Дыши мной

Ветер с силой толкнул в спину. Иэн задохнулся от холода, дрожь сотрясла все тело… Если это призыв не тормозить, то своеобразный. Он сунул свободную руку в абсолютно не согревающий мокрый карман и двинулся дальше.

Поезд приехал чуть больше получаса назад. Шесть часов в дороге не сделали Иэна добрее, однако немного сбавили ту агрессивность и неясное чувство полного бессилия, которые поселились под ложечкой и до сих пор не уходили. Но когда он вышел из поезда под проливной дождь, шаткое спокойствие намокло и растворилось.

– Не-е-ет… – протянул Иэн в пустоту перрона.

Он пригнул голову и рысцой бросился к парковке. Дождь налил в капюшон маленькое озеро в рекордно короткие сроки.А на парковке не оказалось ни одной машины, ни одного разваливающегося такси.

– Да мать твою на хрен! – рявкнул Иэн и пнул отколовшийся кусочек бетонного покрытия.

Это был гнев. Но он быстро сменился торгом.

– Ла-а-адно… – Спрятав руки в карманы, Иэн двинулся к дороге. – Машину можно поймать, все нормально. Все. Нормально.

Но чем дальше он шел и вытягивал в сторону руку с поднятым большим пальцем, тем сильнее сумки отбивали бедра, одежда тяжелела, а тело начинало мерзнуть. Мимо промчался трехдверный малыш, так близко, что чуть не задел руку крышей. Иэн вовремя отпрыгнул в сторону. Он подозревал, что повезет не сразу: кто захочет остановиться ради странного типа, бредущего по дороге на ночь глядя? А вдруг в его сумках расчлененный труп? Вот и вторая машина проехала, только на секунду притормозив, но тут же снова рванув вперед и взвизгнув покрышками.

Иэн дрожащими руками вытащил из кармана пока еще сухую пачку сигарет и достал одну. И даже успел чиркнуть спичкой и поджечь край. Но тонкая бумага намокла и размякла до того, как начала тлеть.

–Дерьмо… – Он скомкал сигарету в кулаке.

За спиной загорелся свет фар, рука уже привычно выбросилась в сторону с пальцем вверх, но и третий водитель не остановился. Иэн швырнул сигарету под ноги, раздавил кроссовкой и двинулся дальше.

На смену торгу пришла четвертая стадия.

Две мили по плохо освещенным улицам, дождь, ветер и вообще январь – все условия для депрессии. А потом и принятия. Он успел сродниться с дождем. Стать его частью. Начать растворяться. Промокла даже футболка под толстым свитером и грубой курткой. Джинсы облепили ноги, сковывая каждый шаг. Но материться расхотелось. Силы остались только на то, чтобы дышать носом и шагать дальше по хорошо известной дороге.

Стоило выехать из Лондона на несколько часов раньше. Или прямо с утра. Зачем было тянуть до последнего? Перед смертью не надышишься, как бы сильно ни хотелось, но Иэн пытался. Собранные сумки уже лежали в дверях, и Мэтти периодически о них спотыкался, а он все сидел в комнате и с резью в глазах заканчивал макет для заказчика. Очки для работы уже несколько часов как перестали спасать.

– Когда ты уже свалишь отсюда? – пробубнил брат, в очередной раз заглянув в открытую дверь спальни.

Иэн выставил средний палец и поправил очки на носу.

– Не терпится привести длинноногую подружку?

– Ты не должен смотреть на ее ноги, – флегматично заметил Мэтт.

Очки снова поехали вниз, но зацепились за горбинку. Удобная комплектующая…

– Не моя вина, что ноги у нее начинаются прямо от шеи, – пробормотал Иэн, меняя в фотошопе цветопередачу макета и не глядя на брата.

Но Мэтти был прав. И они оба это понимали. Заняться заказом можно было и в поезде… Примерно так же дети убегают от похода к дантисту: домашнее задание по химии, футбол, скрипка, уборка комнаты, что угодно, лишь бы не успеть до закрытия кабинета.

