Так это было

При вступлении в Красную Армию ни я, ни мои товарищи с завода никакого опыта владения оружием не имели. Поэтому первым делом нас начали обучать, как пользоваться винтовкой и пулеметом. Нужно сказать, что в то время Красная Армия испытывала острый недостаток в вооружениях. В частности, на весь батальон приходилось всего четыре пулемета. Винтовки наши отличались тем, что после интенсивной стрельбы в течение 3–4 минут конец ствола лопался, и у нас оставались одни патроны. Положение с оружием было настолько острым, что тульский оружейный завод, выпускавший винтовки в 1920 году, не успевал покрывать их лаком. Поэтому эти винтовки были светлыми в отличие от винтовок царского времени, которые были покрыты темной краской.

Пулеметы во время гражданской войны изготавливались на заводах тоже на скорую руку. Часть специалистов удрала к белым и заграницу, районы, где выплавлялся хороший металл, были оккупированы. Поэтому наше стрелковое оружие высоким качеством не отличалось. Зато бронепоезда и бронекатера, которые наши рабочие и специалисты создавали, проявляя сметку и изобретательность, были на славу, и оказывали нам, порой, великую помощь.

Летом 1919 года наш батальон, в котором состояло около 75 человек, получил приказ отступить из Запорожья. Как формирующуюся часть нас погрузили в вагоны и перебросили в район станции Чапилино, где нам поручили восстановить взорванный деникинцами мост и переправить около 20 составов с вооружением и другим имуществом. Несмотря на то, что переправа производилась под артиллерийским огнем белых, а все бойцы были новичками – слесарями, столярами, литейщиками и т. п., мы все же с поставленной задачей справились и были направлены в Днепропетровск для продолжения формирования.

Нас разместили в бывшей гостинице на углу улицы Широкой, однако через некоторое время был снова получен приказ об отходе, и мы с боями отступали далее до Кременчуга, где расположились в казармах на окраине города.

Обычно, получалось так, что наш батальон отступал последним. Это было связано с тем, что на нас возлагались обязанности по подрыву мостов, различных коммуникаций и т. п. Так вышло и при отступлении от Кременчуга в направлении Бахмут-Конотоп.

Для подрыва моста наш батальон оставил группу в 10 человек, в которую вошел и я. Взорвав мост, наша группа пошла на соединение с батальоном, но на полдороге попала в засаду, устроенную бандой «зеленых». В 1918–21 г.г. на Украине таких банд с разными названиями расплодилось множество. Некоторые из них были малочисленными, другие представляли собой целые армии. Именовали они себя идейными анархистами, борцами за «самостийную» Украину, на деле же были обыкновенными грабителями и мародерами. В основном они занимались разбоем и грабежами населения, но при случае нападали на разрозненные и разбитые воинские части с целью захвата оружия. Предводители этих банд, такие как Петлюра, Скоропадский, заявляя на словах о борьбе за самостийную Украину, на деле способствовали разворовыванию богатств страны немецкими оккупантами. Украинское зерно вывозилось поездами, а чтобы его было побольше, крыши вагонов срывались и зерно загружалось "насыпью".

Бандиты эти люто ненавидели коммунистов и евреев, и если кто-нибудь попадал к ним в руки, то на спинах вырезали звезды, из кожи нарезали ремни, а потом убивали без пощады. Вот на такую банду и нарвалась наша группа. Правда, это была не вся банда, а лишь ее часть, остальные бандиты находились где-то поблизости. Начались допросы. Мне предложили стать в сторонку, а остальным предложили примкнуть к бандитам. Начались торги. Мои товарищи доказывали, что мы с одного завода и что я их товарищ, но бандиты настаивали, что я «жид» и поэтому буду уничтожен.

Не знаю, как долго продолжался бы этот спор и чем бы он закончился, но, вдруг, послышалась артиллерийская канонада, и стало ясно, что на подходе регулярные части Красной Армии. Это вынудило бандитов в панике отступить, и мы смогли продолжить путь на соединение со своей частью, которую настигли уже в городе Конотопе.

Первое боевое крещение я, и мои товарищи с завода, получили в районе города Бахмач. В один из июльских вечеров мы находились в теплушках на станции. Стемнело, и для освещения теплушек мы жгли телефонный кабель, предварительно натянув его от одной стенки вагона до другой. Накануне мы получили вагон взрывчатки (пироксилина) для проведения подрывных работ, а для личной обороны нам всем раздали в тот день винтовки и по 15–20 патронов. Настроение у нас было не очень веселым. Мы оставляли хлебные края и уходили все дальше от родных мест. Часов в 9 вечера к нам подошел какой-то крестьянин и, сказав, что он из ближайшего села, спросил: – "Вы чего здесь дожидаетесь? Ведь в деревне Вировка, что в 3 километрах от Бахмача, расположился отряд белоказаков примерно в 300 человек, вооруженный до зубов".

