скачать книгу бесплатно
Могу предугадать, что сейчас все торопятся продолжить этот список широко известным увлечением Набокова – он ловил бабочек! Его и на известных фото можно видеть с сачком, профессиональные энтомологи относились к нему с почтением, ведь он даже открыл и предъявил миру двадцать ранее неизвестных крылатых созданий! Любители творчества этого писателя отметят множество соприкосновений его увлечения – и профессионального самовыражения.
Самый закрытый для современного читателя писатель советской поры и гениальный, на мой взгляд, прозаик Леонид Леонов, автор «Пирамиды», «Соти», «Скутаревского», прекрасных пьес, романов, повестей, был увлеченным садоводом. О, вот об этом так просто в трех словах не скажешь. В Переделкино он развел удивительный сад, в котором собрал редчайшие растения со всего мира. Он мог поспорить (и такое бывало!) с маститыми ботаниками о происхождении видов и точности их латинских названий, в его честь знаменитый селекционер Леонид Колесников, тот самый, что высадил в Москве сиреневый сад в Измайлове, назвал новый вид сирени. Да, прямо так и звучит: сирень Леонид Леонов.
А читатель знает Леонова наверняка как автора романа «Русский лес». Связано? Наверное.
Пожалуй, пора мне остановиться, перечень увлечений поэтов и писателей могут пополнить сами читатели. Я уверена, когда стихи или чарующая проза увлечет кого-то, всегда хочется узнать кумира поближе, со всеми его слабостями, пристрастиями и увлечениями. Глядишь, и откроется еще какая-то створка в удивительный мир творческой фантазии.
Кочан воспоминаний
Выпускное платье, подвенечное,
С необъятным пузом сарафан,
– Строгие наряды и беспечные
Сложатся, как лист к листу, в кочан.
Тем подолом слёзы утирала
Ранних незаслуженных обид,
Это было, как в бою забрало,
Замахнись – тебе же и влетит!
В ветхом шушуне я на дорогу
Выйду сына милого встречать,
Самый, что ни есть наряд убогий,
Ну, а как ему приметить мать?..
Он не помнит! – В этом платье пышном
Я плыла, ликуя и гордясь!
Впрочем, этот лист…зеленый, лишний,
Отломи и выкинь, молча: хрясь!
…Штапелёк в горошек, крепдешин,
Что тебе расскажут, милый сын?
Налился, потяжелел кочан,
И согнулся к старости мой стан.
Масочный режим
Готовим картон, мочало и краски –
Делаем маски!
При полной секретности, без огласки –
Делаем маски!
Для карнавальной потехи и пляски –
Делаем маски!
С чубами для таски, усами для ласки –
Делаем маски!
Без штрафов и безо всякой указки –
Делаем маски!
И в ночь новогоднюю, без опаски
Выходим на площадь – конечно же, в маске!
Полеты Марка Шагала
Читала биографическую книгу Марка Шагала «Моя жизнь» и в который раз поражалась, как причудливо складывается творческая индивидуальность, как вырастает непонятно из каких слагаемых. Почему в одно и то же время один живописец упорно громоздит человеческий мир из тяжеловесных кубов, а у другого напрочь отсутствует земное притяжение! Взлетают и легкомысленно парят коровы, скрипачи, парочки влюбленных, но ангел почему-то трагически низвергается из выси – наземь.
Что происходит в голове совсем юного художника в глухой провинции, где казалось бы главное его предназначение – писать торговые вывески. Он их и писал. А еще сапожника, который терзал в трактире скрипку, коз и свиней, парикмахера и смешную парочку: мужик идет солидно, как и положено, а баба – вверх ногами. У него и на картине "Революция" оратор произносит речь, стоя на столе вверх ногами. Не отсюда ли проистекает все это сумасшествие, порядок, перевернутый буквально с ног на голову?
Однако художник прожил почти полный век, перемещаясь из Витебска – в Москву, в Париж, снова в Россию, опять во Францию, менялась картина, ритмы, время, но земное притяжение было всё таким же непостоянным, то оно есть, а то – исчезло, и опять люди вознеслись к небесам, либо выросли несуразно, упираясь головой в облака.
Именно из этого вдруг зарождается у зрителя представление о космическом взгляде на Землю. А художник лукаво подтвердит названием одной из своих картин: «Русская деревня, увиденная с Луны». Да еще и скажет с большим удивлением про самого себя: «Ребенком я чувствовал, что во всех нас есть некая тревожная сила. Вот почему мои персонажи оказались в небе раньше космонавтов».