Что ж. Он преуспел в попытках уйти от неизбежного. Но оно того не стоило…

Дорога незаметно сделала поворот. Темное пятно холма сдвинулось, и на фоне ночного неба выросло еще более темное пятно. Наконец-то. Иэн подпрыгнул на носках, снова распределяя вес сумок, и прибавил шаг. Там, по крайней мере, будет лить на голову не сплошным потоком, а только местами. Хотя… Старый маразматик наверняка и крышу починил, вместе с окнами и галькой на дорожках. Вряд ли в хозяйском крыле тазы и кастрюли до сих пор являются неотъемлемой частью интерьера.

И все-таки интересно, как он дошел до такого прогресса? Черная магия? Лепреконы?

«Не ной, Иэн. Вода не заливает гостевые спальни, а мы с тобой перебьемся. Хочешь запустить рыбку в какое-нибудь ведро?»

Иэн всмотрелся в темный фасад. Все окна зияют чернотой. Благочестивая вдова легла спать пораньше, как и положено благочестивым вдовам. Не она ли вдохновила Престона на свершения? Молодая жена не стала бы терпеть дождевые лужи на ковре спальни. Возможно, Престон стремился доказать гибкому телу, что годен еще хоть на что-то. Да хоть бы крышу залатать.

В груди заклокотал злорадный смех. Еще смешнее было бы, успей эти двое сделать Иэну брата или сестру. Как подарок к тридцатилетию например… Но, очевидно, у старого козла в жизни вышел только один меткий выстрел…

У Иэна были сутки, чтобы смириться с появлением в жизни мачехи. И с тем, что она младше его на четыре года. Но в этой ситуации стадия принятия пока не наступила.

Очередной сильный порыв ветра заставил тело содрогнуться. Горло перехватило. Иэн буквально влетел в ворота, нащупал в кармане связку с маяком и заранее вытащил наружу. Ключи зазвенели на ветру, галька под ногами заскрипела в темноте. Как в триллерах про маньяков. Зайка с родинкой в уголке верхней губы боится маньяков? Иэн стремительно подошел к двери, подсветил замочную скважину мобильником и вставил ключ. Щелчок можно было услышать даже через ветер. Дверь легко отворилась.

Зайка даже не потрудилась закрыть ее на засов изнутри. Он заранее думал об этом варианте и еще в поезде представлял, как будет кидаться камешками во все подряд окна второго этажа. Но не пришлось. Храбрая зайка не боится обросших, мокрых, злых маньяков. Иэн ввалился в дом, сквозняк с бешеной силой захлопнул дверь за спиной, и по пустому темному вестибюлю пронесся оглушительный грохот.

Доброе утро, зайка. Пора вставать.

Иэн осторожно положил сумки на пол. Как бы сильно ни хотелось швырнуть задолбавшую ношу с размаху, ноутбук и графический планшет нужно беречь. Хорошо еще, что хватило ума завернуть их в пакеты, потому что просушивать придется абсолютно все. Он с трудом расстегнул куртку озябшими непослушными пальцами. Тряхнул полами. Невидимые в темноте снопы брызг разлетелись в стороны. Ладонь легла на стену в поисках выключателя. Его ведь не перенесли? Это же слишком трудно – переносить выключатель. Престон не тратил энергию на неинтересные ему дела. Иэн крутанулся на пятках и направил луч мобильника на стену, разбросав вокруг очередную порцию брызг.

