курса не кончил, потому что, числясь в Преображенском полку, бил потребован в 1796 г. на действительную службу. В следующем году Степанов был произведен в прапорщики Московского гренадерского полка и находился в нем до 20-го октября 1799 г., состоя в штабе Суворова и пользуясь особенным его распоряжением. За участие в Итальянском походе Степанов получил орден св. Анны 4-й и 2-й степени, командорский крест св. Иоанна Иерусалимского и через чин произведен в поручики, с переводом в Старооскольский мушкатерский полк. Вскоре он женился на дочери шефа этого полка, Екатерине Феодоровне Быковой (ум. 15-го февраля 1827 г.) и 5-го декабря 1801 г. вышел в отставку штабс-капитаном. В следующем же году (5-го декабря), переименованный в титулярные советники, он определился в департамент Министерства юстиции, во главе которого стоял И. И. Дмитриев. С 1-го августа 1804 по 29-е августа 1812 Степанов занимал должность губернского прокурора в Калуге и во время нашествия французов состоял при Калужском губернаторе Павле Никитиче Каверине, который заведывал продовольствием армии и приведением в порядок опустошенных местностей. По выходе в отставку, Степанов поселился в своем селе Ловати, Жиздренского уезда и прожил там десять лет. В 1815 г. Степанов, стремясь к нравственному усовершенствованию, поступил в масонскую ложу «Les amis remue», но пришел в полное разочарование, ибо нашел здесь, выражаясь его словами, «людей, смеющихся над всем, что их там окружает; людей, которым целью не служит даже связь дружества; людей, предающихся буйству в часы пиршества и стремящихся к наружному между ними возвышению» (Русская Старина 1870 г., т. I, стрр. 150-155). Стесненные обстоятельства заставили его вновь искать службы. По ходатайству своих прежних сослуживцев: С. С. Кушникова, князя В. П. Кочубея и графа М. А. Милорадовича, Степанов получил место губернатора в открывавшуюся Енисейскую губернию (24-го июля 1822 г.), которою и управлял по 1832 год. Он оказался деятельным, заботливым начальником края, заслужившим всеобщее уважение и благосклонность императора Николая, который 13-го августа 1825 г. наградил его чином д. ст. советника. Семейные обстоятельства принудили Степанова оставить на время службу и поселиться в селе Троицком, бывшем имении своей матери, завещанном сыновьям его. В Троицком прожил он до осени 1834 г., в начале 1835 приехал в Петербург, 5-го декабря 1836 получил губернаторство в Саратове, а 17-го марта 1837 был отрешен от должности за чрезмерное усердие в деле искоренения раскола, но причислен в Министерству внутренних дел, с назначением членом Статистического комитета и даже с сохранением всего содержания (князь А. Б. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга, т. II, изд. 2-е. С.-Пб. 1893, стр. 255. Формуляр. – Из воспоминаний А. П. Степанова – Русская Школа 1891, № 1. – Собр. соч. А. В. Дружинина, т. VII. С.-Пб. 1866, стрр. 714-766).

Степанов, которого Суворов называл маленьким Демосфеном и которому поручал писать ответы на оды, посылаемые главнокомандующему, рано проявил свои литературные наклонности, развитию которых, без сомнения, много способствовало пребывание в Университетском пансионе, а также знакомство с Дмитриевым и Державиным. Едва ли не первым произведением молодого стихотворца, появившимся в печати, была «Песнь победы спасителем отечества» (М. 1813), посвященная П. Н. Каверину; за нею следовали другие мелкие стихотворения и наконец лирическая поэма «Суворов» (М. 1821), начатая еще в Калуге и неимевшая никакого успеха. Но автор, говоря его словами, «не мог отвыкнуть чирикать по воробьиному» и продолжал свои излюбленные занятия, изредка появляясь в печати. Так, он участвовал в «Калужских Вечерах» (М. 1825), изданных А. А. Писаревым, и в «Енисейском Альманахе» на 1828 год, который был составлен под руководством Степанова и в котором, кроме стихотворений его, было напечатано «Путешествие в Кяхту», отличавшееся хорошим слогом, живостью рассказа и большою наблюдательностью. Тавями же качествами, в связи с чисто научными достоинствами, отличается его историко-этнографическо-статистическое обозрение, изданное под заглавием: «Енисейская губерния» (2 части. С.-Пб, 1835). Император Няволай, которому было посвящено это сочинение, наградил автора подарком по чину и 10000 р. асс. С переселением в Петербург, Степанов, постоянно нуждавшийся в деньгах, сделался сотрудником Библиотеки для чтения, в которой и напечатал несколько заурядных повестей: «Блистательное воспитание» (т. VIII), «Прихоть» (т. X), «Ветошник Алеша» (т. XII), «Чертовы салазки» (т. XVI).

