скачать книгу бесплатно
Жестокие люди! Великие времена! Гражданская война в Кушве: хроника лихолетья
Петр Коновалов
В предлагаемом произведении исследуется ситуация в Кушве с марта 1917 поиюль 1919 года, время двух революций и Гражданской войны. Отпредыдущих изданий о Кушве книга отличается отсутствием политическойцензуры и однобокого изложения событий. Произведение рассчитано наширокий круг читателей, интересующихся историей родного края.
Жестокие люди! Великие времена!
Гражданская война в Кушве: хроника лихолетья
Петр Коновалов
Редактор Наталия Калганова
Корректор Людмила Щербинина
Дизайнер обложки Наталия Калганова
© Петр Коновалов, 2023
© Наталия Калганова, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-4498-9595-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
И там, и тут между рядами
Звучит один и тот же глас:
Кто не за нас, тот против нас,
Нет равнодушных! Правда с нами!
А я стою один меж них,
Объятый пламенем и дымом.
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других…
М. Волошин
Автор выносит благодарность за помощь в поисках
информации:
Хмелевскому Алексею Валентиновичу (г. Екатеринбург),
Ермильевой Светлане Николаевне (г. Кушва),
Нестеровой Зинаиде Семеновне (г. Кушва).
Как рождалась власть Советов
Что за жизнь была, какие страсти кипели в переломный, революционный 1917 год в Кушве – в небольшом островке Российской империи? Первая мировая война, а затем февральская революция лишили самые спокойные регионы России привычного течения жизни, и Кушва тоже участвовала в общероссийском накоплении проблем, в создании ситуации, когда «низы» поменялись местами с «верхами».
После отречения от престола царя Николая II Кушвинское общество, как и вся Россия, разделилось на партии, вернее, каждый как мог, позиционировал себя как социал-демократ, или демократ конституционный, или как эсер.
На первом митинге в начале марта по предложению кадетов и эсеров был избран временный административный орган – комитет местного самоуправления и общественной безопасности. После избрания комитета вся власть в Кушве и полиция перешли в его ведение. Социал-демократы, не получив преимущества в Комитете местного самоуправления и, понимая, что линию своей партии там проводить будет невозможно, в начале апреля провели выборы и создали по примеру петроградских товарищей параллельный орган – Совет рабочих и солдатских депутатов – Совдеп.
Председателем избрали Ефима Алабушева. Совет занял здание коммерческого клуба. Вместо распущенной полиции организовали народную милицию. Начальником милиции назначили Валерьяна Гусева.
Здание коммерческого клуба, где располагался Совдеп
В поселке возникло двоевластие. Существовали Комитет местного самоуправления и Совет. Социал-демократы вели большую пропаганду как среди членов партии, так и среди рабочих завода по установлению настоящей Советской власти.
По мере роста авторитета Советской власти Местный Комитет кадетов, меньшевиков и эсеров постепенно терял свое влияние и в июне прекратил существование. Фактически вся власть в Кушве перешла в руки Совета, председателем которого стал А.С.Майданов.
В первых числах июня в Кушву из Екатеринбурга приехал представитель областной партийной организации Яков Розенталь. Объединенное собрание Совета рабочих депутатов и профсоюзов состоялось на открытой сцене в саду при клубе. Обсуждался вопрос организации Деловых Советов для контроля управления рудниками и заводами.
Собрание приняло решение немедленно установить рабочий контроль при горном начальнике округа и по всем заводам и рудникам.
Во время визита Розенталя на заседании партийной организации и Совета гость из Екатеринбурга сделал доклад о немедленной организации Красной гвардии. Организатором и инструктором был утвержден капитан царской армии Александр Смирнов. В конце июня отряд из 85 красногвардейцев был создан. Штаб отряда расположился в большом магазине купца Переверзева рядом с Советом. Люди еще не знали, но предчувствовали, что парламентские методы противостояния уходят, и предстоит война настоящая, с оружием и смертями.
Дом, где располагался штаб Красной гвардии
В своей работе автор рассматривает период с лета 1917 года, т.е. с момента, когда в Кушве впервые произошел самосуд, принародная расправа и пролилась безнаказанно кровь, и до лета 1919 года, до тех дней, когда в Кушву без боя вошла передовая часть Красной армии. Итак, два года хроники лихолетья.
