Война ангелов. Игнис

Эварха взмахнул косой и отсёк мучительно извивающийся отросток, одновременно кончиком древка стараясь подтащить его к себе. Череп быстро понял, что к чему, и разжал челюсти. Хаэльдис откатила перстень рукоятью ножа, а потом, не жалея воды, полила из фляжки. Поднялся ядовитый белый пар, ловец закашлялся.

– Эй, поаккуратнее там! Это и есть ваши безглазые твари?

– Верная погибель, – подтвердила девчонка, осматривая мокрый, но удовлетворённо щёлкающий зубами череп. Жёлто-зелёная слизь, кажется, совсем не повредила зачарованному кольцу, даже серебро не потемнело. – Адальберт, если б не ты, негодник…

Череп засиял сапфировыми глазницами. «И впрямь негодник», – подумал Эварха, осматривая боевую косу. Первый бой стал для неё и последним – узорчатое лезвие истончилось, издырявилось, словно поеденное ржавчиной; небольшое усилие – и оно просто развалится на куски. Кончик древка обуглился и тлел, источая чёрный дымок.

– М-да, и впрямь верная погибель… И откуда ж тут такое?

– Почём я знаю? – огрызнулась Хаэльдис. – Всегда тут были, всегда жрали. Не человека, так крысу, не крысу, так помои… Всё жрут, но люди им особо лакомы.

– И не такие уж они и безглазые…

– Вообще глазые, – согласилась Хаэльдис, – только глаза то есть, то нет.

И впрямь, в складках бурой плоти время от времени раскрывались чёрные блестящие глазки, таращились, снова прятались. И исходила от этой бесформенной туши тяжкая, необъяснимая ненависть, стремление жрать и уничтожать. Не страх загнанного зверя, не ярость хищника – а ненависть ко всему живому.

Кто ж их таких создал-то? И почему его высокопреосвященство с его преподобием терпят в собственных подземельях этакое непотребство?

Лишившись щупальца, тварь, казалось, поняла, что добыча кусается, и медлила. Эварха тоже отступил. Теперь ловец понимал, чего так боялась девчонка – как бороться с эдаким врагом? Мечом не заколешь, топором не зарубишь, только если одним ударом и пополам, но клинок после этого только выбрасывать. Разве что магией ударить?..

– Эй, а чего мы заклятия под спудом держим? Куда магию бережём?

– А что Уго про тайну тебе талдычил? Вдаришь разок, и весь город на ушах, сразу погоню снарядят! Магия – это потом, в Междумирье. Сейчас уйти попробуем…

Тварь пришла в себя после нанесённого урона и снова поползла вперёд, покрывая камень слизью.

– Ну так бежим. – Эварха обломал лезвие косы и запустил обломками в бестию. Металл зашипел, растворяясь на глазах. – Учти, я не местный, туннелей ваших и тварей не знаю…

– Так некуда, – отозвалась Хаэльдис, указывая назад.

Из двух туннелей-отводков, по которым можно было бы уйти, уже выпячивались бугристые тела безглазых; воздух наполнило кислое зловоние. Свободным пока выглядел лишь тот туннель, что, по словам Хаэльдис, заканчивался тупиком.

– Туда! – Эварха потащил девушку в проход. Она словно утратила волю к сопротивлению – покорно бежала за ним и молчала.

– Где твоя магия, хаос тебя задери? Какая сейчас разница, кто нас услышит!

– Ты не понимаешь. – Хаэльдис слабо дёрнулась. – Мы так верней погибнем…

– Мы так и так погибнем!

– Стой!

Но Эварха лишь оттолкнул её.

Туннель и впрямь заканчивался тупиком. Вогнутая гранитная стенка – словно когда-то давным-давно безглазая тварь доползла сюда, медленно-медленно проедая камень, а потом развернулась и уползла в поисках лакомой двуногой добычи.

Ловец встал, загородив прижавшуюся к стене девушку, выставил перед собой раскрытую ладонь. Он, конечно, маг весьма и весьма слабенький, но уж огнешар-то слепить сможет! Огня эти слизняки должны бояться!

