Одиннадцать дней, одиннадцать ночей

Выкурив сигарету, Фрэнк посмотрел на часы. Стрелки показывали без трёх минут полночь. От выпитого ему хотелось спать и начинала болеть голова, поэтому он закурил еще одну сигарету. Фрэнк с трудом понимал, что произошло сегодняшним вечером, но знал – это было плохо. Скорее всего это – конец семейной жизни. Его семейной жизни. Он всегда ранее доверял своей жене, но сейчас сомнения одолевали его. Ему не верилось, что Мерлин вот так просто смогла перечеркнуть все предыдущие годы их совместной жизни. Да, может, их любовь была не столь бурной, но она была надёжной и ровной, что, как казалось Фрэнку, ещё лучше. Да, у них не могло быть детей, но зато они стали внимательней относиться друг к другу. Были моменты, когда Фрэнк нервничал и срывался, начинал увлекаться алкоголем, но он волновался за неё. Сейчас его худшие ожидания подтверждались. Становилось невыносимо больно, но как же хотелось верить в лучшее! Он искал возможность найти оправдание поступку Мерлин и не находил. И тут его осенило.

"Ну, конечно же, – думал Фрэнк. – Она захотела прибрать к рукам мой дом. Хм… Но как? А-а! Она решила от меня избавиться, а этот новый сосед будет помогать в исполнении ее коварного плана. И принесла его нелегкая в наш район».

Однако, голос разума еще был жи, и он противился ужасным предположениям.

«Тьфу! Какая глупость, какая ерунда лезет в пьяную голову», – возмутился он самому себе.

Фрэнк встал и подошёл к двери, за которой находились тела усопших. Он огляделся вокруг и, открыв дверь в холодильник, скользнул внутрь. На его лице была написана одержимость какой-то идеей и, казалось, что он не замечал ничего вокруг. А вокруг были холодильные камеры, в которых покоились тела. Фрэнк направился вдоль рядов из камер. Он шёл уверенно, как будто знал куда идёт. Он подошёл к последней камере в ряду и остановился. Взглянув на табличку, висящую на двери, он прочитал: "Джон К. Фрезер". Фрэнк улыбнулся, открыл дверь, и тело усопшего выехало на роликах наружу. Расстегнув молнию на мешке, в котором покоился труп, он пробормотал:

– Привет, убийца из Майами.

Ответа естественно не последовало. Мертвец лежал неподвижно и тихо по всем учрежденным правилам данного заведения. Фрэнк взял стул и сел рядом с телом.

– Я вижу, дела у тебя не очень хороши. – Фрэнк показал пальцем на маленькую дырочку от пули во лбу покойника. Эта мысль показалась ему забавной и он не удержался и хихикнул. – Да, это непоправимо. На земле не найдётся такого врача, который возьмётся починить твои несчастные мозги.

Фрэнк не раз посещал этого своего "клиента", хотя в этом зрелище приятного мало, его несмотря ни на что тянуло сюда. Здесь, рядом с телом известного маньяка-убийцы ему казалось, что мысли в голове становятся яснее и глубже, именно здесь, Фрэнк мог (да ему и хотелось) говорить вслух всё, не боясь, что его не поймут. Именно здесь ему хотелось понимать всю глубину человеческой психики. Он часто склонившись над этим телом размышлял, что же толкает человека на жестокость по отношению к другим себе подобным, на уничтожение? Что делает людей вдруг нетерпимыми к недостаткам окружающих? Хотя ответы напрашивались сами собой.

В прошлый раз, сидя возле тела маньяка, он с удивлением обнаружил у себя в руках газету, свернутую в трубочку. Из заголовка понял, что его страна начала вместе с союзниками бомбардировку Ирака. «И вот что надо нашим военным в той далекой стране? Какими доводами руководствовались политики, давая приказ о наступлении? – размышлял он. – Да никакими! Просто суют свой длинный нос в чужие дела, навязывая свое мнение другим. Вот так они будут убивать одной рукой, другой же грабить нефть и другие ресурсы этого Ирака. И чем скажите на милость наши правители отличаются от этого покойника? Да ничем!»