«Ковалевшина» и первая кровь. «Мы наш, мы новый мир построим!»
Помогать установлению советской власти бывшие «верхи» – чиновники – не собирались. О летних днях 1917 года вспоминает депутат первого Кушвинского Совдепа М. И. Чекасинов: «В первых числах июля отказались работать служащие Государственного банка, который обслуживал заводы Гороблагодатского горного округа и Исовские прииски. Совет депутатов и партийный комитет конфисковали все денежные знаки, выделив для этого специальную комиссию. Денежные знаки перевели в кассу Кушвинского завода. Денег было шесть больших мешков, а сумму не помню. Вскоре отказались работать все чиновники почтового ведомства. Начался организованный саботаж среди высшего командного состава инженеров на заводах и рудниках. Особую роль в нём играли управитель Кушвинского завода Главинский, в Нижней Туре – Копылов, на горе Благодать – Васильев. Рабочие Кушвинского завода на собраниях потребовали снять Главинского.
В это время В. Гусев с провокационной целью ослабил наблюдение милиции за поддержанием порядка в Кушве, благодаря чему участились разбои, кражи, создалось нестерпимое положение для населения. Семья Каткова, проживающая у Лайского моста, однажды июльской ночью была вся вырезана. В убийстве подозревали босяка-пьяницу, дезертира старой армии Пашку Лапшина и его товарища, за что оба они были посажены в кутузку волостного управления.
Свято-Троицкий собор
20 июля на колокольне собора ударили в набат. Почти всё взрослое население Кушвы собралось к собору. На трибуне появились провокаторы: Ковалёв из строительной конторы Брезинского и торговец Мисягин, курчавый, низенького роста, ужасный демагог. Они потребовали от собравшейся толпы самосуда над Лапшиным и его товарищем и кричали: «Смерть разбойникам!» Мы, большевики, призывали народ избрать народный суд, провести детальное следствие и судить Лапшина открытым судом, так как мы знали, что эти двое в убийстве не виноваты. Но нас стаскивали с трибуны и не давали говорить. В этом позорном деле участвовала милиция, которой руководил Валерьян Гусев. Милиционеры вывели Лапшина и его товарища к разъярённой толпе и вытащили их на трибуну. С кинжалом в руке провокатор Ковалёв кричал толпе: «Братцы, смерть им!». Окружающие торговцы, кулаки подпевалы вторили ему: «Смерти! Смерти!». После чего арестованных повели расстреливать на горку. Не дойдя до дверей с восточной стороны церкви, молодчики Валерьяна Гусева начали над арестованными самосуд: стреляли, кололи, топтали. После совершённого убийства толпа молча расходилась по домам.
Население боялось вечерами выходить на улицу. Такая обстановка создавалась, чтобы скомпрометировать нашу партию и Совет рабочих депутатов. После этого самосуда для борьбы с бандитизмом партийная организация большевиков и Совет рабочих депутатов вооружили всех членов партии, членов Совета и Красную гвардию винтовками, револьверами и охотничьими ружьями, заставив их дежурить по ночам на улицах Кушвы»[1 - М.И.Чекасинов. Рукопись в фондах Кушвинского краеведческого музея.].
Из воспоминаний Чекасинова следует, что только в июле 1917 года Красная гвардия была вооружена.
Красногвардейцы
О Ковалеве вспоминает и Д. П. Наронович, тоже депутат Кушвинского Совдепа: «…Этот Ковалев обратил на себя наше внимание, когда мы шли демонстрацией на соединение с Туринскими рабочими. Он нёс тогда красное знамя, но при этом, кривлялся, и кричал, как ненормальный. Я, помнится, сделал ему замечание.