Литературная известность Степанова основана почти исключительно на его автобиографическом романе: «Постоялый двор. Записки покойного Горянова, изданные его другом Н. П. Маловым», 4 части. С.-Пб. 1835. При выходе в свет этого произведения, русская критика, в главных своих представителях, отнеслась к нему частию дружественно, частию враждебно, но в обоих случаях пристрастно. С одной стороны появилась неумеренно-хвалебная статья Сенковского (Библиотека для чтения, т. XII), с другой – задорная, но довольно бессодержательная рецензия Белинского (Молва 1836 г., № 1), который, не найдя никаких литературных достоинств в романе, наградил его эпитетами «убийственно-скучного, безтолкового, безграмотного и непристойнаго». Позднее, в Московском Наблюдателе 1838 г. (т. XVI), он снова подтвердил первоначальный отзыв о нем, заметив при этом, что «Постоялый дворъ* представляет из себя «чрезвычайно странное подражание Поль-де-Коку и г-же Жанлис вместе, какое-то насильственное соединение разгульного цинизма первого и приторного резонерства второй» (Полн. собр. соч. В. Г. Белинского, изд. под редакциею С. А. Венгерова, т. II, стрр. 384-397; т. III, стр. 299). Но поводу этого романа (а не «Тайны») Белинский писал И. И. Панаеву: «Роман Степанова разругаю, потому что мерзость безнравственная – яд провинциальной молодежи, которая все читает жадно. Если бы это было только плохое литературное произведение, а не гнусное в нравственном смысле, то я уважал бы пословицу – de mortuis aut bene aut nihil» (А. H. Пыпин. Белинский, т. I. С.-Пб. 1876, стр. 262).

Настоящая же оценка «Постоялого двора» была дана в 1857 году А. В. Дружининым, который, представив подробный анализ романа, охарактеризовал его следующим образом: «Постоялый двор с точки зрения современной изобилует странными мыслями, страницами, не имеющими художественного значения, наконец моральной дидактикой старых годов, с которой теперь трудно мириться. Но точка зрения современности не есть еще истинная точка, с которой все предметы должны казаться в самом настоящем свете. Еслиб Степанов захотел подлаживаться в идеям и стремлениям младшей части публики, при его сильном уме и понимании людских слабостей ему было бы легко избегнуть недостатков или, лучше сказать, того, что вам кажется недостатками в его романе. Этого он не сделал и не желал сделать во своей честности и правдивости. Он высказался нам тем, чем был в самом деле – благородным мыслителем старого поколения, художником старого поколения, даже дидактиком старого поколения. Полный искренности и смелости, он умел быть самим собою. Он не побоялся положить всю свою душу на свое любимое произведение, и от того в нем сосредоточились, в художественном и оригинально-художественном виде, все мысли, все страсти, все стремления, все радости, все мечтания, даже фантазии и причуды людей старого вежа… Книга писана не юношей, не литератором, долгим развитием дошедшим до известной ступени творчества: она есть ряд поэтических фантазий человека деятельного, доброго и сильного, почти кончившего свою жизненную деятельность и отдыхающего от мирских тревог посреди мира, населенного созданиями его могучей, неправильной, не остывшей еще фантазии. В этой книге – поэзия и миросозерцание отцов ваших, в ней – жизнь и нравы перед-предшествовавшего нам поколения, в ней – светлые воздушные замки старцев былого времени, то-есть возвышенная кротость духа, честность натуры и чистота направления. Книги, подобные «Постоялому двору», никогда не могут иметь невнимательных читателей: они или откидываются прочь с первых страниц, или читаются с наслаждением во нескольку раз сряду. Натурам, не искусившимся жизнию и не разочарованным новизною, они почти что противны; людям, много видевшим и добывшим себе широкую терпимость воззрения, они будут всегда милы» (Собрание сочинений, т. VII. С-Пб. 1866, стрр. 715-716).

