скачать книгу бесплатно
О нём я подумала уже гораздо позднее и долго размышляла, как бы сама поступила на его месте, ведь он спасал своего сына. В тот период с присущим мне максимализмом я решила, что никогда не позволила бы своему сыну вырасти таким подонком. А, значит – виновен.
Спустя годы у меня произошла новая переоценка. Я поняла, что родители не всегда могут проконтролировать своих детей и объяснить их поступки, но всегда будут пытаться их спасти. Путём таких нехитрых размышлений я нарисовала для себя размытую мишень и могла бы к ней никогда не вернуться…
Но вот мы вдвоём – сидим друг напротив друга, скрестив взгляды.
– Будете, Ваша честь, продолжать делать вид, что Вы меня не знаете? – издёвка в моём голосе мгновенно выводит Глебова из себя.
– Вылезла из грязи в князи и возомнила себя всемогущей?
– Из грязи? – я усмехнулась. – Да ваша грязь ко мне даже не прилипла. Я просто руки помыла и пересела в трон повыше. А вот Вы, неуважаемый, в своём дерьме уже по уши. И ведь не выберетесь – так в нём и утонете.
– Ты мне угрожаешь, что ли? – глаза Глебова превратились в две щёлочки, через которые, он надеялся, я не смогу заметить панику.
– Вы, как Вас там по имени-отчеству? Хотя, неважно. Так вот, у Вас, Глебов, было несколько вариантов ответов: «Нет, я Вас не знаю», «Конечно, я Вас помню. Что Вы хотите?» и, собственно, тот вариант, который Вы выбрали. Это неправильный ответ.
Ноздри достопочтенного судьи раздувались, как жабры у окуня, а взгляд постоянно соскальзывал в декольте.
– Это ты в своей Франции крутая, а здесь ты – никто, милочка. На моей территории действуют иные законы…
– Ваши? Ну так я и приехала, чтобы новый мир построить. «Кто был никем – тот станет всем!» Но можно и наоборот. Вообще-то я надеялась на мирные переговоры, можем даже заказать что-нибудь.
– Ты голодная? – искренне удивляется судья, которому сейчас однозначно любой деликатес поперёк горла.
– Один очень умный и дальновидный мужчина сказал: «Накорми и напои своего врага, прежде чем убить его».
– Да кого ты строишь из себя, шлюшка оборзевшая? Твой дед, может, и представлял из себя что-то, когда был жив… И, заметь, здесь ключевое слово «был». Пришла за е*арей своих просить, которых ты на моего сына натравила? Так я вас всех троих утоплю, как котят. Не с тем связалась, дура.
Глебов больше не боится и не паникует – это плохо, но его злость мне тоже подходит и надо, чтобы её было больше. Я включаю правильную интонацию:
– Нет, Ваша честь, эти мальчишки – добровольные глупые мстители. И я, в отличие от Вас, хорошо понимаю, с кем связалась… Только я не топлю котят, Глебов, предпочитаю рвать пасти крокодилам. И Вы, к слову, не самый зубастый из них.
– Поговорим с тобой, сука, в другом месте и по-другому, – мой оппонент взбешён и в очередной раз отрывает свой судейский зад от скамьи.
– Здесь, Глебов, и сейчас, – произношу ледяным тоном и с удовлетворением замечаю изумление и растерянность на физиономии судьи. Ему всей жизни не хватит, чтобы научиться с такой интонацией выносить приговор. – И да, Ваша нечесть, говорить будем по-другому.
* * *
– Может, я сяду за руль? – спросил Одиссей, когда мы пролетели перекрёсток на жёлтый свет, но под моим взглядом осекся. – Просто напомните мне в следующий раз, что у меня тачка ничуть не хуже, чтобы я к Вам больше не подсаживался.
– Договорились.
– А куда мы едем, кстати?
– На мою «Крепость» глянем – соскучилась. А потом Белке гостинчиков отвезём.
– Диан, Вы совсем не волнуетесь? – Одиссей заглядывает мне в глаза.
– А чего дёргаться? Всё уже случилось. Пусть не совсем гладко, но главного мы ведь добились.
– Ну, так-то у нас могут быть неприятности – Глебов с серьёзными людьми завязан. Вам стоило меня предупредить о своих… э-эм… способностях.
– Одиссей, ты боишься, что ли? Можешь пока поездить с Андрюшкой, но я тебя уверяю, что никто не станет нам досаждать. Я смогу вас с Риммой защитить и, в крайнем случае, Тимур нас подстрахует.