…Ковалёв, подобрав себе шайку из малоразвитых Гороблагодатских (работавших в шахтах) парней, начал свои «действия». Его чаще всего можно было видеть среди стоявших в очередях у продовольственного комитета или кооператива женщин, недовольных начавшимся тогда уже недостатком сахара или мануфактуры. Ведя агитацию «шуточками и прибауточками», Ковалёв и его молодцы ловко настраивали женскую массу против большевиков, работавших в продкоме и кооперативе. Несколько раз Ковалеву удавалось собрать где-нибудь женщин, произвести сбор денег на покупку мануфактуры, и он ехал в Верхотурье или Пермь «за мануфактурой», но обыкновенно приезжал с пустыми руками и без денег. Рассказывая всякие небылицы о своих поездках, он всё-таки умел ловко втирать очки несознательным женщинам и они «прощали» ему пропавшие деньги.
Откуда-то (как мы потом узнали, на деньги Кушвинских купцов) появился великолепный белый конь, на котором Ковалев начал с «генерал-губернаторским» видом разъезжать по заводу. До поры, до времени нам приходилось терпеть это гаерство*, тем более что работы была такая масса, что Ковалёвым прямо некогда было заняться. Время было ещё «керенское» и официальных вооружённых сил у нас не было. Особенно благодарную почву для «ковалёвщины» подготовляли эсеры, кандидат которых Гусев был начальником милиции. Этот «начальник» быстро спасовал перед Ковалёвым, тот его третировал при всех. На митингах в заводе не раз мы освистывали этого Гусева, но сменить его пока не удавалось. Между тем, в заводе сильно возросло число убийств и краж. Освобожденные из «николаевских рот» (знаменитой царской тюрьмы, находившейся недалеко от Н. Туринского завода) уголовные принялись за своё ремесло и избрали Кушву (как крупный центр) местом своих действий. Особенно зверское убийство совершилось в сентябре (не помню числа), в какой-то праздник зарезали старуху и её внучку, причем была проколота ножом даже кукла девочки. Я в этот день был на женском собрании, на котором председательствовала моя жена. Собрание было очень бурным и мне пришлось быть на нём до окончания. Придя домой часа в четыре дня, я услышал набат и сначала не придал этому значения. Часов в пять ко мне прибежал товарищ (не помню фамилию) с криком: «На площади убивают воров и грозят убить большевиков». Я вместе с этим товарищем побежал в наш «штаб», но застал там только одного латыша. Мы пошли на площадь, но навстречу нам уже двигалась расходившаяся толпа, причём многие шли с довольным видом, размахивая палками. Видимо им понравились сцены убийства. Придя на площадь, мы увидели Ковалёва, забрызганного кровью с ножом в руке, а около церкви лежали трупы двух зарезанных им воров, которых толпа вытащила из «холодной», где они сидели. Подойдя к нему, я увидел, что он пьян и предложил ему следовать за мной в Совет. Он шёл сзади меня, размахивая ножом и крича: «Я зарезал, я убийца!» В совете он, кажется, тотчас уснул или притворился уснувшим. Целую ночь мы провели в Совете. Часть из нас отправилась на рудники и конфисковала там всё имевшееся оружие. К часу ночи уже были высланы наши первые «большевистские патрули». Утром были выпущены листки, в которых разъяснялась вся гнусность убийства безоружных воришек и население призывалось рассчитывать на охрану завода, выделенную самими рабочими под руководством большевиков».[2 - Д.П.Наронович. Кушва после Февральской революции. Мемуары. Ресурс uncle-ho livejournal.com]
Вполне возможно, что оба депутата вспоминают об одном и том же случае, но если Наронович «числа не помнит», то Чекасинов так и пишет: 20 июля. И время, как выразился Наронович, «было еще «керенское». А жизнь становилась невыносимой. Временно исполняющий обязанности Горного начальника округа инженер Карчевский 13 сентября телеграфировал Главному начальнику Уральских горных заводов: «Овса нет. Конные работы стоят. Необходимо представление округу права самостоятельно вести заготовки хлеба в Сибири через своих агентов, даже выше твёрдых цен и транспортировке железной дорогой. Водный транспорт в этом году потерян»[3 - Рабочий класс Урала в годы войны и революции: в документах и материалах. – Т. 2. – Свердловск, 1927. С. 341.]. Кажется, заботился человек обо всех, но не понравился рабочей власти. По воспоминаниям Чекасинова, его арестовали и доставили в совет рабочих депутатов, где находился и партийный актив. А.С.Майданов вручил Карчевскому железнодорожный билет до Екатеринбурга, предложил расписаться в постановлении о немедленном выезде из Кушвы. Карчевский должность свою оставил.
