скачать книгу бесплатно
Здание общежития находилось в глубине двора. Со всех сторон оно было зажато какими-то административными постройками.
Общежитие было двухэтажным и ничем не отличалось от здания обычной школы – имело такие же длинные коридоры, вместо классов комнаты для проживания студентов.
Светлана и Татьяна жили на втором этаже, что для нас было неудобно.
– Их специально так высоко поселили! – сказал Преснов.
– Почему? – спросил я с недоумением.
– Чтобы мы их не выкрали, – с серьезным видом ответил он. – Вон, как у тебя глаза горят, как у кавказца. Папаху тебе одень и не отличишь! – и громко засмеялся.
Я не стал возражать другу. Смолчал. В чем-то он был прав: в роду у моего отца были предки с горячей южной кровью. Николай Валентович родился и провел детство на Кавказе. Долгое время там жил. Поэтому и мне, наверное, передалось его отношение к женскому полу. Однако, в отличие от отца я часто был с этим самым полом не решителен. Что-то меня сдерживало.
Махнув рукой, я подтолкнул Виктора в плечо. Мы вошли в здание. Дверь, с громким хлопком, благодаря мощной пружине захлопнулась у нас за спиной, отрезав нам путь назад. Путь вперед преграждала вертушка – устройство, явно позаимствованное на заводе. Я с ним был знаком еще в детстве, когда бегал на проходную встречать с работы мать. Наверняка, оно было подарено женскому общежитию по настоятельной просьбе дирекции техникума. Но, это было еще не все. Кроме технической преграды на всякий случай тут же находилась крепкая тетка. Она, привлеченная шумом, тут же выглянула из широкого проема – окна:
– Я, вахтерша, – сказала женщина. – Меня зовут тетя Надя. Вы к кому ребята?
Я несколько замешкался, но затем, вспомнив фамилию брата Светланы – Алексея, ответил:
– К Зоровой! – и тут же назвал номер комнаты девушки.
– Хорошо. Сейчас я вас пропущу. Давайте мне, ваши документы в окно! – сказала эта самая тетя Надя.
Их у нас не оказалось. Не принято было тогда носить с собой паспорт, даже отправляясь порой в Москву, я не всегда его брал. Вахтерша, нас не пустила. Что мы только не делали, ничего не помогало. Нам проще было сгонять домой, но мы уперлись.
Тетя Надя более получаса продержала нас на входе. Преснов даже попытался силой прорваться, но вертушка была заневолена и стояла так, что пройти было просто невозможно. К тому же тетя Надя, выскочив из своего помещения, встала стеной:
– Ребята, со мной не спорте! Я сказала – «нет»! Значит «нет»! Что я вам посоветую, – смягчив голос, сказала вахтерша, – вы, как только кто-нибудь из девчат будет возвращаться, не оплошайте и тут же попросите вызвать ваших принцесс. А в следующий раз обязательно берите с собой какие-нибудь документы. Поняли?
Желающих подниматься наверх, на второй этаж не было. Все торопились покинуть общежитие. Хорошо, что мне на глаза попалась подруга Светланы – особа с большой красивой грудью и длинными каштановыми волосами. Она то и сжалилась над нами.
Как только девушка ушла наверх, тетя Надя тут же открыла вертушку. Затем, свесилась в окошко и, тыкнув в меня пальцем, сказала:
– Вот ты, самый сильный, можешь пройти.
Я прошел.
– Ну, ладно, хорошо и ты проходи, – сказала тетя Надя, Виктору Преснову. – Ребята, там за углом увидите дверь, зайдите. Мне нужна мужская сила. Не против?
Мой друг заупрямился, но я тут же опередил его и ответил:
– Да нет, не против!
Мы быстро нашли дверь и ввалились в комнату.
– Вот этот топчан передвиньте сюда. Последнее время стало холодно. Ночью до костей пробирает. А я люблю тепло. – Топчан был не подъемный. Видно, его тоже кто-то для общежития позаимствовал на заводе. Мы с трудом его подтащили к батарее.
– Ну, все-все, спасибо, – сказала тетя Надя: – Идите уже. Ваши принцессы скрипят половицами. Спускаются по лестнице.
Я первым выскочил в коридор и увидел Светлану, за ней шла Татьяна и следом та самая девчонка… Они прошли мимо нас несколько в стороне и направились на выход. Я не удержался, замахал рукой:
– Зорова, Зорова!