– Я за Вас боюсь, между прочим, – оскорбился адвокат. – И не надо ко мне лепить своего Андрюшу, я ему не нравлюсь. А Мендель, кстати, знает, что Вы умеете… ВОТ ТАК?
– Нет, но подозревает. А Баев знает, я как-то попыталась его ввести в транс, – я рассмеялась, вспомнив свой облом.
– Баева? Ну, уж Вас-то наверняка он простил. Да как он вообще Вас сюда отпустил?
Я быстро перестроилась к обочине и резко затормозила, от чего моего адвокатишку-догадайку едва не размазало о переднюю панель, благо, он всегда пристёгивается.
– Малыш, давай-ка с тобой проясним одну вещь, – я развернулась к побледневшему Одиссею. – Если у тебя есть вопросы, то ты их мне озвучиваешь и не строишь догадки. Либо держишь язык в… за зубами. Окей?
– Я думал, что это не моё дело, – Одиссей поправил очочки, – но да – мне интересно, какие у Вас отношения с Баевым. Ну, просто он не замечен в благотворительной деятельности, а тут такой подарок!.. Вот я и подумал…
– Он мой… друг – не любовник. – Я заметила скепсис на круглой мордахе Одиссея и добавила с улыбкой: – Нас подружила поэзия.
– Круто! А с кем у Вас тогда секс? – И предупреждая мой возмущённый протест, Одиссей пояснил: – Имейте в виду, что личный адвокат – это как священник. Короче, я должен это знать. С этим-м, как его – с Феликсом?
Слово «секс» в одном контексте с этим именем сработало как пусковой механизм. Я долгие годы умело отделяла секс от… Любви? Пусть будет это слово. Теперь же моя прежняя философия не хочет работать. Что-то сломалось… Когда? В Париже? Или, когда я на несколько дней потеряла Фели?
Без секса мне, конечно, нелегко, но я могла без него обходиться целых два года, а без Феликса… Вчера мы поговорили совсем недолго – Фил был на взводе и сказал, что не отдаст меня никому.
Господи, почему всё так?! Мы с ним оба прокляты, что ли?
Не отдавай меня, Фели!
– Ди, телефон! – прорывается голос Одиссея. – Вы не слышите? – он протягивает мой мобильник.
– Диана, это бомбища! – верещит из динамика Светлана. – И если меня не выметут завтра с работы, моя карьера взлетит!
Она накидывает вслух несколько вариантов удачного развития её карьеры после интервью.
– Боже, Диана, как Вы это сделали? Я должна была видеть!
– С помощью доброго слова и пистолета, – отшучиваюсь.
– Эх, жаль только Ваша Римма заставила вырезать отличный кусок, нам не хватило его глаз. И с именами засада… Ну как – столько инфы – и никаких имён?!
– Вам не нужны имена, Светлана, эти люди сами себя узнают в сегодняшней исповеди и порвут нашего раскаявшегося грешника.
– Это да… Но мне бы хоть узнать о том деле, где он отмазал сына. Он сказал – тяжкое преступление! А вдруг там убийство или изнасилование? Диан, почему никакой конкретики? Он как под гипнозом был…
– Света, он был придавлен нечистой совестью. И давай уже не по телефону.
– Да-да, конечно! Я завтра утречком заскочу, и мы всё обсудим.
– Диан, Вы же понимаете, что это видео к делу не пришьёшь? – Одиссей взирает на меня поверх очков и пухлым пальчиком потирает подбородок.
– Да, дорогой, но нам это и не нужно. Твой человечек всё успел заснять?
– Видос уже у меня.
– Отлично! Через полчаса после Светочкиной бомбы в новостях запускайте свой ролик. Следователь тебя завтра во сколько ждёт?
– Дурдом неугомонный! – Одиссей закатывает глаза. – Диана, пока есть заявление, дело на пацанов не закроют. Даже если оба Глебова с экрана в убийстве признаются.
– Конечно, закроют, Оди! Мы ведь сначала навестим Глебова-младшего.
– Оди – это как-то по-собачьи, мне не нравится, – Одиссей смотрит на меня укоризненно.
– Принято, дружище! И, знаешь, давай уже на «ты», хоть ты и моложе меня на целый год.
– Кто бы мог подумать! А иногда кажется, что на двадцать старше.
– Мальчишка, ты сейчас назвал меня глупой?
– Ну, что ты, моя блистательная Госпожа, ты умница, каких поискать, но совершенно безбашенная.