Подобные откровения настолько начали нравиться Фрэнку, что он заметил в себе некое влечение к телу маньяка. По-видимому аура, витавшая тут, способствовала рождению нестандартных мыслей. Именно поэтому сейчас Фрэнк находился здесь, чтобы вновь обдумать свои мысли. А подумать было над чем. Похоже, что Мерлин поступает жестоко и несправедливо по отношению к нему.

– Странно, – произнёс вслух мистер Гилсби, медленно растягивая слога. – Но мне кажется, что моя любимая жена меня разлюбила. Конечно, разлюбила, – продолжал он, пожимая плечами и не отрывая глаз от кафельного пола. – Иначе чем объяснить, что она стала намного хуже готовить. Недавно она приготовила какой-то пирог из гнилых яблок и предложила мне его съесть. Мне! Даже свиньи отказались бы жрать это. Она же ответила, что готовила так всегда и что всё дело во мне – это я изменился! Неслыханная наглость, – Фрэнк покачал головой. – Не-е-ет, она меня не любит и, очевидно, хотела отравить меня этим пирогом, чтобы я помучился желудком. У, стерва!… Да что тут говорить! А на днях она меня обвинила в том, что я пытался ее задушить. Ночью в мой дом привела этого Дика Уильямса, нашего нового соседа. Уж не знаю, что она хотела со мной сделать, может вышибить мозги. Затем начала выставлять меня полным идиотом перед соседом, обвиняя меня, что покушался на её драгоценную жизнь. А я спал! Представьте себе, я спал крепчайшим сном!

– Представляю. – Фрэнк услышал чей-то грубоватый мужской голос рядом с собою. Он обвёл вокруг себя взглядом. Ни одной живой души.

– Тьфу, чёрт! – он сокрушённо покачал головой. – Допился, начались слуховые галлюцинации.

– Фрэнк! Ты не туда смотришь. Я здесь.

Голос раздавался с места, где лежал труп убийцы.

– Нет, этого не может быть. – Прошептал Гилсби. Сердце бешено колотилось в груди, в любой момент готовое выскочить. На висках выступил холодный пот. Фрэнк испуганно перевёл взгляд, на усопшего.

– Может, – мертвец весело подмигнул. – Как видишь, может. Ты же не хочешь сказать, что сходишь с ума. А, Фрэнк?

– Нет, – забормотал он, тряся головой. – Ни в коем случае. Но…

– Вот и молодец. Просто смирись с фактом. Пускай и невозможным. У меня не бывает никаких «но»!

– Это невероятно… Этого не может быть… С пулей во лбу… – отчаянно замотав головой, как бы пытаясь избавиться от ужасного видения, забормотал Фрэнк. Он зажмурился и несколько раз моргнул.

– Ну и что, что с пулей? – ухмыльнулся синими губами Джон Фрезер. – Душа, Фрэнк, вечная. Разве ты раньше об этом не знал?

От изумления рот у Гилсби широко открылся. За время работы в морге, пусть и не столь длинное, он видел разное. Порой сюда поступали такие "временные жильцы", на которых без дрожи в коленях и не взглянешь. Но то, что происходило сейчас, просто не укладывалось в голове Фрэнка. Говорящий мертвец! Да, он говорил, но глаза его уставились в одну точку на потолке и были холодными. Словно у мертвой рыбы.

Тем временем покойник продолжал:

– Я не причиню тебе вреда, Фрэнк. Я лишь хочу тебе помочь. Ты, в меру своих убогих способностей, многого не можешь видеть, и это мешает тебе, порою делает больно. Вокруг есть люди, которые обманывают тебя и пытаются сделать тебе плохо. Они прячутся за масками и их трудно распознать. Они улыбаются, но на самом деле только и мечтают сожрать тебя с потрохами. А ты веришь этим маскам и тем самым подписываешь себе приговор.

