скачать книгу бесплатно
– Погодите немного! Сейчас начнется…
Все бывшие на палубе обменивались многозначительными и насмешливыми взглядами, лишь Су Данян невозмутимо продолжала испытывать терпение своего сверчка. Внезапно за кормой раздался плеск, и в борт будто бы ударило весло – небольшое весло небольшой лодки…
– Кто там? – нарочито громко крикнул кормовой матрос.
– Это Пэй, продавец креветок! – послышался из-за борта голос – Свежие креветки! Не угодно ли почтенной госпоже Су Данян купить свежих креветок?!
Су Данян поймала заморенного сверчка и спрятала его в золотую коробочку, висевшую на шнурке у пояса. Улыбнулась, как змея, разорившая птичье гнездо, и сказала громко:
– Здравствуй, славный Пэй! Поднимайся на борт да прихвати корзину; у меня сегодня много гостей, а значит, и на креветок будет спрос!
– Благодарствую, почтенная Су Данян!
С этими словами на палубе «Летящей ласточки» оказался молодой человек из разряда тех, про кого говорят «и собой хорош, да в кармане грош». Парень был высок, крепко сложен; на обветренном и загорелом лице его черные глаза и брови блестели, как нарисованные лаком на деревянной маске. На затылке выбритой головы висела длинная тонкая коса. Одежда могла бы даже именоваться нарядной, если бы не степень ее изношенности – чувствовалось, что молодой человек купил ее по случаю в дешевой лавке и даже не знает толком, как правильно носить складчатые шаровары или рубаху с меховой выпушкой. За плечами у него высилась плетеная корзина, распространявшая неописуемый рыбный запах, так что некоторые из чересчур чувствительных гостей и певичек принялись обмахиваться надушенными веерами.
Пэй ловко снял корзину и поставил ее на палубу:
– Взгляните, почтенная Су Данян, отличные креветки! Я сегодня ловил в проливе Фань, а тамошние креветки…
– Верю, верю, – оборвала речь парня Су Данян. – Я и смотреть не буду, куплю у тебя всю корзину. Эй, девочки, отнесите-ка корзину повару, пусть начинает готовить острый креветочный соус и протертый суп с побегами бамбука!
Корзину немедленно унесли. Пэй стоял, и видно было, что он растерян – кругом роскошно одетые мужчины и женщины, и все бесцеремонно разглядывают его, будто какую-то диковинку.
А Су Данян меж тем спросила:
– Любезный Пэй, у меня сейчас нет мелкого серебра, чтоб расплатиться за креветок, но, может быть, я чем-то другим смогу отплатить тебе?…
– Однако! – прошептал Юйлин Шэнь своему новому другу. – Эта старуха предлагает себя такому простаку!
– Нет, друг, здесь что-то другое, – усмехнулся Ши Мин. – Могу поклясться всей Небесной Канцелярией.
Ши Мин, конечно, оказался прав. Су Данян и не думала предлагать себя безродному продавцу креветок. Впрочем, тот и не польстился бы на ее прелести. Когда она задала Пэю вопрос, тот покраснел, потоптался на месте, а затем тихо спросил:
– Нельзя ли мне нынче увидеть Бирюзовую Царицу?
– Кто такая Бирюзовая Царица? – немедленно поинтересовался Юйлин Шэнь у Ши Мина.
– О! Ты не знаешь! Это самая красивая, даровитая и разборчивая девица из всех, находящихся под началом у Су Данян!
– Как это – разборчивая? Разве продажной пристало выбирать, кто купит ее ласки? Смешно это слышать, право!
– Тише, дорогой друг. Видишь ли, Бирюзовая Царица не из таких.
– То есть?
– Ну, по слухам, она из высокого рода, но все родственники ее обеднели, вот и пришлось ей, чтоб расплатиться с долгами предков, отдать себя в уплату. Но когда она пришла к Су Данян на «Летящую ласточку», то выговорила себе право: самой выбирать, какого посетителя ублажить, а какого – прогнать ни с чем. И Су Данян с этим согласилась – с тех пор у заведения еще больше стало поклонников, а с Бирюзовой Царицей жаждут встречи так, будто она сама Небесная Чиновница, а не продажная девка!
– Забавно, забавно… Так, значит, скромный ловец креветок хочет вкусить любви этакой норовистой певички?
