скачать книгу бесплатно
– Но они этого не сделали, – кивнула Лидаэль.
– Не сделали, отгородились от мира, неся бремя в одиночку. Хотя и напридумывали себе гордых гербов и всяких «Великих Домов». Когда я задал им эти вопросы, ответить не смог никто, даже сам король Эльфрана. А я вопрошал с пристрастием, о да, с немалым!
– Надеюсь, отец, при этом…
– Ни один король при этом не пострадал, – усмехнулся Снежный Маг. – Они не знают, дочь. Они просто не знают. Забыли от нестерпимых стыда и ужаса – или же вовсе не знали. Для них Проклятие Эльфрана – нечто вечное и неизменное, как солнечный восход.
Лидаэль презрительно фыркнула.
– Тоже мне, великие Перворождённые! Перворождённые трусы, если хотите знать!..
– Неважно, – Горджелин отмахнулся. – Трусы или не трусы, но единственное, что я понял там – есть нечто, кроме самого кенотафа, скрывающего в себе сердце Проклятия. Нечто, делающее просто разрушение его бессмысленным. Но даже мне не удалось понять, что это, в точности. Зато я понял, что потребуется кровь Эльфрана – твоя кровь, дочь, – чтобы заставить смерть говорить.
– А я? Я зачем?
– Ты, Аратарн, есть огонь и сила. Губитель, твой отец, носил в себе великую мощь, такую, что Молодым Богам пришлось сотворить его прямую противоположность, Возрождающую. Я… – Горджелин утёр пот и угрюмо прикусил губу. – Я… очень долго ставил опыты и вычислял. Отбрасывал вариант за вариантом. Строил магические модели, как такое проклятие могло бы действовать и какая потребуется мощь, чтобы его разрушить. Без твоего пламени, Аратарн, нам не справиться.
Сын Губителя – тоже угрюмо – кивнул.
– Великий маг. Но почему бы тогда тебе сперва не помочь мне с излечением матери? Это несложно. Путь вверх по Эгеру займёт не так много времени. А потом я, клянусь силой отца, помогу тебе во всех начинаниях.
Горджелин Равнодушный замер. Лидаэли показалось – даже растерялся. Меж бровей легла недоумённая складка, брови чуть поднялись.
– Помочь тебе? А ты поклянёшься помочь мне потом?
– Что, это так удивительно, достопочтенный? Ну да. Моё дело ничтожно по сравнению с твоим; нам не надо искать никаких кенотафов и не надо снимать никаких проклятий в несколько тысяч лет давностью. Всего-то излечить одну старую женщину, дать ей пожить ещё хоть сколько-то.
– Но ты же поклянёшься? – Лидаэль вновь схватила его за локоть.
– Поклянусь и с радостью помогу. Отправлюсь в путь с лёгкой душой. Это так трудно понять, почтенный маг?
Горджелин потряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение. И вдруг сказал, глядя Аратарну прямо в глаза:
– Да. Ты прав. Я действительно… не привык к подобному. Но в таком случае давай не будем мешкать. Старика Фейферса с собой не бери. Я сам отправлюсь к нему, заплачу сколько-то… за беспокойство. И завтра же – в путь.
Нет нужды описывать их путь вверх по Эгеру, великой реке Северного Хьёрварда. Движутся на север многовесельные речные ладьи, припряжные быки тянут порой целые плоты к Рыцарскому Рубежу – Орден Звезды живёт себе, поживает и, как говорится, ещё простудится на ваших похоронах.
Трое магов странствовали налегке – ни к чему тащить с собой сейчас всё, заготовленное Горджелином для долгого и опасного путешествия на юг.
Снежный Маг, кажется, до сих пор не понял, как же это вышло, что он кому-то помогает просто так, авансом, под одно лишь обещание.
Лидаэль с Аратарном говорили, говорили и говорили.
– А когда пираты полезли на абордаж, я их лозой, лозой!..
– Ого! – уважительно прищёлкивал языком сын Губителя. – Вырастила на старых досках? Прямо на палубе? Сильно!..
– Ага. Вырастила, – краснела Лидаэль. Скупая похвала Аратарна значила куда больше, чем цветистые комплименты галенских чародеев.