Фрэнк Гилсби сидел и внимательно слушал своего собеседника, изредка кивая головой в знак согласия, его пустой взгляд блуждал по полу, боясь подняться и убедиться в том, что он может увидеть. Но Фрэнк верил в то, что слышал. Он знал, что это правда. Мертвец продолжал, и на этот раз в его голосе появилось деланное сочувствие.

– Я понимаю твое изумление. Трудно вот так сразу поверить в происходящее, но я смогу переубедить тебя. Вот, к примеру, держу пари, что твоя ненаглядная жёнушка сейчас обманывает тебя.

Фрэнк насторожился. Он боялся услышать того, о чём уже догадывался. Но голос неумолимо продолжал:

– Да, да, Фрэнк, и ты это знаешь. Ты знаешь, что она делает. Она трахается с тем парнем, твоим новым соседом. И главное, она получает большое удовольствие.

Капельки пота выступили на лбу Фрэнка, кровь бешено стучала в висках, отбивая нервный ритм. Его кулаки то сжимались, то разжимались.

– Драная сука! – проревел он. – Но… Откуда вы это знаете?

– Я это вижу, – невозмутимо произнёс маньяк-убийца. – Могу и тебя научить. Если хочешь убедиться, то лишь посмотри внимательнее в мои глаза.

Гилсби оторвал взгляд от пола и посмотрел. Холодный страх сковал его и, не в силах отвести взгляд, он уставился в глаза мертвеца.

Зрачки известного убийцы начали расширяться до тех пор, пока присущая им чернота не поглотила Фрэнка. В одно мгновение он окунулся в пустоту безжизненных глаз и вдруг обнвружил себя в темной комнате. Незнакомой. Лунный свет пробивался через окно и с его помощью он разглядел перед собой кровать, а в ней… Да, это была она, его жена. Они были в объятиях друг друга. Фрэнк почувствовал бешеное желание придушить их обоих и сделал шаг вперёд.

– Ты убедился? – голос вернул Фрэнка обратно в освещенную комнату морга. Он с непривычки зажмурился, защищаясь от яркого света люминесцентной лампы.

– Я убью их! – прорычал Гилсби, яростно махая руками.

– Вот это правильно. Теперь тебе понятно, почему я вырезал этих сук. Однако, они слишком живучи и могут тебя опередить! – голос покойного Джона Фрезера прозвучал властно. Глаза Фрэнка наполнились тревогой, а мертвец продолжал:

– Я знаю, под маской твоей жены скрывается ужасное чудовище. Оно вынашивает в планах избавление от тебя, а этот несмышленый молодой человек послужит ему орудием. Ты должен опередить их.

– Но как это сделать? – на лице Гилсби появилось выражение усердного ученика.

– Я научу тебя. В жизни я сам охотился на таких чудовищ под масками и, похоже вполне успешно. – Он осклабился в подобие улыбки. – Я смогу тебе преподать, как это сделать. Но ты должен выполнить одно условие.

– Какое, мистер Фрезер? Я согласен.

– Через несколько дней моё тело должны предать огню. Ты не должен допустить этого, понятно?

Фрэнк утвердительно кивнул.

– Конечно, мистер Фрезер. Я всё сделаю как надо.

Маньяк-убийца недовольно поморщился. На его синем гладком лбу появились складки.

– Тьфу! Не зови меня больше так. При жизни меня никто так не называл. Знаешь что? Зови меня мастером, да, именно мастером. Потому что я чувствую себя таким. Я сделаю из твоей деревянной башки нечто необыкновенное. И это будет настоящим искусством. Мастер человеческих душ!

– Я понял, мастер.

