banner banner banner
Думай, что говоришь
Думай, что говоришь
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Думай, что говоришь

скачать книгу бесплатно

Думай, что говоришь
Елена Владимировна Первушина

Русский без ошибок
Книга расскажет о том, как… правильно рассказывать. Всем нам время от времени приходится обращаться к людям, которые едва ли поймут нас с полуслова: писать письма, готовить доклады, выступать с речами, делать посты в социальных сетях. Эта книга расскажет о «маленьких секретах», к которым писатели – люди, профессионально работающие с языком, – обычно приходят путем долгих проб и ошибок.

Елена Первушина

Думай, что говоришь

© Первушина Е.В., текст, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Предисловие

«Если говоришь, что думаешь, то думай, что говоришь!»

Когда я впервые прочла эту фразу, она мне сразу понравилась. Тогда я была еще подростком. С тех пор прошло уже четверть века, но чем дальше, тем больше и больше нравится мне эта мысль. К величайшему сожалению, я не запомнила ни где ее прочитала, ни кто это сказал. «Википедия» подсказывает, что фраза прозвучала в комедийном фильме-притче «Трасса 60», вышедшем на экраны в 2002 году. Но мне кажется, что я слышала ее еще раньше – может быть, прочитала на знаменитой 16-й странице «Литературной газеты», где публиковались юмор и сатира.

Чем же она меня так «зацепила»? Я люблю те пословицы и афоризмы, в которых можно найти сразу несколько смыслов. Эта – из таких. Когда я прочла ее в первый раз, мне показалось, что она высмеивает трусливое лицемерие. «Говори правду, только когда она приятна и полезна! Даже, когда хочешь быть искренним, думай, чтобы не сказать лишнего!». Своего рода «вредные советы для взрослых». Если вы помните, я тогда была подростком.

Позже, я стала думать, что речь идет о такте и умении сочувствовать. Даже когда «режешь правду-матку», будь осторожен. Не обижай людей, сам того не желая! В таком прочтении эта фраза значила то же, что и другой замечательный афоризм: «Джентльмен – это тот, кто никогда и никого не оскорбит непреднамеренно».

Потом, когда я стала профессиональным писателем, эта фраза приобрела для меня новое значение: когда хочешь что-то сказать (и особенно когда хочешь сказать важную правду), сначала подумай, как сделать это так, чтобы тебя правильно поняли. Потому что какой смысл в правде, если ее не поймут? Или не поймут, почему она для тебя так важна?

Но что может помешать людям понять друг друга?

В замечательном рассказе Акутагавы Рюнескэ «В чаще» несколько человек рассказывают об одном и том же трагическом происшествии в чаще леса разные истории. Там не обошлось без магии! Но я, к величайшему сожалению, не владею магией, и речь пойдет не об этом.

В рассказе Гилберта Кита Честертона «Преступление капитана Гэхегена» человек поведал трем знакомым о своих планах на вечер, но каждый в этот момент думал о чем-то другом и понял его по-своему. Поэтому когда героя заподозрили в преступлении, три свидетеля показали, что он говорил им разные вещи, а значит задумал что-то нехорошее. И если бы не вмешательство мудрого друга, бедняге пришлось бы худо. Это – истинная правда. Мы очень часто слышим не то, что нам говорят, а то, что хотим (или боимся) услышать. Более того, мы не всегда можем верить даже собственным глазам, а не только ушам! Один профессор криминалистики поставил такой эксперимент: когда он начал читать лекцию, в аудиторию ворвались несколько человек в масках, схватили преподавателя и унесли его. Конечно, студенты были ошарашены и испуганы. Потом профессор вернулся, успокоил всех, сказав, что это была инсценировка, и начал задавать вопросы: как были одеты нападавшие, какого они были роста и возраста, было ли у них оружие и так далее. Вы догадываетесь, что произошло? Все «свидетели» давали разные показания! Они даже не могли точно вспомнить, сколько было нападавших: одни говорили – трое, другие – четверо. Психолог объяснит этот феномен без труда. Студенты были слишком ошарашены, чтобы запомнить детали. Но когда их стали спрашивать, их мозги немедленно принялись «подсказывать» то, чего на самом деле не было, но что можно было «дорисовать» с помощью воображения. Эти молодые люди вовсе не были сознательными лжецами: наоборот, они очень хотели сказать правду и именно поэтому лгали, сами того не подозревая. Профессор задумал этот эксперимент, чтобы показать студентам: нельзя слепо доверять свидетелям. Но я не криминалист и не психолог, и моя книга не об этом. Однако сделаем пометку на будущее: то, что мы запомнили, и то, что происходило на самом деле, не обязательно совпадает. А значит, то, что мы говорим, и то, что слышат и запоминают люди – это совсем не одно и то же.