– Да, и приходит он за этим не впервые. Но у Су Данян всегда найдется предлог, под которым она откажет увальню во встрече с Бирюзовой Царицей. Да и за креветки и рыбу «забудет» заплатить… Но тише! Послушаем, что скажет этому глупцу Су Данян. Наверняка будет над чем посмеяться!
– Любезнейший Пэй! – заговорила Су Данян, обмахиваясь веером. – Мне понятно твое желание лицезреть прелестную Бирюзовую Царицу, но, видишь ли, она нынче уехала в предместье Хонг развлекать своим пением высокородного цзиньши господина У Паня. Вернется она не скоро, а может быть, и наоборот – с минуты на минуту. Согласен ли ты подождать немного?
– О, конечно, госпожа. – Парень залился краской и поклонился. – Если позволите…
– Присядь на подушки, любезный Пэй, – гостеприимно сказала Су Данян. – Мои девицы поднесут тебе лучшего вина…
– Благодарю, госпожа, но я простой ловец креветок и привык пить воду, а не вино. Вино – это для богатых.
– Нет-нет, сегодня ты мой гость, ловец Пэй, – возвысила голос Су Данян. – А потому выпей лучшего вина.
– Сейчас ему наверняка подадут уксусу, – усмехаясь, прошептал Ши Мин поэту. – А он выпьет и из вежливости скажет, что это прекрасное вино. Смотрите, смотрите!
И впрямь девица, подававшая Пэю чарочку, едва могла удержать смех, а в воздухе распространился едкий запах уксуса, такой, что глаза слезились.
– Выпей, дорогой Пэй, – сказала Су Данян рыбаку. – Это мое лучшее вино. Выпей за здоровье Бирюзовой Царицы!
Ловец креветок, на лице которого проступило явное сомнение по поводу качества поданного ему вина, был слишком вежлив, а возможно, и слишком влюблен, чтобы выражать свои сомнения вслух. Он одним махом осушил чарку с уксусом, побагровел, вытер выступивший на лбу пот и сказал:
– Крепкое же у вас винцо, госпожа Су Данян!
Тут всех гостей – наблюдателей за этим зрелищем – словно прорвало. Они принялись хохотать беззастенчиво и нагло, громко переговариваясь меж собой:
– Вот так рыбак!
– Видно, кишки у него луженые, коли он до сих пор держится на ногах!
– Не дать ли ему еще и щелока – пожалуй, и его этот рыбак сочтет прекрасным вином!
Бедный ловец креветок стоял понурившись.
– Дорогой Пэй! – воскликнула Су Данян. – Сам видишь, моя милая Бирюзовая Царица задерживается. Приходи в другой раз, да не забудь захватить корзину свежих креветок. Тогда, может, и углядишь Бирюзовую Царицу! А пока прощай.
Рыбак поклонился и хотел было ступить на трап, но тут его остановил высокий и повелительный голос:
– Кто здесь желает видеть Бирюзовую Царицу?
Пэй замер у борта, замерли и остальные гости.
А обладательница повелительного голоса поднялась по трапу с другого борта и неверной заплетающейся походкой прошлась по палубе. Ее роскошные одежды были в полном беспорядке, из распахнутого халата проглядывало то нежное плечо, то верх высокой груди. К тому же девушка была босиком – без туфель и лент для бинтования. Волосы ее, растрепанные и неприбранные, напоминали своей пышностью и чернотой грозовую тучу.
– Кому здесь потребовалось видеть меня? – воскликнула Бирюзовая Царица, ибо это действительно была она.
– Ах, Сюэ, быстро же ты вернулась от своих поклонников, и в таком виде! Что с тобой? – тревожно воскликнула Су Данян, забыв на мгновение и про рыбака Пэя, и про остальных гостей.
– Эти мерзавцы напоили меня! – пожаловалась Сюэ. – Нет у них приличного вина, так подали дрянную рисовую барду. Ах, голова болит! Ах, тело ломит! Будь прокляты те, кто вместо вина подает всякую пакость! Будь они неладны, эти высокородные гости! Как они мне надоели! Так кто хотел видеть меня, хозяйка?
– Ты не в себе, Сюэ, – заметила Су Данян. – Ступай в свои покои, выспись, отдохни.