На востоке забрезжили первые лучи восходящего солнца. Солнечные зайчики заиграли в окнах домов, на стенах и лицах спящих людей. В деревьях запели птицы, мир очнулся от сна.

Фрэнк открыл глаза. Солнечный луч неприятно резанул по сетчатке глаза и Фрэнк прищурился, оглядываясь по сторонам. Он обнаружил себя сидящим на стуле перед трупом известного маньяка-убийцы. Глаза трупа были открыты и уставились своим невидящим взором в потолок. Однако, он чувствовал, что все его действия контролируются ими. Мурашки пробежали по коже. Маленькая дырочка от пули во лбу покойника напомнила Фрэнку о событиях этой ночи.

– Безумие какое-то. – Пробормотал он и вышел из этого помещения.

Его рабочая смена подошла к концу.

Глава 3.

День третий.

Утро выдалось замечательным. Солнце ярко светило в окна и, по-видимому, радовало местных птах, которые неустанно напевали свои веселые мелодии. Фрэнк ещё был на работе. А пока его не было, Мерлин решила направиться в церковь. Ей мучительно захотелось встретиться с Богом в его обители и излить ему всё то, что накипело у неё в душе. То смятение чувств, в котором находилась Мерлин последние дни, очень давило на неё, и она надеялась, чисто инстинктивно, что после посещения ею церкви всё пройдёт.

Войдя в храм, Мерлин сразу почувствовала себя спокойнее. Покой, царивший здесь, сразу захватил её. В церкви она ощутила огромную силу Бога, и эта сила как будто укрывала Мерлин, отделяла от суетности и тревог внешнего мира. Она остановилась, наслаждаясь чувством покоя, которое разливалось по всему её телу. Именно тут она вдруг ощутила центр мироздания и почувствовала себя очень маленькой частицей чего-то несоизмеримо большего. Она снова пережила себя маленькой девочкой, очень маленькой, словно ей удалось окунуться в своё далёкое детство, когда ещё не осознавала свои поступки, и они ей прощались слепою любовью родителей. Мерлин почувствовала, что Сила и Разум, находящиеся здесь успокоят её душу и дадут необходимую энергию.

Женщина стояла, очарованная своими необыкновенными ощущениями, чувствовала их всем сердцем и заворожено смотрела на статую Христа, когда услышала звук приближающихся шагов. Она обернулась и увидела священника. Он приветливо улыбался.

– Здравствуйте, дочь моя, – приветствовал он. – Вы в первый раз посетили церковь?

Мерлин отрицательно мотнула головой.

– Нет, святой отец.

Она соврала. После замужесства она ни разу не была в этой церкви. Зачем? Она и сама не знала.

Священник понимающе опустил голову. По-видимому, он знал всех своих прихожан в лицо. Но виду не подал.

– У вас был такой вид, будто вы впервые пришли в церковь. – Немного извиняющимся тоном сказал он. Его вид по-прежнему выражал дружелюбие. Мерлин пожала плечами.

– Может быть. Я давно не была в церкви.

– Вы не хотели бы исповедоваться? – спросил священник.

– Да. Да, конечно, – согласилась молодая женщина.

– Тогда пройдите, дочь моя к этой ширме.

Женщина зашла внутрь и села на скамью. В окошечке за решёткой послышалось какое-то движение. "Наверное, священник," – Подумала она и в следующий момент услышала его голос:

– Что тяготит твою душу, дочь моя?

Мерлин начала свой рассказ после некоторого замешательства. Она не знала, что должна поведать этому совершенно чужому ей человеку. Но чувства, обуреваемые ею, взяли вверх. И рассказ о своей жизни полился из нее полноводной рекой. Она поведала каким раем казалась вначале супружеская жизнь и во что превратилась сейчас. Мерлин обвиняла своего мужа в этом.

– Скажи, дочь моя, – в наступившей паузе прозвучал голос священника. – А не пыталась ли ты выяснить, почему произошли такие перемены в нём?

– Пробовала, святой отец, но Фрэнк не идёт ни на какие контакты. Он стал отчуждённым, даже диким в последнее время.

– Но ведь ты могла разбить этот панцирь отчуждённости, за которым он отгородился от тебя, своей любовью и лаской, – возразил он. – Господь сказал: Да возлюби ближнего своего!

Мерлин грустно покачала головой.

– Не думаю, – произнесла она. – Я пыталась, но…

Она всхлипнула.

– А потом произошёл этот случаи.

И Мерлин рассказала о том, как Фрэнк пытался её задушить.

– Господи, – прошептал священник. – Похоже в него вселился бес

Мерлин смахнула слезу и продолжила:

– А затем… Я не знаю, как это получилось. Но я изменила мужу с нашим соседом. Он оказался очень милым и добрым молодым человеком. Наверное, мне очень не хватало любви в последнее время, поэтому я решилась на такой неблаговидный поступок. Вот и всё.

Мерлин закончила свой рассказ. Повисла гнетущая тишина. Она смотрела на решётку, пытаясь увидеть выражение лица священника, но темнота, царившая за ширмой, мешала ей. Она тщетно ждала ответа, но священник молчал.

– Святой отец, – позвала она.

Тишина. Лишь слабое потрескивание сгораемых свечей нарушало её. Вдруг пронзительный вопль разорвал тишину.

– Шлюха! – голос разливался под сводами церкви, опошляя торжественную тишину. Мерлин отпрянула и попятилась. Ужас вперемешку с удивлением застыли на её лице. Голос пронзил её сердце. Она узнала этот голос. Фрэнк?! Но этого не может быть. Она бросилась прочь от исповедальни, перевернув скамью.

Мерлин бежала мимо рядов, не оборачиваясь, и не могла видеть, как из-за ширмы вышел священник, его лицо выражало неподдельное недоумение и ужас. Поведение прихожанки весьма удивило его и расстроило.

Когда Мерлин подошла к своему дому, она уже немного успокоилась. Произошедшее никак не могло уложиться в ее голове. Однако робкие ручейки логики сливались воедино, вырисовывая наиболее ясную картину. Женщина решила списать происшедшее на чью-то глупую, жестокую шутку. Наконец, какой-нибудь шутник иог облачиться в одеяние священника и пошутить над ней. К тому же, она не посещала местную церковь до этого и не знала, как выглядит священник. А как быть с голосом Фрэнка? Логика опять нашла ответ: просто похожий голос. Так, усмирив свое смятение, она возвращалась почти выбросив из головы случившееся. Поправив растрепавшиеся волосы на голове, она вошла в дом. Фрэнк был уже дома.

– Где ты была, дорогая? – спросил он. В его голосе звучала притворное участие. – Надеюсь, ты зашла к своему врачу? – и он покрутил указательным пальцем у виска. Мерлин стало противно, и она отвернулась, ничего не ответив. Но, несмотря на её молчание, Фрэнк не унимался.

– Ты стала неверной женой, Мерлин, и тебе это просто так с рук не сойдёт. Ты хочешь отнять у меня дом? Да? Не получится! – Фрэнк начал распаляться. Его глаза сверкали яростью и… безумием. Размахивая руками, он ревел на весь дом:

– Ты сгоришь в аду, сука!!!

– Боже, – шептала бедная женщина. – Спаси и сохрани.

Такого гнева ей ещё никогда не приходилось видеть у человека. Весь дом дрожал от дикого рёва Фрэнка. От страха Мерлин забилась в угол и оттуда наблюдала за разбушевавшимся мужем.