А как обстоит дело с текстами? Казалось бы, если слова написаны на бумаге, их можно перечитывать сколько угодно раз в спокойной обстановке, когда ничто не отвлекает. Какие могут быть сложности?

Оказывается, и тут все не так просто. Когда я веду мастер-классы для начинающих писателей, то часто использую метод, очень похожий на описанный выше эксперимент. В процессе обсуждения какого-то рассказа я прошу слушателей предположить, что именно хотел сказать писатель в своем тексте. Что подвигло его написать именно то, что он написал, придумать именно эту историю, какую мысль он хотел донести до нас? Как правило, стоит высказаться первому читателю, как автор начинает кричать, что его не так поняли, что он хотел сказать совсем не то и не о том. Получается как в детской игре в «испорченный телефон»: мы шепчем одно слово, а в итоге получается совсем другое. Кстати, я впервые познакомилась с этой игрой в детском садике, в котором работала очень мудрая воспитательница. Когда игра заканчивалась – и из «ракетки» получался, к примеру, «табурет», – воспитательница начинала с конца и спрашивала каждого ребенка, что он услышал и что прошептал соседу. Таким образом мы видели, как «ракетка» превращалась в «розетку», «розетка» – в «пипетку», «пипетка» – в «пакет», «пакет» – в «букет», а «букет» – в «табурет».

А теперь самое важное: зачастую нас понимают неправильно не потому, что люди невнимательны, а потому, что мы сами запутываем их. И тоже из самых лучших побуждений. Мы говорим (или пишем) слишком много, мы говорим слишком сложно, мы хотим говорить «красиво». И в результате получается текст, который невозможно понять.

Что я имею в виду? Школьник, написавший в сочинении «Андрей Болконский, как тот дуб, расцвел и зазеленел», вовсе не хотел сказать то, что сказал. Он имел в виду, что, встретив Наташу, князь Андрей снова ощутил радость жизни и, увидев, как на старом дубе пробивается молодая листва, поверил, что и для него может наступить новая весна. Мысль довольно банальная, но весьма уместная в школьном сочинении – если бы автор смог выразить ее, не вызывая смеха у читателя.

И здесь самое время вернуться в начало и вспомнить мой любимый афоризм: «Когда говоришь, что думаешь, то думай, что говоришь!» Думай о том, что услышит или прочтет собеседник! И постарайся его не запутать!

Я слышала и другую версию этой фразы: «Не всегда говори все, что знаешь, но всегда знай, с кем говоришь!». Что касается ее первой части, здесь каждый сам может провести свои границы. А вот вторую («знай, с кем говоришь») можно воспринимать и так, и эдак. Либо это предостережение: не говори лишнего людям, которые могут воспользоваться полученной информацией, обратив ее против тебя. Либо напоминание о том, что к разным людям стоит обращаться по-разному, чтобы они правильно тебя поняли. В буквальном смысле: «с каждым общаться на его языке».

Когда мы говорим на иностранном языке – особенно, если знаем его недостаточно хорошо, – то готовы к тому, что нас могут понять неправильно. Поэтому прикладываем сознательные усилия для более ясного выражения своих мыслей: выбираем более простые речевые конструкции, следим за подбором слов, помним, что их значения могут совпадать в разных языках лишь частично, не забываем о возможных синонимах, уместных в разных ситуациях (например, old и elderly). Словом, продумываем свою речь, прежде чем раскрыть рот или что-то написать.

Совсем другое дело, когда мы говорим на родном языке. Нам кажется, что тут все получится само собой. Мы просто воспроизведем мысли так, как они складываются в голове, и все будет понятно без перевода. Но мы с вами уже убедились: так, к сожалению, выходит далеко не всегда.

А ведь мы можем передавать не только мысли, но и чувства. Нам может хотеться вызывать доверие у собеседника, упрекнуть его в чем-то, растрогать или рассмешить. Но только так, чтобы он смеялся над вашей историей, а не над вами! Как это сделать?

Школа тут не поможет: у учителей просто не хватает времени. Их задача – научить не делать ошибок, прежде всего, грамматических и пунктуационных. А если они и рассказывают ученикам, как можно ясно и внятно излагать свои мысли, те, как правило, все равно пропускают это мимо ушей. Что тут думать? Знай говори, что в голову придет, а слушатели сами все поймут!