– Сама знаю, что мне делать! – резко заявила девица. – Разве не я владею своим телом и временем?
– Успокойся, Сюэ, – сказала хозяйка. – Но я думаю, что ты снова будешь недовольна. Тебя очень хочет увидеть (и почтет это за великую честь) вон тот простец.
Пэй тем временем во все глаза смотрел на Бирюзовую Царицу. Даже в таком неприбранном виде, пьяная и растрепанная, она все равно была воистину прекрасна. Лицо напоминало тыквенное семечко, на нежных щеках алел румянец, густые ресницы осеняли глаза, сверкающие, как два черных бриллианта. А от сочных и трепетных губ невозможно было отвести взгляда. Да что говорить! Девушка была прелестна, как резная статуэтка из яшмы. Недаром она слыла первой красавицей среди полуночных бабочек и не было ей равных в искусстве Нефритовых покоев…
– Простец? – удивилась Сюэ, поправляя свой халат, отливавший бирюзовым цветом. – С каких это пор мной интересуются простецы?
– Ах, Сюэ, да он будет счастлив лишь от того, что сподобится одного твоего взгляда, – затараторила хозяйка. – Это рыбак Пэй, который всегда поставляет нам свежих креветок.
– Что ж, – пьяно ухмыльнулась Бирюзовая Царица, – пусть посмотрит и скажет, хороша ли я. Эй, рыбак! Подойди и посмотри на меня.
Пэй на негнущихся ногах подошел к Сюэ и низко поклонился ей.
– Лицезреть вас, великая госпожа, непосильное, счастье для меня, – сказал он.
– Ах, – засмеялась Сюэ. – Простец, а говорит на языке высокородных. Как звать тебя, рыбак? Сколько тебе лет?
– Вашего смиренного раба зовут Пэй, о госпожа. Впустую я прожил на земле двадцать два года… О нет! Теперь, когда я увидал вас, могу сказать, что прожил жизнь не впустую!
– Так что же, я прекрасна? – спросила Бирюзовая Царица.
– Прекраснее, чем звезды в небесах, и совершеннее божественных вершин горы Шицинь, – пылко сказал Пэй.
– Да ты поэт, рыбак! – снова засмеялась девица, а за нею и все гости. – Угощу-ка я тебя вином…
Рыбак, которого Су Данян уже угостила уксусом, побледнел.
– Ваш смиренный раб не смеет пить вино, – сказал он. – Это пристало лишь богатым да знатным…
– Чепуха! – отрезала Сюэ. – Выпей со мной. Эй, подайте нам шансинского! У меня в горле пересохло!
Служанка подала две чарки с вином.
– За твою удачу, рыбак! – весело воскликнула Сюэ.
– За ваше процветание, госпожа! – ответил ловец креветок.
Они выпили. На этот раз на лице ловца креветок отразилось удивление и удовольствие – шансинское вино было в меру крепким, в меру сладким и ароматным. Тут произошла странность: видно окончательно запьянев, Бирюзовая Царица повалилась всем телом на рыбака, что опять-таки породило среди зрителей смешки и непристойные намеки. Пэй стоял ни жив ни мертв. Наконец он вежливо подхватил девицу под руки и усадил в кем-то подставленное кресло. Сюэ тут же захрапела, погруженная в крепкий сон пьяниц. Тут уж вмешалась Су Данян:
– Ступай, ступай, дорогой Пэй. Видишь, моя девочка совсем выбилась из сил. Если захочешь снова ее увидеть, приходи в другой раз.
Рыбак, отвешивая бессчетные поклоны, поторопился уйти. Вскоре послышался плеск воды, разгоняемой веслами, – это отчалила лодка Пэя.
Сонную Бирюзовую Царицу на руках отнесли в ее покои. А замершее на миг веселье возобновилось с прежней силой. Заиграли флейтистки, принялись танцевать танцовщицы, а гости опять пили и кутили.
– Как тебе эта забавная сценка, друг? – спросил Ши Мин у молодого поэта.
– Пожалуй, я опишу ее в своем следующем стихотворении, – сказал Юйлин Шэнь. – Страсть молодого рыбака к прекрасной певичке… Кстати, Бирюзовая Царица и впрямь была бы недурна, если б не была столь пьяна.