– Стой, дубина! Ты не понял…

Поздно. С раскрытой ладони Эвархи сорвался оранжево-голубой шар размером с яблоко, с размаху встретил колышущуюся в проходе тварь.

Эффект превзошёл все ожидания.

Полыхнула не тварь – полыхнула источаемая ею слизь, да так, что в туннеле мгновенно воцарился огненный ад. Эварха упал, прижал собой к полу Хаэльдис.

Стало нечем дышать, огонь лизал затылок, спину, руки, и ловец подумал: «Только б не больно было умирать, только б не очень больно!»

Девчонка всхлипнула, уткнувшись в камень.

И, когда вокруг стало уже нестерпимо горячо, вогнутая стена внезапно дрогнула и отошла. Огонь взвыл, втягиваясь в открывшуюся полость, и угас, только потрескивали остывающие стены и воняло палёным мясом. Эварха, преодолевая головокружение, поднялся, вздёрнул на ноги девчонку и потащил за собой в темноту. Факел сгорел, а другого не было.

Хаэльдис, похоже, не верила, что спаслась – вцепилась в ловца, как в последнюю надежду, и тряслась. А Эварха, обнимая тонкие плечи, вдруг подумал:

«Я её не отпущу и никому не отдам. Никому, будь он хоть сам Спаситель».

И так себе поразился, что постарался сразу же об этом забыть.

Впрочем, задумываться им никто и не позволил. Не прошёл Эварха и трёх десятков шагов, как каменная плита с грохотом вкатилась на место, а впереди забрезжил неровный приближающийся свет. Путешественники снова попали в ловушку – только уже с другой стороны.

В шее вдруг шевельнулась удавка – шевельнулась и притихла, словно кем-то успокоенная.

Хаэльдис по-прежнему крепко держалась за ловца и будто бы старалась за него спрятаться. А ему ничего не оставалось, как положить ладонь на эфес кинжала и ждать.

Очень скоро послышалось бряцание и нестройный шум шагов, из-за плавного поворота вывернула процессия с факелами: десяток вооружённых солдат и высокий мужчина с бородкой, по виду – нобиль не из последних, в лёгкой кирасе с чеканкой и при мече в окованных серебром ножнах.

– Так-так… – протянул он, разглядывая ловца. – Ну-ка, что за мышь попалась в нашу мышеловку? Не шибко крупная, кажется… Не глупи, парень, и останешься жив. Ясно? А это кто там у тебя?

Он сделал знак, и один из стражников скрутил Эвархе руки, а другой выволок Хаэльдис на свет. Ловец не сопротивлялся – сейчас это только навредило бы.

– Так-так… – вновь протянул нобиль, но уже совсем другим тоном. – Мышка-то с секретом! Привет от его высокопреосвященства монсиньора кардинала де Карраско, этой жирной свиньи, не так ли?

Девчонка молчала и дрожала, как осиновый лист. Нобиль презрительно оглядел обоих пленников и бросил:

– Ну, пошли. Мой господин заждался.

В третий раз за последние сутки Эварха стоял связанный, выслушивал чужие выспренние речи и чувствовал, что это всё начинает ему надоедать.

Хаэльдис, со скрученными за спиной руками, сопела рядом. Их привели в богато разубранный зал – узорчатый паркет, дубовые панели, рысьи и волчьи шкуры да старинное оружие на стенах. В зале ждал хозяин этого места – пожилой, сухопарый, при кирасе и мече, как и приведший их нобиль. Только у этого и доспехи, и оружие оказались доброй гномьей работы, из тех, что в любом мире стоят целое состояние, и при том явно бывавшие в деле. Непрост этот пожилой рыцарь, ох, непрост…

– Тебя я знаю. – Рыцарь указал на неподвижную Хаэльдис. – Цепная псица кардинала де Карраско. Давно искал тебя, милая, думаю, ты понимаешь зачем.