А вот писатели знают, как важно быть правильно понятым и как можно этого добиться. Кроме вдохновения и писательской магии (куда же без нее!) существует еще и техника: несколько очень простых приемов, позволяющих не запутаться самим и не запутать читателей или слушателей. В основном, это правила о том, чего не следует делать. Они оставляют авторам широкие возможности делать то, что им хочется. Это такие своеобразные «правила дорожного движения» для письменной и устной речи. И речь эта может быть любой: не обязательно художественным произведением, но и докладом, который должен рассказать о проделанной вами работе и «подать» результаты в лучшем свете, или выступлением, которое побуждает слушателей сделать что-нибудь, или просто историей, которой вы хотите развлечь компанию.

Об этих правилах и пойдет речь. Они просты, но неочевидны. И очень нужны! «Счастье – это когда тебя понимают», – написал один из героев старого фильма. И если вы хотите, чтобы вас понимали правильно, не нужно мешать людям это делать. А как не мешать им? Об этом и расскажет книга, которую вы держите в руках.

Часть первая

Берегитесь глаголов – берегите глаголы!

Глава 1

Не делайте из балерины борца сумо, а из глаголов – существительные

«Мы постараемся оказать влияние на быстроту принятия этого решения» или «Мы постараемся добиться того, чтобы это решение было принято как можно быстрее». Как лучше сказать и почему?

Язык без глаголов

… И обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей! —

так заканчивается известное стихотворение Пушкина «Пророк». А насмешник Алексей Константинович Толстой приписал к нему еще две строчи:

Вот эту штуку пью ли, ем ли,
Люблю я делать ей же ей!

В самом деле глагол – это не только хорошо знакомая нам часть речи, обозначающая действие. Второе, переносное, значение этого слова: вся речь вообще. Именно в таком смысле употребляет это слово Пушкин. Убедиться в том, что мы не ошиблись, легко – достаточно открыть Толковый словарь Ушакова. Из него мы узнаем:

ГЛАГО?Л, глагола, муж.

1. Часть речи, обозначающая действие или состояние предмета и изменяющаяся по временам, лицам и числам (грам.).

2. Речь, слово (церк. – книжн., поэт. устар.). «Но лишь божественный глагол до слуха чуткого коснется, душа поэта встрепенется, как пробудившийся орел». Пушкин.

Если вы, как и Алексей Толстой, любите рассказывать разные истории – вымышленные или произошедшие в реальности – и хотите, чтобы вас было легко понять, необходимо обратить самое пристальное внимание именно на глаголы. Ведь без них наша история никуда не двинется. В самом что ни на есть буквальном смысле этого слова.

* * *

Если хочешь научиться тому, что знаешь уже давно, но делаешь неправильно, то прежде всего нужно… вообразить, что ты разучился. Пройти окольной тропкой и найти такую точку зрения, с которой, говоря словами Александра Блока…

… Мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.

Итак, наша первая задача: взглянуть на родной и знакомый с детства язык, который мы не учили сознательно, а буквально всосали с молоком матери, как на нечто странное и непривычное, к чему непонятно, как подойти. Как нам это сделать?

Давайте воспользуемся помощью англиканского священника ирландского происхождения, сатирика, публициста, философа, поэта и писателя (по мнению некоторых, писателя-фантаста) декана собора Святого Патрика в Дублине Джонатана Свифта.

В 1720-е годы, в самом начале безумного и революционного XVIII века, когда миру суждено было в очередной раз неузнаваемо измениться, Свифт начинает писать свои «Путешествия Гулливера» – пародию на входившие тогда в моду дневники и воспоминания путешественников и едкую сатиру на современное ему общество.

Под его пером потрясшие Европу войны между католиками и протестантами, войны за самое важное и святое – за правильность вероисповедания и служения господу, обратились в нелепые столкновения «тупоконечников и остроконечнков», споривших о том с какого конца следует разбивать яйцо. Гордость Британии – ее парламент, цитадель народовластия (точнее, власти аристократии) – превратилась под пером Свифта в «упражнения канатных плясунов», соревнующихся в том, кто выше подпрыгнет и тем заслужит милость короля. А две европейских сверхдержавы того времени – Англия и Франция – стали двумя лилипутскими народами Лилипутами и Блефуску, ведущими свои бесконечные лилипутские войны. (Существует также версия, что под Блефуску Свифт подразумевал Ирландию).