– Твоя правда, друг! – расхохотался Ши Мин.
Между тем рыбак Пэй споро греб, с каждым взмахом весел отдаляясь от роскошной «Летящей ласточки» в темноту сонных предместий. Наконец он остался один на реке. Кругом было тихо и пустынно. Тогда рыбак засветил в лодке крошечный фонарик, при свете которого можно было разглядеть разве что ладонь. На свою ладонь и смотрел сейчас рыбак, смотрел сосредоточенно и холодно. На ней лежал развернутый шелковый носовой платок. На платке темнели столбики иероглифов.
«Требуются дополнительные сведения по нашему вопросу. Встреча в известном месте. Будьте осторожны и внимательны. Пароль прежний» – вот что прочел неграмотный рыбак на шелковом платке. Затем он опустил платок в воду и старательно смыл с него все написанное. При этом лицо у Пэя было вовсе не простецкое, а строгое и сосредоточенное. Казалось, что теперь это совсем другой человек.
Покончив с платком, Пэй потушил фонарик и поплыл дальше в своей лодке – навстречу тишине, темноте и безвестности, трем лучшим своим друзьям.
Цзюань 3
Ради сердца и державы
Сегодня день писем. Принцесса бледна
И еле выводит слова:
«О мой повелитель, восходит луна,
Но я почему-то жива.
О мой повелитель, тебя я молю,
Чтоб небо осталось при нас.
А тот, кого я без печали люблю, —
Он мой завершает рассказ.
О мой повелитель, как флейта поет
У входа в запретный дворец!
И сердце, печальное сердце мое
Почуяло, видно, конец.
Но, может быть, я ошибаюсь. И с тем
Письмо завершаю. Прости».
Принцесса уходит путем хризантем,
И нету прекрасней пути.
«Великий государь и брат мой!
Ваша смиренная сестра Фэйянь вновь осмеливается беспокоить вас по известному вопросу. Вопрос сей касается вашего семейного положения.
Государь, вы уже в том возрасте, когда юноше прилично стать мужчиной и выбрать себе законную супругу. Наложницы, сколь бы ни были они важны в расписании дворцовых покоев, все же не заменят той, которая станет носить почетный титул императрицы…»
Принцесса Фэйянь написала это и задумалась, грустно подперев рукой щеку. Письмо своему державному брату писать не хотелось. Фэйянь корила себя за это пренебрежение вопросами продолжения императорского рода, но ничего не могла с собой поделать.
Жизнь на Лунтане, острове драконов, приучила принцессу Фэйянь к блаженной неге и беспечности. Остров драконов был прекрасен. Здесь царили мир и процветание, потому что вряд ли бы кто-то осмелился потревожить покой всесильных и равных богам драконов. Лунтан походил на шкатулку, полную редкостей, диковин и драгоценностей. Горы Лунтана сплошь заросли яркой, сочной зеленью, широколиственными деревьями-исполинами, гулять под тенью которых было истинным удовольствием. Солнце просвечивало сквозь невесомое кружево листвы и пестрыми бликами ложилось на траву, на цветы и затерянные в глуши горных лесов родники, журчащие тонко и нежно, словно кто-то играл на флейте. Водопады Акан и Синли завораживали своей гордой красотой. Вода с грохотом и снопами брызг низвергалась в глубокие ледяные озера… Над водопадами всегда стояли в воздухе разноцветные радуги. Гора Итань была вся изрыта пещерами и подземными ходами – здесь когда-то обитали первые драконы, праотцы нынешних. Теперь подданные острова драконов селились в рукотворных дворцах, изваянных прихотью и выдумкой людей-архитекторов, а гора Итань и ее пещеры считались священными, местом паломничества и поклонения драконам-предкам.