Воспоминания обманули только немного: выключатель оказался чуть ниже, чем отложилось в памяти. Иэн хлопнул по кнопке, холл залило теплым желтым светом. Наверху, но где-то совсем рядом, что-то стукнулось об пол. И сразу после этого раздался звук шагов на лестнице. А вот и кавалерия… Иэн нервно сбросил с плеч мокрую куртку, и она кучей упала на пол. Минус один. Плечам сразу стало легче, но не теплее. Волосы беспорядочно прилипли к лицу, он рванул руки вверх и резко причесал пряди пальцами…

И ощутил на себе взгляд. Что-то будто согрело висок, как невидимое прикосновение. Иэн круто развернулся к лестнице и уставился на середину пролета.

Безошибочно, конечно же.

Взгляд поймал симпатичное лицо с серыми глазами, обрамленное короткими светлыми волосами. Ошарашенное лицо. Джемма Хант. Хант. Хорошая фамилия. Подходит для аферистки. Иэн изучающе заскользил взглядом вниз: огромная толстовка до самых острых коленок, крикетная бита в тонких пальцах (серьезно?), голые голени и… большие тапки с плюшевыми заячьими ушами…

Ну надо же! В груди снова зародился злорадный смешок, но его удалось погасить. Губы скривились в ухмылке.

– Не спится? – проговорил Иэн, глядя на уши.

Голос охрип. То ли от холода, то ли от жажды, то ли от желания курить. Девчонка не ответила. Как-то машинально шагнула на ступеньку вниз, и ее пальцы вцепились в перила.

– Ты ведь уехал, – тихо пронеслось по холлу.

И ее взгляд переместился на набитые сумки в дверях. В глазах начало проступать понимание.

– Уехал. И вернулся. – Иэн развел руки в стороны. – Сюрпри-и-из!

– Я думала, ты не собирался возвращаться.

Ах, она думала. Надеялась, наверное. Уже прикидывала, как заживет здесь единственной хозяйкой… Он пристально заглянул в серые глаза, попытался рассмотреть в них хоть что-то вроде раскаяния. Но не нашел.

– Не дождешься, зайка, – едко выплюнул Иэн. – Не дождешься.

Ответа ждать не стал. Тело начало трясти уже по полной. Еще немного, и зубы будут стучать друг о друга, что было бы некстати. Он подхватил сумки и снова забросил ремни на плечи. Тяжесть привычно потянула к земле, мышцы устало заныли. Осталось немного, совсем немного…

– Просто я вдруг подумал, что тебе будет очень-очень грустно здесь одной. Оцени это. – Иэн заново включил фонарик в мобильнике и хлопнул по выключателю.

Холл погрузился во тьму.

За все это время девчонка не шевельнулась. Будто вросла ногами в ступеньки с этой крикетной битой в руке. Попробует его огреть в темноте? Не похоже, чтобы она вообще была в состоянии хоть как-то замахнуться. Иэн направил луч света на ступеньки и начал быстро подниматься. За считанные секунды поравнялся с тоненькой фигуркой, качнулся в сторону и пригнулся к светлой головке, тускло подсвеченной мобильником снизу вверх.

На ее лице заиграли причудливые тени, а от кожи повеяло теплом. Настоящим теплом. Ноздри пощекотал тонкий цветочный запах, тело Иэна снова передернуло.

– Покажи мне комнату, зайка, – пробормотал он рядом с аккуратным ушком. – А то займу твою. Случайно.

Из ее груди вышел чуть слышный выдох. Задерживала дыхание? Круто развернувшись на плюшевых пятках, она быстро двинулась вверх, в потемки. Иэн направил фонарик прямо перед собой. Длинная толстовка обрисовала маленький точеный зад, и тот закачался в такт уверенным шагам.

Престон определенно был удачливым говнюком. И его низменные порывы вполне можно понять. А вот ее – нет.

Они поднялись на второй этаж, девчонка свернула в правое крыло и, не оборачиваясь, продолжила путь. Ничего не изменилось. Хозяйские комнаты как были над баром, так и остались. Зато появилась перегородка с дверью, отделяющая постояльцев от владельцев… Умно. Девчонка прошла в дверь и остановилась почти сразу за ней. Открыла другую дверь. Хорошо знакомую. Иэн замедлил шаг, и воспоминания запульсировали в висках. Секунда – и в той комнате загорелся свет.