– И что же? В воду побросала?
– В воду? – пугалась девушка. – Не, зачем? Они ж плавать не умеют. Просто связала. Их потом обезоружили и отпустили.
– Отпустили?
– Ну да. Я ж караван защищала. Моего слова и слушались…
Горджелин молчал, косился на дочь, хмыкал, вскидывал бровь, но в разговоры почти не вступал.
…До хутора они добрались без особых приключений – ну, выскочил разве что на них какой-то чудом уцелевший кособрюх, древний, весь покрытый мхом, почти беззубый; видать, привлёк запах магии, как предположил Горджелин, – так и его убивать не стали.
– Такие теперь великая редкость. Эх, эх, надо бы забрать в Снежный Замок, в зверинец… – бормотал Равнодушный, тщательно отмечая на карте логово зверя, куда они его без труда и загнали.
На хуторе при их появлении поднялась, само собой, ужасная суматоха. Аратарн лишь отмахнулся – дескать, бояться вам нечего.
За Саатой и впрямь смотрели хорошо. Ничто в её горенке не говорило, что здесь – лежачая больная. Вкусно пахло травами, пол тщательно выметен, и сама Саата лежала чистая, умытая и прибранная.
– Мама!..
Аратарн поспешно коснулся её виска – нет, всё в порядке, как оставлял, так всё и есть. Фух…
– А теперь позволь уж мне, – решительно оттеснил его Горджелин.
Маг закрыл глаза, ладонь его медленно двинулась над лицом спящей – вниз, не касаясь тела.
– Он сумеет, – шепнула Лидаэль на ухо Аратарну.
– Вижу, – одними губами ответил тот.
И в самом деле, Снежный Маг творил сейчас поистине волшебную волшбу. «Волшебную» – то есть глубокую, тайную, совершенно Аратарну непонятную. И сила, что ощущал сын Губителя, тоже была особой, невиданной – ну, как будто ты только и способен, что взбаламутить воду в бадейке, а другой безо всякого труда заставляет её танцевать.
– Тварь… – прошипел вдруг Горджелин, лицо напряглось, резко пролегли морщины, разом прибавляя годов. – Что ж это за бестия? И откуда только взялась?..
Простёртая над грудью мирно спящей Сааты рука мага дрогнула, он тяжело дышал. Лидаэль осторожно стёрла пот у него со лба. Стёрла – и удивилась собственному порыву. Не она ли во времена она выбежала из врат Снежного Замка, поклявшись ненавидеть этого человека (впрочем, человека ли?) всю оставшуюся жизнь?..
«Но ведь и ты – не человек… – мягко шепнул неслышимый другими голос. – Наполовину – эльф, наполовину… кто?»
…Тварь Горджелин наружу не вытаскивал, сказал – невозможно. Призрачная бестия, дух болезней и немощей, когда-то, очень-очень давно, бывшая… кем-то куда более могущественным.
Правда, мрачнел Снежный Маг при этом всё больше и больше.
Тихая, уютная горница всё больше наполнялась тьмой, да не уютной ночной, когда отдыхаешь и к тебе приходит мягкий сон, – но ледяной, колючей, злобной. Замигали, заколебались, задрожали язычки пламени в масляных лампах; по углам сгустился непроглядный мрак. Лидаэль сжала кулачки – что-то копилось здесь, стягивалось, сползалось, сочилось сквозь незримые щели; Аратарн подобрался тоже, развернулся, напряжённо глядя в дальний угол, где тьма разлеглась невиданным чудищем.
– Дочь! Звезду! Ты – сжечь!
Снежный Маг выкрикнул эти четыре слова, не оборачиваясь, но его прекрасно поняли: Лидаэль широко размахнулась, закружилась, будто в танце, тонкие пальцы оставляли за собой росчерки зеленоватого прозрачного пламени; огненные линии ложились на пол, точно живые, сами сплетались в сложную магическую фигуру.
Аратарн, напротив, ссутулился, широко расставил ноги, поднял сжатые кулаки – словно перед рукопашной. От правого локтя его прокатилась к запястью и пальцам одинокая алая искорка, за ней другая, третья…
– Ап! – выкрикнул Равнодушный; правда, страсть в его голосе не оставила от прозвища и камня на камне.