О той жизни на уральских заводах вспоминает чиновник лесного ведомства К.С.Семенов, часто по служебным делам посещавший и Кушву:
«…Резко возросли цены на продукты. Хозяйки кое-как управлялись с покосом и огородами и простаивали часами, чтобы принести домой хлеба или муки, а если посчастливится, фунт крупы или соленой рыбы. Когда проходил слух, что в магазине есть мануфактура, занимали очередь с вечера, а получали небольшой кусок ситца и бязи, из которой не то ребенку рубашонку шить, не то себе порванную «лопотину» починить. Вот только для новорожденных да татарских покойников некоторые кооперативы делали исключение. На новорожденного давали по две и по три нормы ситчику, а татарскому покойнику по справке муллы, что никак нельзя похоронить магометанина, если не обернуть его в одиннадцать аршин ткани, выдавали эти одиннадцать аршин. И женщины, ожесточившиеся и изнервничавшиеся в длинных очередях, с криками и руганью набрасывавшиеся на всякое нарушение очереди или неправильную, по их мнению, выдачу, с уважением относились к преимуществам, предоставленным младенцам и покойникам. Только иногда слышался недовольный вопрос:
– Зачем покойнику мануфактура? Наших на фронте и так хоронят.
– Закон! – поясняли им.
И женщины успокаивались: «Хоть не по нашей вере, а божий закон, видимо, так нужно».
Пропало слово «покупатель». В магазинах стали «получать», а на рынке все чаще «менять»[4 - К.С.Семенов. Зеленое золото. Свердловское книжное издательство. 1958 г.].
Происшествие, связанное с торговлей, случилось в Кушве в конце сентября. Вот что вспоминает М.И.Чекасинов: «…Всему населению Кушвы было продано через все частные магазины и общество потребителей по полфунта сахара, а два воза сахара погрузили в магазине Общества потребителей и отправили в Плотинку и Кедровку для продажи населению. Кушвинцы были, конечно, недовольны такой нормой. На сцене снова появился провокатор Ковалев, который передал несознательному населению, в первую очередь женщинам, что Совет рабочих депутатов привез и спрятал два воза сахара.
Возбужденная толпа во главе с Ковалевым пошла громить магазины. Запирали магазины и ключи передавали Ковалеву, якобы для организованного раздела товара на следующий день. Депутаты Совета Алабушев, Майданов и другие, явившись к возбужденной толпе, убеждали прекратить бесчинства, и были избиты.
Когда в Совете мне доложили, что на рынке у часовни избивают наших членов Совета, я побежал туда, где обнаружил громадную толпу людей, в основном женщин. Среди них увидел агитирующего провокатора Ковалева, потрясающего громадной связкой ключей от закрытых магазинов. На мой вопрос: «Ковалев, ты опять устраиваешь здесь беспорядки?», – он мне ответил: «Ты, Мишка, уходи, а то и тебе попадет!» Но уходить мне было поздно. Я был окружен толпой. Домовладелец Петр Белов выхватил у меня из кармана револьвер и закричал: «Братцы, он пришел в нас стрелять!». И в это время женщины и мужики начали бить меня руками и корзинками и пинать ногами.
Чувствуя опасность, я со страшной силой прорвался сквозь окружающее меня кольцо людей и бросился бежать в барахолку, чтобы через забор перепрыгнуть в завод. Идущий мне навстречу солдат Франков подставил ногу и я упал. Толпа набежала, и после чего снова началось мое избиение. Я вспомнил, как производили суд над Лапшиным и решил встать. Почувствовал, что получается. Оказывается, меня защитили от самосуда и подняли на ноги Нюра Татаурова и вахтер завода Санников. Я залез на ларь с метелками и черешками растрепанный, окровавленный и увидел море голов: люди в большинстве не понимали, кого избили и за что.
Я закричал: «Вы меня избирали депутатом, и вы же меня начинаете убивать!». Толпа меня обвиняла и кричала: «За каким чертом ты сюда пришел?!». Нюра Татаурова и Санников привели меня в Совет и помогли умыться. В этот же день ночью был арестован и отправлен в Пермь провокатор Ковалев.