Степанов умер от хронического воспаления печени и похоронен в селе Троицком. У него было три дочери и семь сыновей. В числе последних находился и известный каррикатурист, редактор Искры и Будильника, Николай Александрович Степанов (род. 21-го апреля 1807 г., ум. 23-го ноября 1877).

Уже по смерти автора «Постоялого двора» вышли отдельным изданием его «Повести и путешествие в Маймачень» (2 части. С.-Пб. 1838) и новый роман «Тайна» (4 части. С.-Пб. 1838) – такое же слабое произведение, как и переизданные повести, к которым следует отвести также «Легенду о том, как покойный Бурмилов сорок лет собирался строить себе новый дом в деревне, как он наконец себе выстроил и что после того случилось» (Библиотека для чтения 1838 г., т. XXVI).

О Б. М. Федорове см. выше и т. II. Издание его «диковинок», вероятно, не состоялось. Тургенев во поводу их писал 2/14-го новбря 1835 г. из Парижа К. С. Сербиновичу: «Передайте дружеский поклон Б. М. Федорову. Слышу о каких-то диковинках нашей литературы; а здесь встречаю, хотя и редко, жертву его: Бальзака… в Бальзаке много ума и воображения, но и странностей: он заглядывает в самые сокровенные, едва приметные для других, щелки человеческого сердца и вашей искони прокаженной натуры. Он физиолог и анатом души: его ли вина, что душа часто без души? а кое-где еще и с крепостными душами? (что хуже всякого бездушия») (Русская Старина 1881 г., т. XXXI, стр. 202).

«Старик Горио» Бальзака была напечатан в VIII и IX тт. Библиотеки для чтения за 1835 год.

Под «суждениями о России» разумеется следующее сочинение незвестного автора, жившего в России более 20 лет: «Quelques observations sur la Russie au sujet de l'oukase du 17 avril 1834». Paris. 1835. Это – строгая критика названного указа, далеко не в пользу его, но с похвальными отзывами об императоре Николае. Последнее обстоятельство и дало повод князю Вяземскому назвать автора благонамеренным. Приводим вполне указ 17-го апреля 1834 г., как один из любопытнейших памятников Николаевской эпохи:

«Указом Нашим, в 18-й день февраля 1831 года Правительствующему Сенату данным, положив преграду чужеземному воспитанию Российского юношества, Мы признали нужным в последствии обратить внимание и вообще на пребывание Российских подданных за границею.

Законами Нашими разрешены, как дворянству, так и всем свободным состояниям, отлучки за границу с установленными паспортами; но никогда не было разрешаемо оставление отечества и произвольное в чужих краях водворение.

Между тем из сведений, Нам представленных, открывается, что были и ныне есть примеры и случаи, в коих лица, получившие паспорты на отлучку за границу, остаются там на жительстве на неопределенное время, и тем самым дозволенную им отлучку произвольно превращают в переселение. Последствием сего есть расстройство их имуществ, расточение доходов вне Государства, обременение долгами их наследств, отчуждение от родственных и отечественных союзов.

В пресечение зла, столь очевидного, признали Мы нужным постановить на будущее время, согласно мнению Государственного Совета, следующие на заграничные отлучки правила: