скачать книгу бесплатно
В кадр попадали новые и новые фигуры.
– Стоп, – сказал агент. Двигающиеся фигуры застыли, будто превратившись в картину, написанную маслом: четкую, ясную, неподвижную. – Неплохая оптика, – добавил он. И обратил внимание Ороны на одно место на голограмме. – Видите вон того, второго справа?
Орона кивнул.
– Это Сальвахэ.
Орона внимательнее рассмотрел бородатого мужчину. Тот не был похож на фанатика, но если подумать, то как должен выглядеть фанатик? Он ведь не ожидал увидеть пену изо рта и капающую слюну?
– Воспроизвести дальше.
Люди в робах все прибавлялись. По примерным подсчетам Ороны, атаку пережило где-то тридцать пять или сорок сектантов.
– Конкретно эта камера зафиксировала тридцать семь человек, – сказал агент, словно прочитав мысли Ороны.
Камера показала дверь крупным планом. На ней десятисантиметровыми буквами было написано: «ОПАСНО. БИОЛОГИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ. Вход только по пропускам».
Двое мертвых охранников на полу. Из глаза одного из них торчит нож. Пять фигур в робах обступают охранников.
– Осталось тридцать два, – прокомментировал агент.
Смена угла. Вид изнутри камеры. Орона уже прежде видел такую липкую субстанцию на стенах. По полу стелется полупрозрачный туман, частично скрывая ряды яиц.
Некоторые налетчики скинули с себя робы и остались обнаженными. У каждого из них на животе был вытатуирован чужой – от лобка до самой шеи.
– Вот же черт! – воскликнул Орона.
– Мы выяснили, кто делал эти татуировки. Мастер оказался одним из них. Работа наверняка заняла не один месяц. Дальше будет интереснее, – сказал агент. – Смотрите.
Тяжело передвигаясь, в кадре появилась королева. Она медленно поворачивала голову, словно разглядывая людей, будто не понимала, что происходит.
Сальвахэ встал прямо перед ней. Он что-то сказал, но на записи было слышно лишь конец фразы: «…слиться с тобой воедино, Мессия!».
– Прошу прощения за звук, – сказал агент. – Хорошо, что у нас есть хотя бы это. Мы обнаружили синий ящик почти в шести километрах от лаборатории.
– Что? – озадаченно переспросил Орона.
– Я объясню. Смотрите дальше.
Некоторые яйца начали раскрываться. Теперь уже половина налетчиков стояли обнаженные, расставив руки в стороны и закрыв глаза. Они ждали. Остальные ждали за пределами комнаты, их было видно с другой камеры.
– Для удобства мы объединили несколько ракурсов, – пояснил агент.
Первое яйцо раскрылось перед Сальвахэ. Он широко раскинул руки, как остальные, но глаза его были открыты. Он склонился над яйцом. На лепестках скорлупы блеснули нити слизи. Изнутри показались конечности, похожие на фаланги человеческих пальцев, они ухватились за края яйца, и наружу вылез крабоподобный первичный эмбрион чужого. Он прыгнул на Сальвахэ, обвил его шею мускулистым хвостом, засунул ему в рот яйцеклад и прижался к лицу, обхватив его конечностями.
Орона увидел, что мужчину охватила паника. Похоже, в момент истины Сальвахэ осознал, что реальность куда более жестока, чем ему представлялось, и попытался закричать.
Но крик заглушила трубка, которая спускалась все ниже по его горлу.
Как ученый Орона заинтересованно наблюдал за процессом, но как человек он испытал отвращение.
Другие яйца полностью раскрылись, и новые первичные эмбрионы принялись прыгать на подставленные им лица.
Королева бесстрастно наблюдала за происходящим.
Затем, когда все обнаженные люди были заражены, начали раскрываться остальные яйца, те, что были ближе к стенам помещения. Их обитатели выползали наружу, но те люди, что оставались в робах, стали оттаскивать своих товарищей, и лишь одному из них не удалось увернуться от атакующего эмбриона.
Матке это не понравилось, но из-за огромного яйцеклада она не могла передвигаться достаточно быстро, чтобы поймать снующих вокруг людей.
– Обычно поимкой и удержанием жертв занимаются рабочие особи, – сказал Орона.
– Что?
– Нет, ничего.
Дверь закрылась. Королева пришла в ярость.
Пока налетчики оттаскивали своих товарищей, один из них заметил камеру. Он вытащил пистолет и принялся стрелять по ней. Три пули прошли мимо, а после четвертого выстрела изображение пропало.
– И что дальше?
Агент пожал плечами.
– Система безопасности комплекса отключилась. Больше у нас нет записей с этими фанатиками.
– Отключилась?
– Один из руководителей Отдела безопасности «Байонэшнл» отправил в систему закодированную команду. Код самоуничтожения.
– Что?
– Девяносто секунд спустя система безопасности уничтожила сама себя. А заодно и весь комплекс. Разнесла его в щепки.
– Нет! А как же чужие? Яйца?
– Распались на мелкие, не больше вашего ногтя, доктор, кусочки, и разлетелись по всей округе.
– О, нет!
Эта новость потрясла Орону. Это же просто расточительство! Подумать только, а ведь он отправил корабль через всю галактику, чтобы добыть образец. А тут выясняется, что, будь они порасторопнее, они уже достали бы образец, не отрываясь от Земли! И это объясняет те самые сны, от которых страдали некоторые люди! Черт, вот черт!
«Погодите-ка. Девяносто секунд. Но ведь это значит…»
– А что с фанатиками? Кому-нибудь из них удалось уйти? Ведь среди них была как минимум дюжина инфицированных!
– Это нам неизвестно, – вздохнул агент. – Наши люди прочесали все окрестности, но не нашли ни следа. Мощность взрыва составила полмегатонны. По тому, что осталось на месте комплекса, никак нельзя понять, сколько людей погибло, и удалось ли кому-нибудь уйти.
На долю секунды у Ороны мелькнула надежда. Шанс был.
– Мы надеемся, что никому не удалось сбежать, – продолжал агент.
– Что? Вы спятили? Это же бесценная форма жизни!
– Подумайте хорошенько, доктор.
Орона обладал блестящим интеллектом; еще в школе он был лучшим учеником класса, и всю жизнь держался на том же уровне. Он сразу понял, на что намекает агент: да, чужие бесценны, но лишь в условиях полного контроля. «Байонэшнл» это было известно. Именно поэтому они приняли решение взорвать весь комплекс, едва в системе безопасности появилась брешь. Если хоть одному чужому удалось выбраться оттуда живым, последствия могут быть катастрофическими. Даже одно-единственное яйцо может представлять смертельную угрозу. Учитывая, как быстро они размножаются и вырастают, учитывая, что даже самец может при необходимости превратиться в матку…
Орона кивнул. Да. Он понял.
Дюжина маток, прячущихся, откладывающих яйца. Это может стать проблемой.
Большой проблемой.
17
Билли стояла у одного из смотровых окон и наблюдала за тем, как лучи света, похожие на тонкие, извилистые, неоново светящиеся трубочки, пересекают темное небо. Она не так часто бывала в космосе, последний раз летала еще в детстве, поэтому для нее такое путешествие было непривычным. Она смотрела в пустоту и пыталась вспомнить своих родителей в те счастливые времена, но в мысли упорно лезли кровавые сцены их смерти. С тех пор, как Уилкс впервые навестил ее в больнице, реальность, которую врачи так упорно пытались стереть из ее памяти, постоянно всплывала на поверхность, как поплавок на водной глади озера. Правда рвалась наружу, и нельзя было ее отрицать. Кошмары стали реальностью…
– Знаешь, это такая оптическая иллюзия, – произнес голос за ее спиной.
Билли обернулась и увидела одного из колониальных морпехов, Бюллера.
– Благодаря улучшенному гравитационному режиму, мы можем проводить меньше времени в капсулах гиперсна, но благодаря многомерным матрицам полей точки превращаются в линии. Это как-то связано с загадочными частицами, хрононами или импиотическими зуонами, что-то вроде того.
– Я все думаю, а что Изли видел в последние секунды жизни? – спросила Билли.
Вопрос был риторический, но Бюллер покачал головой.
– Не знаю. Зачем ему только понадобилось брать скафандр и выходить в открытый космос с гранатой?
– Полковник говорит, это такое проявление депрессии. Может быть, Изли пытался убежать от монстров внутри себя.
Бюллер опять помотал головой.
– Я так не думаю. Мы были довольно близкими друзьями. Он не мог пойти на самоубийство, в этом просто нет никакого смысла. Кроме того, есть способы и попроще.
Билли кивнула. Разнести себя на куски в открытом космосе – это не тот путь, который она выбрала бы для того, чтобы уйти из жизни.
– Что-то я не доверяю Стивенсу, – сказал Бюллер. – У него даже нет опыта в командовании операциями. Я думаю, он хочет замять эту историю. Если наша миссия – в чем бы она ни заключалась, – пройдет успешно, то большие шишки могут закрыть глаза на пару трупов. Но если мы провалим операцию, то они начнут придираться ко всему.