Назавтра собравшаяся толпа требовала дележа товаров в магазинах, а когда люди узнали, что Ковалев арестован, они бросились в Совет, где находились сорок красногвардейцев-верхнетуринцев и члены Совета рабочих депутатов. Мы сделали большую ошибку, допустив эту толпу в помещение Совета. Тут же были разоружены красногвадейцы, разбиты двери и шкафы. Члены Совета Алабушев, Майданов, Жернов и другие товарищи были арестованы и посажены в подвал волостного управления.
А дальше события развивались следующим образом. Рабочий мартеновского цеха Александр Слободин прибежал на завод и рассказал рабочим, в первую очередь мартеновцам, что громят помещение Совета и арестованы товарищи. Он призвал остановить работу и идти выручать своих избранников. Рабочие мартеновского, доменного и других цехов организованной колонной с поднятыми знаменами около трехсот человек вышли из ворот и направились к волостному управлению. Причем из колонны кричали: «Товарищи, кто за Советскую власть, становитесь под наши знамена!». Большое количество прохожих примкнуло к колонне.
Рабочие, освободив из-под ареста наших депутатов, также организованно с пением «марсельезы» ушли обратно в завод. А через двадцать минут после этого на площадь спустилась другая колонна, с горы Благодать: горняки с кайлами, бурами и ломиками. Их спровоцировали меньшевики и эсеры, призвав идти на площадь к церкви защищать своих жен и детей, которых, якобы, избивают Советы и большевики. Таким образом, всего двадцать минут разделило две колонны и предотвратило столкновение рабочих завода с горняками. Вечером того же дня все стихло.
А наутро, в 10 часов нам сообщили по телефону, что в Кушву из Екатеринбурга прибыла полурота солдат под командованием прапорщика Гордиенко, настроенных по-большевистски. Толпа, между тем, возобновила осаду здания Совета, пытаясь ворваться, чтобы освободить провокатора Ковалева. Нападавших встретили солдаты, выстроенные в две шеренги поперек Главной улицы. Командир Гордиенко предложил наседающей толпе разойтись. Солдаты, взяв винтовки наперевес, пошли на толпу. Люди в панике разбежались по улицам. После этого случая в Кушве надолго прекратились различные беспорядки».[5 - М. Чекасинов. Там же]
6 октября Горный начальник Гороблагодатского округа Иванов телеграфировал в Екатеринбург и требовал самостоятельности округа для заготовки продовольствия, так как появилась угроза голодных бунтов, начались голодные митинги.
Поскольку в Кушве еще летом практически вся власть была в руках Совета, то после октябрьского переворота 1917 г. в Петрограде изменений в политической жизни Кушвы не было. Но остался в истории один факт. Вскоре, после октябрьских событий, в Кушву вернулся из Пермской тюрьмы известный нам «провокатор Ковалёв» и взялся за старое. Он пошёл, от имени Совдепа, по всем торговцам собирать контрибуцию для организации Красной гвардии. Его вторично арестовали, судили, созданным к тому времени военно-революционным трибуналом, и расстреляли. А у новой власти возникли другие проблемы помимо анархизма «ковалевых».
VII сессия совещания горнопромышленников Урала, проходившая в Екатеринбурге 26—28 октября, приняла решение о прекращении всякого финансирования организаций революционной демократии своих фабрик, заводов, промыслов и рудников, как уже сделали Петроградские и Московские промышленники.
Совет съездов – высший орган горнопромышленников Урала – в конце ноября 1917 года разослал правлениям заводов письмо, в котором предписывал закрывать предприятия при попытке ввести рабочий контроль и «не признавать силы закона за декретами Совета народных комиссаров и других самочинных организаций, как, например, Советы рабочих депутатов, революционных комитетов и т.д.»
Уральский областной совет рабочих и солдатских депутатов сообщил через своего представителя В. И. Ленину о таком положении на Урале. Находившееся в Петрограде правление Богословского горного округа, в числе правлений прочих округов, в которых частному капиталу принадлежало большинство заводов, тоже перестало переводить деньги на зарплату рабочим. На Урале разразился острый денежный кризис. Хоть события, описанные ниже, происходили в соседнем с Гороблагодатским округе, Богословском, они в полной мере повлияли на судьбу многих кушвинских семей.