Эффект был ошеломляющий – разорвавшейся бомбы. Я ничего не сделал – назвал девушку по фамилии и всего лишь.
– Не называй меня так! – закричала она странным, чужим, незнакомым мне голосом, забыв о словах приветствия.
– Я, я – Светлана, Свет-ла-на, – по слогам повторила она. – Запомни это!
Не знаю, что бы было, как я себя повел, но вперед вдруг вырвалась Полнушка Татьяна. Она сгладила неприятие нашей встречи. Девушка, толкнув Светлану локтем в бок, заставила ее замолчать. Следом за ней за меня вступилась тетя Надя:
– А кто ты? Ты, Зорова и есть! А на парня так кричать не смей. Светлана сразу же осеклась, на глазах у нее появились слезы. Она была готова расплакаться, но та же самая тетя Надя удержала ее.
– Ну, ладно-ладно, успокойся. Все будет хорошо. – И тут же обратилась ко мне:
– Как тебя?
– Андрей! – выдавил я из себя.
– Андрей все понял и тебя простил. Он парень хоть куда, воспитанный, не то, что некоторые, – и она бросила взгляд на Преснова. – Даже мне старой понравился и тебе придется по душе.
Тетя Надя открыла нам вертушку.
– Идите куда шли. Бог с вами. – Я оказался последним. Вахтерша проследила глазами, и когда мои товарищи вышли тут же заневолила ее.
– Андрей, подожди немного! Ты уж будь добр, не обижайся на девушку, сказала тетя Надя. – Я ее сразу приметила, не свистушка, какая-нибудь в техникум сама поступила. «Знаешь, тетя Надя, сказала она мне однажды – сварка, это яркое-яркое солнышко – горит, звездочки во все стороны рассыпаются. – Давно-давно в детстве ее отец водил в мастерские она с тех пор и решила для себя – обязательно выучусь и буду сварщицей. Вот так». Не знаю, зачем я тебе это говорю. Ну, ладно, иди, догоняй своих друзей, – вдруг подтолкнула меня вахтерша. И я тут же выскочил во двор. Мне тут же в лицо ударил ветер. Я не удержался и на мгновение закрыл глаза.
– А вот и Андрей Асоков, – бросилась ко мне Татьяна Полнушка, – мы уж тебя потеряли – иди знакомиться, Виктора Преснова я уже представила, теперь твоя очередь.
– Это, Валентина! Она живет со мной и со Светланой в одной комнате. Мы друзья. Везде, всюду вместе.
Я подошел к девушке и как истинный джентльмен, осторожно пожал ее тонкую ладошку, затем улыбнулся и сказал:
– Очень приятно.
Мой друг, как мне тут же сообщила Татьяна Полнушка, оказался по-деревенски прост. Он ничего не сказал. Но я ведь я, а не он. Он не был сыном Николая Валентовича.
Правда, мне не пришлось долго распыляться в любезностях перед Валентиной, Преснов, тут же меня перебил и легко без вычурности предложил отправиться в кино.
– Фильм, просто классный! Мне о нем говорили. Не пожалеете! – сказал он.
Кино мы любили. Оно нас привлекало с самого детства. Раньше этот вид искусства в стране занимал важное место. Была целая киноиндустрия. Фильмы «крутили» везде, даже в забитых деревушках. Сейчас – это удовольствие только для больших городов. Дорого, да и лент уже своих нет – одни иностранные.
Дом культуры или сокращенно ДК и кинотеатр, находившийся в новом микрорайоне городка, давали большой доход, хотя билеты и были дешевы. Летом мы детьми, если фильм нас захватывал в день порой по два-три раза бегали его смотреть. Сейчас это невозможно: культурная жизнь ограничилась – поглощением пива где-нибудь на улице и церковью. Там можно посмотреть на людей. Больше – негде.
Постановки, концерты заезжих театров, или вокально-инструментальных групп были довольно редки – рядом Москва. Хочешь, отправляйся в город и смотри, слушай.
Бар или ресторан – эти заведения были для солидных людей в годах. Мы в них бывали лишь в особые знаменательные дни, пьянство тогда не поощрялось.
Предложение Виктора: пойти в кино я принял с удовольствием. Оно мне пришлось по душе. Да и не только мне, следом за мной согласилась Светлана, после Татьяна. Валентина какое-то время была в раздумье, не знала, что делать. Парня у нее не было. Себя она считала третьей лишней. Я, ругнув про себя Михаила Крутова, отказавшегося с нами пойти, заглянул девушке в карие глаза и принялся ее упрашивать:
– Валя, ну пошли, – и она сдалась.