В следующей повести герой Свифта, судовой врач Лемюэль Гулливер, попадает в Бробдингнег – страну великанов. И ведет мудрые беседы с тамошним королем о славной английской истории, которая представляется повелителю Бробдингнега «кучей заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия». Король приходит к выводу, что в мире Гулливера «законы лучше всего объясняются, истолковываются и применяются на практике теми, кто более всего заинтересован и способен извращать, запутывать и обходить их». И что для достижения высокого положения в мире Гулливера не требуется обладать такими достоинствами как храбростью, мудростью или честностью. И, мол, вообще, соотечественники Гулливера «есть порода маленьких отвратительных гадов, самых зловредных из всех, какие когда-либо ползали по земной поверхности».

Гулливер возвращается на родину с новыми знаниями. Но непоседливый нрав не позволяет ему долго оставаться на одном месте. Вскоре он снова садится на корабль и отправляется на восток, в Китайское море. На судно нападают пираты и берут команду в плен. Гулливера сажают в челнок и отпускают в Тихий океан, где он находит временное пристанище на одном из островов. На пятый день Гулливер видит в небе летающий остров. Его жители откликаются на просьбу о помощи и берут путешественника к себе на борт.

Это – знаменитый остров Лапута, принадлежащий стране Бальнибарби, населенной учеными. В этой части своей книги Свифт, вдоволь поиздевавшись над современной ему политикой, переключился на науку. По этому поводу ему также есть что сказать.

Ученые в Академии прожектов, куда первым делом отправляется любопытный Гулливер, пытаются извлечь солнечные лучи из огурцов, питательные вещества из экскрементов, порох изо льда, построить дом, начиная с крыши, вспахать поле с помощью свиней, вывести новый вид пряжи из паутины, наладить работу кишечника посредством мехов для откачивания и накачивания воздуха и так далее.

Пораженный Гулливер посещает и другую школу, где трудятся языковеды.

«После этого мы пошли в школу языкознания, где заседали три профессора на совещании, посвященном вопросу об усовершенствовании родного языка, – пишет Свифт. – Первый проект предлагал сократить разговорную речь путем сведения многосложных слов к односложным и упразднения глаголов и причастий, так как в действительности все мыслимые вещи суть только имена. Второй проект требовал полного упразднения всех слов; автор этого проекта ссылался главным образом на его пользу для здоровья и сбережение времени. Ведь очевидно, что каждое произносимое нами слово сопряжено с некоторым изнашиванием легких и, следовательно, приводит к сокращению нашей жизни. А так как слова суть только названия вещей, то автор проекта высказывает предположение, что для нас будет гораздо удобнее носить при себе вещи, необходимые для выражения наших мыслей и желаний. Это изобретение благодаря его большим удобствам и пользе для здоровья, по всей вероятности, получило бы широкое распространение, если бы женщины, войдя в стачку с невежественной чернью, не пригрозили поднять восстание, требуя, чтобы языку их была предоставлена полная воля, согласно старому дедовскому обычаю: так простой народ постоянно оказывается непримиримым врагом науки! Тем не менее многие весьма ученые и мудрые люди пользуются этим новым способом выражения своих мыслей при помощи вещей. Единственным его неудобством является то обстоятельство, что, в случае необходимости вести пространный разговор на разнообразные темы, собеседникам приходится таскать на плечах большие узлы с вещами, если средства не позволяют нанять для этого одного или двух дюжих парней. Мне часто случалось видеть двух таких мудрецов, изнемогавших под тяжестью ноши, подобно нашим торговцам вразнос. При встрече на улице они снимали с плеч мешки, открывали их и, достав оттуда необходимые вещи, вели таким образом беседу в продолжение часа; затем складывали свою утварь, помогали друг другу взваливать груз на плечи, прощались и расходились.

Впрочем, для коротких и несложных разговоров можно носить все необходимое в кармане или под мышкой, а разговор, происходящий в домашней обстановке, не вызывает никаких затруднений. Поэтому комнаты, где собираются лица, применяющие этот метод, наполнены всевозможными предметами, пригодными служить материалом для таких искусственных разговоров.

Другим великим преимуществом этого изобретения является то, что им можно пользоваться как всемирным языком, понятным для всех цивилизованных наций, ибо мебель и домашняя утварь всюду одинакова или очень похожа, так что ее употребление легко может быть понято. Таким образом, посланники без труда могут говорить с иностранными королями или министрами, язык которых им совершенно неизвестен».