Ознакомившись с делами, В. И. Ленин пишет записку Ф. Э. Дзержинскому: «…Вопрос на Урале очень острый, надо здешние (в Питере находящиеся) правления Уральских заводов арестовать немедленно, погрозить судом (революционным) за создание кризиса на Урале и конфисковать все Уральские заводы. Подготовьте проект постановления поскорее…»[6 - В.И.Ленин, ПСС.,т.29,стр.428]
За проектом дело не стало и 7 (20) декабря 1917 года появился первый документ о национализации:
«Декрет Совета Народных комиссаров о конфискации и объявлении собственностью Российской республики всего имущества акционерного общества Богословского горного округа.
Ввиду отказа заводоуправления акционерного общества Богословского горного округа подчиниться декрету Совета Народных Комиссаров о введении рабочего контроля над производством Совет Народных Комиссаров постановил конфисковать все имущество акционерного общества Богословского горного округа, в чем бы это имущество не состояло, и объявить его собственностью Российской республики.
Весь служебный и технический персонал обязан оставаться на местах и исполнять свои обязанности. За самовольное оставление занимаемой должности или саботаж виновные будут преданы революционному суду.
Порядок управления делами общества в Петрограде и условия в передачи отдельных заводов предприятий и отраслей во временное ведение местных Советов рабочих и солдатских депутатов, фабрично-заводских комитетов и подобных учреждений будут определены особыми постановлениями народного комиссара торговли и промышленности.
Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин).
Народный Комиссар И. Джугашвили (Сталин)».[7 - Сборник документов и материалов 1917—1918гг. М., ГПИ, стр.292]
Так начался процесс национализации имущества казённого горного округа и частной Богословской железной дороги, управление которой располагалось в Кушве, на ул. Главной (ныне здание по ул. Первомайской, 68), а вагонные, паровозные мастерские и главные склады находились в районе станции Кушва.
Здание, где располагалось управлениеБогословской железной дороги
С 20 по 23 декабря проходил Районный съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов Гороблагодатского округа. Он принял резолюцию о национализации рудников и приисков: « … Чтобы обезвредить наших врагов, мы должны отобрать у них главное оружие нашего порабощения – землю со всеми недрами, которые должны принадлежать государству: в первую очередь прииски и рудники, как содержащие золото, платину и драгоценные камни… Съезд постановил: Все прииски и рудники, находящиеся в районе Гороблагодатского рудника с живым и мертвым инвентарем и со всеми техническими приспособлениями, а также и не полученные из государственного банка предпринимателями капиталы за сданное золото и платину – конфисковать и предать в ведение рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и утвержденных рабочих комиссаров».[8 - Известия Уралоблсовета, №7, 19 января 1918г.]
Согласно резолюции декабрьского съезда советов Гороблагодатского округа отныне управлять округом будут фабрично-заводские контрольные комитеты, куда должны войти пропорционально инженеры и техники, служащие и рабочие.
Вот это «отобрать» и было предпосылкой к гражданской войне на местном уровне. Здесь нужно оговориться. До сего времени мы располагаем информацией с точки зрения только одной из противоборствовавших в гражданской войне сторон. Пока будет так, подлинную картину событий 1918 и 1919 годов создать невозможно. Попытка приблизиться к объективности заключается в том, чтобы опубликовать ранее не использованные документы и воспоминания наравне с известными фактами.
Командировка красной гвардии на Дутовский фронт. Мятежи в Верхней Туре и Невьянске.
В декабре окончательно определилась роль Красной гвардии как вооруженной части пролетариата, защищающей его интересы. Ещё в 1917-м на Урале начали создавать рабочие боевые дружины, получившие название Красной гвардии. К концу года на Урале создаются штабы для управления отрядами Красной гвардии на всех уровнях. Они подчинялись местным Советам, которые обеспечивали красногвардейцев всем необходимым. Главный штаб находился в Екатеринбурге.