– Ты думала, что проведёшь меня?! Не-ет. – Фрэнк наступал на неё. Со стола он схватил огромный кухонный нож и осклабился. – Ты сгоришь в аду, драная сука, прямо сейчас. – Он неумолимо приближался. Из уст напуганной женщины вырвался слабый стон. Она почувствовала, что теряет сознание…

… Придя в себя, Мерлин с огромным удивлением обнаружила, что жива. Но её изумление выросло ещё больше, когда она увидела рядом с собой Фрэнка. Он держал её голову в своих руках и подносил к её губам стакан воды. Заметив, что она пришла в себя, он спросил:

– Что произошло, милая? Как ты себя чувствуешь?

Она отпрянула от него как ужаленная и уже на расстоянии внимательно взглянула ему в глаза.

– Может быть, ты объяснишь, дорогая, что здесь происходит? – настаивал Фрэнк. – Почему когда я пришёл с работы, ты лежала в обмороке? Что с тобой происходит, Мерлин?

Он приблизился, к ней и обнял за плечи. Она не сопротивлялась и больше не могла. Она слишком устала. Она была сбита с толку. Тем более что Фрэнк сейчас был таким, каким она его любила когда-то. Обнявшись, они стояли против зеркала, и Мерлин посмотрела в него. На своём лице она обнаружила несколько кровоподтёков.

Фрэнк Гилсби сидел в гостиной своего дома и размеренно потягивал виски. Мерлин не было дома, и Фрэнк серьёзно задумался над тем, где могла быть его жена. Странное чувство охватило его, это было похоже на смесь ревности и беспокойства. Ревность не была такой жгучей и яростной, какой страдают молодые любовники, просто что-то защемило в груди. Но это не значило, что любовь угасает, отнюдь нет. Совместно прожитые годы оставили в душе Фрэнка, свой след – веру в любимого человека. Беспокойство, охватившее его, подтверждало эту веру. Он очень волновался и боялся, не случилось ли чего с его супругой.

Но, властвующие над ним чувства не мешали ему ощутить ещё одно, более непонятное и непостижимое разумом чувство. В последнее время он начал ощущать нечто тяжёлое, как туча в грозовом небе, но не осязаемое окружает его. Фрэнк ощущал запах озона в воздухе – он был также наэлектризован, как перед грозой. Это нечто сжималось вокруг, и Фрэнку становилось тяжело. Двигаться, спать, есть, заниматься любовью, наконец, жить и дышать становилось всё труднее и труднее. И это нечто начинало сводить его с ума. Фрэнк начал пить, чтобы не ощущать давления ЭТОГО, которое нависало, сжимало свои крепкие руки на его шее. В перерывах, во времена жуткого похмелья, когда дурман освобождает сознание, и чувства обострены, он начинал понимать, что в этом каким-то образом замешана его жена, Мерлин. Он мог только чувствовать это, но не осознавать. Но та безумная ночь!… Фрэнк не мог понять своей роли в этом спектакле, но ощушал, что вокруг него все декорации двигаются, исполняя свои роли, кольцо необратимо смыкается. От этого ему стало не по себе.

– Ты уже дома? – Мерлин вошла в гостиную. Она вернулась, но была не в себе. Её взгляд блуждал по потолку, стенам, полу, выискивая чего-то, но никак не мог остановиться на муже.

– Где ты была? – Фрэнк поставил бокал на столик. Мерлин, казалось, не расслышала его слов. Она стояла и бессмысленно смотрела на что-то, только ею видимого на столе. Наконец в её глазах появилось осмысленное выражение, они задвигались, словно пробудившись от долгой спячки и ища что-то в воздухе.

– Где ты была? – Настойчивее повторил свой вопрос Фрэнк.

Мерлин устало ответила:

– Я ходила по магазинам.

Фрэнк с грустью посмотрел на неё. С тех пор как он вернулся с работы, мысли о ней постоянно лезли в голову. Он представлял себе предстоящий разговор, но никак не мог подумать, что Мерлин будет так нагло отвечать.

– И что же ты купила? – поинтересовался он. Мерлин показала свои пустые руки.

– Ничего.

Фрэнк покачал головой.