Хаэльдис упорно молчала.

– А вот тебя вижу впервые. – Кивок ловцу. – Кто ты, приятель? Ты маг, а я, дружище, всех магов моего княжества знаю наперечёт. Лучше расскажи честно.

Эварха вздохнул и отбарабанил то же, что и сколько-то часов назад кардиналу. Мол, охочусь на всякоразличных тварей, брожу по мирам, дома своего не имею. Рыцарь одобрительно кивал.

– Я догадываюсь, что именно поручил вам этот хитрец в мантии. – Немолодой воин брезгливо потрогал тёмный кристалл, лежавший перед ним на столе. Кристалл его ретивые подручные изъяли у Эвархи. – Игнис, Белый мир – вот его ужас и его вожделение. И он делает его ужасом для всей нашей несчастной Идиллии… Он отправил вас туда наблюдать и шпионить, верно?

Эварха глянул на девчонку, но та даже не шелохнулась. Пришлось признаться ему:

– Верно. Сказал, сходите туда и обратно с этим кристаллом, вот и всё.

– Узнаю старину Родриго, каштаны из огня он таскает исключительно чужими руками… – тихо засмеялся старик. – Но ты-то чем ему ценен, ловец? Почему именно ты?

– Я бывал в Игнисе и принят там, господин, уж простите, не знаю, кто вы.

– А ты свою подружку спроси, – неожиданно язвительно предложил рыцарь. – Она знает. Впрочем, тайны никакой нет, я – князь-епископ Феликс Валламорена, хотя на самом деле куда больше князь, нежели епископ. Впрочем, к делу! Святые наши отцы, забравшие в Идиллии власть, думают, что смогут отбиться, буде Белый мир Игнис обратит на них свою мощь. Думают, что достаточно бросить всю Идиллию на алтарь победы – и победа будет за ними. Глупцы! Не они одни посылали туда соглядатаев…

Князь встал и прошёлся по залу, сцепив руки за спиной.

– Мы, свободные нобили Идиллии, мы тоже кое-что знаем, мы видели, какими силами располагает Игнис, и не хотим умирать. Силы слишком неравны, Белый мир задавит нас. Мы можем погибнуть все, как один, но врага не остановим. И мы знаем, да, маленькая ищейка, что у святых наших отцов припасена заповедная дорожка отсюда, на всякий случай. К созданию которой ты тоже приложила немало усилий, верно? Они думают, что в крайнем случае смогут сбежать отсюда, как когда-то сбежали из своего Белого мира. Но нам-то, нам бежать некуда!..

Он остановился перед Эвархой и вперил в него горящий взгляд тёмных глаз.

– Ты! – Он ткнул ловца в грудь. – Ты нам послужишь. Мы не станем вас убивать, хотя маленькая тварь рядом с тобой уже раз десять заслужила смертный приговор. Ты отправишься в Игнис с миссией мира. Мы, благородное сословие Идиллии, хотим переговоров.

Эварха не выдержал и засмеялся. Хороши же здесь власти предержащие! Одни собираются трусливо бежать, прикрывшись теми, кто и впрямь станет сражаться до последней капли крови, другие затевают тайные переговоры с врагом! А сражаться кто-нибудь хочет? Спасать людей, защищать свою землю?..

– Простите, сиятельный господин, а что я за это получу? У кардинала, как там его звать, нашёлся очень веский аргумент. – Эварха потрогал шею. – А вот что вы мне предложите? Может, заодно уж избавите от кардинальского подарочка?

– Не избавлю, к сожалению. – Князь покачал головой. – Не в моих силах. Но могу на время его, хм… усыпить. Собственно, вы именно поэтому ещё живы – мои маги ослабили действие ваших уз.

– Так что вы мне предложите? Чтобы я исполнил волю вашу, а не кардинальскую? – Эварха утерял остатки терпения. Да что ж они все пристали к нему, будто в мире нет других ловцов и магов!..