Боевая дружина была в свое время создана и в Кушве при Совете рабочих депутатов. Объединение нескольких таких дружин в Гороблагодатском округе появилось в конце 1917 года, когда сформировался первый красногвардейский отряд численностью сто человек, который в январе 1918 года принял участие в подавлении восстания атамана Дутова на Южном Урале. Но борьба с Дутовым – еще не полномасштабная гражданская война, ведь до этого и Корнилов наступал на Петроград, и Краснов поднимал мятеж на Дону. Вся причина была в том, что атаман, как член Учредительного собрания, не признал октябрьский переворот и отказался подчиняться новой власти, разогнав местные советы в одном из самых хлебных районов России. Прервались поставки продовольствия в центральные районы, а для революции это было смерти подобно.
Красногвардейский отряд на Дутовском фронте
4 января 1918 года Областной совет созвал съезд представителей бывших казенных и национализированных предприятий Урала. На съезде отмечалось, что «…сейчас переживается последняя схватка капитала с трудом» и что «…контроль рабочих организаций на заводах превратился в вопрос государственного управления». Съезд учредил областное управление национализированными предприятиями Урала во главе с большевиком – инженером А.А.Кузьминым (кстати, его именем впоследствии были названы одна из улиц Кушвы и заводской клуб), и призвал уральских рабочих «к напряжению всех своих сил» для организации производства на социалистических началах.
В начале января объявили забастовку служащие Кушвинского казначейства. Исполком Кушвинского Совета признал эту забастовку «злостным саботажем и контрреволюционным выступлением» и своим постановлением от 11 января взял на себя охрану денежного ящика в полтора миллиона рублей. Ее осуществлял отряд Красной гвардии под командованием Белобородова и Гордиенко. Судя по фамилиям, это екатеринбургское руководство. Прапорщик Гордиенко еще летом 1917 помогал наводить порядок в Кушве.
Совет в постановлении обратился к кушвинцам: «Кто желает поддерживать нормальное течение жизни и не вызывать выступление рабочих на почве голода, должен оставаться на своих местах и работать на благо Родины. К тем лицам, которые будут поддерживать забастовку, будут применены самые строгие меры вплоть до ареста и предания революционному суду, как явных контрреволюционеров и саботажников»[9 - Кушва. С.-У. Книжное издательство. Свердловск. 1961г. Стр.51].
Как ответ на мятеж Дутова, 14 января на Баранчинском заводе прошел многолюдный митинг сторонников и противников Учредительного собрания в Петрограде. Прошла резолюция, предложенная председателем местного Совета А. Поскребышевым, за роспуск Учредительного собрания и передачи всей власти Советам.[10 - Уральский рабочий, №18, 25 января 1918 г.]
18 января восьмитысячное соединение красногвардейцев под командованием В.К.Блюхера без особого труда выбило отряд Дутова из Оренбурга. Борьба с атаманом на этом не закончилась, но сведений, что кушвинские красногвардейцы и дальше принимали участие в боях на Южном Урале, нет. Известно, что красногвардейцы-кушвинцы в это время помогали установлению Советской власти в других волостях Верхотурского уезда.
24 января 1918 года в Екатеринбурге открылся III Областной съезд Советов Урала. Он объединил Пермскую, Уфимскую, Вятскую и Оренбургскую губернии в единую Уральскую область.
В феврале 1918 года в Екатеринбурге прошел Первый Уральский областной съезд Красной гвардии. В резолюции в связи с декретом центра об организации Красной армии Красная гвардия Урала была переименована в Резерв Красной Армии. После наступления немцев на Петроград, 27 февраля 1918 года на Кушвинском заводе прошёл митинг, в котором участвовало больше трёх тысяч человек. Собравшиеся приняли решение: «Исходя из соображений, что для партизанской борьбы с белобандитами потребуется около 250 тысяч войск, мобилизовать до второго числа 2,5 процента, Гороблагодатский округ обязуется дать от населения в 92 000 отряд в 2500 человек. Расходы по снабжению провизией и одеждой окружной совет берёт на себя для 2500 человек.