– А поехали сразу к Белке, «Крепость» и до завтра никуда не денется.
* * *
– С этого ракурса видео даже лучше, чем профессиональное, правда, качество не очень. Круть! – восхитилась Риммочка.
Местные новости уже бомбанули, и теперь любительский ролик как вирус вгрызался в сеть и распространялся со страшной скоростью.
– Ой, что теперь буде-ет! – Риммочка прижала к щекам ладошки.
– Будет и на их кладбище праздник, – я отрываю взгляд от видео, но не чувствую торжества.
– И сия пучина поглотила его в один момент, – торжественно провозгласил Одиссей, убирая ноутбук с колен, и обнимает меня за плечи. Это приятно, и я кладу голову на его мягонькое дружеское плечо.
Уже полчаса мой мобильник разрывается от входящих звонков, и сейчас оживает снова. Этот номер мне незнаком, и я не собираюсь отвечать. Но как только телефон прекращает звонить, приходит сообщение: «Диана, это Игорь Глебов. Ответь на звонок».
На ловца и зверь бежит!
– Добрый вечер, Диана. – Ой ли!? – Нам нужно увидеться.
Он говорит сквозь зубы, и я вспоминаю о травме челюсти.
– Вам?
– Нам, то есть мне. Мне необходимо с тобой поговорить! Я здесь, около твоего дома. И я один.
На второй линии прорывается звонок от Петра.
Не сейчас, Петька.
* * *
Сопровождать меня вызвались сразу все. Римма с Одиссеем – это, конечно, великая сила, но в провожатые я выбрала только большого Орка. Я вовсе не думаю, что Игорь явился с разборками, но с Андрюшкой всё же спокойнее.
Младший Глебов ждёт меня у подъезда и видок имеет весьма плачевный. Левый пустой рукав куртки болтается вдоль тела, а подвязанная рука прижата к животу. Шею и нижнюю часть лица фиксирует жёсткий, наверное, гипсовый воротник. Андрей отходит подальше, но не сводит глаз с моего гостя.
– Я и не сомневался, что с годами ты превратишься в ослепительную красотку, – он жадно шарит по мне тёмным взглядом, и я с болью понимаю, что у моего Реми такие же глаза.
Я всегда это знала и, рассматривая фотографии Игоря в сети, цеплялась за различия. Их очень много, но глаза… Кажется, что так близко, вживую, я увидела их только сейчас. Ведь тогда, шестнадцать лет назад, этот образ мне не хотелось оставлять в своей памяти.
– Слишком много текста, Игорь, для человека с подобной травмой, да и комплимент – так себе.
– Уверен, ты привыкла к более изысканным.
Я оставляю без комментария его замечание и спрашиваю о другом:
– Почему ты не в больнице?
– Потому что приехал к тебе. Ты мне снилась, Диана.
– На больничной койке? – я ухмыляюсь. – Да, я люблю появляться неожиданно.
Игорь пытается смеяться, но от боли шипит и жмурится.
– Это ты точно подметила. Но нет, не только в больнице – ты снишься мне уже шестнадцать лет. Я никогда о тебе не забывал. Веришь, я молил тебя о прощении и очень хотел, чтобы ты была счастлива.
– О, твоя незримая поддержка была очень кстати. Теперь я знаю, кому сказать спасибо за безоблачное счастье. От порыва ветра я зябко ёжусь и сильнее кутаюсь в тонкий полушубок.
– Ты замёрзла, – замечает Игорь. – Через дорогу на углу ресторан, мы могли бы поговорить в тепле.
– Думаю, ты неподходящий для меня кавалер.
– Согласен, – невесело усмехается Глебов. – Жаль, я не за рулём.
Я не предлагаю разместиться в моём авто и продолжаю вопросительно смотреть на Игоря. Зачем он здесь?
– С отцом – это ты устроила шоу? – Ну вот и ответ.
– А разве это не было чистосердечным признанием? Жаль, я разочарована. Бывший судья казался таким искренним…
– Бывший? Быстро же ты его списала. Только этот бред ничего не значит.
– Для уголовного дела – возможно, а для карьеры – это конечная станция и депо.
Игорь ничего не ответил, но на его лице не было злости. Он вообще, на удивление, выглядел спокойным и уставшим, что ли…
– Теперь возьмёшься за мою карьеру? – вопрос прозвучал почти равнодушно.
– Пожалуй, дождусь, пока ты вырастешь, а там видно будет.