– Предложить? О, я ничего тебе предлагать не стану. Вместо этого я оставлю залог, – сиятельный князь взял Хаэльдис за подбородок. Она упорно смотрела вниз, не желая встречаться с ним глазами. – Эта малышка отправила на тот свет – непосредственно и через пыточные его высокопреосвященства, да лопнет он когда-нибудь от своего обжорства – очень много моих людей. Моих лучших людей. И мои люди, те, кто жив, – они обижены. Очень, очень обижены. А есть ещё вдовы, родители, дети… И если ты через седмицу не принесёшь мне ответ от белых братьев Игниса, я с удовольствием брошу им эту крыску. И позволю делать с ней всё, что им заблагорассудится. «Усёк», как выражается твоя подружка?

У Эвархи внутри всё оборвалось. Как они поняли, как учуяли, что он за это действительно сделает что угодно? Между ним и Хаэльдис, кроме препирательств, и не было ещё ничего, но… Но он действительно за неё пойдёт на всё – ради того, что чувствует сейчас и ради того, что между ними ещё может быть. Иначе он и не мужчина вовсе, а, как выражался Мелге, бревно сучковатое.

– Если же ты исполнишь мою волю, ловец, я вас отпущу целыми и невредимыми. Слово рыцаря.

– Кардинал хоть золото пообещал… – пробормотал Эварха, чтобы что-то сказать. Хаэльдис едва заметно дёрнулась, будто он сморозил невесть какую глупость, и снова застыла столбом.

Князь Валламорена усмехнулся.

– Подарить жизнь – что может быть драгоценнее?.. Но ты торгуешься – это мне нравится. Будет тебе и золотишко, слово дворянина. Кралю свою приоденешь хоть, а то и впрямь как крыса помоечная. Эй, Дзиро! Уведите девчонку и глаз с неё не спускайте! Не развязывать, не разговаривать! Ну, сами знаете, как обращаться… А ты, ловец, – жёсткие пальцы ухватили Эварху за плечо, не позволяя увидеть, кто и куда повёл Хаэльдис, – ты сейчас получишь подробные инструкции, что от тебя требуется. Пойдёшь с моим человеком – все переговоры на нём, твоё дело благополучно привести его в Игнис, сделать так, чтобы он встретился с влиятельными братьями, и вернуть обратно.

Эварха потряс головой, отгоняя невольное чувство дежавю.

– Ваша светлость, я ж пути в Междумирье открывать не умею!

– Мой человек поможет, это раз. Два – захочешь увидеть девчонку живой и невредимой, ещё и не то сумеешь. Всё ведь дело в желании, ты согласен?

Глава 2

Клара вместе с валькирией Райной подобрали раненых. Воительница подхватила под одну руку Седрика (или Гильома?), под другую – Гильома (или Седрика); Клара по-прежнему путала близнецов. Мелвилл, скрежеща зубами после влитого в него эликсира (прозывавшегося среди студиозусов Академии «пляской мертвяков», ибо на краткое время мог поставить на ноги даже смертельно раненного), и впрямь поднялся, да ещё и взвалил на плечо полубесчувственную Линду; с другой стороны юную чародейку подхватила уже сама Клара.

– Прости… Клархен… накрыло нас… – пытался зачем-то оправдаться Мелвилл, пока чародейка молча не показала ему кулак.

Они уходили ещё державшейся тропой, пока отряд Ричарда сдерживал крылатых созданий. Именно сдерживал, ибо ангелы – за неимением лучшего, Клара называла их так – развернулись широким полукругом, весьма деловито охватывали магов Долины с флангов. Белые крылья поднимались и опускались, ангелы не слишком быстро, но всё-таки летели сквозь Межреальность, и им явно не требовалось прокладывать никаких троп.

– Ай, молодцы какие, – прошипела сквозь зубы чародейка.

Молниями ангелы больше не кидались; надвигались осторожно, не лезли в лобовую атаку; хватало одного взгляда, чтобы понять – противник этот грамотный, его так просто не возьмёшь.