Просим Уральский областной совет оказать содействие винтовками, пулемётами и лёгкой артиллерией. Если явится необходимость, то совет округа немедленно приступит к изготовлению снарядов для легкой артиллерии.
К сведению всех граждан объявить: пожертвования и налоги от жителей округа принимаются с 9 часов утра с 28 февраля в помещении бывшего земского лазарета. Каждому принесшему пожертвование и налог выдаётся квитанция. Сохранность всех предметов должна быть самая тщательная.
Окружной совет зовёт на помощь всю трудовую демократию для организации той помощи, которая нанесёт последний удар грабительски-империалистическим замыслам наших врагов».[11 - Уральский рабочий, №35, 1 марта 1918 г.]
В марте члены партии создали Кушвинский коммунистический отряд. Он не размещался в казарме, не получал ни продовольствия, ни обмундирования, у него не было ни хозчасти, ни санитаров, и военная учёба проводилась нерегулярно, с отдельными группами. Единственное, что выдали бойцам отряда, так это винтовки и пулеметы, и некоторое количество патронов. Руководил отрядом военком Воронов. ЧК и милиция часто пополняли свои ряды бойцами отряда.
В апреле в Гороблагодатском округе был организован Комиссариат при Горном начальнике, он состоял на две трети из рабочих и представителей Совдепа и на треть из служащих и технического персонала. Все члены Комиссариата имели право решающего голоса. Учреждением этого Комиссариата была проведена отмена единоличного правления Горного начальника. Он по должности тоже входил в члены Комиссариата и его исполкома. Исполком состоял из делегатов от Кушвинского завода, Стройконторы, Благодатского рудника, Верхнетуринского, Баранчинского, Нижнетуринского и Серебрянского заводов, Илимской пристани и от местного населения. Комиссариат был коллегиальным органом при Горном начальнике, имел право контролировать, утверждать и отменять распоряжения начальника. Но представители администрации, как показалось рабочим делегатам, стали саботировать деятельность комиссариата, и желаемого эффекта от такого руководства не было. Тогда были созданы Деловые Советы без участия чиновников, отдельные по предприятиям и общий для округа. Они взяли на себя всю полноту власти и управления предприятиями. Это были уже административно распорядительные органы.
На Благодатском руднике Деловой совет возглавил забойщик Е.Д.Бартов. Деловым советом металлургического завода руководил рабочий П. Демаков. Был создан Деловой Совет Богословской железной дороги. Председателем Совета избран Иван Васильевич Рахманов. Комиссаром движения и связи – А. А. Аликин, комиссаром службы пути – Е. Н. Лисин, комиссаром службы тяги – Мясников, зданиями и сооружениями заведовал Ф.А.Дьяков, комиссаром по отправке почты стал бывший слесарь-вагонник Черемисинов. Комиссаром управления Богословской железной дороги партия поставила В. Г. Дьячкова. На строительстве Кушва-Сылвицкой узкоколейной дороги было создано коллегиальное правление, председателем которого стал И.С.Седленок. При Гороблагодатском горном округе возникло управление железных дорог, а сам округ вошел в объединение «Уральские национальные горные заводы».
22 апреля Деловой Совет Гороблагодатского округа отстранил от обязанностей Горного начальника округа П.А.Иванова.
Национализация «овладела умами масс»: группа женщин обратилась в Кушвинский Совдеп с просьбой национализировать одного горшечника, жившего на северной окраине Кушвы. Горшечное производство его состояло из небольшой обжигательной печи и домика, на кухне которого он и лепил посуду. Этот кустарь продавал горшки у себя на дому, и нанимал рабочих для подвозки глины, для подвозки и колки дров. Делал по 10—15 кринок и горшков за один раз. Возможно, женщинам показалось, что продаёт он посуду дорого. Но это из разряда курьёзов.
Организованный отряд Красной гвардии помогал Совдепу решать практические вопросы. Весной к председателю совета пришли делегаты от учителей и врачей с просьбой помочь им материально, так как они четыре месяца не получают жалованье от земства. Но и в Совдепе денег не было. Постановлением Совета рабочих депутатов местное купечество было обложено контрибуцией в 130 тысяч рублей. С помощью Красной гвардии контрибуция была собрана, зарплата учителям и врачам выдана.