Это меня порадовало. Мой поступок был замечен Светланой. Она тут же позабыла о недоразумении в общежитии, связанном с ее фамилией и недолго думая, сразу же ухватила меня под руку.
– Ну, чего же мы стоим, пошли! – услышал я ее голос. Обида, на девушку, не созрев – развеялась. Близость Светланы придала мне силы. Я не нуждался в дороге. Ее неровности – наледь, небольшие холмики снега для меня были ни почем. Десять минут, и мы поднялись на крыльцо Дома культуры, оббили с сапог снег, прошли вовнутрь. На нас пахнуло теплом.
Преснов бросился покупать для всех билеты. Очередь в кассу была небольшой, наверное, фильм был так себе. Для меня и моего друга это было не важно. Для девчонок, наверное, тоже. Общение – превыше всего.
У нас было еще время, и мы, не договариваясь, отправились в буфет. Там, нам на глаза попался брат Светланы – Алексей. Он был не один с женой. Мы познакомились. Ее звали Надеждой. Она была тонкой и хрупкой. Моя подруга не удержалась:
– А как же ваш ребенок – девочка? Вы что ее бросили? – На что брат Светланы засмеялся и ответил:
– Места пошла занимать! – после, дополнил: – С тещей, ее матерью осталась – и показал на Надежду.
–Что нам уж и в кино нельзя сходить, развлечься?
– Можно, конечно, можно! – ответила Светлана. После влез Виктор и предложил:
– Я с девчонками пойду займу столики, а вы – Андрей и Алексей стойте в очереди. Хорошо?
– Ладно, уж, иди! – сказал я, и стал рядом возле брата Светланы.
Он был прост. Я его видел всего лишь однажды, однако это его нисколько не смущало. Алексей не комплексовал и вел себя будто мы с ним, лет сто, были знакомы. Эта его черта характера мне всегда нравилась. Он по жизни был таким.
– У тебя, как со Светланой, серьезно? – услышал я голос Алексея, но ответить не успел. Он мне не дал – тут же выдал, – молодым жить лучше отдельно. А то я вот вляпался – позарился на жилплощадь. Мучаюсь. Надежда – она ничего. Я о ней плохо не скажу. А вот ее мать достает. Сбегу, наверное. – Я отшатнулся и взглянул на парня. Глаза его были черны. Очередь продвигалась быстро. Мне было неловко. Я обрадовался, когда мы подошли к стойке. Не дожидаясь Алексея, я вырвался вперед и заказал несколько бутылок воды и полную тарелку пирожных. Деньги у меня были – отец дал, не пожалел.
Тут же к нам подоспели девушки и помогли перенести все купленное на стол.
Я вместе со всеми торопливо съел свое пирожное и выпил стакан «ситро». Мы задержались в буфете. Фильм уже начался, и нам пришлось в потемках отыскивать свои места. Я нашел нужный ряд и пропустил вперед Светлану. Сам прошел следом за ней. Валентина, опередив Татьяну, устремилась за мной. Замыкал цепочку Преснов.
Нас подгоняли:
– Да быстрее вы там, – не дают журнал посмотреть. – Могли бы, и подождать, зайти в перерыве перед началом картины.
Места у Надежды и Алексея были в другой части зала – мы расстались. Я ничуть не сожалел. Мне трудно было что-либо ему посоветовать. Если быть откровенным он меня напугал. Я словно почувствовал неладное. Однако изменить положение не мог. Никто не мог. Ни его жена, не говоря уже о сестре.
Экран от нас был не далеко. Однако – это не упрощало просмотр фильма, так как деревянные кресла, соединенные по четыре в секции и выстроенные в ряды находились на одном уровне. Для меня это значения не имело. Я мог его обозревать отовсюду. Другим моим товарищам это делать было сложно, особенно Валентине и не только из-за ее роста – я бы сказал, она была не такой уж и маленькой, просто впереди попался зритель с большой широкой спиной.
Я решил помочь девушке и тут же предложил ей пересесть. Она почему-то отказалась.
Журнал окончился. На минуту-две был включен свет и затем снова погашен. Начался фильм. Как только замелькали первые кадры, Валентина ожила и, отыскав промежуток между двумя головами впереди сидящих зрителей, буквально прильнула ко мне. Это насторожило меня и я, чтобы устранить неудобство, которое испытывал от ее близости, тут же положил свою руку на плечи Светлане.