В комнате Престона. Иэн замер.

– Проходи, – раздался спокойный, уверенный голос. – В комоде есть постельное белье.

Осознание стало медленно добираться до застывшего мозга. В комоде белье.

Значит, кровать не застелена. Значит, здесь никто не живет вот уже несколько недель. Иэн заторможено переступил через порог. Осмотрелся. И здесь тоже ничего не изменилось. Все та же деревянная кровать, цветастый ковер, комод и шкаф. Холодный камин.

И комната действительно нежилая.

– А где спишь ты? – спросил он.

Девчонка заметно напряглась. Ее фигурка вытянулась как струна, вот-вот готовая зазвенеть. Подбородок приподнялся.

– Моя комната за стеной.

Прозвучало сухо, как песком по стеклу.

Злорадство поднялось в груди новой тяжелой волной. Иэн сжал челюсти, осторожно спустил сумки на пол и медленно прошел по ковру. Остановился напротив камина. Чистого, с аккуратно сложенными дровами в поленнице.

– Очень удобно. – Он развернулся, нашел взглядом серые глаза и вскинул брови. – Королевский подход. Можно было не терпеть храп постоянно, а только по особым дням, да? Скажем, раз в неделю… Или раз в месяц? Исполнила долг и сбежала в свою чистую постельку?

Он смог ее задеть. Серые глаза вдруг сузились, девчонка опустила взгляд, и он медленно пополз по Иэну. С головы до ног. Она прочертила невидимую линию по мокрому свитеру, джинсам, облепившим пах и ноги, мокрым грязным кроссовкам. Быстрым взмахом ресниц вернулась к глазам…

– Ты клоун, Ройс, – прошелестел по комнате скучающий голосок.

Осмелела, ну надо же. А теперь в груди полыхнула ярость. Иэн сунул руки в карманы и чуть наклонился вперед.

– Пожалуй, я не буду озвучивать, кто ты. – Его голос опустился до хриплого шепота. – А то выйдет, что я невоспитанное дерьмо, а я дерьмо очень воспитанное. Воспитание мне вбивали прутиками свежей весенней лозы. Незабываемо.

В комнате повисла тягучая пауза. На несколько мгновений взгляды скрестились. Но она не выдержала первой: развернулась и двинулась со своей битой к выходу из комнаты. Однако остановилась на пороге, взялась за ручку и обернулась.

– Можешь разжечь камин, он действующий.

Какая щедрость.

– Спасибо, что разрешила, – нарочито небрежно бросил Иэн.

– Не хочу, чтобы ты сдох от пневмонии. С меня и так хватит.

И с этими словами она закрыла дверь.

Комната погрузилась в тишину, Иэн остался стоять на месте. Секунду, две, три… За стеной негромко хлопнула еще одна дверь. Наконец-то! Боже, наконец-то! Тело содрогнулось, зубы застучали. Иэн забросил руки за голову, захватил свитер на лопатках сразу с футболкой и рывком выбрался из мокрых тряпок. Швырнул на спинку кровати. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Оставшись только в джинсах, он подошел к камину, упал перед ним на колени и швырнул туда щепки с бумагой.

Зажигалка нашлась здесь же, в поленнице. Через два щелчка бумага послушно вспыхнула, обдавая трясущиеся пальцы теплом. Возможно, обожгла, но это станет ясно, только когда к коже вернется жизнь.

Тепло, скоро будет тепло.

Все остальное подождет.

Глава 5

Вещи Престона так и остались вчера неразобранными. И, судя по всему, теперь добраться до них выйдет не скоро. Если, конечно, ночные события не приснились.