Рукотворные дворцы, площади, галереи и мосты появились на острове драконов сравнительно недавно – всего какую-то тысячу лет назад. Тогда у берегов Лунтана потерпело крушение судно великого мореплавателя Ро Кимчена, уроженца далекой и неизведанной страны Жемчужный Завет. Ро Кимчен вместе с оставшейся в живых командой поклонились хозяевам-драконам и постепенно познакомили последних с такими благами цивилизации, как архитектура и садоводство. Тогдашний повелитель Лунтана дракон Баосюй Старший милостиво отнесся к пришельцам. Ро Кимчен предложил повелителю заключить договор со своей страной. Договор заключили, и следующие несколько лет на остров приплывали корабли из Жемчужного Завета и привозили строителей, рабочих, архитекторов, землемеров и геомантов. Уроженцы Жемчужного Завета выстроили на Лунтане дворцы и молитвенные башни – пагоды, террасы и чайные павильоны, храмы и беседки. Взамен правители Жемчужного Завета попросили у повелителя Лунтана лишь одного: вечного покровительства драконов царствующему дому Жемчуга. Драконы не раздаривают свое покровительство всем подряд и, наоборот, сторонятся всяческих связей, но тут делать было нечего – дворцы уже были выстроены, а драконы не хотели, чтобы их сочли неблагодарными. Так остров драконов стал покровительствовать стране под названием Жемчужный Завет.
Когда пришел срок Баосюя Старшего отправиться умирать к священным пещерам, он назначил князем над драконами своего сына Баосюя Младшего. Но Баосюй Младший отличался непоседливым норовом, что вообще-то было странно для драконов, любивших проводить время в неподвижной созерцательности и размышлениях о превратностях Великого Пути. Баосюй Младший, едва ему минуло две тысячи лет, решил повидать иные земли, страны и обычаи. Так он попал в Яшмовую Империю, где задержался надолго – поначалу из любви все к тем же приключениям, а позднее – из-за любви к принцессе Фэйянь из династии Тэн. Когда принцесса Фэйянь стала супругой Баосюя Младшего и навела порядок в Яшмовой Империи, непоседливый дракон заскучал по родным местам. В конце концов Фэйянь и Баосюй покинули Яшмовую Империю и перебрались на Лунтан.
Лунтан встретил их своей непреходящей красотой и ненарушимым покоем. Никто не осмеливался тревожить божественных драконов, а сами драконы настолько были погружены в созерцательность и проникновение в суть вещей, что и не мыслили вести захватнические войны. Да и к чему? Все нужное драконам на Лунтане водилось в избытке. Правитель Баосюй и принцесса Фэйянь приняли от драконов подобающие их сану почести и тихо зажили во дворце, носящем название Родник Благодати. Этот дворец был на десятки тчи окружен вишневыми садами, а совсем неподалеку от изысканных как кружево дворцовых стен, бил теплый источник с целебной водой.
«Милостивый брат мой, – склонившись над свитком, снова принялась выводить иероглифы Фэйянь. – Прошу вас внимательнейшим образом подойти к вопросу брака. Вы и я, а также многочисленные ваши подданные веруют, что после смерти человек становится духом и не отказывается ни от житейских потребностей, ни от нужды в жертвах, обеспечивающих его достойное загробное существование. Потому в интересах всякого человека оставить после себя на земле таких лиц, которые несли бы на себе обязанности жертвоприношений. Дорогой брат мой, помните: кто одиноким странником жил на земле, тот не пользуется спокойствием и благополучием после смерти. Печальна участь души, блуждающей или сиротствующей, ибо некому принести жертвы в ее честь, некому вознести о ней молитвы Небесному Владыке! Скажете вы, редко бывает, чтобы человек умирал, совсем не имея родных. Но родные родным рознь, и есть те, кому возможно совершать жертвоприношения, а кто и не достоин такой чести.
Прекращая земную жизнь, рассчитывать на какого-нибудь пятиюродного племянника и в нем искать опору своего посмертного бытия не совсем удобно: племянник должен служить собственным усопшим родителям и более близким родственникам; где же ему еще думать о людях почти посторонних?… Только в собственных детях и потомках может найти человек (буде он и император) надежных для себя жертвователей. Только со своими детьми может заключить он посмертный завет относительно взаимных услуг на почве обоюдной любви. Потому неразумно медлить достойному человеку в деле брака и обзаведения потомством, ибо промедление в таком деле может прогневать наших усопших предков…»
Принцесса Фэйянь снова отложила кисть. В душе ее зашевелился червячок неприятного сомнения. Это сомнение касалось вопросов потомства. Для брата принцессы Фэйянь не было тайной то, что она, как всякая женщина, хотела детей. Однако ее союз с драконом был пока бесплоден, и это угнетало принцессу. Возможно, потому она и торопила брата с женитьбой.