Спасибо близнецам, тропу они проложили отлично; она уводила Клару и остальных подальше от схватки, заканчиваясь глубоко за спинами магов Долины.

А те, сжавшись плотным клубком, пятились, время от времени посылая в сторону надвигающегося строя крылатых то огнешар, то ветвистую молнию, то веер ледяных игл. В ход шла самая простая, стихийная магия, и это значило, что Ричард д’Ассини по-прежнему ищет уязвимости врага.

Плохо, очень плохо. Главе Гильдии уже следовало это выяснить, после первого же обмена ударами; то, что эта игра длилась, говорило лишь об одном – крылатые оказались куда более твёрдым орешком, чем могло показаться сперва.

Дружинники, хотя им и некого было брать на пики, тоже помогали – громадное большинство владело в той или иной степени магией и сейчас делилось силой с чародеями.

Райна невозмутимо тащила бесчувственных братьев, словно кули с мукой. Мелвилл кривился и дёргался от боли, хотя ран на нём видно не было.

– Мел?

– Внутри… жжёт, – процедил тот сквозь зубы. – То кольцо… бездны знают, что они туда вложили…

Это было ещё хуже – когда в ход шли чары, непосредственно бившие по внутренностям противника, которым не надо было пробиваться через магические щиты или стальную броню.

Мрак и демоны, кто научил этих тварей, кто вложил им в руки этакое оружие?!

Им повезло. Ангелы были слишком заняты Ричардом и его отрядом, Клару с ранеными они высокомерно проигнорировали.

– Клара, дорогая! – старый Динтра, несмотря на внушительное пузо, оказался возле них первым. – Цела? Раненых сюда, живо! – прикрикнул он на дружинников.

Вышколенные, те повиновались быстро. Братьев уложили на носилки, Линда со стоном опустилась прямо на тропу, Мелвилл, скрежеща зубами, остался гордо стоять.

– Цела, да. – Клара, на бегу махнув старому целителю, бросилась вперёд, где распоряжался Ричард.

Лица магов напряжены и угрюмы, наморщены лбы, блестят от пота. Клару приветствовали короткими кивками – не до разговоров.

– Молодцы. – Несмотря ни на что, Ричард встретил чародейку ослепительной улыбкой. – Мы держимся, Клара. Присоединяйся.

– Присоединяйся? Что ты задумал, Дик?

– Медленно отходим, выманивая этих тварей подальше от собранной ими силы. – Ричард уже не смотрел на Клару. – Как только расстояние станет достаточным, чтобы они точно не смогли ею воспользоваться, – ударим. Накроем всех вместе. Воронка Дилмы. Церемониться нечего.

– Слишком близко, – заметила Рита Рикарди. – Воронка требует чистого пространства.

Её поддержали несколько чародеев. Ричард пожал плечами.

– Я считаю, что можно рискнуть. Впрочем, не вижу ничего страшного в том, чтобы и впрямь выполнить все граничные условия, и ставить воронку действительно «во чистом поле», как говорится. Роб! Не спи, не давай им передышки!

– Да, Ричард!

Молодой Роб Кламон быстро закивал, повёл вправо-влево вычурным посохом – он один из магов первой линии не держал в руках меча или секиры. Боевые чародеи всегда предпочитали соответствующим образом начарованное оружие, которым на крайний случай можно было рубить и колоть. Причудливый посох Роберта, с тяжёлым резным навершием, где сверкали многочисленные самоцветы, увитый резными гирляндами, сгодился бы разве что отгонять гусей.

Однако против медленно надвигающегося полукольца крылатых это было то, что нужно.

– Пижон, – проворчала Клара, провожая глазами огнешар, плюющийся во все стороны молниями.

Ангелы, однако, так не считали. Сразу четверо из них резко взмахнули крылами, устремившись навстречу нарочито медленно летящему сгустку огня; перед каждым замерцало нечто, подобное призрачному щиту.

– Ага!

Рита Рикарди смахнула прядь, прилипшую ко взмокшему лбу; шлемом она пренебрегла.