Командиром нашего батальона в то время был бывший полковник царской армии, латыш – большевик товарищ Мендэ. Кроме того, незадолго до этих событий к нам прислали двух молодых питерских рабочих, окончивших командные курсы. Товарищ Мендэ приказал этим командирам отправиться в разведку и на месте изучить ситуацию. Часа через полтора наши разведчики вернулись и доложили, что крестьянин сказал правду. Действительно, в деревне Вировка расположился отряд казаков сабель в триста. В нашем же батальоне было 75 плохо вооруженных, необстрелянных бойцов. Мы, как всегда были в аръегарде, помощи ждать было неоткуда.

Командир батальона приказал срочно принять меры к спасению нашего инженерного имущества, вагонов и взрывчатки. Но легко сказать "принять меры", ведь паровоза у нас не было и, вообще, на станции в тот вечер не было ни одного состава. Однако, обследовав депо, мы обнаружили в нем четырехцилиндровый паровоз. Срочно приступили к разжиганию топки шпалами. К трем часам ночи мы подняли пары и прицепили паровоз к составу.

Тихо, без сигналов тронулся наш состав в направлении Голино. Вели его машинист и кочегары, ведь наша часть, состояла из рабочих различных профессий. Однако далеко уехать нам не удалось: через семь-восемь километров мы уперлись в впереди стоящий состав.

Когда же мы обследовали дальнейший путь, то выяснили, что там стоят еще восемь составов, причем один из них – штабной. Далее путь был взорван. Людей в составах не было, видно все ушли вперед в направлении станции Дочь, перед которой был большой железнодорожный мост. Командир послал связного на станцию Дочь с тем, чтобы он связался с ближайшей воинской частью и выяснил обстановку. К этому времени уже рассвело и, когда взошло солнце, мы увидели, в трех километрах от нас казаков, показавшихся на опушке леса. Командир приказал занять оборону, и мы залегли в кювете вдоль железнодорожного полотна. Следуя указаниям командира Мендэ, мы встречали каждое появление казаков дружными залпами. И, несмотря на то, что нас было всего 75 бойцов против 300 казаков, мы стойко отбивали все атаки в течение четырех часов. После этого к нам прорвался бронепоезд "Первый бронебашенный". Он обстрелял казаков из орудий и пулеметов, снабдил нас патронами и восстановил с нашей помощью взорванный путь. В результате мы отправили все стоящие впереди нас составы, и ушли вслед за ними. Проехав мост перед станцией Дочь, мы взорвали его, отрезав белым путь для преследования.

Не прояви наш командир должной твердости и мужества или появись в наших рядах паника, никому из нас из этого боя живыми уйти бы не удалось. Для казаков мы, беспорядочно рассыпавшиеся в степи, не представляли никакой силы и нас всех уничтожили бы в первой кавалерийской атаке за каких-нибудь двадцать минут. Но, благодаря сплоченности и дисциплине наш небольшой батальон оказался для них непреодолимой преградой и мы не только вышли из боя, не потеряв ни одного человека, но и нанесли урон живой силе противника. Свой штаб мы нагнали в 70 километров от этого места.

Осень 1919 года была, пожалуй, самым трудным временем для молодой Советской республики. Деникин подходил к Туле. Колчак наступал в Сибири. Юденич стоял под Питером. Молодая Советская власть ощетинилась, сжалась в кулак и приготовилась к смертельной борьбе.

Но еще более страшным врагом были голод и болезни. Свирепствовал тиф. Надвигалась зима. Красноармейцы же были одеты в легкие шинелишки и получали по четверти фунта хлеба в день. Местом формирования нашего батальона было село Полпино, что в 15 километрах от Брянска. В то время это было небольшое село, в котором имелась всего одна улица. С продуктами было плохо. Хлеб, который пекли в этом селе, представлял собой смесь небольшой части ржаной муки крупного помола с печеным картофелем и толченой коноплей. Все это замешивалось почти без соли (соль была еще более дефицитна, чем хлеб) и запекалось в печи. Называлось это изделие хлебом выпуска 1919 года для Орловской области.

Жители села были практически безграмотны. Школы не было. Мужская половина населения почти отсутствовала: часть находилась в рядах Красной Армии, другие скрывались в лесах, которыми и сейчас славится Брянская область. Противостояли же нам белые армии: прекрасно вооруженные, тепло одетые, сытые, пьяные, уверенные в победе.

Находясь под Тулой, Деникин уже назначил день молебна и парада своих войск в честь взятия Москвы. К тому же объявился новый враг: – войну Советской России объявила панская Польша. ЦК партии под руководством Ленина приступил к мобилизации рабочего класса, беднейшего крестьянства, всех революционных сил для отпора врагу.