Фильм меня не заинтересовал, спроси, о чем он, я бы не ответил. Моя подруга также. Мы были заняты друг другом. В зале было много молодежи, таких же, как мы ребят. Спокойно сидеть могли в том случае, если кино было интересное. А оно не было таковым. Поэтому, то тут, то там слышались разговоры, смешки, повизгивания девчонок.
Пленка рвалась. Фильм тут же прекращался. Не удержавшись, кто-нибудь из ребят кричал:
– А ну поберегись! – И тут же загорался свет. Парни и девушки мгновенно отодвигались друг от друга на приличное расстояние. Кто не успевал, на них сразу же обрушивались всевозможные шутки, типа: «Вы что себе позволяете, вы же в кино пришли!» – затем раздавался дружный смех.
Я вел себя культурно: не пользовался темнотой. Это не было связано со стесненьем или чрезмерной скромностью. Просто так был воспитан. Общения во время просмотра фильма как такового у нас не было – отдельные слова, реплики, то с моей стороны, то со стороны Светланы и все. Однако и этого было достаточно. Мы ощущали гармонию без слов.
Мой отец был бы мной доволен. В любых обстоятельствах я всегда старался быть мужчиной, рыцарем. Девушка, неважно кто она – для меня всегда была дама. Светлана – просто принцесса. Я сохранил рыцарские отношения к ней на всю жизнь, как нам после не было трудно.
Мне было приятно находиться рядом со Светланой. Я не замечал времени, но картина окончилась, вспыхнул в зале свет и мы направились к выходу. «Народ» – в большинстве своем парни и девушки сразу же создали толкучку. Мы чуть было не растерялись. Впереди я вдруг, неожиданно увидел Алексея всего лишь на мгновенье. Водоворот человеческих тел быстро запрятал его в однообразной серо-черной массе – пучине. Его жена Надежда так и не показалась. Наверное, была где-то рядом.
В тот вечер я догадался, что ненужно быть многословным. Можно общаться, даже не прибегая к языку. Мы расстались с трудом, с жаждой новых встреч. Что мне было непонятно – эта ситуация там, в общежитии, когда я назвал Светлану по фамилии – ее реакция. При последующих встречах с девушкой я, помня о случившемся, не раз прикусывал свой язык.
Однажды, ее подружка Татьяна не удержалась и сказала мне:
– Асоков, я заметила, ты избегаешь называть Светлану по фамилии и правильно делаешь! Она не любит ее, можно сказать ненавидит. Если была бы в силах, давно уже сменила. Для нее фамилия Зорова – чужая. Вот так! Запомни это! – Я, было, открыл рот, чтобы спросить у нее, из-за чего такая нелюбовь, но Татьяна меня осекла:
– Больше я тебе ничего не скажу. Сам когда-нибудь узнаешь. Всему свое время. Я надеюсь, ты меня не выдашь?
Татьяну я не выдал – постарался забыть то, что мне не следовало знать. После разговора с Полнушкой я обращался к Светлане только по имени. Правда, иногда мне приходилось пользоваться и фамилией, но у нее за спиной. Произнося ее: «Зорова» – я недоумевал, фамилия, как фамилия ни чего в ней странного не было. Я бы сказал, она звучала красиво.
3
Мой друг Виктор с Татьяной сошелся быстро. Везде и всюду он ходил с ней под ручку, не отпускал от себя. Другую девушку, ради которой Преснов когда-то вытащил меня в дом культуры на танцы, он оставил. Забыл напрочь и даже не заикался о ней. Мой друг мог быть забывчивым. Я ему о том не напоминал, лишь про себя улыбался.
Дружба Преснова с Полнушкой мне была на руку. Я мог вместе с ним ходить к девчонкам в общежитие. Это упрощало общение. Виктор часто приходил мне на помощь и помогал поддерживать разговор, если он вдруг становился трудным или заходил в тупик.
Я переживал больше не за него, а за Валентину. Мне было жалко девушку. Она была без парня и оттого дружба с нами ей часто была в тягость. Я не раз наблюдал: во время разговора со мной или же с Виктором как она, отчего то краснела и опускала вниз глаза. У меня порой от этого пробегали по телу мурашки. Преснова – это обстоятельство развлекало. Он, измывался над Валентиной и не раз пытался ее завести. Татьяна спасала положение и отбивала напор своего парня:
– Виктор, перестань, сейчас же перестань! Любишь же ты над людьми поиздеваться.