У меня написался стих – не конкретно к какому-то полотну этого удивительного художника, а по памяти, по совокупности сюжетов, которые перетекали один из другого, а там и в третий, в последующий… Припомнила там и поэта Аполинера, который был дружен с Марком. Именно французский поэт громогласно провозгласил зашуганного еврея (так он сам себя многократно определяет в своей книге) гением, посвятил ему свои стихи. А Марк Шагал посвятил ему картину. И еще одну. И еще. Они, конечно, прекрасно понимали друг друга, потому что художник был еще и поэтом. И мне можно было не сочинять про него стихи, потому что он это сделал сам:
"Отечество мое – в моей душе.
Вы поняли?
Вхожу в нее без визы.
Когда мне одиноко, – она видит,
Уложит спать, укутает, как мать.
Во мне растут зеленые сады,
Нахохленные скорбные заборы,
И переулки тянутся кривые.
Вот только нет домов,
В них – мое детство,
И как оно, разрушились до нитки.
Где их жильё?
В моей душе дырявой".
Поразительно, но этот зыбкий неустойчивый мир художника стал понятен и близок зрителям, картины стали покупать, коллекционировать, он получал странные для его кисти заказы. В частности – расписывал плафон в холле Гранд-Опера в Париже.
Он свою книгу написал по русски, она посвящена России, но появилась она у нас через два перевода и через много лет. Он иллюстрировал "Одиссею" и "Тысячу и одну ночь", многократно писал влюбленных – во всех цветовых вариациях и оставил несколько автопортретов. Ах, эта озорная кисть гения, выведшая его из захолустья в мировое пространство, смело его преобразуя и произвольно раскрашивая! Ну как можно ее не полюбить!? Мой стих – об этом.
Космос Шагала
Ориентацию в пространстве
Теряет озорная кисть,
Я не о том, при чем тут пьянство,
– Ввысь лихо козы вознеслись!
Вслед машет шляпой из соломы
Изба, и скалится забор,
А вот Влюбленные, влекомы
Туда же, в голубой простор!
Из Витебска – да прямо в космос
Отправил их, смеясь, Шагал,
Внизу – горшки, корыто, кросны,
Палитра – в небеса портал!
В Калуге бредит Циолковский,
Не явлен миру Королёв,
Художник же всегда готов
К безумию, он смел чертовски!
Сапожники терзают скрипки,
Стихи слагают продавцы,
И невозможно без улыбки
В Париже узнавать …Клинцы.
За облака уходит Белла,
В «Гранд-Опера» кисть ворвалась!
За то, что вздыбить мир сумела,
Навеки честь ей и хвала.
И сам Гийом Аполлинер
В восторге от её манер!
Точка отсчета – от Гоголя
Разговоров-то, разговоров… Давно не виделись. Пока все перебрали… Но обязательно всплывет и вопрос:
«А ты как относишься к спецоперации? Может, зря мы ввязались в эту историю вообще? Да и пошло как-то не так…»
Помните, была такая детская угадайка:
–Ты за Луну или за Солнце?
– За Солнце!
– За пузатого японца! А я – за Луну, за Советскую страну!
Если бы в реальной взрослой жизни было всё так же просто срифмовано, пусть с легкой интригой, чуть запутано – но тут же дан ясный и четкий ответ, за кого следует выступать. За своих, а как же!
И сегодня хочется так же просто и быстро ответить, что ты вообще за мир, против всякой войны, и не путайте, не приплетайте тут всякие международные интриги, рассуждения про многополярный мир, про международного жандарма, который не терпит неповиновения, про долгосрочные модели…
– А я вообще не люблю политики. Я в ней не разбираюсь, – говорит мне она, наморщив лобик, – когда мне в этом копаться, все говорят, что политика – грязное дело. А мир все хотят. И чё мы туда попёрлись? Все границы закрыли, а мы в Барселону на каникулы собирались…
Предельно сжато, ясно, так скажет каждый второй. Или подумает. Разница будет в незначительных деталях и личностных добавлениях: кто-то добавит про гибнущих детей, кто-то про новые компьютеры и программы, которые фиг теперь купишь, кто-то про взлетевшие цены на продукты, – и всё это осознается, как производное от 22 февраля 2022 года. Или от 24 февраля.
Вот это обывательское представление о происходящем в мире не только здесь и сейчас воцарилось у нас, или в моем ближайшем окружении, оно вообще характерно для «человейника».
Как у Николая Васильевича Гоголя в его «Старосветских помещиках» с их мирными компотами, кошками и девками, которые снуют из погреба – на кухню, с закусками, умилительной заботой или нарочитым испугом.
О, это особенно забавно читать, как они себе и гостям нервы щекотали! То страшилками про пожар, который нагрянет вдруг, то про разбойников, не к ночи будь помянуты, то про предстоящую войну. Любили потолковать про политику!