– Не хочу тебя расстраивать, Бюллер, но если мы провалим операцию, то нас либо сожрут твари с огромными зубами, либо мы станем кормом для их детенышей с маленькими зубками. Так или иначе, конец один: мы будем лежать на холодной планете чужих в виде кусков их дерьма, а они будут грызть за нас друг другу глотки.
– Какое красочное сравнение, – сказал Бюллер.
– Говорю как есть. Я же видела, как все это происходит.
– Вот и Уилкс говорит то же самое, – Бюллер помолчал, и Билли видела, что ему не по себе.
– Да брось, – сказала она. – Хочешь, угощу тебя чашкой дряни, которую тут называют кофе?
– Да. Давай.
В столовой Рамирез стоял и ждал, пока разогреется самонагревающийся контейнер с едой. Когда Билли с Бюллером вошли внутрь, он расплылся в улыбке.
Двое уселись за длинный пластиковый стол с бумажными стаканчиками, в которых плескалась местная бурда.
– Похоже, Уилкс высоко тебя ценит, раз решил взять с собой. Знаешь, Стивенс ведь его просто порвет, когда мы вернемся, несмотря на всю ту чушь, которую он несет сейчас, чтобы сохранить лицо.
Билли сделала маленький глоток и скорчила гримасу.
– Ага. Мы с Уилксом хорошо понимаем друг друга.
– Да уж, – сказал Рамирез и поставил поднос на соседний стол. – Значит, Уилкс у нас любит молоденьких, да?
– Заткнись, Рамирез, – сказал Бюллер.
– Эй, чувак, да я и сам не прочь замутить с девчонкой младше себя, но не настолько же…
Бюллер встал, схватил Рамиреза одной рукой за горло и прижал к стене.
– Я же сказал, заткни свой поганый рот!
Рамирез закашлялся, когда попытался снова заговорить.
– Эй, пусти, мать твою!
Билли заметила, как на руках Бюллера вздулись сухожилия. Он, можно сказать, держал одной рукой человека тяжелей себя, вдавив его в стену, а тот пытался вырваться, будто букашка из-под булавки. Для своей комплекции Бюллер был очень силен.
И вдруг он резко убрал руку.
Рамирез встал, потирая горло.
– Чувак, ты чокнутый, понял? – он отвернулся и вышел из столовой, забыв про оставленный на столе ужин.
– Зачем ты это сделал? – спросила Билли.
Бюллер казался взволнованным и смущенным.
– У него слишком большой рот, и он любит открывать его не по делу.
– И все?
– Ну да.
Билли промолчала. Нет, тут было что-то еще, но она не до конца понимала, что именно. И не была уверена, что хочет это знать.
На борту корабля-преследователя Масси сидел на коленях в позе сэйдза, стараясь сконцентрироваться на дыхании. Он еще не научился медитировать так, как это делают мастера, но все-таки иногда пользовался медитативными техниками, чтобы успокоить нервы. Разумеется, он тренировал свое тело, практиковался в боевых искусствах, снова и снова оттачивал навыки владения оружием, но все это не приносило ему радости. Все это было необходимо, чтобы поддерживать себя в форме, и ничего более – ведь кинжалу нужно всегда оставаться остро наточенным. Быть в превосходной форме – это было частью его работы, необходимостью, и он тренировал себя, как дрессировщик тренирует своего лучшего зверя: правильное питание, своевременный отдых, тренировки – ровно столько, сколько нужно, не больше и не меньше. В физической форме он не отставал от профессиональных атлетов, а в тех редких случаях, когда ему приходилось столкнуться с теми, кто оказывался сильнее его или обладал более быстрыми рефлексами, Масси либо употреблял препараты, либо искал способы схитрить. Если хочешь чьей-нибудь смерти, лучше выстрелить противнику в спину с приличного расстояния, чем встать лицом к лицу с ним, как это изображают в голографических фильмах. Это все игра, причем глупая. Побеждает тот, кто последним остается на ногах, а значит, всегда нужно искать способы повернуть ситуацию в свою пользу. [12 - Традиционное японское сидение на коленях.]
Скоро ему предстоит очередное испытание. Нужно подготовиться. И вот он сидел, но вовсе не пытался отогнать все мысли, как это полагается при медитации, а строил в уме планы. В этом состязании нет никакого второго места. Занять второе место – значит проиграть, а проиграть – значит умереть.