Руки его взметнулись, тело Сааты содрогнулось, над ним, словно рыба на нересте, вскинулось что-то иссиня-чёрное, продолговатое, извивающееся; мокро шлёпнулось на пол, во все стороны полетели тёмные брызги, они натыкались на незримые стены, сотворённые звездой Лидаэли, испарялись со злым шипением.
– Бей! – рявкнул Горджелин, но Аратарн его опередил.
Он ударил, словно и впрямь в кулачном бою. Рука его по самый локоть оделась мрачным багровым пламенем, грянула прямо в бьющуюся тьму, дробя её на мелкие ошмётки, тотчас же вспыхнувшие. Аратарн дёрнулся, словно его самого обожгло или укусило, однако огненная его длань буквально вбилась в самый центр магической фигуры, огонь волнами тёк с его плоти, пожирая остатки тёмной твари.
Саата вздрогнула ещё раз и зашевелилась, слегка застонала.
– Уф, всё, – выдохнул Снежный Маг. Лицо его блестело от пота. – Не могу поверить… откуда такая бестия?.. Или это случайно всё?..
И Лидаэль, и Аратарн тоже тяжело дышали – совершенно несоразмерно, казалось бы, потраченным усилиям.
– Древняя тварь… но усохшая… – пробормотал сын Губителя. – Я почувствовал, пока горела…
Горджелин устало кивнул.
– Ты бы с ней один не справился, – сказал без обиняков. – Вырвалась бы, и тогда…
– Вырвалась бы, – согласился парень. – В долгу я перед тобой, почтенный.
Маг усмехнулся со странным выражением, словно удивляясь сам себе.
– Вот в прежние времена я б тебя в дело бы запряг, долг бы заставил отрабатывать. Выгоду б свою искал… – Он потряс головой, брезгливо хмыкнул. – Но – про то говорить нечего. С матерью твоей теперь всё хорошо будет. Ты спросишь, откуда тварь эта взялась? Верно, я и сам себя спрашиваю. Вот боюсь, приятель, что твои лекарские ухватки-прихватки тут сказались.
– Это как? – оторопел Аратарн.
– Да вот так. Ты ж мать лечил? Лечил. Сколько ей по людскому счёту лет? Древней старухой должна быть, сгорбленной да беззубой. А я что вижу? Ну да, не молодушка. Но уж никак и не карга, век свой отжившая. Признавайся, лечил ведь её?
– Лечил, – сознался парень. – Как мог, так и лечил. Поддерживал. Защищал.
– Вот и приползло это нечто. Голодное, пустое, злое. Обереги ты сильные ставил, хвалю. Потому только и дотянула мать твоя, не выжрали её изнутри. Но оберег оберегом, а все пути-дорожки перекрыть у тебя не получилось. Это как частокол, знаешь, – крупного зверя удержит, а змея или крыса пролезут.
– Спасибо тебе, почтенный, – Аратарн поклонился. – Долг свой понимаю. Досмотрю вот, чтобы с матерью всё хорошо было б, – и весь твой.
– Весь мой, хм… Ладно, помогу и ещё раз. Условно говоря, частокол твой обновим и сети-капканы развесим-расставим, чтобы никакая бы тварь уже не проползла.
…Лидаэль молча наблюдала за отцом. Да, изменился, очень. Пропал тот холодный щёголь, сгинул без следа. Постарел. А главное…
Но тут Горджелин заговорил о том, что им надо всем троим сделать с «частоколом, сетями и капканами», и Лидаэль вся обратилась в слух.
Хутор они покинули только на четвёртый день. «Делать, так уж делать», – повторял Горджелин, и не успокоился, пока Саату и впрямь не окружила настоящая магическая стена, но скрытая, спрятанная от взоров – и людских, и нелюдских.
– Всё с ней хорошо будет, с матерью твоей, – успокаивал Аратарна Снежный Маг. – Не вдруг после такого глаза-то откроешь. Спать ей надо, силы набирать. Но ты сам судить можешь – гляди, гляди в оба!