– Что ты делала вчера вечером у соседа? – спросил он. Похоже, этот вопрос немного смутил Мерлин. На мгновение она растерялась, но сразу же пришла в себя.

– Я угостила его яблочным пирогом. Тебе, скорее всего он не понравился бы, а он с удовольствием съел.

Фрэнк чувствовал в её голосе фальшь. Так звучит ложь. Боль пронзила сердце Фрэнка. Неужели и эта безумная ночь не сон? Он с горечью вздохнул и потянулся за бокалом. Мерлин не шевелилась и с ожиданием смотрела на него. Фрэнку показалось, что на каждый его вопрос она найдёт ответ, такой же краткий, без объяснений. Он понимал, что она ожидает новых вопросов, но задавать их ему больше не хотелось, не было ни желания, ни сил. Но что-то нужно было сказать, и Фрэнк произнёс:

– Мне кажется, что между нами всё рушится, Мерлин. – Он посмотрел на жену, ожидая, что она ответит. Но она промолчала. – Я не знаю, кто из нас в этом больше виноват, – продолжал он. – Но я чувствую, что ты обвиняешь меня.

Он снова замолк в ожидании. Но ответом ему была холодная тишина. Она закралась в душу Фрэнка, и от её холода, по его телу пробежали мурашки. Он сделал глоток из бокала, и робкое тепло зажалось внутри его.

– Что ты молчишь?! Посмотри на меня, что я делаю! Я пью!!! – С отчаянием в голосе выкрикнул Фрэнк. – А ты знаешь, что я давно бросил. И в этом виновата ты!

Он судорожно налил в бокал виски, переливая через край, и залпом выпил.

– Мерлин, – умоляюще попросил он. – Скажи, что случилось?

– А ты не знаешь?! Ты… Ты не знаешь, что случилось?'! Ты меня едва не убил, и ты не знаешь, что случилось! – выкрикнула она.

– Этого не может быть. – Запротестовал Фрэнк. – Я никогда не хотел тебе зла, я не мог такое сделать с тобой.

– Но сделал. – Отчеканила Мерлин. Фрэнк схватился за голову.

– Это безумие какое-то. – Прошептал он. – Но если это сделал я, тогда почему ты не уйдёшь от меня?

Он посмотрел на неё, их взгляды встретились. Затем она развернулась и вышла. Фрэнк растерянно посмотрел перед собой. Перед ним стояла бутылка, с виски. Он налил себе очередной стакан. Он не услышал, как Мерлин упала в обморок за дверью.

В это утро Дик проснулся от телефонного звонка, а не от сигнала будильника. Звонила Вирджиния. Она обычным девизом приветствовала его и извинилась за то, что не сделала это вчера.

– Мне ужасно неудобно, Дик, – щебетала она в трубку, словно ранняя пташка. – Я узнала, что ты опоздал на работу, и у тебя из-за этого могут возникнуть неприятности. Это всё из-за меня.

Ее звонок принёс Дику облегчение, ему было ужасно неудобно за тот вечер. Вирджиния не достойна такого безразличного отношения с его стороны, и этот звонок, поднял настроение Дику, словно свершилось отпущение грехов. Девушка сообщила, что хотела бы пригласить Дика в бар, посидеть и поговорить о своих насущных проблемах, тем более что обещал прийти Пол. Но Дик отказался, сославшись на занятость по работе. На самом деле он хотел увидеть Мерлин, хотя он не знал, придёт она или нет. Отказ Дика больно кольнул Вирдж.

Вернувшись после работы домой, он не мог ничего делать и только думал о ней. Он мечтал, что снова заключит эту прекрасную женщину в свои объятия, но время шло, а её не было. Из своего окна Дик наблюдал за окнами её дома, надеясь увидеть её силуэт, но напрасно, шторы надёжно скрывали всё то, что происходило в доме. Когда погас свет в её окне, Дику ничего не оставалось делать, как лечь спать. Что он и сделал. Но сон не шел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.