– Защиту ставят, птички наши, – процедила она.

– Причём простую, – белозубо улыбнулся Ричард. – Не пытаются отвести наши чары или рассеять их. Надежда только на то, что завеса окажется прочнее. Ну да, ну да, можно заказать гномам такие ворота, что их никакой таран не возьмёт. Но, демоны меня сожри, они там полные глупцы, если считают, что защиту можно лишь взламывать тупой силой, а брать крепость – только и исключительно разбив створки!

«Слишком много слов, – подумала Клара. – Слишком много говоришь, Ричард. Пока что мы отступаем, а защиту ангелов пробить и впрямь не удалось».

Сдвинувшись, крыло к крылу, четверо белоснежных существ вместе приняли огнешар Кламона; тот рассыпался сверкающим веером ало-золотых брызг, не причинив никому, однако, никакого вреда.

– Так и будем пятиться, Дик?

– Не вижу в этом ничего страшного, дорогая Клархен. – Ещё одна ослепительная улыбка. – Наша дорогая Рита озабочена безопасностью применения сильнодействующих заклинаний, так что… – И он шутовски развёл руками.

– Воронку Дилмы можно использовать только в абсолютно пустом Междумирье, – фыркнула старая волшебница. – Неравномерности среды приводят к, гм, нежелательным эффектам – мы все помним к каким! А здесь не Межреальность, а сплошные ямы с рытвинами, тьфу!

– Прекрасно, дорогая Рита – с радостью выслушаю твои предложения! – ухмыльнулся Ричард. – Пока что могу лишь заметить, что стихийная волшба их почти не берёт.

Несколько магов согласно закивали.

– Так ведь их и делали, чтобы от неё защищаться, – бросил Эдвин Сай, высокий черноволосый маг, обычно хранивший молчание.

– Точно, – кивнул Ричард. – Потому что именно стихийной магией стали бы обороняться обычные колдуны; ну, или варлоки – призывая демонов.

Клара встала в первый ряд, и ей охотно дали место. Ричард, конечно, позёр и слишком любит возвышенные речи, но здесь он прав: молниями и ледяными иглами тут ничего не сделаешь. Имитации обычного оружия не работают. Требуются куда более убийственные чары, из арсенала магии крови или даже, проклятие, некромантии!..

Понятно, почему мессир Архимаг так ненавидит этот раздел тёмного колдовства; но всё-таки, всё-таки бывают обстоятельства…

– Предлагаю вообще убраться отсюда, – подала голос Джей Харна, ещё одна чародейка Гильдии. – Драка назревает серьёзная, твари эти сильны, с наскока их не возьмёшь. Что мы могли о них вызнать – мы вызнали, мир уже мёртв, куда они перекачивают силу, известно – известно ведь, да, Клара?

Волшебница молча кивнула. Джей была хорошим боевым магом, разве что, пожалуй, излишне циничной.

– Тогда что мы здесь делаем? Оставлять это, как говорится, на волю волн нельзя; но экспедицию надо готовить куда более тщательно. И, провалиться мне на этом месте, сил надо куда больше. А мы даже не подняли всю Гильдию! Где, спрашивается, Витар Лаэда? Где Эгмонт? Где Шанри и Генрик Эмплада? Где…

– Мы тебя поняли, Джей! – прервал её Ричард. Обернулся, элегантным движением отправил в ангелов целую гирлянду огнешаров, мечущихся из стороны в сторону, словно летучие мыши на свету. – Тебя долго не было в Долине – обживала новый домик в замечательном мирке Канно, не так ли, дорогая?.. Так вот, отвечая на твой вопрос: Витар в дальнем походе, Эгмонт, как ты знаешь, законтрактован целителями, а мы своё слово держим…

«Особенно после твоего пафосного выступления на совете», – подумала Клара.

– Эмплада остались дома, попросили продлить отпуск. Медовый месяц, как-никак…

– Я б сказала – медовый год! – хмыкнула Джей. – Уходила из Долины – они отмечали, вернулась обратно – по-прежнему отмечают!.. Пора б и прекратить!..