Джемма нырнула в просторный свитер и покосилась на биту, приставленную к изножью кровати. Конечно, не приснились. Что за глупость? Это точно не галлюцинации ночью шастали туда-сюда по коридору и хлопали дверями. Интересно, что он делал внизу? Оба раза спускался явно по разным лестницам: сначала сходил на центральную, вернулся, посидел в комнате и затем пошел на черную с выходом в кухню. Он совсем не старался вести себя тихо. Двигался размашисто, как все мужчины, наступая на все скрипучие половицы, гулко кашляя, врезаясь в углы в потемках и матерясь. Потом закрылся в ванной, и минут двадцать там шумела вода.

Полная тишина наступила только ближе к двум часам ночи. И только тогда Джемма смогла уснуть.

Она сунула руки в рукава свитера и оправила подол. Подошла к зеркалу, расчесала пальцами короткие волосы и приблизилась к своему отражению. Всмотрелась в лицо. Сейчас в гостинице все так же стояла тишина. Утро давно прошло, а из глубин дома не доносилось ни звука. И именно это наводило на мысль, что все ночные события – игра воображения. Воспаленного, уставшего, находящегося в стрессе. Может ли быть так тихо, если в соседней комнате поселился еще один человек?

Джемма устало потерла глаза.

Глупости. Все было на самом деле. Промокший насквозь, дрожащий, злой, раненый зверь ввалился в дом среди ночи, обжег Джемму синим пламенем в глазах и попытался покусать. Фигурально, конечно. А сейчас он просто спит, потому что наверняка уснул еще позже, чем Джемма. Вот и все.

Только мозг отказывается это принять.

Иэн Ройс здесь. Совсем рядом. И останется как минимум на месяц. Призрак дома на холме вернулся, и с ним придется уживаться.

Невероятно.

Джемма отстранилась от зеркала, расправила плечи и вышла из комнаты, тихо закрыв дверь за собой. До знакомства с Иэном она была готова жить с ним в одном доме. А сейчас… Как это будет сейчас? И главный вопрос, который тоже не давал уснуть: как теперь привезти сюда Мию?

Она двинулась к лестнице в кухню, но ноги сами остановились около двери в спальню Престона. Дыхание застряло в легких, слух обострился. Однако было все так же тихо. Даже дождь, взбивавший грязь целые сутки, закончился, и сейчас ничто не нарушало молчания в этих глухих стенах.

Джемма облизнула губы, положила руку на дверную ручку. Зачем? Чтобы убедиться в реальности происходящего? Она нервно отдернула руку и шагнула прочь, но снова остановилась. А что, если он заболел, и ему нужна помощь? Его слишком заметно трясло вчера. Весь сарказм сходил на нет от одного только вида Иэна. Джемма неслышно крутанулась на плюшевых пятках и вернулась к двери. Не будет ничего страшного, если заглянуть в комнату. Даже если Ройс там и не спит, можно сказать, что хотела поздороваться…

Идиотизм.

Его едкая ухмылка прорвет оборону еще до того, как Джемма откроет рот. Но рука уже надавила на ручку, и дверь неслышно открылась. Что ж… Ладно. Раз уж так случилось… Она осторожно просунула голову в небольшой проем. Взгляд цепко побежал по комнате. И глаза недоверчиво расширились.

Что? За? Фигня?

Одежда. Везде, где ее можно хоть как-то уложить или зацепить. Два свитера и джинсы уместились на спинке кровати, несколько футболок свесились с края комода, еще один свитер расположился на прикроватной лампе, а возле решетки камина выстроились кроссовки и ботинки. Занавеска на окне подвернута и уложена на подоконник, открывая батарею с рядом трусов и носков. А на ковре, прямо по центру, раскинута коричневая парка.

В сердце кольнула тонкая длинная игла, и Джемма поморщилась от почти настоящей боли.

Он настолько промок? Как долго он был под дождем, чтобы промокло даже содержимое сумок? Как же сильно его колотило, пока вода стекала с каштановых волос, образуя лужу на полу? Джемма не должна была уходить так легко вчера. Как бы пес ни пытался отхватить ей руку, она не должна была бросать его.