Аратарн глядел. И точно, в матери больше не ощущалось этой злой и пустой черноты, она дремала, покойно и бестревожно.
– Идём, Аратарн, идём. Всё время, что могли, мы тут уже потратили. Волчьи времена подступают, быстрее колёса закрутились, быстрее, чем я ожидал…
– Что закрутилось? Какие колёса? Не темни, почтенный!
Горджелин с досадой покосился на недальние острые гребни гор – там, за ними лежал Эльфран, прекрасный, пугающий и загадочный.
– Когда тварь эту жгли – далеко эхо раскатилось. Раскатилось да обратно вернулось. Принесло… всякое-разное.
– Откуда принесло? – Лидаэль застыла у борта плоскодонной баржи, на которой они спускались по Эгеру обратно в Гален. – Из Южного Хьёрварда?
– Из-за неба, – сварливо отрезал Равнодушный. – Неужто не понятно? Стал бы я из-за чего-то здешнего шум поднимать!
– А что за небом? – не унималась Лидаэль.
– Да если б знать! – Горджелина явно раздражало собственное незнание. – Во-первых, из такой дали отзвуки никогда не доносились. Во-вторых, и отзвук-то пришёл странный, словно… – он прищёлкнул пальцами, – словно от ледяной стены.
– Откуда там ледяные стены? – недоумевала его дочь.
– Нет в Межреальности никаких стен, – отрезал маг. – Ни ледяных, никаких.
– Тогда от чего же отражалось?
– Тьфу на тебя, – разозлился Горджелин. – Ну что за неразумная девица! В том-то и дело, что ничего отражаться не должно было – однако отразилось. Теперь ясно? Что-то возникло там, за небом, чего никак там быть не должно – это понятно?
– Понятно, понятно, – буркнула «неразумная девица». – Но какое это имеет отношение к нам? К Проклятию Эльфрана?
– Никакого, – признался Снежный Маг. – Пока, во всяком случае, никакого. Но я уже привык, дочь, не доверять подобным случайностям. Ни разу ещё не выходило так, что они оказывались и в самом деле случайны.
– Чего зря ветер сетью ловить, – проворчал молчавший до того Аратарн. – Как отыщем то, что должны отыскать, так и поймём – случайно, не случайно…
Ему никто не ответил. Лидаэль обиженно дёрнула плечиком – тоже мне, какая она «неразумная девица», если прожила уже полный срок обычной человеческой жизни, внешне, правда, оставаясь и впрямь «девицей»?
Снежный Маг тоже промолчал. Смотрел то в серое небо, то на серую воду, прищуривал то правый глаз, то левый; а потом заявил, что в Галене им придётся немного задержаться, пока он, Горджелин, не достанет всё потребное «в связи с открывшимися новыми обстоятельствами».
И действительно, по прибытии в город Равнодушный куда-то исчез, оставив дочь с Аратарном дожидаться его возвращения.
Странные это были дни; бывает, всё время бежишь, бежишь со всех ног – и вдруг оказывается, что можно никуда не спешить, выдохнуть, остановиться, осмотреться.
…И увидеть вокруг себя город, широкую медленную реку, что словно дышит, катя серо-стальные воды к недальнему океану. Услышать прибой у гранитных набережных, крики морских скитальцев-альбатросов; вдохнуть солёный запах моря, смолы, корабельных снастей. Застыть на самом краю Приключения, опасностей, дальнего странствия – и вглядываться в лицо того или той, что рядом, безмолвно вопрошая себя: «И где ж были мои глаза?!»
Аратарн и Лидаэль бродили по галенским улочкам, подолгу замирали на могучих волноломах, далеко протянувшихся в суровый северный океан.
Даже сейчас, уже поздней весной, море оставалось грозно-серым, неприветливым, словно предупреждая неосторожных – берегись, нрав мой переменчив, и даже огромные карраки, если что, не избегнут моего гнева.
– Но ты так и не отыскал отца?
– Нет, – вздохнул Аратарн.
Волна ударила в камни мола, взметнулась пеленой брызг. Сын Губителя стёр с лица мелкую водяную пыль.
– Хотя искал повсюду. От горизонта до горизонта, и даже ещё дальше.