– Это, я полагаю, можно будет обсудить в гильдейском клубе. Когда вернёмся, разумеется, – отрезал Ричард. – А пока – никаких разговоров!

– Ясно, никаких разговоров, – пожала плечами Харна. – Тогда ждём твоих команд, любезный наш кавалер д’Ассини.

– Отходим. Пока – отходим. Пока досточтимая Рита не даст добро на воронку.

– Ну мы же не хотим сами в неё ухнуть! – отозвалась досточтимая Рита. – Ну как дети, честное словно!.. Я тут, наверное, единственная, кто помнит мэтра Дилму в деле!..

– Ну отчего же, дорогая, – вдруг подал голос Динтра, отвлекаясь от раненых. – Я тоже, к примеру, помню.

– Прошу простить, мэтр, – покраснела та. – Значит, и вы тоже…

– Я помню, – решительно перебил Динтра, – что чары Мариуса Дилмы и впрямь требуют ровного, непрерывного тока силы и как можно более гладкой среды Междумирья, однако у меня тут раненые, и тяжёлые. Причём раны эти куда хуже обычных магических поражений. Прошу, друзья мои, не тянуть. Идеальных условий никогда не будет, кроме как на практическом поле в Долине. Надо рисковать – и не доводить граничные условия до абсурда.

Рита Рикарди дослушала речь старого лекаря, пылая всеми оттенками пунцового; однако Динтра, всегда мягкий, спокойный Динтра на сей раз заговорил с ощутимой сталью в голосе.

«Словно совершенно иной человек», – смятенно подумала Клара.

…И они отходили всё глубже в Межреальность, всё дальше от погибшего мира; дружинники, вынужденно оказавшись не у дел, шли мрачно – мол, что такое, болтаемся никчёмным охвостьем!.. Рита Рикарди шагала самой последней, что-то бормоча себе под нос – надо полагать, весьма нелицеприятное в адрес мэтра целителя.

Ангелы по-прежнему тянули за ними. Тянули, но атаковать не спешили, словно в замешательстве.

Отряд останавливался, давая краткий отдых ногам, и тогда расстояние до крылатых преследователей сокращалось, но не более. Выгодными, как могло показаться, возможностями для удара они так и не воспользовались.

– Рита! – наконец обернулся Ричард. – Честное слово, лучше места мы не найдём. Ям хватает, но лучше, чем было. Дальше отходить смысла нет. И нет, Джей, просто так мы не отступим.

– Место и впрямь получше, – нехотя отозвалась Рикарди. – Хотя тоже далеко от идеального. Давайте здесь, чего уж…

– Я помогу, – вновь влез Динтра. – Я имел честь лечить достопочтенного Мариуса после, эээ, его возвращения в Долину, и мы многое с ним обсуждали…

– Ну и память у целителя, – пробормотал кто-то рядом с Кларой.

Так или иначе, отряд остановился. Место и впрямь было «гладким», как выразилась Рита; по мнению Клары, так и вовсе как зеркало, по меркам Межреальности. Ричард знал, куда вывести.

Воронка Дилмы, конечно, известна была любому, прослушавшему в Академии хотя бы один семестр «Основ боевой магии». Собственно говоря, это даже не воронка, а «псевдопортал в искусственно создаваемую временную полость». В эту ловчую яму проваливается твой враг, крышка захлопывается, а потом сдвигаются и стенки, обращая всё, угодившее меж ними, в неразличимую глазом пыль. В принципе, ничего сложного. До идеи подобной ловушки дошли и в самых диких мирах, но Мариус Дилма первый предложил, обосновал теоретически и применил на практике эти заклинания не где-то, а в Межреальности.

В идеале «маг, сведущий в Высоком аркане» должен проделывать подобные фокусы силой одной лишь мысли. Увы, даже сам создатель воронки на такое способен не был, прибегая к помощи многочисленных амулетов, талисманов и прочих магических предметов.