Взгляд, застывший на брошенной куртке, снова заскользил по комнате. И остановился на человеке на кровати. Сначала он как-то даже потерялся среди разложенных вещей, но сейчас все внимание сосредоточилось на нем. Иэн лежал на животе поперек постели. Одеяло съехало до самого копчика, обнажая крепкую спину и бугристые плечи. Одна рука свесилась с кровати почти до пола, являя миру ряд разрозненных, не связанных воедино татуировок. Растрепанные волосы закрыли лицо, но сомкнутые веки просматривались даже сквозь пряди.

Иэн все еще спал.

И как же живо…

Игла ушла из сердца, и все внутри заполнило неясное будоражащее чувство. Джемма не смогла отвести глаз. Он здесь. Он действительно здесь. С редкими веснушками на плечах, длинными пальцами и литой спиной. Настоящий, живой, молодой и сильный. Как давно она не видела вблизи никого… такого? Хотя, если постараться, можно сказать с точностью до даты.

И от этой мысли к горлу подступил горький ком.

Джемма убрала голову из чужой спальни, прикрыла дверь, и по коридору пронесся тихий щелчок, смешанный со вздохом. Ее собственным. Она неслышно бросилась к лестнице и побежала вниз, в кухню. Масштаб глупости дошел до мозга и отдавался дрожью в руках. Это же надо! Вломилась, как неотесанная дикарка! А если бы он и в самом деле не спал? Если бы стоял посреди комнаты раздетый, демонстрируя тело? И скорее всего, если у него промокло абсолютно все, то под одеялом, прикрывающим зад, сейчас даже набедренной повязки нет.

Это было бы фиаско.

Джемма закатила глаза. Спрыгнула с последней ступеньки, вбежала в кухонную арку и наткнулась на хаос: раскрытые банки с чаями, просыпанная на столешницу заварка, открытая бутылка «Боумора» с остатками на самом дне. Раньше там была треть. Бутылка принадлежала Престону, пряталась под дальней стенкой шкафа и доставалась иногда по вечерам в компанию к детективу или триллеру. Очевидно, место заначки не менялось слишком давно, раз даже спустя девять лет младший Ройс безошибочно ее нашел.

Джемма нахмурилась. Сейчас бы разозлиться… Но не вышло, и вместо этого зубы скрипнули от злости на саму себя. Или она слишком жалостливая, или идиотка, или это синонимы. Нужно бы вернуться наверх, столкнуть лохматое чудовище с кровати и притащить сюда, чтобы он убрал свинарник, однако Джемма только молча смела тряпкой в ладонь чайные листья.

Ему нужно было согреться. Все логично.

Но это – последнее оправдание, которое она придумала Иэну Ройсу. Если продолжать в том же духе, он растопчет ее, а такое допустить нельзя.

Джемма швырнула в мусорку почти пустую бутылку и включила кофемашину. Та загудела. И в этот звук внезапно вмешался стук: громкие удары пронеслись по первому этажу и достигли даже кухни в задней его части. Джемма вздрогнула и обернулась, машинально похлопала по бедрам в джинсах, но мобильник остался в спальне. Кто это? Она вчера открыла бронь на сайте, но запросов не поступало. Или кто-то решил въехать, пока она спала до обеда? Если да, то это провал. Горничная и повар в отпуске, в номерах давно не было уборки, из продуктов в холодильнике только обычный набор, достаточный для маленькой семьи.

Удары повторились с новой силой.

Джемма с тоской посмотрела на кофемашину и рванула к двери, ведущей в бар. Вылетела в просторное помещение со стульями, стоящими на столах, пронеслась через него и оказалась в холле. Очередной громкий стук дал по мозгам. Джемма щелкнула замком, отодвинула засов (Ройс и на засов закрылся!) и распахнула дверь.