Была объявлена Партийная неделя. В это время мне было уже 18 лет. Как-то ко мне обратился политрук. Это был молодой человек, лет двадцати трех – днепропетровский рабочий. Он сказал: – "Петр, ты – рабочий, из семьи рабочего, поступил добровольцем в Красную Армию. Твое место в рядах большевиков".

Разговор был простой, понятный. Обстановка тяжелая. Тиф косит людей. С фронтов вести плохие. Было ясно, что если не отдать все свои силы полностью без остатка, не видать нам Советской власти, не построить наш коммунизм, в который мы верили всеми нашими чувствами. А возврата к старому строю, к эксплуатации, к рабству, унижениям, несправедливости и бесправию, ох как не хотелось, может еще больше, чем до революции!

Для каждого из нас было ясно – лучше смерть, чем возврат к прошлому. Так думал не только я. Так думало подавляющее большинство рабочих и крестьян – бойцов Красной Армии, для которых приоткрылось новое светлое будущее. Мы готовы были голодать, мерзнуть, отдать последнюю каплю крови во имя этого будущего, но обязательно победить. Поэтому боевой дух наших войск был исключительно высок, несмотря на все трудности, чем не могли похвастать белогвардейские генералы. Ведь ни одна из их частей, в действительности, не была надежна.

Лучшая часть русской интеллигенции также встала на защиту Родины от белогвардейцев и интервентов. Помню, нам зачитывали обращение прославленного царского генерала Брусилова "К русским братьям". Все оно помещалось на одном листке. Написанное простым языком, оно страстно призывало население отдать все силы для разгрома белополяков, посягнувших на русскую землю, и имело среди солдат огромный успех. А сам Брусилов, придерживавшийся до этого нейтралитета, не выдержал и предложил свои услуги командованию Красной Армии.

На обращение политрука я ответил согласием. Но он, для того, чтобы я мог прийти к своему решению сознательно, дал мне для проработки вопроса "Коммунистический манифест" Маркса и Энгельса, напечатанный на толстой серой бумаге большого формата. Возможно, мне нужна была другая, более доступная для моего уровня понимания книга, но других книг у него не было.

Ох, и трудно одолевал я этот «Манифест»! Ведь, это была моя первая политическая книга. Но с помощью политрука, я ее все же одолел, после чего мое желание вступить в партию большевиков не изменилось, а наоборот укрепилось. Вскоре политрук был отозван и комиссар начал готовить меня для политработы.

К этому времени Красной Армией были разгромлены Юденич под Петроградом, Деникин под Тулой, на восток погнали Колчака, началось быстрое продвижение Красной Армии на юг. Большую роль в разгроме деникинцев сыграли латышские полки, являвшиеся образцовыми подразделениями Красной Армии. Всегда подтянутые, дисциплинированные, бесстрашные, внешне красивые, один в один, латыши выглядели богатырями, перед которыми не могли устоять даже отборные части белых. Весной 1920 года, в результате разгрома Деникина Украина вздохнула свободнее. Но оставались еще белополяки, Врангель, Махно и другие.

Курсы Политотдела Юго-Западного фронта

Наша часть остановилась в Полтаве. Я уже был коммунистом, и партийные руководители части направили меня на Военно-политические курсы Политотдела Юго-Западного фронта в город Харьков. Мне предстояло получить политическую подготовку для того, чтобы более квалифицированно и доходчиво разъяснять бойцам и населению очередные задачи партии и Советской власти, рассказывать о коммунистическом будущем, путях его построения. Это было большим доверием, ведь мне еще не исполнилось и 19 лет. Конечно, за спиной у меня уже были завод и армия. Грамоте я учился сам по газетам и листовкам. Но зато ненависти к белогвардейцам и эксплуататорам учить меня было не нужно, ее хватило бы на десятерых. И это часто подсказывало мне решения в трудных ситуациях.

На учебу я поехал с гордостью и желанием. В течение шести месяцев предстояло овладеть большим объемом знаний. Занимались мы с 8 утра до 10 вечера. Это были незабываемые дни. Я не помню, что бы кто-нибудь отлынивал от учебы. Мы, как губка влагу, впитывали в себя каждое слово преподавателя. Вряд ли сегодня можно найти подобную аудиторию. Да и преподаватели у нас тогда были особенные. Они не имели ученых трудов и степеней. Весь материал они держали в голове, пользуясь для памяти лишь небольшими конспектами, умещавшимися на нескольких листках бумаги.