Мне не всегда было удобно препятствовать другу. Не знаю отчего, но я порой боялся за него – это добром не должно было окончиться. И не напрасно переживал.
Однажды, по прошествии многих лет, Валентина не удержалась и сказала мне, что я ей понравился сразу, как только она меня увидела, но соперничать со Светланой не могла, уж очень та выделялась не только среди них, но даже в техникуме была на виду. А вот Татьяна, она для Валентины, оказалась простушкой. Мой друг, не желая того, чем-то увлек девушку, и она без труда легко отодвинула от него Татьяну, полностью завладев им. И случилось это – нет, не из-за горячей, вдруг вспыхнувшей любви девушки к моему другу. А из-за того, что Татьяна была наиболее близкой подругой Светланы – ее землячкой – из одного поселка. Их отцы дружили. Однополчане – этим все сказано. Отбив Виктора она таким странным образом отомстила Светлане за ее любовь ко мне.
Данное происшествие случилось неожиданно. Я тогда его полностью и не принял – логика Валентины была мне, да и не только мне, но и другим моим друзьям непонятна. Признать свою вину я также не мог, хотя Татьяну Полнушку с ямочками на щеках мне было искренне жаль.
Долгое время я видел перед собой только образ Светланы, наверное, из-за этого и не смог ничего изменить – повлиять на Виктора. Он был мой друг. Если бы я настоял, возможно, Преснов меня послушал. Для своего оправдания, произошедшее событие, я списал на недостаток времени. Его у меня порой не хватало даже для своей подруги. Я за счастье почитал, когда вдруг, благодаря расписанию или же болезни преподавателя лекции для наших групп совмещались, и мы имели возможность сидеть вместе. На практических занятиях мы совсем не встречались. Больше было возможности попасться друг дружке на глаза в коридоре, в перерыве.
Олег Анатольевич Физурнов меня доставал – гонял как «сидорову козу» не только на занятиях физкультуры, но и внеурочное время. Моя девушка понимала меня. Она как ребенок радовалась любым нашим встречам, не обижаясь на то, что они часто были мимолетны и коротки. Я мог, например, во время массовых забегов указать Светлане время и место, где проходила трасса и, пробегая по ней, лишь только помахать девушке рукой и поймать ее улыбку. Мне порой этого было достаточно – тело наливалось силою, и я побеждал.
На индивидуальные тренировки физорг посторонних никого не пускал. Он не терпел сентиментальностей. Его строгость меня порой поражала. Я ни разу не видел возле Олега Анатольевича ни его жену, ни детей.
Светлана могла приходить на соревнования. Там она была не одна вместе со всеми – места, где крутились спортсмены для нее, как и для других зрителей были закрыты. Вместе со Светланой я брал на соревнования Виктора Преснова со своей девушкой и, конечно же, Валентину. Михаил Крутов бывал редко. Мои друзья, устроившись в зале на первых местах, болели за меня. Их близость придавала мне уверенность. Я часто побеждал.
Спорт – в то время в стране был на одном из первых мест, ему уделялось особое внимание. Не было ни одного учебного заведения, предприятия, общественной организации, где бы не устраивались всевозможные спортивные праздники. Они проходили торжественно, под оркестр выстраивалась линейка, вверх поднимался флаг. После соревнований снова звучал оркестр, лучшие из лучших спортсменов награждались. Им вручали кубки, медали, вымпелы, грамоты.
Я помню, большинство моих сверстников жили небогато. У многих ребят не было коньков, лыж, настоящих футбольных мячей, специальной одежды и обуви. Однако мы не унывали, спортивный инвентарь брали бесплатно, для этого стоило лишь только записаться в клуб, кружок или какую-нибудь спортивную секцию. Тренеры и не только они, но и администраторы от спорта входили в штат завода и получали деньги – зарплату. Было, кому с нами работать.
Нас почти в принудительном порядке заставляли бегать, прыгать, подтягиваться на перекладине. Мы круглый год играли в футбол, зимой – не расставались с лыжами. Лыжи были везде. Их нам выдавали на спортивной базе машзавода. В выходные дни мы часто отправлялись за город на прогулки.
Правда, за город я часто отправлялся один, без Светланы. На выходные дни она, и не только она, но и Татьяна, порой даже Валентина уезжали к себе, домой.
Не только я один страдал, но и Виктор Преснов. Не знаю, чтобы я делал, если бы не Олег Анатольевич. Он ни раз выгонял меня на трассу.