В глаза ударил неяркий солнечный свет. И ослепительная улыбка.

– Ты спала?

Джемма моргнула, обретая способность видеть и различать черты. Алекс. Это всего лишь Алекс, с бумажным пакетом в руках, запакованный в костюм-тройку и начищенные черные туфли. Никаких постояльцев. От горла откатился булыжник.

– Джем? – Брови Алекса взлетели над очками.

Он же ждет ответа. Точно-точно…

– Что? – Она отмерла. – А-а, нет, не спала. Оставила телефон наверху. Ты звонил?

– Да, несколько раз, и начал волноваться, что не вовремя.

Вообще-то, правильно волновался. Но услышать хочет явно не это.

– Все в порядке. – Джемма вяло улыбнулась и отступила в сторону. – Проходи.

Что он здесь делает? Вопрос остался невысказанным. Алекс коротко кивнул, шагнул в дом, закрыл за собой дверь и остановился посреди холла. Собранный, деловой, даже грязных следов за собой не оставил, хотя, учитывая погоду, их следовало ожидать. Джемма осталась стоять у двери.

Что же он здесь делает?

– Ну, как ты тут? – Он вдруг круто развернулся.

Глаза за очками с искренним интересом уставились на нее. Как-то слишком часто Алекс стал проявлять интерес. Джемма пожала плечами и двинулась к стойке администратора.

– Нормально вроде бы.

Алекс пристально проследил за ее движениями, прежде чем стойка выросла между ними барьером. Так уютнее. Алекс подошел к столешнице, привалился к ней боком И положил локоть на старое полированное дерево. Джемма потянулась к ноутбуку и включила. Просто чтобы создать видимость деятельности. Не стоять же здесь просто так…

– Я не хотел вчера тебя беспокоить… – Послышался рядом вкрадчивый мужской голос. – Решил, что тебе захочется побыть одной.

Она не стала вскидывать голову, чтобы удостовериться в его близости. Незачем.

– Что-то случилось? – Взгляд уперся в сайт гостиницы, пальцы щелкнули мышкой на раздел брони. – Мы не все обговорили?

– Нет-нет. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

Какая забота!

– Спасибо. – Она еще раз клацнула мышкой. – Очень мило с твоей стороны.

В холле повисла странная пауза.

А Престон давно говорил, что Алекс слишком надолго задерживает взгляд на Джемме, когда они оказываются в одной комнате. Джемма только фыркала и отмахивалась. Очевидно, зря. Путь свободен, можно ехать? Она мысленно закатила глаза, но, оторвавшись от экрана, только вопросительно посмотрела на Алекса.

Так и будет просто стоять?

– О, черт! Забыл! – встрепенулся он.

Надо же, работает.

Он поднял пакет и осторожно, с глухим стуком, опустил его на стойку.

– Это Престон. – Алекс указал ладонью на пакет.

Что? Джемма сдвинула брови. Но переспрашивать не стала. Вместо этого потянулась к коричневой бумаге, перенесла к себе за стойку и открыла. В полумраке холла блеснуло стекло.

– Ты…

– Забрал сегодня прах, – перебил Алекс.

Боже… Джемма закрыла глаза. В горле образовался ком, и она тяжело сглотнула. Снова посмотрела в пакет и медленно достала банку… Полуторалитровую банку от шоколадной пасты. С выгравированной эмблемой на стекле, с надписью на крышке. Самый большой объем, который Престон смог найти. Старый дурак! Джемма с усилием удержала банку на весу: бурая пыль заполнила ее по самую крышку. Вероятно, пришлось утрамбовывать, чтобы уместилась. Старый дурак Престон…

– Не стоило. – Джемма осторожно опустила новоявленную урну на стойку. – Я и так собиралась съездить…

– Мне было не трудно, – снова перебил Алекс, деловито поправляя дужки очков за ушами. – Тем более его урна была у меня, так что тебе не пришлось делать круг…