Но каков был язык, каков темперамент изложения! Располагая революционным опытом, они так излагали нам историю мирового революционного движения, Парижской коммуны, что мы слушали их, затаив дыхание. Нынешние профессора и ученые могли бы позавидовать нашим первым преподавателям.

Питались и одевались преподаватели и слушатели в то время очень скудно. Но мы и не претендовали на большее. И если бы кто-то из нас высказал недовольство по этому поводу, то на него посмотрели как на редкое ископаемое.

Иначе и быть не могло. Каждый отлично понимал, что тяжесть положения, переживаемого Советской властью, должны разделять все в одинаковой степени, будь-то председатель Совнаркома, работник ЦК, командир и политработник, руководитель предприятия и рядовой рабочий. Иначе Советской власти не быть!

В те годы коммунист – руководитель, находящийся на ответственном был строго ограничен в зарплате партийным максимумом, тогда как рабочий мог зарабатывать в два, а иногда в три раза больше, чем любой руководящий партиец. Эти ограничения распространялись также на коммунистов – писателей, художников, артистов, кроме коммунистов, работающих на производстве. В этом самоограничении правящей партии было много мудрости и благородства.

Оно свидетельствовало о том, что в партию люди вступали не ради выгоды и привилегий, а ради служения высоким целям построения нового коммунистического общества. Это видел и понимал народ, и это имело неоценимое значение для консолидации общества.

Но недолго длилась моя учеба. В мае 1920 года белополяки, поддерживаемые французским капиталом, начали быстро продвигаться в глубь Украины, взяли Киев и Триполье. Нужно было организовать отпор польским панам.

Начальником политотдела Юго-Западного фронта был Владимир Петрович Потемкин. Он преподавал нам на курсах «Мироздание». Это был известный революционер, высокообразованный, интеллигентный и, в то же время, мужественный, решительный и справедливый человек. Однажды, явившись на лекцию, Владимир Петрович сказал нам, что на польском фронте сложилось очень тяжелое положение и нужна срочная помощь. Командование Юго-Западного фронта решило направить на польский фронт курсантов – добровольцев под его командованием, поэтому кто желает, может записаться. Все курсанты были коммунистами или комсомольцами и, понятно, как один, подняли руки, выразив желание отправиться на польский фронт.

Один из курсантов по фамилии Юдчак тоже поднял руку, чтобы идти на фронт, но он был настолько, близорук, что, несмотря на толстые очки, плохо видел даже вблизи. Поэтому на фронт его брать было никак нельзя. Но он с этим не соглашался. Нам пришлось долго его убеждать, но убедить его так и не смогли, и заставили остаться в Харькове в порядке партийной дисциплины.

На фронт с нами поехал В. П. Потемкин. Заведующий политпросвета политотдела товарищ Арманд был назначен командиром нашего батальона. Командиром роты курсантов был назначен начальник наших курсов товарищ Иванов. Ехали мы на фронт налегке. Лишняя пара портянок, смена белья и сапоги – вот и весь наш солдатский гардероб. Рассуждали просто. Если убьют – вещи не понадобятся. Если же ранят или останемся невредимыми, то после разгрома поляков (другого исхода мы не предвидели) вернемся на курсы, так что вещи таскать с собой незачем.

На польском фронте

Наша часть была прикомандирована к Днепровской флотилии и должна была использоваться в качестве десантной, с тем, чтобы теснить противника вдоль берегов Днепра и оттягивать его силы на себя. Боевые действия мы начали, высадившись в первых числах июня в районе приднепровской деревни Стайки, и на рассвете с ходу перешли в наступление.

К 12 часам дня мы взяли Стайки, а затем деревню Виточево и двинулись на Триполье. Но, наступая на Триполье, мы столкнулись с сильно укрепленными позициями противника. Поляки встретили нас артиллерийским и пулеметным огнем и мы, потеряв часть товарищей, вынуждены были вернуться на судно.

Несколько слов о том, что представляло собой, так называемое, боевое судно Днепровской флотилии. Это был обычный грузовой пароходишко со скоростью не на много превышающей скорость черепахи, и со стажем в несколько десятков лет. Такие пароходики были отремонтированы рабочими, на них были установлены трех- и шестидюймовые орудия с морских военных судов, а также несколько пулеметов. По тем временам такое вооружение можно было бы признать совсем неплохим, если не считать того, что после каждого выстрела кормового орудия корма настолько уходила в воду, что по палубе боевого судна прокатывалась волна. То же, но в обратном порядке, происходило, когда стреляло носовое орудие. Зато моряки на этих судах были настоящие – балтийские и черноморские. Вскоре стало ясно, что помощь фронту, если мы будем базироваться на этих судах, вряд ли будет эффективной, зато мы рано или поздно отправимся на тот свет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См. глава 7.2. Из воспоминаний Зины Соколинской.