Перед нами едкая сатира на некоторые теории современников Свифта, пытавшихся создать «универсальный» или «естественный» язык, очищенный от всяких привнесенных культурой наслоений – тот язык, на котором разговаривал Адам в райском саду. Далеко не все эти теории были настолько нелепы, как представляет их писатель: некоторые из них послужили основой для создания искусственных языков XX и XXI вв. – прежде всего, языков алгоритмизации и программирования. (Того, кто хочет больше узнать о существовавших теориях и практических попытках создания такого языка, отсылаю к книге «Поиски совершенного языка в европейской культуре». Написал ее Умберто Эко – истоик-медиевист, автор нашумевшего когда-то детективно-философско-исторического романа «Имя розы»).

Но на самом деле ни один ученый – жил ли он в Средневековье, был современником Свифта или сыном XX века – всерьез не пытался удалить из языка «глаголы и причастия» (вы, вероятно, помните, что в английском языке причастия служат для создания большей части глагольных форм). Ведь в нашей речи именно глагол чаще всего выполняет роль сказуемого – то есть, действия. А попробуйте-ка обойтись в повествовании без действия, ограничившись только именами!

Но давайте и в самом деле попробуем! Возьмем, к примеру, стихотворение Блока. Причем, очень статичное, где ничего не происходит и тема которого – лишь переживание утраты и горя.

Девушка … в церковном хоре,
О всех … в чужом краю,
О всех кораблях, … в море,
О всех … радость свою.

Так … ее голос, … в купол
И луч … на белом плече,
И каждый в зале …. и …..
Как белое платье … в луче.

И всем …. что радость ….
Что в тихой гавани все корабли,
Что на чужбине … люди
Светлую жизнь себе ….

И голос … светел, и луч … тонок,
И только высоко у царских врат,
… тайнам, … ребенок
О том, что никто не …. назад.

Рассыпается не только ритм, рассыпается сам смысл. Мы не можем понять, какое же происшествие в церкви так глубоко тронуло поэта. Но стоит только вставить глаголы обратно, как все встает на свои места, и мы снова слышим строки, несомненно, принадлежащие к шедеврам русской поэзии и волнующие души вот уже более ста лет. Их не так просто забыть, услышав хотя бы один раз:

Девушка пела в церковном хоре,
О всех позабытых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех потерявших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч играл на белом плече,
И каждый в зале смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось что радость будет,
Что в тихой гавани все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был светел, и луч был тонок,
И только высоко у царских врат,
Причастный тайнам, плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.

Но может быть это свойство только стихов, задача которых – создать образ? А с «презренной прозой» мы бы справились, догадавшись, что хотел сказать автор? Давайте попытаемся еще раз!

Возьмем (из чистого озорства) отрывок из юморески замечательного российского писателя Евгения Лукина «Манифест партии национал-лингвистов», посвященный как раз… необходимости отмены глаголов, и посмотрим, удастся ли автору выразить свою мысль, если изъять из его речи все обозначения действий.

«… на современном русском языке, нам никогда ничего не …, поскольку русские глаголы совершенного вида в настоящем времени… В настоящем времени можно лишь … что-то (несовершенный вид). … (совершенный) можно лишь в прошедшем и в будущем временах. Однако будущее никогда не … в силу того, что оно будущее, а о прошедшем речь … ниже. … для сравнения тот же английский. Четыре формы настоящего времени глагола. И среди них HАСТОЯЩЕЕ СОВЕРШЕHHОЕ. Будь мы англоязычны, мы бы давно уже что-нибудь …»

Видите, мы выкинули из текста не так уж много – всего восемь слов. Но понять его тут же стало невозможно. Однако стоит вернуть глаголы, как мысль автора сразу становится понятной, хотя от этого и не менее абсурдной:

«Мысля на современном русском языке, нам никогда ничего не достроить, поскольку русские глаголы совершенного вида в настоящем времени употреблены быть не могут. В настоящем времени можно лишь ДЕЛАТЬ что-то (несовершенный вид). СДЕЛАТЬ (совершенный) можно лишь в прошедшем и в будущем временах. Однако будущее никогда не наступит в силу того, что оно будущее, а о прошедшем речь пойдет ниже. Возьмем для сравнения тот же английский. Четыре формы настоящего времени глагола. И среди них HАСТОЯЩЕЕ СОВЕРШЕHHОЕ. Будь мы англоязычны, мы бы давно уже что-нибудь построили».

И зря Лукин ставит нам в пример Афанасия Фета, который «например, вполне мог жечь сердца, не прибегая к глаголам»:

Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья…

Афанасий Афанасиевич любил и умел играть со словами. Вот еще одно его стихотворение, лишенное глаголов:

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня, и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод,

Эти ивы и березы,
Эти капли – эти слезы,
Этот пух – не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот зык и свист,

Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,